В руках адепта смертная безвольным мешком мяса и костей висит, запах её крови, запекшейся у виска, тревожит звериный нюх. Руки её в синяках и порезах, белые некогда волосы запылились и потеряли свой блеск, бледное лицо неподвижно, как будто уже у умершей, а дыхание поверхностно, еле заметно.
Шень Хэ находится на грани между сном и явью, потеряв сознание от руки Сяо в короткой схватке на портовой площади Ли Юэ. Шень Хэ находится на грани между жизнью и смертью, потеряв связывающие её душу шнуры и бросив вызов Истребителю зла.
Хотел ли он действительно убивать её? Это смертная, коих Алатус давно уже поклялся не трогать, к которым пообещал себе не приближаться для их же блага. Которых должен защищать, её как всех прочих - с чем не справился, и хохочут об этом шёпотом голоса в уши.
Должен ли он был убивать Шень Хэ? Обезумевшую фурию, что принесла разрушения на любимый его господином Ли Юэ. Проклятую и всеми изгнанную дочь человеческую, что чужой была и среди людей, и среди адептов.
Для некоторых смерть есть наказание, но для кого-то - избавление.
Коротко встряхнув головой якса прогоняет прочь назойливые мысли, убеждающие его о том, что смерть Шень Хэ всем лишь на пользу пойдёт. Заставляет заглохнуть голос, так горячо и пылко советующий ему проломить её висок окончательно, и...
Сжимает зубы крепче, скалится - и исчезает вместе со смертной на руках, появляясь на пике Аозцан подле пруда. Тут же опускает Шень Хэ в траву и отступает от неё подальше: людям не стоит стоять рядом с яксой, не полезно и одним воздухом с ним дышать, что говорить о большем? А этой пришлось вытерпеть с демоном целый телепорт из гавани, что определённо скажется на её состоянии губительно - но лучше так, чем нести её из Ли Юэ своим ходом до Яшмового леса и потом затаскивать на Аоцзан. При таком путешествии Шень Хэ куда как больше больше осквернится кармой Охотника на демонов, чем при телепортации, ещё и не раз придёт в себя, что потребует её усмирять и снова лишать сознания... Сяо выбрал из двух зол меньшее, заранее зная, что итог одного и второго отличаться будет не сильно.
Сжимает в руке древко Коршуна крепко, размышляя о том, что возможно его вновь придётся применить. О том, что теперь у Шень Хэ не будет даже и шанса к сопротивлению, потому что её Усмиритель бед якса забрал себе (сколько было в этом деянии горя адепта, как не хотел он видеть это копьё!..). Жаль ли её? Не слишком. И всё-таки не торопился адепт зло в этой смертной изгнать, как пристало. Хотя что-то в нём, точно жилка на шее Шень Хэ, билось и говорило - пора бы. Её не спасти?..
Сяо ждал, с раздражением понимая, что ждёт слишком долго. Нахмурился, фыркнул и обернулся - стояла напротив та, кого он ждал, наконец.
- Долго, - едва размыкая сжатые зубы выдавил якса вместо приветствия. - С Шень Хэ срезали шнуры. Я... пока что её не убил. Она здесь.
Он кивает в ту сторону, где оставил девушку, одновременно с тем взмахивая копьём. Довольно красноречивый жест в сочетании со словами - «пока что». Охотник на демонов бдит, он готов вынести приговор, как только поймёт, что Шень Хэ не спасти.
Но всё ещё ждёт.
- Если можешь - спаси. Если нет - я убью.

«Как смеешь ты?» - хозяйка Аоцзан свой голос повышает, а демон только холодно глядит в ответ. Он дерзок, на расправу скор и в самом деле смел - настолько, чтобы это было вровень с безрассудством. Однако ж в смелости и дерзости своей он видел справедливость. Он видел правильность поступка, ведь одну Шень Хэ убить куда как проще, чем плакать по всем тем, кому она сломает жизнь в своём безумстве. «Как смеешь ты?» - и тон возвышенной сбивается, вскрывая весь тот ужас, едва ли не презрение, что она вдруг к яксе испытала. И поделом, да только что с того?
