Редко в дорожном патруле случается что-то необычное. Парочка слаймов, забредший к дороге хиличурл, да несколько диких зверей — вот и всё развлечение, на которое мог рассчитывать рыцарь. В обычной ситуации это едва ли стало бы чем-то разочаровывающим; в конечном итоге, местные земли были достаточно приятны для того, чтобы просто наслаждаться подобной прогулкой... Однако в патруле рыцарь был не один.

— ... говорю тебе, она на меня смотрела так, как будто я в одиночку дракона уложил! Дадим сейчас отчет и я тебя сгребаю в тот ресторанчик, без возражений. Мы ещё успеваем, хотя я не уверен, может, они и вовсе не закрываются...

Теодор, или просто "Тео", как его многие звали, был неплохим парнем. На него можно было положиться в бою, он никогда не унывал и поддерживал других, а уж более добродушного и простого человека надо было ещё поискать. Но был у него и один маленький минус: Тео просто не затыкался.
Сначала Уильям списывал это на избыток энергии в начале патруля. Даже пытался поддержать разговор, тут и там вставляя от себя фразу-другую. Только к середине патруля до рыцаря стало доходить, что это было вполне естественным состоянием его напарника. Попытки поддержать разговор со стороны Уилла плавно переросли односложные ответы, те превратились в более тихие "угу" и "ага", а к концу патруля, когда вдалеке показался, наконец, их славный город, Уильям уже просто молча шёл вперед, вглядываясь в дорогу перед собой отрешенным взглядом.

— ... могу рассказать и о тебе байку какую-нибудь, может, и сам этот день завершишь не в одиночестве...

Стоило ли говорить, что уши жалобно молили о пощаде, а в голове у рыцаря был абсолютный бедлам из нефильтрованной информации, которую ему за последние несколько часов выдал Тео... И этот поток не останавливался, угрожая обеспечить Уильяма мигренью на остаток вечера. Что было странно: обычно рыцарь предпочитал слушать, а не говорить, однако Тео наглядно доказал, что везде есть свои пределы. Закончилось всё тем, что Уилл попросту пропускал мимо ушей большую часть его фраз. Кажется, сейчас он трещал про своё знакомство с официанткой из какого-то ресторана, но это интересовало Уильяма не больше, чем последнего мондштадского забулдыгу — здоровый образ жизни.

Преодолев ворота, Уильям с облегчением вздохнул, что осталось совершенно незамеченным продолжавшим болтать Теодором. По крайней мере, теперь вокруг них расцветали звуки и не думавшего пока затихать города, а значит, риски сойти с ума от не замолкающего ни на секунду голоса Теодора существенно снизились. Глаза, праздно ищущие хоть чего-то, на что было можно отвлечься, перебегали с лица на лицо. Ни одного знакомого в прохожих видно не было, ни один из завсегдатаев местных таверн ещё не успел напиться до состояния, в котором люди, потеряв всякий страх и осторожность, творили глупости... Уже отчаявшись заполнить свою текущую реальность хоть чем-то, кроме потрясающих историй Теодора, краем глаза рыцарь вдруг заметил тень, что промелькнула над их головами. Кто-то менее отчаянный сейчас отмахнулся бы, подумав, что это птица или просто игра воображения, но Уильяму сейчас любой повод сгодился бы. И он его нашёл.

— ... а потом глядишь, и ты уже семейный с детьми, и... Эй, Уилл, ты куда?!

Последние слова Теодора были обращены уже к пустому пространству, где мгновением раньше был Уильям. Тот, не проронив ни слова и обдав своего товарища порывом ветра, уже устремился следом за мелькавшей по крышам тенью, взяв разгон с помощью своего Глаза Бога. Благо, что загадочная тень не бежала от него, а просто перемещалась по городу, будто решившая во что бы то ни стало оглядеть всё в городе за короткий промежуток времени путешественница. Перемещаясь по улочкам снизу, держась вне её поля зрения и не позволяя ей надолго пропасть из виду, рыцарь деталь за деталью рассматривал её внешность... Насколько позволяла дистанция. Одежда на девушке была явно не местного пошива, что только усиливало интерес рыцаря после казавшегося бесконечным патруля. Решив оставить отчет о последнем на совести Теодора, Уильям продолжал свою небольшую слежку, продолжая беззастенчиво пользоваться своим Глазом Бога для того, чтобы избегать внимательного взгляда незнакомки.

