«Праздник» - слово, смысл которого доходит до генерала сопротивления чудовищно медленно и натужно, почти болезненно. Оно… такое… уютное? С запахом вкусной домашней еды, теплом крепких семейных объятий и налётом воспоминаний, в которые так хочется погрузиться с головой, невзирая на рокот грома, преследующий лучника даже вдали от дождливого Яшиори. «Праздник» - слово, будто бы вырванное из другого языка, на котором солдаты, душа которых мечется в аду уже много месяцев, не говорят. Не хочется марать его грязью, кровью и горечью, хочется оставить как нечто чистое, незапятнанное — то, к чему они рано или поздно смогут вернуться, когда указ об охоте на глаза потеряет свою силу. «Праздник» - слово, по которому Горо бесконечно сильно скучал. Лагерь время от времени устраивал посиделки, отмечая дни рождения солдат и их повышение по службе. Они были очень душевными, но скромными и короткими. У них не было возможности надолго расслабляться и терять бдительность, и ресурсов для того, чтобы накрыть большой вкусный стол — тоже. Солдат было много и приходилось сильно ограничиваться в тратах, чтобы каждому досталось хоть немного того самого «праздника». По сравнению с фестивалями, проходившими на Наруками, это были крошки с барского стола и сейчас, стоя на мосту между лагерем и потрёпанным, но таким красочным Ли Юэ, Горо не мог найти в себе силы шагнуть вперёд и поверить в то, что он перед собой видит. Каждый день на войне — мимолётен и вместе с тем бесконечен настолько, что слово «Праздник» - отголосок прошлой жизни, в которой генерал никогда не жил. Указ об охоте на глаза подвёл черту между тем Горо, который в кругу большой семьи смотрел на рвущиеся к небесам искорки фейерверков, и нынешним, который смотрел только на рвущиеся в небо стрелы. Атмосфера, воцарившаяся на празднике, манила его как тепло родного дома, и пугала того, кто успел замарать руки в крови по локоть. Имеет ли он право ступить на эти освещённые фонарями улицы?

Генерал очень хотел развернуться и направиться обратно в лагерь, настолько неуютно он себя чувствовал среди тех, кто радостно толпился у ларьков с вкусной едой и сувенирами, и злился от того, что причину этого дискомфорта понять не мог. Это ведь такой шанс, наконец, ненадолго расслабиться и переключиться с проблем на впечатления, но… это было сложнее, чем казалось на первый взгляд. Целый год сражений и потерь, переезд, атака мертвецов на гавань, захват Иназумы бездной, состояние госпожи Сангономии… слишком много переживаний и боли, чтобы от них можно было отказаться по щелчку пальцев и радостно танцевать под живую музыку. Душевные раны, которые сёгунат нанёс своим указом об охоте на глаза, не заживают за час или два, и Горо неловко переминался на одном месте, ощущая себя таким лишним на этом празднике. Он бы непременно отправился обратно в лагерь, но его на улочки Ли Юэ привело важное задание, которое он выдал себе сам. Госпожа Сангономия, очнувшаяся совсем недавно, была ещё слишком слаба для того, чтобы насладиться всем, что происходит на Иродори, и Горо пришёл сюда с конкретной целью — принести верховной жрице как можно больше вкуснейших лакомств и милых памятных вещей, а потому, несколько раз сделав глубокий вдох, генерал нырнул в самое сердце площади.

Сердце его билось так сильно, что заглушало людской гомон. Атмосфера, царившая в гавани, была такой… волшебной и сказочной? Натыкаясь взглядом на других солдат сопротивления, что тоже пришли сюда в поисках подарков и эмоций, Горо находил в их глазах ту же растерянность, что испытывал сам. Двенадцать месяцев войны научили их сражаться и выживать, спасать и убивать, встречать и хоронить, но даже те немногие радости, которые они испытывали от боевых побед, отдавали привкусом стали. Происходящее вокруг было подобно детской сказке, в которую тяжело было поверить тем, кто засыпал и просыпался с оружием в руках. Неужели, когда-нибудь они смогут и в Иназуме собраться… вот так?
- Это вы! Это вы! Узнала! Дядя-собачка! - прозвучал звонкий детский голос, который Горо, оглушённый праздником и созерцанием запредельного количества добра и радости, не услышал. К нему, со скоростью и напором грузового паровоза, бежала девочка, которую лучник после нападения армии мертвецов помог вытащить из полуразрушенного здания. Лишь когда цепкие детские ручки сомкнулись на хвосте генерала, он от неожиданности дёрнулся и практически влетел в девушку, которая оказалась поблизости. От неминуемого столкновения их уберегла, в том числе, звериная реакция Горо, который в последний момент подался в сторону и развернулся, ловя ребенка под руки.
- Очень извиняюсь! - произнёс он, обращаясь к девушке, которую едва не припечатал к земле, а после дружелюбно вильнул хвостом, переводя взгляд на малышку, которая, высунув кончик языка, радостно тянулась к пушистым ушам, оказавшимся практически в зоне досягаемости цепких пальчиков. Этот вечер становился всё более сложным с каждым мгновением...