Вечер опускался на гавань Ли Юэ, окутывая город мягким сумраком. Камисато Аято, глава Комиссии Ясиро, прохаживался по комнате, погруженный в свои мысли. Несмотря на кажущееся спокойствие, внутри него бушевала буря эмоций. Исход из Инадзумы, неопределенность будущего, ответственность за судьбу своего народа — все это давило на него тяжким грузом.
Аято подошел к окну, глядя на оживленные улицы гавани. Здесь, вдали от родины, жизнь продолжалась своим чередом. Купцы заключали сделки, ремесленники трудились в своих мастерских, дети играли на площади, даже не смотря, на недавнюю попытку нарушить, спокойствие этой гавани. Но для него, изгнанника, все это было чужим, далеким. Его сердце рвалось домой, в Инадзуму, к величественным замкам, цветущим садам и шуму прибоя, разбивающегося о скалы.
Мысли Аято вернулись к предстоящей встрече. Е Лань, офицер разведки Цисин, предложила ему сыграть в кости, обсудив заодно текущие дела. В обычной ситуации он счел бы это пустой тратой времени, но сейчас любые связи, любая информация могли оказаться полезными. И, возможно, за непринужденной беседой он сумеет выведать что-то, что поможет ему в достижении его главной цели — возвращении Инадзумы.
Аято усмехнулся своим мыслям. Он, глава Комиссии Ясиро, вынужден прибегать к подобным уловкам, словно мелкий торговец на рынке. Но обстоятельства диктуют свои правила, и он готов играть по ним, если это приблизит его к цели. Он — Камисато Аято, и он не привык проигрывать.
Аято окинул себя взглядом в зеркале. Его темно-синий костюм был безупречен, как и всегда, волосы аккуратно собраны в хвост, а выражение лица — непроницаемо. Никто не должен был догадаться о буре эмоций, бушующей в его душе. Он — глава клана Камисато, и должен держать себя в руках, что бы ни случилось.
Вздохнув, Аято вышел из комнаты и направился к чайному дому, где была назначена встреча. Он прибыл немного раньше условленного времени, чтобы осмотреться и, возможно, подготовиться к игре. В конце концов, он не играл уже достаточно долго, в виду последних обстоятельств, но и ударить в грязь лицом, он не собирался, особенно перед офицером разведки Цисин.
Комната, в которой его встретила хозяйка заведения, была небольшой, но уютной. Низкий столик, мягкие подушки, изысканные картины на стенах — все говорило о хорошем вкусе владельца. Аято опустился на подушку, ожидая прибытия Е Лань. Он был готов к игре, но еще больше — к разговору, который мог помочь изменить судьбу его народа.

Аято наблюдал за Е Лань, отмечая ее плавную, почти танцующую походку, и едва уловимую иронию в ее голубых глазах. Она появилась в комнате с легкостью бабочки, опустившейся на лепесток цветка, и мгновенно заполнила собой все пространство. Ее присутствие было одновременно ненавязчивым и ощутимым, словно аромат экзотических благовоний, витающий в воздухе.
"Е Лань," - повторил Аято, слегка склонив голову в знак уважения. "Взаимно рад знакомству."
Он ценил прямоту и открытость, и отсутствие ненужного церемониала было ему по душе. "Благодарю за теплые слова."
Взгляд Аято скользнул по шкатулке с костями, выточенными из нефрита, камня, символизирующего в Ли Юэ благополучие и процветание. Он давно не играл в азартные игры, но авантюризм был ему не чужд. В конце концов, что такое игра в кости по сравнению с политическими интригами и борьбой за судьбу целой нации? К тому же когда, в ней не было явных ставок, он мог быть спокоен, что не останется при неудачном броске на мели.
"Испытаю удачу", - решил Аято, принимая предложенные правила. "Нечетные".
В его голосе не было азарта, но и отказаться от игры он не мог. Это было бы не только невежливо, но и неразумно. Ведь за игровым столом, как и на политической арене, можно многое узнать о своем сопернике.
Аято выпрямился, опираясь спиной на мягкую подушку, и приготовился к игре. Он понимал, что для Е Лань, как и для любого разведчика, игра в кости - лишь повод для разговора, способ расслабить собеседника и выведать у него нужную информацию. И он был готов играть по ее правилам, но не намерен был раскрывать свои карты.
"У меня на родине, среди народа бродит байка, что даже среди камней Лю Юэ популярно играть в кости," - произнес Аято, с долей лёгкой улыбки, его голос был легким, словно шелест весеннего ветра. "И что фортуна всегда на стороне тех, кто умеет слушать шепот судьбы." Он взглянул на Е Лань, его взгляд был острым и проницательным, словно он пытался проникнуть в ее мысли. "Скажите, Е Лань, а Вы верите в судьбу?"
Он знал, что этот вопрос может показаться неуместным, даже дерзким. Но сейчас ему нужно было понять, каковы истинные цели Цисин в этой сложной игре. И он был готов использовать любые средства, чтобы получить ответы, даже если эти методы были, не очевидными.