Людское людям, зверю же звериное. Он убивал не раз, убьёт опять, ведь всё равно запятнан так, что не отмыть. И возразить готов - пусть смертная, Шень Хэ потенциально зло, что он поклялся истреблять. И знает журавлиха, что против принципов сейчас здесь Сяо с ней стоит и ждёт. Убить ведь проще. Так всегда и было.
Как раз поэтому адепт молчит, не поднимая взгляда.
Немного тяжело ему смотреть на то, как бережно крылами закрывает смертную Хранитель. Не понимает Сяо, почему, что движет ею? И в то же время он способен уловить то чувство странное, тягучее, что в яксе вызывает отторжение и смуту. То чувство, что диктует смертным их поступки, то чувство, что адептам вроде как и не пристало в груди своей носить. Но носят - смертные и нет, и переживают, мечутся в тревоге. Едва ли не слезу журавль роняет на щёку бледную Шень Хэ, склоняясь перед ней так низко.
Бог Гнева, Истребитель зла, на демонов Охотник - всё титулы того, кто сердце своё в камень жаждет превратить, закрыть все чувства и эмоции, стать инструментом... так думается, легче. Всё кажется, что лучше, чем вот так над телом смертного сидеть, ведь рано или поздно всё равно глаза свои Шень Хэ закроет навсегда. И что переживать? Быть может правильнее будет, чтоб журавлиха вину переложила на того, кто этот бесконечный круг страданий разорвал? Не привыкать - без счёта Сяо на своей спине обид и обвинений вынес, ещё одна его не переломит.
Пусть лучше он виновным станет, как всегда, и перед ней, и перед господином - за все свои грехи, чем...
- Что?
«Тот ритуал». Хранитель говорит о тех связующих шнурах, что душу смертной ото зла хранили. Тот ритуал, что был уже нарушен - и вот к чему всё это привело. Тот ритуал... какое к яксе он имеет отношение?
«Что душа мне человеческая,» — сказать хочет демон, но остаётся безмолвен под бледной луной. Её свет призрачен, едва уловим, Шень Хэ и жизнь её сейчас тому свету подобны.
Ритуал, что госпожа почтенная желает провести, был делом не простым и кропотливым. Но Сяо был бы не достоин титула адепта, умея только убивать - в себе хранил он множество других умений. По снам ходить и души усмирять... он, как и смертная, был экзорцистом. Был демоном, что демонов и изгоняет, лучше прочих. Журавль это знала, а потому просила помощи.
Он мог бы. Мог откликнуться на просьбу, пусть не имел ни капли понимания, зачем. Всё это в лике Сяо отражалось: его сомнение, вопросы без ответа, что вслух не будут заданы. Не хочет спрашивать, пускай и знание для просветлённых благо.
Не хочет демон знать, зачем Хранитель так с собой жестоко. Её то воля, пусть же будет так - он инструмент, и только. Большего не надо.
- Возможно, - Сяо сомневается, и это в голосе прохладном явно слышно. - Я могу воссоздать шнуры... могу даже зайти в её разум и там усмирить, чтобы проще был ритуал. Но точно ли нам надо смертную спасать?
Нет дела демону, выживет иль нет. Но разве не Хранитель говорит, что вмешиваться в жизни смертных не пристало, раз адепт? Сама себе противоречит.
- Пф, - всё то сомнения, что в сердце госпожа почтенная себе пустила вместе с жизнью этой смертной. - Сплету верёвки, зачитаю мантру, и?.. Ты думаешь, что ничего не будет?
Вздох в сторону. Ответа он не ждёт.
- Звучит неплохо, но... ты знаешь.
«Чуть что не так - убью Шень Хэ, прервав цепочку зла, и ты меня не остановишь,» - Охотник этих слов не произносит, не видя в том нужды, и исчезает прочь с горы, чтобы заняться подготовкой к ритуалу. Ему нужны верёвки и цветы, священная вода и благовония. Довольно много компонентов, но якса скор не только на расправу и с лёгкостью успеет до восхода.
Журавль же должна заняться подготовкой места. К тому же позаботиться о смертной, ведь крепко той досталось.