Ризли неспешно распечатал письмо, ожидая увидеть витиеватые фразы Нёвиллета, плавно стекающие по бумаге — но стиль был непривычно короток и резок.

Сердце забилось быстрее. Что-то случилось? У верховного судьи проблемы, ему нужна помощь? Он небрежно накинул плащ и распахнул дверь кабинета, не желая заставлять судью ждать, но наткнулся на Тею с таким же письмом в руках.

А. Не проблемы. Иначе Нёвиллет отправил бы письмо ему одному, в котором просил бы взять Тею с собой.

Просто деловой визит.

Слегка обескураженный, он вернулся в кабинет. К деловым визитам надо готовиться, верно?

Он придирчиво осмотрел себя в зеркале. Застегнул верхнюю пуговицу чёрной рубашки, затем, подумав, расстегнул сразу две. Порывшись в ящике стола, он достал два галстука, красный и синий, и примерял их невероятно долго, всё не решаясь, какой же лучше. Красный — цвет силы и власти, а синий подходил к его глазам. «Ох, я просто спрошу у Теи» — оба галстука отправились на спинку дивана, а Ризли спустился по лестнице в своё тайное логово. Там он хранил и напитки, предназначенные месье. Подарить их все сразу было бы скучно, так что герцог растягивал удовольствие и регулярно приносил с собой маленькие бутылочки на деловые встречи, подобные этой.

Пальцы прошлись по стеклянным колбам и неровным надписям на них. Вода из Инадзумы, растаявший лёд Драконьего Хребта, странная рыжеватая вода Натлана... Наконец Ризли нашёл, что искал. На небольшой бутылочке было написано попросту «Водопад». Имелся в виду водопад, стекающий из Фонтейна прямо в чайную деревню Ли Юэ — но герцог хотел, чтобы месье догадался сам.

Спрятав напиток в карман, он вернулся в кабинет, и как раз вовремя — Тея, прекрасная в своём новом костюме, пришла проверять его внешний вид. Эту инспекцию Ризли торжественно завалил. Пуговицы тут же были застёгнуты, галстук Тея выбрала красный, а волосы растрепала в другую сторону. Иногда Ризли казалось, что ему снова пять.

Дорога до Мермония была подозрительно дождливой. Ризли, урвав минуту, когда Тея отвлеклась на улетающий берет, снова расстегнул пуговицы рубашки, и догнал её, чрезвычайно довольный собой.

Кабинет верховного судьи всегда вызывал у герцога чувство хрупкости. Он знал, что оно обманчиво: как Нёвиллет вовсе не был беспомощным клерком, так и его царство было создано на совесть. Но все эти рюшечки, занавески, аккуратные завитушки на мебели... Ризли сел на диван, надеясь, что не провалится до самого Меропида, и облегчённо выдохнул, когда этого не случилось.

Когда судья заговорил об обвинениях, герцог усмехнулся, уверенный, что месье позвал их посмеяться над этим вместе. Но серьёзное лицо судьи, побледневшая Тея — всё говорило о том, что смеяться они не будут.

Месье Нёвиллет... Верит бумажкам больше, чем им двоим?

Ризли всерьёз обиделся. Копить подобные письма и вопросы, чтобы задать их все скопом в строгой обстановке, надев своё самое надменное лицо — это было, по мнению герцога, совершенно не по-дружески. Он сделал бы так с самым ненужным охранником, жалея времени на нормальный разговор. Для всех остальных у него были припасены совершенно другие методы.

— Благодарю, леди де Роз, — кивнул Ризли, и мельком пролистал письма, стараясь не разрушить аккуратную структуру, — Это неправда, это тоже неправда, это ложь... Вот это и вправду было, отложим-ка сюда. А это... — он поднял насмешливый взгляд на Нёвиллета, — Вы действительно в это поверили, или оно затесалось по ошибке? Что ж, продолжим... Это ложь, это тоже. Ну вот, готово.

Он положил на стол пару писем, недостаточно увесистых, чтобы ими хлопнуть.

— Вот это было, остальное придумал какой-то наглый извращенец. Задавайте свои вопросы.

Скрестив руки на груди, он насмешливо смотрел на месье, который — в голове не укладывается! — позвал журить их, как провинившихся детей.

Отредактировано Wriothesley (2024-02-20 19:49:22)

[indent]…и в тот момент, когда напряжение в воздухе стало почти осязаемым, дверь кабинета мягко распахнулась, и появился он — Серж, помощник судьи, юноша с открытым лицом и добрыми глазами, он был как луч света в тёмной комнате. Он нёс кувшин с водой, его движения были лёгкими и невозмутимыми, и хотя его присутствие было кратким, оно принесло с собой волну облегчения для Теа.