Аято медленно повертел чашку в руках, наблюдая, как золотистые отблески света играют на ее гладкой поверхности. Слова Е Лань о судьбе пробудили в нем давние размышления. Воспитанный в традициях Инадзумы, он с детства впитывал философию своего народа, где понятие судьбы было неразрывно связано с круговоротом жизни, с гармонией природы, с неумолимым течением времени. Но в то же время, в сердце каждого Инадзумца жила уверенность, что он сам является творцом своей судьбы, что он может противостоять ударам рока и ковать свое счастье собственными руками.
"Судьба..." - задумчиво повторил Аято, словно прислушиваясь к эху этого слова в глубине своей души. "Да, она действительно сопровождает каждого из нас. Но я не верю в случайности. Я верю, что мы сами куем свою судьбу. Своими решениями, своими действиями."
Он поднял глаза на Е Лань, и в его взгляде читалась не только философская задумчивость, но и твердая убежденность. "Мы не марионетки в руках небес, Е Лань. Мы сами выбираем свой путь. И мы должны нести ответственность за свой выбор."
Аято отпил глоток чая, наслаждаясь терпким, слегка горьковатым вкусом. Яуван, с его тонким ароматом и бодрящим действием, был идеальным напитком для таких размышлений. Он помогал сосредоточиться, отбросить лишние эмоции и взглянуть на ситуацию с холодным рассудком.
"Судьба не может быть справедливой или несправедливой, Е Лань," - продолжил Аято, его голос был спокоен и ровен, словно поверхность тихого озера. "Она просто есть. Это сила, которая движет миром, которая сплетает нити наших жизней в сложный узор. И мы можем лишь пытаться понять этот узор, найти свое место в нем."
Взгляд Аято скользнул по лежащему на столе кубику, на четыре точки, устремленные в потолок. Проигрыш… Он не любил проигрывать, но умел принимать поражение с достоинством. В конце концов, даже самый искусный стратег не может всегда выигрывать. И иногда поражение может быть даже полезнее победы. Оно учит осторожности, заставляет переосмыслить свои планы, найти новые пути к цели.
“Вы сказали, что фортуна крайне падка на контракты,” - продолжил Аято, его голос был спокоен и ровен, но в нем звучал скрытый интерес. “Е Лань, а какую цену готова заплатить Воля Небес за то, чтобы удача улыбнулась ей?”
Он не спешил с вопросами, давая Е Лань время обдумать свой ответ. Он знал, что она не будет говорить прямо, что она будет использовать слова как оружие, пытаясь выведать у него то, что он хотел скрыть. Но он был готов к этой игре. Он был готов к любым испытаниям, которые приготовила ему судьба.

