Даже за самой чернильно-тёмной ночью неизменно следует рассвет.

Чжун Ли знал это. Для того, за чьими плечами расстилались тысячи и тысячи рассветов, подобное было обыденной данностью, сохранившей лишь осколки былой надежды. Он помнил каждое из мгновений, когда янтарные глаза архонта вновь встречались взглядом с просыпавшимся светилом, безучастно обволакивающим тёплым светом земли под собой, сколько бы крови они не впитали. Помнил он и каждую из ночей, что предшествовала этому.

И минувшую ночь забыть он тоже не посмеет.

Запах крови въедливо клубился рядом пришельцами, расползался по убежищу - самому безопасному месту, куда он мог бы отнести тяжело раненого Предвестника.
- Чайльд? - Не отвечает. Нет сил? Тихий вопрос растворился в помещении, чьи стены давно не слышали отзвуков голосов, но не было нужды в ответе. Пусть и плескалось переживание беспокойными волнами изнутри - худшее уже позади. Лишь настоящее напоминало о себе, заставляло выныривать на поверхность из вороха пустых воспоминаний прошлых лет. Теперь всё иначе - он мог спасти того, кого заботливо держал в руках.
Хоть Чжун Ли и не желал провозглашать себя лекарем по множеству причин, его педантичность говорила сама за себя, вырываясь наружу давно усвоенными знаниями. Аккуратно снять окровавленную и изодранную одежду, обработать целебными мазями свежие раны - и взглядом невольно зацепиться за застарелые, бледными полосами шрамов исчерчивающими тело - уложить бережно на кровать, позволив Чайльду наконец-то отправиться в страну грёз, не вздрагивая от чужих прикосновений. Мужчина задумчиво застыл у изголовья кровати, перебирая в голове собственные мысли будто свитки по полкам - всё ли сделал, ничего не упустил? Мог бы ещё чем помочь, изгнать осевший на груди морок битвы, что впечатлениями и урывками воспоминаний сумел бы вонзиться в беззащитный разум?
Но самопровозглашенный защитник Гавани выглядел спокойным. Куда более, чем все их встречи, во время которых на чужих губах неизменнее всего царила улыбка. Даже в эту ночь, хоть обстоятельства и не располагали. И без привычного выражения лица он выглядел беззащитным... слабым. Тем, кто действительно нуждался в помощи более иных, пусть и стоило многого хотя бы вскользь о ней попросить. Словно и подумать не смел, что заслуживал и право имел. Слабую улыбку вызвало воспоминание о Путешественнике, что вопреки всему решил рвануть за Тартальей вдаль лишь бы не отпускать одного в таком состоянии.
Чжун Ли вздохнул, аккуратно ладонью проведя по мягким рыжим волосам. По крайней мере теперь он мог отдохнуть от своего бесконечного бега, не беспокоясь о чём-либо.

Собственный костюм вскоре был отложен в сторону и сменен другим. Едва ли его красили буревшие пятна чужой крови, да и быть ходячим напоминанием о прошедшей битве не хотелось. И всё же мысли архонта резво сменились иными, стоило неслышно покинуть спальню и на кухню двинуться - каким блюдом порадовать раненого, дабы охотнее к выздоровлению тянулся? Чайльд потратил немало сил и вряд ли очнётся в ближайшее время, а потому... архонт задумчиво прикрыл глаза, пальцами проведя по подбородку под невольно вырвавшееся «хм-м».
Да, на это было достаточно времени. Ровно как и времени для того, чтобы раздобыть все необходимые ингредиенты.

Теперь воздух полнился куда более приятными ароматами специй, пока Чжун Ли методично промывал и нарезал солёную свинину с ветчиной на ровные куски, то и дело придирчиво водя носом. Острота имбиря, ненавязчивый запах бадьяна, лёгкие нотки цитруса - для идеального блюда каждый ингредиент должен был быть идеальным, вне зависимости от его размера. Нарубленное мясо отправилось в глиняный горшок с кипящей водой, чтобы спустя пару минут мужчина вновь слил воду, поставив на огонь уже другую ёмкость. Пока вода закипала, Чжун Ли очистил свежие побеги бамбука от твёрдых листьев, подвергнув той же процедуре. Несмотря на кажущееся копошение он совершенно не спешил, будто приготовление блюда было хорошо знакомой песней, расписанной по нотам, и архонт выученными движениями с точностью следовал каждой из них. К залитому водой мясу добавились пару пластин имбиря и немного вина, и лишь после закипания Чжун Ли удовлетворённо убавил огонь. Ожидание тушения не смущало его, как не было и необходимости в часах - и это время он потратил между созерцанием набирающего высоту солнца и короткими проверками состояния тихо сопящего в кровати Предвестника. Пора выкладывания бамбука к основному блюду совпала с едва слышимым шумом, доносившимся со стороны спальни - стало быть, проснулся - но выбегать навстречу архонт не спешил, не сводя янтарных глаз с томящегося супа в горшке. Пусть немного побудет наедине с собой, дабы привыкнуть к необычной обстановке.