[indent]Она чувствовала, как её сердце забилось чуть сильнее, когда он вошёл. Её взгляд встретился с его на долю секунды, но этого было достаточно. Взгляд Сержа был переполнен теплом и тихой поддержкой, словно он говорил: «Не бойтесь, чаинки, капельки здесь, с вами». Теа уловила это молчаливое обещание и ей показалось, что её душа отзывается на него эхом, наполняясь уверенностью и силой. Она улыбнулась, незаметно для всех, кроме Сержа. Эта улыбка была тонкой, едва заметной, но в ней скрывалась благодарность и облегчение. На мгновение казалось, что вокруг них не существует ничего, кроме того тихого обмена уверенностями.

[indent]Когда Серж вышел, оставив за собой лишь лёгкий вихрь прохладного воздуха, Теа почувствовала, как её внутреннее напряжение уменьшилось. Её дыхание стало более ровным, а мысли — ясными. После его визита обвинения, которые витали в воздухе, казались ей менее угрожающими, а весь мир — более дружелюбным. Серж, своим скромным жестом, напомнил ей, что не всё потеряно, что есть люди, которые верят в них с герцогом, и что правда всегда найдёт путь к свету. И вера эта…

[indent]…жила недолгих несколько мгновений.

⁂

[indent]Вода в бокале так и осталась нетронутой.

[indent]Теа почувствовала себя обречённой: Нёвилетт, забыв о протоколе своей привычной дистанции, сел рядом с ней на диван. Сердце Теа забилось в унисон с тикающими часами на стене, а воздух вокруг словно сгустился, становясь тяжёлым и влажным, как перед грозой. Она сидела рядом с самим воплощением закона, с мужчиной, чьё слово могло определить судьбу любого человека в королевстве. Теа, чьи пальцы непроизвольно сжимали край своей юбки, старалась соблюдать приличия, оберегая каждый жест и мимическое движение. Её спина была прямой, как стрела, голова слегка опущена, взгляд фиксировался на нечётких узорах ковра, а румянец на щеках выдавал внутреннее смятение.

[indent]Увы, неожиданно Нёвилетт обратился к ней с вопросом, настолько абсурдным и неожиданным, что Теа словно превратилась в статую. Взгляд её расширился до невообразимых размеров, а ресницы, метнувшись вверх, тщетно пытались спасти ситуацию, придавая лицу картину полнейшего недоумения. Останавливаясь на его серьёзном лице, она искала там хоть какой-то намёк на шутку, но тщетно. Нёвилетт ждал ответа, а Теа была словно парусник без ветра в парусах, потерянный в море собственного недоумения.

[indent]— …pardonnez-moi? Quoi?..

[indent]Время замедлило свой бег, и даже тяжёлые занавеси перестали шевелиться. Теа ощутила, как её разум, словно тяжёлый вычислительный аппарат, столкнулся с непоправимой разностной ошибкой, заставляющей экран вибрировать голубым светом в предсмертной агонии перед разрывом элемента Архэ. Она не могла двинуться, не могла моргнуть, не могла даже дышать. Внутренний голос кричал о помощи, но никто не приходил на выручку.

[indent]Наконец, после мучительных секунд, что растянулись в вечность, Теа медленно возвращалась к жизни, как замороженная роза, которую вновь окутывают лучи весеннего солнца. Это был герцог Ризли, чей известный острый язык и склонность к шуткам, порой слишком тонким для понимания, ввёл в ступор даже Верховного Судью. Теа вздохнула, осознав, что предстоит ей теперь не просто защищать честь своего господина, но и транслировать его склонность к остроумию через призму законопослушности и серьёзности. Собравшись с духом, она начала переводить язык шуток на язык закона, пытаясь пролить свет на непонятые слова герцога, которые вдруг превратились из повода для смеха в предмет судебного разбирательства.

[indent]— Монсеньор Нёвилетт, Его Светлость герцог Ризли не имел в виду извращенца в прямом смысле… уголовного слова. Никаких… преступлений сексуального характера не было совершенно. Что же до того, что хотел сказать Его Светлость… Он экспрессивно выразил сомнения в разумности того человека, который составил эти вопиюще нелогичные, не подкреплённые никаким аргументами, не имеющие никакой связи с реальностью и не несущие ничего, кроме неконструктивной траты времени, жалобы.