Аято с нескрываемым удовольствием наблюдал за игрой Е Лань. Она двигалась по полю дипломатии с той же грацией и изяществом, что и по полю боя. Каждое слово, каждый жест, даже легкая полуулыбка - все было продумано и рассчитано до мелочей. Но за этой изысканной маской Аято чувствовал острый ум и стальную волю, готовую в любой момент дать отпор.
"Что ж, - подумал он, - Цисин не зря называют властительницей Ли Юэ. Она умеет выбирать себе верных людей."
Аято откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди. Ему нравилась эта игра, этот поединок умов, где каждый из игроков пытался перехитрить соперника, не раскрывая своих истинных намерений. Он не сомневался, что Е Лань - достойный противник, и это только подогревало его интерес.
"Я не сомневаюсь в могуществе Воли Небес", - произнёс он, и в его голосе, обычно мелодичном и нежном, словно перезвон хрустальных колокольчиков, сейчас прозвучала легкая ирония, словно отблеск молнии, промелькнувший в глубине грозовой тучи.
Он сделал паузу, наслаждаясь вкусом яувана, его терпкостью и легкой горчинкой, которые так гармонично сочетались с ароматом благовоний, наполнявшим комнату.
"Но даже самый искусный стратег не властен над слепым случаем, - продолжил он, и его взгляд, серьезный и проницательный, встретился с взглядом Е Лань. - И даже самый крепкий контракт не может гарантировать вечную удачу. Или я ошибаюсь?"
Он наклонился вперед, словно хищная птица, готовящаяся к броску, и его присутствие, обычно ненавязчивое, словно ветерок, приносящий запах мяты, сейчас стало почти осязаемым, словно наэлектризованный воздух перед грозой.
"Скажите, Е Лань," - продолжил он, понижая голос, и его слова, обычно плавные и размеренные, словно течение реки, сейчас звучали тихо, но настойчиво, словно капли дождя, барабанящие по крыше. - "А что, если удача отвернется от Цисин? Что, если на чашу весов ляжет нечто большее, чем золото и драгоценности?"
Он не спешил раскрывать свои карты, словно опытный игрок, скрывающий свою комбинацию до самого конца партии. Ему нужно было понять, насколько глубоко Е Лань предана своей госпоже, готова ли она пожертвовать всем ради благополучия Ли Юэ. Ведь в этом мире, где все имело свою цену, где каждый контракт был лишь вопросом выгоды, так трудно было найти человека, руководствующегося не холодным расчетом, а чем-то большим.
"Ведь в мире есть вещи, которые не продаются и не покупаются," - добавил он, и его голос, обычно нежный и мелодичный, словно звуки флейты, сейчас прозвучал тихо, но отчетливо, словно удар колокола в ночной тишине.
Он выпрямился, немного склонив голову, и его взгляд, серьезный и проницательный, словно клинок катаны, встретился с взглядом Е Лань. В этом взгляде не было ни вызова, ни агрессии, лишь спокойная уверенность и глубокий, неподдельный интерес.
Аято принял из рук Е Лань три шестигранных кости. Прохладный нефрит приятно холодил пальцы, контрастируя с теплом разливающегося по венам яувана. Он не спешил делать свой ход. Эта игра, начавшаяся так легко и непринужденно, незаметно переросла в нечто большее, чем простое развлечение.
"Ставка?" - переспросил он, и в уголках его губ мелькнула едва заметная улыбка, словно солнечный зайчик, скользнувший по ледяной глади озера.
Да, он был готов сыграть. Но его интересовали не деньги и не драгоценности. Его интересовала информация. Информация, способная изменить баланс сил не только в Инадзуме, но и во всем Тейвате.
“Давайте сыграем”, - согласился он, медленно вращая кости в пальцах, словно взвешивая их на невидимых весах.
“Но моя ставка - не золото и не драгоценности. Нефритовый дворец и так переполнен ими”, - произнес он, и в его голосе, обычно мягком и плавном, словно шелест шелка, сейчас звучал отзвук хитрой насмешки, может быть даже укола заметённого снежным лисом.
На мгновение воцарилась тишина, нарушаемая лишь тихим потрескиванием свечей и далекими звуками ночного города, доносившимися с улицы.
С легким стуком кости легли на стол. Аято не отводил взгляда от лица Е Лань, пытаясь уловить малейшее изменение в ее выражении. Но женщина была невозмутима, словно маска, скрывающая ее истинные мысли и чувства.
"Моя ставка...", - наигранно задумался Аято, не смотря на результат своего броска. "...знания, Е Лань”, - произнес он, четко чеканя каждое слово. - “Как говорят, в поговорке? "Знание - сила".",- прикрываясь иронией, давал знать он Е Лань о том, что ему есть что предложить, но было ли, что предложить Е Лань? Что она могла поставить на кон этой игры?