Когда загадочная гостья города приблизилась к собору, рыцарь почти сразу догадался о том, что будет дальше. Теоретически, едва ли нашлось бы правило, которое запрещало лезть на величественное строение, что некогда служило рыцарю домом... До тех пор, пока это не сопровождалось вредительством или беспокойством для тех, кто находился внутри. Он и сам, ещё когда был мальчишкой, любил карабкаться по этим стенам. И всё же... Была в этом некая дерзость, заставившая рыцаря усмехнуться. И теперь уже просто обязывающая его убедиться, что эта таинственная госпожа не устроит здесь проблем.

Позволив девушке ускользнуть, Уильям обошёл собор с другой стороны. Мельком глянув на свой Глаз Бога, рыцарь кивнул самому себе — с его нынешними способностями это должно было быть даже проще, чем раньше. И быстрее.
Ветер, будто соучастник в этой небольшой авантюре, вознёс рыцаря на ближайший аркбутан, а затем и дальше, позволяя забраться на крышу с куда меньшими физическими усилиями, нежели можно было ожидать.

Рядом с загадочной незнакомкой рыцарь возник бесшумно, возвестив о себе лишь сопровождавшим его ветром. Негромко прочистил горло, дабы ненароком не испугать неожиданной речью, хотя рука всё равно плавно потянулась в направлении девушки, дабы в крайнем случае удержать её от падения. Убедившись, что его присутствие было замечено, рыцарь с легкой улыбкой склонил голову в небольшом поклоне.

— Приветствую почтенную гостью города свободы. Неожиданное место вы выбрали для обзора.

Отредактировано Atropus (2024-01-08 01:49:05)

Его ждали. Это было... Непривычно. Уильям уже столько раз заставал врасплох всевозможных людей, от собственных сослуживцев до разбойников на дороге, что подобная реакция вызвала в нём легкое удивление. Это одновременно интриговало и настораживало... Одно было ясно: последовать за этой особой было правильным решением. И к слову о ней...
Сумев, наконец, рассмотреть необычную гостью города вблизи, рыцарь не мог не отметить её очевидную красоту. Нет, он, конечно, и раньше видел достаточно красивых женщин — Мондштадт был ими не обделен. Однако глаз столь охотно цеплялся за эту леди, что это даже слегка мешало сосредоточиться на деле. Потребовалось сделать волевое усилие, чтобы оторвать взор от её ярких, будто блестящие на свету самоцветы, глаз, дабы уделить внимание более актуальным в данной ситуации движениям её рук, что в безвредной на первый взгляд жестикуляции могли прятать нечто более опасное. Потеря бдительности в такой ситуации была роскошью не просто непозволительной, но потенциально смертельной.

Скрестив руки на груди, — одна из которых, впрочем, была в непосредственной близости от висящего на поясе меча, — рыцарь, с прежней легкой улыбкой, кивнул на её объяснение.
— Не могу не согласиться с тем, что городу недостаёт обзорных площадок. И всё же мало есть желающих лезть по стене собора для услаждения глаз.
Уильям не стал поворачиваться, чтобы посмотреть, куда показала девушка. Во-первых, он прекрасно знал, что она имеет ввиду; во-вторых, не хотел пока что упускать её из виду. По многим причинам.
— Мне неспокойно за вашу безопасность на такой высоте. Не возражаете, если я составлю вам компанию? Обещаю, что не буду мешать — если только вы не начнете падать.
Глаза рыцаря едва заметно сузились, но на лице была всё та же дружелюбная улыбка. Если гостья действительно не подразумевала ничего дурного, то и от компании его не откажется на краткий срок, верно?