[indent]И только под конец своего объяснения, с каждым словом более походящего на гневную тираду и искреннее возмущение кем-то из учёных умов, тратящих время не на науку, а не жалобные записульки, Теа осознала, что в сердцах повысила голос, состроила лицо крайне возмущённое, вся нахмурилась и даже ударила кулаком о собственное колено, в сердцах огорчённая тем, что двум самым важным людям Фонтэйна действительно приходится тратить своё время на то, чтобы разгребать последствия уж слишком свободного распорядка дня кого-то из академиков Института.

[indent]…вычислительная разностная машина де Роз, нетерпимая к настолько иррациональной деятельности, на время прекратила свою работу. Теа быстро ойкнула и опустила лицо, отведя виноватый взгляд куда-то в сторону. И это хорошо, что с языка не сорвались цитаты Луврин и Журьё по поводу бывших коллег.

[indent]В кабинете Нёвилетта, где время словно остановилось, замерло в воздухе, наполненном запахом старых книг и моря, Теа сидела словно статуя, вписанная между двумя гранитными столпами власти Фонтэйна. Слева от неё герцог Ризли, чья репутация нерушима, как его волевой профиль, и справа — верховный судья Нёвилетт, человек, в чьих руках сосредоточена справедливость, как великая река в русле истории.

[indent]Теа чувствовала, как каждая мелочь в этой комнате, каждый шорох страниц, каждый взгляд, каждый жест, взвешиваются и измеряются. Она знала, что каждое слово, произнесенное здесь, может стать решающим, и каждое молчание — громким. Но как же быть, когда ты — лишь юная помощница, вдруг очутившаяся в центре игры великих?..

[indent]Теа сидела прямо, с бокал в одной руке, опустив вторую, с письмом, на колени, стараясь не привлекать внимания. Её взгляд был опущен, но ум её работал безостановочно. Она могла почувствовать, как воздух в комнате вибрирует от напряжения, исходящего от двух мужчин по обе стороны от неё. Ризли, с его острым, как бритва, умом и колючими манерами, и Нёвилетт, с его неоспоримым авторитетом и мудрым взглядом, который казался способным проникнуть в самую суть вещей.

[indent]Когда Нёвилетт заговорил, его голос был спокоен и уверен, словно он читал вердикт. Он обращался к Ризли с обезоруживающе прямыми вопросами, пронзительными и точными, как стрела. Герцог Ризли отвечал ему с привычной лёгкой усмешкой, и его слова были остры и ясны, как хрусталь, в которых подавалась вода.

[indent]Теа, затаив дыхание, наблюдала за их дуэлью слов, чувствуя, как растет её собственное беспокойство. Она прекрасно понимала, что каждое слово, каждый жест, каждый взгляд имеют значение, и что она, несмотря на свой юный возраст и недостаток опыта, должна быть готова к любому исходу этой встречи.

[indent]Внезапно Теа заметила нечто в словах Нёвилетта, что заставило её внутренний мир встрепенуться. Было что-то в его мимике, в тоне его голоса, что выдавало намерения, которые он, возможно, и не планировал показывать. Она уловила невидимую нить, связывающую Нёвилетта и Ризли, нить, которая вела к чему-то более значимому, чем просто обсуждение жалоб.

[indent]Её разум, всегда жаждущий знаний и понимания, начал стремительно работать, анализируя каждое слово, каждую паузу, каждый взгляд. Она пыталась соединить все эти фрагменты в единое целое, стремясь понять скрытые мотивы и цели этих двух великих людей.

[indent]Но чем больше она думала, тем сильнее чувствовала, как неприятное тепло стыда и смущения поднимается к её щекам. Теа понимала, что её роль здесь — не быть наблюдателем, а быть частью событий, и что её собственные слова и действия могут повлиять на ход истории. Но вдруг неотвратимо она осознала себя неуютно мешающей. В этот момент, когда она пыталась скрыть свою растущую растерянность и беспокойство, уже герцог Ризли предложил ей воду. Ещё один маркер…

[indent]Нёвилетт до этого вручил ей письмо с теперь вскрытой восковой печатью, на которой был изображён герб Института, и сейчас была лучшая возможность его прочитать. Теа, чьи пальцы с нежной осторожностью извлекли бумагу, поспешила ознакомиться с содержимым. С каждым словом её брови сдвигались всё ближе, а лицо охватывал румянец. Вдруг она подскочила, как будто слова на бумаге были не просто чернилами, но и искрами, способными воспламенить её благородное спокойствие. Отшатнувшись на пару шагов, Теа стала походить на испуганную лань, заметившую тень хищника.

[indent]Теа, всё ещё держа письмо перед собой как щит, на мгновение забыла о том, что её окликают. Но затем, встретив взгляд Ризли, она виновато опустила глаза и, слегка заикаясь, проговорила:

[indent]— Прошу прощения, Ваша Светлость. Расследование относительно источника контрабанды ещё ведётся, но... Ох… Простите.