Аято, не отрывая взгляда от лица Е Лань, лениво проводил пальцем по гладкой поверхности стола. Под тонким слоем лака, он словно чувствовал фактуру дерева, хранящую тепло солнечных лучей и прохладу ночной росы. Три шестерки. В уголках его губ скользнула легкая, слегка ироничная улыбка. Он не ожидал ничего иного от Е Лань, от этой женщины, которая словно была соткана из теней и секретов.
“Что ж, поздравляю с победой, Е Лань", - произнес он, и в его голосе, мелодичном, как всегда, слышался отзвук забавы. – "Вы действительно настоящая дочь Ли Юэ - фортуна всегда на вашей стороне".
Он откинулся на спинку стула, небрежным жестом поправляя складку кимоно.
"И всё же... позвольте не согласиться с вами насчёт случайностей", - продолжил он, и его взгляд, острый и проницательный, словно клинок, встретился с взглядом Е Лань. - "Иногда они бывают настолько... масштабными, что способны перекроить не только одну жизнь, но и судьбы целых народов. Разве не так?".
Он сделал паузу, словно давая Е Лань возможность прочувствовать скрытый смысл его слов.
Камиссато, не торопясь, опустил взгляд на лежащие перед ним кости. Легким движением запястья, он подбросил их, ловко поймав одной рукой и спрятав результат от зорких глаз Е Лань.
"Что ж, в этот раз, удача на вашей стороне", - произнес он, улыбнувшись краешком губ. - "Признаю ваше превосходство, Е Лань. Вы играете не хуже, чем… а впрочем, это не столь важно.",- оставлял пространство недосказанности из полученной комбинации и того, что имел в виду Аято.
Он подался вперед, опираясь локтями о стол.
Он знал, что заинтересовал её. Он видел это по её глазам, в которых на мгновение мелькнул огонёк жадного любопытства. И он был готов использовать это любопытство, чтобы добиться своей цели.
Аято не спешил продолжать. Он медленно вращал кости в пальцах, наслаждаясь их прохладой и гладкостью. Шесть граней, шесть возможностей, шесть путей... Но какой из них выбрать?
Он встретился взглядом с Е Лань, и в его глазах, обычно мягких и спокойных, словно поверхность летнего озера, сейчас плясали хитрые огоньки.
"Итак...", - начал он, и его голос, нежный и мелодичный, словно звуки сямисэна. - "Вы выиграли право задать вопрос, Е Лань. Что же вас так заинтересовало в моих скромных знаниях? Быть может у вас уже есть какие-то предположения, требующие моего подтверждения или опровержения?"
Он слегка наклонил голову, словно приглашая ее к откровенности. У Аято был целый набор из карт в руках, скрытых от чутких глаз игроков, этой затянувшейся партии, впрочем и в рукаве у него было спрятано кое-что. Что бы не спросила Е Лань, Аято уже знал ответ. Просто, очередной хитрый ход в этой забавной игре.
Камиссато склонил голову к плечу, не отрывая проницательного взгляда от Е Лань. Три шестерки… Поразительная удача. Или же все-таки тщательно продуманный ход? Шулерство? Впрочем, сейчас это не имело значения. Это было даже на руку Аято.
Он прокрутил в голове комбинацию, выпавшую на костях, и уголки его губ невольно приподнялись в едва заметной усмешке. Комбинация которую он получил, тоже была весьма... забавной. Да, иногда, чтобы одержать победу, нужно сначала позволить противнику почувствовать вкус триумфа. И для Аято не было чем-то зазорным сыграть роль проигравшего. Играя в игры, где всё строится на удаче, всегда нужно сводить фактор случайности к минимуму. Иногда, даже радикальными методами, выводя течение реки случайностей в предсказуемое русло. Всегда есть два исхода, поражение или победа. Да или нет. Полутона, касались мелочей, перетекали, словно морская вода в реки и озёра, и наоборот.
Он с интересом наблюдал за реакцией Е Лань, за тем, как блеснули её глаза, когда она услышала его слова. Эта женщина, словно искусный рыбак, забрасывала свои сети в самые глубокие озера, пытаясь выловить из их темных глубин самые ценные секреты. Хотя иногда, дно озера скрывает в своих пучинах, не секреты, но драконов.
"Что ж", - подумал Аято, "сегодня у неё появился шанс поймать настоящего дракона. Вопрос лишь в том, хватит ли у неё сил удержать его на своём крючке..."
"... А если же нет", - мысль, словно молния, пронзила его сознание, - "дракон всегда может поддаться". Аято крепче сжал руку в которой находились игральные кубики, после чего разжал её, опустив несчастные кости на стол.
Взгляд Аято на мгновение стал отрешенным, словно он перенесся мыслями далеко-далеко, в те времена, когда боги ещё ходили по земле, а судьба мира решалась далеко не людьми. Он вспомнил легенды своего народа, рассказы отца о древних существах, обладавших невероятной силой и мудростью. Драконы... Они всегда были символом величия и непобедимости. Но даже они были способны на милость и великодушие... В равной степени с жестокостью и коварством. Иногда они позволяли слабым созданиям чувствовать себя сильными, давали им иллюзию превосходства, чтобы потом… А впрочем, история без пробелов, окажется обычной записью в летописях, а не легендой, которая укоренится в подкорке целого народа.