Отредактировано Atropus (2024-01-08 01:49:15)

Стоило девушке подойти ближе, при этом ещё и убрав руку за спину, как мышцы рыцаря напряглись, ожидая... Да чего угодно. В этом месте, вдали от посторонних глаз, от незнакомки можно было ожидать совершенно любой неожиданности, особенно с учетом того, что она не была жительницей Мондштадта. Если позволит себе расслабиться и потерять бдительность, его могут найти где-нибудь в укромном уголке пару дней спустя, а гостья города к тому времени уже будет наслаждаться чаем у себя дома. В то же время что-то внутри Уильяма заговорщически шептало ему, что ему следовало бы избавиться от настолько параноидальных мыслей и просто насладиться компанией красивой девушки после насыщенного на куда менее интересные вещи дня.
И пока сознание Уильяма металось между этими двумя крайностями, пытаясь не провалиться ни в одну из них, глаза его метались между пронзительным взглядом приблизившейся собеседницы и попытками краем зрения уследить за движениями её рук. Улыбка на лице чуть дрогнула, но не исчезла; отступать он не планировал. Была ли в его словах ложь? Скорее, полуправда. Безопасность действительно волновала его; как конкретно её, так и всего города. А ещё в её словах он нашёл для себя новую возможность.
— Если будет страшно, можете взять меня за руку.
Фраза про страх высоты была настолько очевидно ложной, что её было сложно даже ложью назвать. Уильям не знал, что было в голове незнакомки, но это точно был не страх. Зато, если она будет последовательна в этой маленькой игре, то даст ему ещё один способ следить за её движениями — тактильный.
Уильям последовал за собеседницей спустя секунду, позволив себе уделить пару мгновений на усмешку тому, как легко боящаяся высоты дама взбиралась всё выше. Решил не пользоваться в этот раз Глазом Бога, а поиграть по общим правилам. Броня, конечно, немного мешала, но не настолько, чтобы рыцарь не смог преодолеть этот уже неплохо известный ему подъем.
Оказавшись на вершине следом, молодой мужчина чуть поморщился, зацепившись взглядом за колокол. Эта вещь для него была чем-то вроде заклятого друга, заставлявшего вспомнить о тех разных случаях, когда он залезал сюда. Искал он здесь чаще всего уединения, нежели красивых видов. Бывало, конечно, по пустякам, а бывало... Чтобы оградиться от реальности, как после случая с кладбищем мечей.
Слегка тряхнув головой, дабы отбросить эти воспоминания, рыцарь поравнялся с гостьей города.
— Не приходилось у вас бывать. Надеюсь, когда-нибудь исправлю это.
Задержался, чтобы посмотреть на водную гладь озера, следя за собеседницей уже только краем зрения. Про Гавань Лиюэ только глухой не слышал. Воображение рисовало толпы людей и множество кораблей, экзотические товары и непрекращающийся звон моры. Был ли он близок?
— Что привело вас в Мондштадт? Только не говорите, что роскошные виды.
Усмехнулся, переведя взгляд обратно на незнакомку. Разумеется, он не рассчитывал на честный ответ. Но иногда и выдумку послушать интересно.

Отредактировано Atropus (2024-01-09 04:47:07)

О чужой стране Уильям слушал с интересом. Конечно, ему нравился Мондштадт, и он бы не променял его ни на какие далекие земли. Но всё же порой он жалел, что не случилось ему пространствовать; посмотреть, чем живут люди и с какими трудностями они сталкиваются; и, конечно, самолично узреть местные диковинки. Сегодня, впрочем, за последним даже путешествовать не пришлось: одна из этих диковинок пришла сама, завладев всем вниманием молодого рыцаря этим прекрасным вечером.
Было, впрочем, кое-что ещё. Когда речь зашла о Гео Архонте, что каждый год навещал своих подданных, интерес молодого мужчины перемешался с другим ощущением, а сам он чуть опустил взгляд. Быть может, то была грусть, обида, горечь, зависть, или же тоска — мондштадтец и сам не понимал толком, что именно он чувствовал на этот счёт. Одно было очевидно: сердце его желало, чтобы молитвы людей, что жили в землях Свободы, были услышаны.