К тому моменту как Чайльд - доверившись интуиции или последовав за ароматом - добирается до кухни, на столе уже располагаются две изящные чашки свиного супа с молодыми побегами бамбука, на посыпанной мелким луком поверхности которых из тонких пластин ветчины были аккуратно выложены гео-символы. Что ж, он не мог отказать себе в этой малости. Рядом располагались плошки с рисом, соус и - к ужасу Предвестника - пара палочек с ложкой.
- Ты вовремя. С добрым утром, как себя чувствуешь?- Запоздало мужчина упирается взглядом в выглянувшего из проёма юношу, замерев с застывшей улыбкой. Пусть в доме и было тепло, разгуливать с голым торсом зимой было не лучшей идеей даже для рождённых в Снежной. Особенно для тех из них, кто недавно был при смерти. Коротко выдохнув, давя всколыхнувшиеся эмоции, Чжун Ли миролюбиво кивает самому себе, продолжая: - Подожди немного, я принесу сменную одежду. Надеюсь, тебя не смутит тот факт, что она принадлежит мне. - Разумеется, всё в этом доме принадлежало ему. И не так уж часто здесь были гости, чтобы по достоинству оценить с любовью обставленное жилище архонта, в котором ему ни перед кем не надо было притворяться. Повторно он окидывает Чайльда куда внимательно - взором пытаясь понять, какой из припасённых нарядов лучше сядет на юношу - после чего, придя к согласию с собственными мыслями, ненадолго удаляется, чтобы вернуться с небольшим свёртком.

Нет веры ни единому слову.

За показным дружелюбием сам взглядом внимательно скользил по Предвестнику - как держит себя, как дышит, не вздрагивает ли от боли, что в теле наверняка томилась в ожидании часа дабы напомнить о себе. Столь легко сорвавшаяся с губ фальшь, но наивностью было полагать, что столь серьёзные раны за краткий отдых исцелятся без следа. «Хоть в еще одну битву влез бы» - эхом отдается в голове колким ощущением протеста, и вслед за этим в памяти воскресли слова Путешественника. Пусть до заточения в скале дело ещё не дошло, остальные варианты Чжун Ли всё ещё казались достаточно соблазнительными. И кто знает, придётся ли прибегнуть к более суровым методам, если убежище это, впрочем окон не лишенное, со своей задачей не справится.

Чайльд на секунды застывает, не спеша свёрток принимать, в заминке этой впившись синевой глаз в бывшего архонта. За тихой гладью словно водоворот бушует - из эмоций странных, неясных. Напряжение в воздухе виснет почти ощутимо - и так же быстро оно схлынуло, стоило Предвестнику вновь голос подать, будто и не стряслось ничего. Мужчина лишь голову чуть склонил, на сей раз своё любопытство погасив и отступив.

- Насколько могу судить, о восстановлении твоей формы едва ли может идти речь. - Слишком многое за ночь пережила ткань вместо со своим хозяином, лишенная возможности лечения. Чжун Ли обходит стол, усаживаясь со своей стороны и изящным движением убирая хвост за спину. Теперь, когда Чайльд не разгуливал с голым торсом или в окровавленной одежде, можно было подумать и о возвращении к трапезе. - К тому же дипломат Снежной должен выглядеть соответствующе - и залатанный костюм едва ли скрасит впечатление.

С такой работой, которой частенько нагружали Предвестников, костюмов этих у них должно было быть на небольшой гардероб в запасе.

- Если жаждешь историй, возможно я смогу тебя немного развлечь. Немного позже.- А взгляд янтаря цепляется невольно за представшее перед глазами кощунство, болью в душе отзывающееся - то, как Чайльд, вопреки всему времени, проведённому в Гавани, вновь с палочками варварски обращался. Теплилась надежда в груди - что, многими оружиями овладев, и столовые приборы осилит - только вот противник и в этот раз оказался рыжеволосому юноше не по зубам. Впрочем, оно же было и маленькой местью тому, кто вновь себя опасности подверг, едва сумев остановиться в шаге от необратимого падения. И то с чужой помощью.