Аято, услышав вопрос Е Лань, сначала не сдержал тихого смешка, который, словно искра, вспыхнул в тишине комнаты и мгновенно погас. Но потом смех захлестнул его, словно внезапный порыв ветра, сорвавшийся с вершин гор и ворвавшийся в уютную тишину чайного домика. Он смеялся от души, запрокинув голову, и его смех, обычно сдержанный и приглушенный, сейчас был громок и заразителен, словно звон серебряных колокольчиков, развешанных на ветвях сакуры.
"Прошу прощения, Е Лань", - произнес он, наконец успокоившись, и в его глазах, все ещё искрящихся весельем, появилась тень изумления. - "Ваш вопрос... несколько неожиданный. Я не привык, чтобы кто-то интересовался моими тенями".
Он откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, и его смех сменился задумчивой улыбкой.
"Да... Они, определённо... существуют", - продолжил он, и его голос приобрел ту загадочную мягкость, которая всегда появлялась, когда он говорил о чем-то очень важном для него. - ""Труппа последнего дня месяца", всего лишь актёры на службе Ясиро. Наш клан занимается, лишь культурным развитием, ничем больше, но в нашем деле важны не только, главные герои, массовка и злодеи, выступающие на сцене, но и те, кто ведут работу за ширмой. Двигают декорации, подают реквизит и те, кого не увидит зритель ".
Он сделал паузу, словно давая Е Лань время осмыслить его слова. В его глазах, плясала загадка. Ну уж нет, просто так давать все ответы, было не в стиле Аято.
“Они, верные слуги Инадзумы, как и все подданные Сегуна”,- кивая Е Лань ответил Аято, но в его словах был неуловимый для Е Лань подтекст и недоверие, но далеко не к фигуре дамы, сидевшей перед ней. "Каждый подданный сегуна делает всё во благо своей страны. Крестьяне взращивают урожай, проливая свой пот, а воины сражаются с врагами Его, проливают кровь во имя своего господина... А кто-то должен делать то, что никто не увидит... По крайней мере, не должен",- Аято устремил свой холодный мимолётный взгляд на Е Лань. Даже сам Аято, потерял нить своих мыслей в этот момент, но тут же его лицо вновь приняло более мягкий и тёплый оттенок. Всё таки, он был непредсказуемым. Что было в голове Комиссара в этот момент? Таинство, которое и пугало, тех немногих, кто было достаточно прозорлив и внимателен. Кого-то, такая черта могла вызвать неприязнь или даже... Ужаснуть. Что было в голове у человека, который так просто мог распрощаться с секретом, рассказав о нём одновременно всё и ничего.
Аято с легкой усмешкой посмотрел на Е Лань.
“Вы спрашиваете, сколько их? - продолжил он, и в его голосе появились нотки иронии. - Ох, вы умеете задать сложные вопросы... Но...”,- неожиданно подловил он Е Лань, приподняв один указательный палец, покачивая им в характерном жесте, прикрывая глаза. "...Уговор, был о одном вопросе и я удовлетворил ваш интерес тем, кто они такие" Он, слегка наклонив голову, и в его глазах вновь появились те хитрые огоньки, которые так интриговали и пугали одновременно.
Аято откинулся на спинку стула, небрежным жестом поправляя складки своего кимоно. Его движения, как всегда, были плавными и изящными, словно танец искусного мастера, а лицо - непроницаемым, словно маска, скрывающая его истинные мысли и чувства. Он словно бы наслаждался этой игрой, этим поединком умов, где каждый из игроков пытался перехитрить соперника, не раскрывая своих истинных намерений.
“Но давайте не будем торопить события, Е Лань”, - продолжил он, и его голос, мягкий и мелодичный, словно шелест весеннего ветра, сейчас звучал тихо, но настойчиво, словно капли дождя, барабанящие по крыше. - “Вы выиграли первый раунд, но игра ещё не закончена. И у меня есть предложение, которое может заинтересовать вас”.
Он наклонился вперед, и его взгляд, серьезный и проницательный, словно клинок катаны, встретился с взглядом Е Лань.
“Давайте заключим пари, - предложил он, и в его голосе появился оттенок азарта. - Настоящее пари, Е Лань. Победитель получает все... Все ответы… в меру, конечно, своих возможностей”.
Он сделал паузу, давая Е Лань время осмыслить его слова.
“Но для такого пари нужна… соответствующая игра”, - продолжил он, и его голос стал ниже, обретая бархатную глубину. - “Что-то более интересное, чем кости?”, - задумчиво, но наиграно продолжил он.
Играть в кости с этой женщиной... на такую ставку... было бы самоубийством. Аято хищно улыбнулся. Что бы то ни было, жульничество или мастерство, удача или случайность... было, малозначительным в этой игре и пожертвовав фигурой, он открыл себе возможности, которыми воспользовался.
"Я с нетерпением жду вашего ответа", - добавил он, и его голос, мягкий и обволакивающий, словно шелк, внезапно стал твердым и холодным, словно сталь.
Он откинулся на спинку стула, скрестив руки на груди, и стал наблюдать за Е Лань. Согласится ли она на шанс, получить все ответы от одного из Комиссаров? Или столь большой куш испугает разведчицу, ведь чем больше куш, тем шире капкан.