Непередаваемо разной для каждого из собеседников оказалась тишина, наступившая на несколько секунд после того, как девушка закончила свою фразу. В какой-то степени она была похожа на разговор без слов; на чувства, что находили отражение лишь в глазах и едва уловимой мимике. Возможно, эта тишина была самой искренней коммуникацией, что возникла между ними в эти минуты, ибо в ней не было места лжи и полуправде.

Но вот тишина была нарушена, и вновь они вернулись к своим ролям. Подняв взгляд, рыцарь встретил её бирюзу собственной синевой, снова приступая к попыткам обнаружить зерна истины в речах незнакомки. Проследив глазами за её рукой и даже чуть дальше, взглянув мельком на собственный город, он не мог с ней не согласиться. И всё же для такой, как она, такая причина была бы слишком уж банальной.
А вот за "знакомую" слух зацепился. Взглянув на собеседницу уже более сосредоточено, рыцарь, наконец, заговорил и сам:
— Если доверите мне её имя, быть может, я смогу помочь её найти. И у вас будет больше времени на то, чтобы насладиться пейзажем.
Прозвучало это более серьёзным тоном, чем хотелось самому Уильяму. Осознав это, он чуть поморщился и, будто стремясь отвлечь внимание девушки на что-то ещё, добавил:
— Но было бы грубо просить чужое имя, не назвав своё. Меня зовут Уильям.

Смех девушки чуть смутил рыцаря, но он прекрасно понимал, чем он был вызван. Далеко не каждому, кто посещал сей свободный город, выделяли на время визита личного рыцаря, так что его персональная инициатива в данном вопросе была очевидна. Уильям, пытаясь скрыть это смущение, на секунду слегка нахмурился, потупив взгляд, но затем негромко выдохнул и вернул собеседнице взгляд с небольшой улыбкой.
— В какой-то степени я ответственен за то, чтобы представлять Мондштадт. А потому для почтенных гостей города у меня всегда найдется время. Особенно для столь необычных, как вы.
Юноша сопроводил фразу несвойственной ему до этого в разговоре легкой жестикуляцией, положив свою руку себе на сердце. Ввиду очарования незнакомки, ему не хотелось верить в то, что она могла замышлять что-то дурное, однако долг заставлял его оставаться бдительным. Опустив ладонь с груди, Уильям убрал обе руки за спину.
— К тому же, сегодня мой рабочий день уже подошёл к концу. Провести остаток вечера в компании прекрасной дамы из дальних краев — редкое удовольствие.
Уголки губ рыцаря слегка дрогнули с непривычности произносимых слов; нечасто он делал женщинам подобные комплименты, однако что-то в этой ситуации говорило ему, что это было вполне уместно. Возможно, то была интуиция, подсказывающая ему, что эта фраза будет приятна уху собеседницы; или же желание встретить слова о том, что рыцарь не проявил интереса к её имени, своеобразной контратакой. Её тонкая манипуляция нотками собственного голоса не укрылась от внимания рыцаря, создавая впечатление того, что она затягивала Уильяма в некую игру, где победителем выйдет тот, кто угадает карты в руке оппонента... Так или иначе, комплимент был соткан не из лести и предположений, но из созерцаемых фактов.
— Но нет, на деву в беде вы совсем не похожи. Даже напротив; я бы сказал, что вы, вероятно, из тех, кто не попросит помощи у чужого человека, даже если будет в ней нуждаться. И, конечно, я был бы ещё более рад узнать ваше имя — если вам будет угодно его назвать.
Задумавшись, меж тем, о данном ему имени, рыцарь слегка отвёл взгляд и потёр пальцами подбородок. Оно ему, естественно, ни о чем не говорило, окромя того, что искомая была не местной. Искать её можно было долго, но надеяться на случайную встречу — ещё дольше.
— Насколько близки вы были с вашей подругой по переписке? Мне не хочется наводить вас на мрачные мысли, но если для неё не свойственно вот так пропадать, меняя планы, то не могло ли случиться чего-то плохого? В этом случае её поиски могут быть оправданы.