[indent]Теа поспешила залпом допить воду в своём бокале, чтобы прочистить горло. Ещё момент ей потребовался для того, чтобы поправить ворот и бант на шее. И уже после, спрятав за письмом румяные от стыда щёки, она ответила тише прежнего, но спокойнее:

[indent]— …никакими данными о наркоторговле мы не располагаем. Монсеньор Нёвилетт, к чему ещё стоит готовиться Меропиду?

Отредактировано Thea de Roze (2024-05-18 21:56:45)

Ризли с лёгким удивлением наблюдает за рисунком нервных движений леди Теа. Пусть люди думают о нём как о баламуте, который завтракает личными границами и запивает их светскими правилами — глупости, Ризли предпочитает красный чай — в действительности же герцог весьма внимателен к эмоциям как врагов, так и близких. Если бы в письме были очередные пляски на костях Меропида, завёрнутые в форму из обвинений — разве не полагалось бы Теа быть в ярости? Тогда её руки невольно сжались бы в кулаки, губы чуть задрожали, сдерживая гневные слова, а брови бы нахмурились. Но вместо этого Ризли видит странную смесь из страха и смущения, и думает, что помощница стала невольным читателем неприличных глупослей. Ризли-то не привыкать — каких только баек он о себе не слышал — но леди де Роз подобные вещи обходили стороной. И герцог бы предпочёл, чтобы так оно и оставалось.

— Миледи? Что там у вас, очередной компромат? — его голос звучит расслабленно и мягко, — Дадите почитать?

“Или, может, вы бы хотели поделиться этим шедевром вслух?” — чуть не срывается с губ, но Ризли вовремя осаждает себя. Он хочет защитить помощницу, а не добавлять смущение в и без того бурлящий эмоциональный котёл.

***

Месье до последнего не пробует подарок Ризли, а отпив наконец из бокала, молча отставляет его в сторону. Глаза Ризли на секунду темнеют, но всё же он понимает: голова Нёвиллета нынче полна забот по самую снежную макушку. Куда тут до их игры в угадайку “откуда я утащил воду на этот раз”. Интересно — думает он — насколько близким к судье нужно быть, чтобы сунуть ему в ладони чашку травяного чая, накрыть пледом и безапелляционно отправить отдыхать? Определённо ближе, чем полметра между ними, которые в отсутствии леди Теа, разделяющей их, вдруг стали совсем крошечными.

Но Ризли не сокращает дистанцию. Речь заходит о наркотиках и Кайоне. Он хочет спросить, откуда растут плавники и щупальца истории о наркотрафике — но судья ясно сказал “оставим пока эту тему”. Поэтому он говорит о том, что волнует его не меньше:

— Я бы послушал ваши рекомендации. Среди нас троих у вас куда больше опыта в общении с существами, отличными от людей, — “особенно если у вас есть привычка разговаривать с зеркалом”, выразительно молчит Ризли, — Я вовсе не прочь ужесточить меры наказания, потому что этот тип, буду честным, ужасно бесит. Он не чувствует боли, утекает через трубы, в которые не поместилась бы ни одна человеческая задница, даже такая тощая, как у него…

Заметив, как дрогнули брови судьи, Ризли виновато усмехается — “немного увлёкся” — и продолжает более спокойным тоном:

— И ведёт себя так, словно делает нам одолжение, оставаясь в тюрьме. Как бы не было обидно это признавать… Думаю, так и есть. Наша проблема не в отсутствии жёстких методов, он и так сидит в карцере, и мы, конечно, могли бы… Сделать что-то ещё, — сбивчиво завершает он после паузы, решив не нарушать их милые посиделки подробностями о сломанных конечностях, — Но этого мало. Поэтому — да, если у вас есть советы или, скажем, эксперт по заточению злых существ, я бы воспользовался вашей помощью.

Ризли признаёт свою слабость и готов впустить Нёвиллета на свою территорию. Это редкость.

Ризли избегает грубого слова “нелюдь”, чтобы судья не подумал, будто у него есть предубеждения по поводу всех подобных существ. Вовсе нет — только по поводу тех, кто должен тихо сидеть в Меропиде, а не прыгать по трубам и сбрасывать кожу с лица.

Ризли в задумчивости закусывает губу. По подоконнику барабанит дождь, а Нёвиллет говорит о своих манерах. Герцог не в первый раз замечает, что судья воспринимает погоду как своё личное упущение, и это наводит на кое-какие мысли.

Ризли начинает догадываться.

Отредактировано Wriothesley (2024-06-25 09:56:28)