Аято, слушая ответ Е Лань, невольно улыбнулся. В ее словах он слышал не только вежливый отказ, но и вызов, брошенный ему, словно перчатка, брошенная к ногам опытного фехтовальщика. Он чувствовал в ней силу, скрытую за маской легкомыслия и кокетства, и это вызывало у него не раздражение, а скорее… уважение.

Она не была простушкой, которую можно было очаровать парой красивых фраз и завлечь в расставленные им сети. Она была достойным противником, хитрой и опасной, словно дикая кошка, которая может в любой момент выпустить когти.
«Кажется, я несколько недооценил вас, Е Лань», - пронеслось в его мыслях.

Он на пару мгновений задумался, погрузившись в себя, словно ныряльщик, исследующий глубины океана, пытаясь найти там драгоценную жемчужину. Ему нужно было найти нужный подход к этой женщине, ключик к её сердцу, но он не торопился. Он знал, что время на его стороне.

«Впрочем, я всегда добиваюсь своего...», - подумал он, и в уголках его губ скоснулась едва заметная, но самоуверенная улыбка.
Он медленно поднял глаза на Е Лань, и в его взгляде появился блеск азарта, словно он только что принял вызов на дуэль.
“Что ж, Е Лань, - начал он, и его голос, обычно мягкий и обволакивающий, словно шелк, сейчас прозвучал твердо и решительно, словно удар клинка катаны. - “Я принимаю ваше пари”.

Он слегка наклонил голову, словно признавая её право выбирать правила игры.

“Итак, кто же за дверью?”, - Аято задумчиво приложил палец к подбородку, слегка наклонив голову, словно пытаясь разгадать сложную головоломку. Его взгляд, острый и проницательный, словно клинок катаны, скользил по комнате, останавливаясь то на изящных росписях на шелковых ширках, то на уютном мерцании свечей, то на тонком аромате чая, который витал в воздухе, словно невидимое присутствие.

“Хм… - протянул он наконец, и его голос, обычно мягкий и мелодичный, словно звуки сямисэна, сейчас звучал задумчиво и несколько иронично. - Интересный вопрос... ”.

Он на мгновение задумался, и тень улыбки промелькнула на его губах.

“Мы с вами находимся в чайном домике, - начал он рассуждать вслух, словно профессор, читающий лекцию своим студентам. - В месте, где люди собираются, чтобы насладиться вкусом благородного напитка, поговорить о делах или просто отдохнуть от суеты мира. Здесь царит атмосфера спокойствия и гармонии, здесь забываются обиды и тревоги, здесь души находят утешение в аромате чая…”

Он сделал паузу, словно давая Е Лань время проникнуться его словами.
“И если следовать этой логике, - продолжил он, и его голос стал ниже, обретая загадочный оттенок, - то за дверью должен быть… кто-то, кто воплощает в себе суть этого места. Кто-то, кто является покровителем всех любителей чая”.
Он улыбнулся, и в его улыбке появился огонек шалости.

“Может быть… Чайный Архонт?”, - предположил он, поднимая брови. - “Пуэр, например. Или, скажем… Белиал?”. - последнее имя, Аято произнёс с некой насмешкой.

Он знал, что говорит глупости, но он не мог удержаться от того, чтобы не поддразнить Е Лань. Он видел, как она наблюдает за ним, как её глаза блестят любопытством, и ему хотелось продолжать эту игру.

“Представь себе, Е Лань, - продолжил он, развивая свою фантазию, - могущественное божество, которое повелевает всеми чайными плантациями, а каждый чайный домик - обитель его в Тейвате. Божество, которое знает секреты выращивания самых изысканных сортов чая…”.

Он замолчал, словно сам пораженный своим воображением.

“Да… - протянул он наконец. - Чайный Архонт. Это было бы… впечатляюще”.