Вечерний ветер обдал рыцаря легкой прохладой и поколыхал его длинные волосы, пока он наблюдал за реакцией собеседницы на комплимент. Или, вернее, фактическим отсутствием этой реакции: вероятно, прекрасная чужеземка настолько часто слышала в свой адрес подобные вещи, что уже даже не обращала на них внимания. Жаль, но попытаться расположить её к себе всё равно стоило. Это делает людей более разговорчивыми и склонными к тому, чтобы сболтнуть лишнего.
Впрочем, в её бирюзовых глазах, что без тени свойственного многим молодым девушкам смущения смотрели в ответ, Уильям видел намёк на то, что это бы совсем ему не помогло. Ведь на её лице не было ни дерзости, ни гордыни... Ничего, чем он мог бы воспользоваться. Гостья города, вероятно, говорила ему лишь то, что сама хотела открыть... Весьма интересный и полезный навык во многих сферах. Было ли одного этого достаточно, чтобы начать её в чем-то подозревать? Пожалуй, нет. И всё же чутьё подсказывало, что она была так же далека от обычной туристки, как Луна от собственного отражения на водной глади.

А затем складывающаяся картинка вступила в противоречие с теми чувствами, что всплыли на поверхности, когда речь зашла о искомой подруге. Кем бы ни была эта Ю Хуа, собеседница не стеснялась показывать то, что она не была для неё пустым звуком, обнажая свою слабость. Неужели рыцарь ошибся, и девушка перед ним всё же была особой искренней, пусть и весьма необычной? Или же за этим крылось что-то ещё? Уильям задержал взгляд на сжатом кулаке девушки, уведя собственные руки из-за спины и слегка почесав свой подбородок пальцами. Он не мог её разгадать, а вновь сменившееся настроение гостьи лишь больше увлекало, почти заставляя забыть, зачем он здесь. Почти.

— Вероятно, она действительно в порядке. В нашем городе редко происходят мрачные вещи... Хоть тень старой аристократии и не исчезла до конца.
Трудно было сказать, какая именно эмоция сопровождала слова о печально известном дворянстве Мондштадта. Уильям слишком часто в детстве соприкасался с этими нарочито возвышавшимися над простыми жителями богачами, и редко это было чем-то приятным. Он мог избежать большей части из этих встреч, но из-за его собственного упрямства и желания проявить себя он, напротив, продолжал искать себе неприятности... Но однажды у него даже получилось найти там друга.

Когда же девушка начала приближаться, в итоге оказываясь к молодому рыцарю настолько близко, насколько позволяли приличия, время будто бы замедлило свой ход. Хоть рыцарь и почти не показывал этого внешне, его ставшее неровным дыхание легко выдавало небольшую растерянность от этой неожиданной близости, а его сердце, надежно укрытое сталью, забилось чуть быстрее. Её рука, столь легко оказавшаяся на броне, заставляет замереть и слушать её теплые слова, будто связывая с ног до головы невидимой нитью. И всё же молодой мужчина, шумно вдохнув, восстанавливает самообладание, слегка склоняя голову вперёд, дабы вновь напрямую встретиться с ней взглядом.
— Лань, — Повторил за ней, будто неторопливо изучая то, как это имя будет звучать из его уст, — Изящное имя для прекрасной дамы. Вам подходит.
На лице вновь появляется легкая улыбка, а длань рыцаря, незаметно для него самого, оказывается на руке Лани, что пальцами задержалась на рельефе доспеха.

Отредактировано Atropus (2024-02-03 11:54:33)

В моменты, подобные этому, самый главный враг — смущение. Рыцарь пытается бороться с ним, сохраняя свою небольшую улыбку и не отводя взора от столь завораживающих сейчас глаз красивой и загадочной Лань, но всё же не может полностью его скрыть: они смотрят друг другу в глаза явно дольше, чем могли бы это делать только что встретившиеся незнакомцы, и от этого на лице Уильяма, сохраняющем зримую невозмутимость, предательски появляется румянец.
Разумеется, дело было далеко не только в красоте собеседницы. То, как она себя ведёт, как двигается, как говорит — всё это сплетается, подобно замысловатому узору, в поразительную харизму этой девушки. Интересно, сколько мужчин отдали бы сейчас что угодно, чтобы оказаться на месте Уильяма? Скольких она могла бы заставить сделать всё, что только захочет, одним лишь взглядом из-под ресниц?..
— Нас учат быть учтивыми и благожелательными. Отмечаю вашу красоту лишь по собственной инициативе.
Аккуратно и мягко, будто обращаясь с исключительно хрупким цветком, рыцарь слегка сжимает её нежную ладонь своей в полусознательном желании ещё чуть сблизиться с ней. Небо сейчас интересует его меньше всего; когда их глаза, наконец, расстаются, взор Уильяма опускается ниже, на их сомкнутые руки. А затем, без предупреждения, она отступает, заставляя юношу с порозовевшим лицом вновь поднять взгляд. И всё же она не спешит сразу же отпускать его руку, словно сохраняя между ними некую связь. Действительно ли его слова находили отклик в её сердце, или же это была искусная игра?

Следя за её словами и мимикой, Уильям не сразу замечает, сколь близка гостья города к тому, чтобы упасть вниз. Когда же её нога соскальзывает с края, время будто бы замедляет свой ход. Мгновение тянется целую вечность, но мысли рыцаря не поспевают за его инстинктами.
— Лань!
Голос срывается с уст рыцаря в тот момент, когда он, подчиняясь порыву, волей своей зовёт на помощь стихию, вновь разрывая расстояние между ними за долю секунды. Их длани расстаются лишь затем, чтобы Уильям, оказавшись на краю с порывом ветра, подхватил девушку на руки, не позволяя ей упасть. Убедившись, что ноги крепко стоят на твердой поверхности, а девушка в порядке, рыцарь шумно выдыхает, на секунду прикрыв глаза.
— Лань, пожалуйста...
Вновь открыв глаза, он уже не может закончить просьбу об осторожности, парализованный смущением. Ведь только сейчас рыцарь понимает, что держит её на руках, прижимая к себе. Так близко, что их лица едва не соприкасаются.

Отредактировано Atropus (2024-02-14 03:27:42)

Чем больше времени он проводил с этой таинственной девушкой, тем дальше он был от своего привычного "я". Где-то за углом остались обязанности рыцаря, где-то за горизонтом — привычные мысли и действия. Рутина, что незаметно сковывала всё тело, вмиг отступила, не в силах ничего противопоставить свежему бризу чего-то нового и увлекательного. В этом была некая ирония: лишь встретив эту очаровательную чужестранку защитник города Свободы почувствовал себя по-настоящему вольным. Тем, кем он был не на поверхности, а в глубине души.

Потребовалась секунда, чтобы справиться с оцепенением, вызванным непривычностью происходящего. А после — дразнящая улыбка Лань нашла отражение на лице Уильяма, что расслабился и чуть прикрыл глаза, сумев, наконец, отбросить балласт смущения и найти прекрасное в происходящем. Её прикосновение и взгляд пьянили не хуже лучшего вина — и казалось, что не было ни одного пика, которого он бы не смог сейчас покорить. Юноша почти забывает о том, что находится в полушаге от свободного падения.

— Об осторожности. Впрочем... Держитесь крепче.

Улыбка на лице Уильяма становится более широкой и дерзкой. Раз уж пора было спускаться... Руки прижимают Лань ближе и крепче, рыцарь вдыхает ночной воздух полной грудью. А затем, едва бросив взгляд вниз, делает шаг вперёд. Безумие, на которое он не решился бы ещё минутой ранее — и на которое следовало пойти без промедления. Ноги сами собой готовятся "поймать" крышу здания под правильным углом, а тело смещает центр тяжести с учётом пассажира. Он уже делал это, много раз, даже ребёнком. Но никогда — с кем-то на руках. И всё же он был уверен, что справится.

Проскользнув по наклонной крыше, он отталкивается от её края, дабы заскочить уже на акрбутан, в чём-то повторяя путь восхождения, но уже в обратном направлении. Преодолев ещё немного расстояния в скольжении, он вновь отталкивается. Привычка вопит о том, чтобы уйти в стихию, смягчив падение, но Уильям не поддаётся этому порыву — он ни за что не выпустит из рук оберегаемую гостью города, пока они не достигнут точки назначения.

Высота падения, впрочем, оказывается слишком велика для комфортного приземления. Не будь у молодого мужчина опыта таких падений, едва ли он смог бы избежать травмы. Но сейчас, достигнув земли, он отделялся лишь шумным выдохом и становлением на одно колено. Секундой спустя рыцарь, убедившийся в относительном успехе этого рискованного действа, негромко рассмеялся.

— Мне ещё не приходилось делать такое в компании. Вдохновляете на новые высоты, госпожа.

Он не торопился отпускать Лань, всё ещё бережно удерживая её в руках. Будто бы боясь, что даже сейчас она могла сорваться.

И вновь её прикосновение манило его забыть обо всём на свете, кроме этого момента. Было бы так легко и приятно поддаться соблазну; плюнуть на все приличия, чужие ожидания, правила. Перестать быть рыцарем и стать просто собой, сбросив порой столь душившие и ставшие рутиной обязанности.
Но где-то в глубине своей души он понимал, что сбросив эти цепи он лишь запутает себя в её сетях. Незаметных и приятных, но не менее крепких. И способных повести его в совершенно неизвестном направлении, будто податливую марионетку.

Напряженные мышцы медленно расслабились, высвобождая девушку из крепких объятий — хотя та, кажется, опережает его на мгновение. Мог ли он её удержать, даже если бы пытался? Едва ли. Взгляд его задержался на ней чуть дольше, но и он отступил. Мягко улыбаясь и с легким смущением потупив взгляд, Уильям шумно выдохнул. Каким бы ни был итог этого дня, он ему явно запомнится.

— Рад, что смог скрасить ваш вечер.

Заметив, что Лань нашла что-то в стороне, он поднял взгляд, чуть наклонив голову набок. Последовав за девушкой и чуть наклонившись к украшению, рыцарь внимательно осмотрел его. Глаз пытался уловить за внешней простотой что-то необычное, но Уильям не был оценщиком или ювелиром. Вероятно, впрочем, этого от него и не ожидалось.

— Хм... Вещь выглядит достаточно простой, однако кажется, что ничего более ей и не нужно. Знаете, как бывает, когда люди слишком сильно стараются что-то украсить, не зная меры?

Юноша усмехнулся, сделав короткую паузу. Намекал он, естественно, на местных богачей и аристократов, к которым испытывал весьма прохладные чувства. Те, порой, действительно не знали меры. Пытаясь вставить своё богатство напоказ, они делали это приторно и пошло.

Он чуть повёл плечами, улыбнувшись и вновь посмотрев на собеседницу.

— Может, я в этом ничего и не понимаю, но мне нравится. Эта вещь не кричит о себе, пытаясь заявить что-то всему миру. Она — такая, какая есть. Без лишних деталей и вычурности, но всё же приятная в своей прямоте. И...

Рыцарь вдруг осёкся, потеряв улыбку. Что-то ещё плясало, будто язычок пламени, на краю его сознания. Что-то давно позабытое, из далёкого, недосягаемого прошлого. Он почти хотел протянуть руку, чтобы схватить этот внезапно загоревшийся огонёк, но... Не успел. Погас он так же быстро, как и появился.

Моргнув, Уильям чуть покачал головой в растерянности.

— Простите. Будто бы о чем-то вдруг напомнило.

Ощущение внезапного дежавю пропало так же быстро, как появилось. И всё же оставило некое едва осязаемое присутствие в нём.