Потому жалости бывший архонт тоже не испытывал, испытание это подкинув совершенно намеренно.

- Не то чтобы ты многое упустил, разве что восход солнца. Что же касается того, где мы... - Чжун Ли отвлекается от собеседника, голову чуть склонив в сторону окна, что вид на столь привычный пейзаж открывало. Красило солнце золотом верхушки возвышающихся скал, покрытых мягкими изумрудными полотнами. Вряд ли речь шла о регионе - подобное зрелище о многом говорило само за себя... и в тоже время было едва ли обыденным для тех, кто не так уж и часто ступал за пределы столицы. - Достаточно далеко и от Гавани, и от ближайших поселений. - Резиденции его, как правило, располагались в местах уединенных и труднодоступных для простых смертных. Добраться сюда, не зная пути, было сложно... и выбраться, пожалуй, не легче. Мужчина лишь на миг позволил себе покоситься в сторону воюющего с палочками Чайльда, чтобы вновь продолжить: - Так что можешь не беспокоиться, здесь тебя никто не потревожит. Что же касается этого дома - он в моём распоряжении с давних времён. Признаться, я и сам здесь давно не бывал. Гостей же в этих стенах не было ещё дольше. - Льются слова мягко, выдавая задумчивость мужчины, невольно затронувшего всколыхнувшиеся воспоминания. Вопреки ним - конкретики архонт почти намеренно избегал, не желая омрачать солнечное утро тенями давно минувших событий. Да и подсказок касательно их местоположения суетливому Предвестнику выдавать не хотелось. Ещё чего и правда решит испытать свои силы в прыжках со скал, едва с постели поднявшись.

Всё, что нужно было знать Чайльду - здесь безопасно.

- А к блюду советую приступить пока ещё горячее. Надеюсь оно придётся тебе по вкусу. - Чжун Ли ловко подхватывает палочки - или пример подавая, или в лёгкой насмешке. Оставалось надеяться, что голод израненого возьмёт своё - для правильного восстановления еда была совершенно необходима. И, возможно, после обеда архонт сам историй попросит - о том, что именно довело Чайльда до такого состояния и с чем ему пришлось столкнуться минувшей ночью до их встречи.

На чужую улыбку отвечает собственной - спокойной мягкостью и тихим смешком подтверждая озвученное. Но сам Чжун Ли бросает беглый взгляд на собеседника - выбранное одеяние ему и правда пришлось к лицу, что не могло не откликаться удовлетворением на сердце. Впрочем, избегает мужчина смотреть на Предвестника дольше положенного - обстановка для Чайльда явно непривычная, не хотелось бы, чтобы сей факт отозвался смятением в чужой душе, лишив драгоценного уюта. Сколько пройдёт времени, прежде чем юноша перед ним сможет окончательно расслабиться, смирившись с покоем здешних мест, отсутствием осуждения и взглядов косых?

Но любопытство превыше - награду за собственные старания в виде чужого довольства бывший архонт упускать не собирался, взглядом из-под ресниц наблюдая за реакцией Чайльда на предложенное блюдо. Похвалы в свой адрес ждал - и, заполучив её, с улыбкой прикрыл ненадолго глаза, словно сами слова смакуя.
- Благодарю. Рад, что тебе пришлось по душе. Что же касается выбора заведений... - Чжун Ли прерывается ненадолго, собственное блюдо пробуя - вкус таков, каким и ожидался. - Просто мне больше нравится, когда повара более ответственно подходят к приготовлению блюд и не пытаются менять выверенную рецептуру в угоду упрощения и ухудшения ингредиентов. Оно сродни неуважению к собственным гостям, и едва ли грешащие подобным места достойны рекомендаций. - То было и неуважением к традициям Гавани. Подобное было ещё простительно для других регионов, чьи рестораны могли озаботиться представлением меню других стран, но не для Ли Юэ.

И всё же лёгкое напряжение надоедливыми мошками витает над столом, смазывая удовольствие от совместной трапезы.
Чайльд держался неплохо, но излишне старался там, где того не требовалось, заставляя вновь в мыслях перебирать слова что бусины в поисках ответа - чего Предвестнику не хватало? Фразы иль жеста, чтобы расслабиться окончательно да стряхнуть ту нервозность, что мелькала в бездонной синеве, спрятанная за учтивой улыбкой. Что мешало отпустить ему минувшую ночь и насладиться настоящим?

Спрашивать сейчас о событиях, что Чжун Ли пропущены были, определенно не стоило. У них достаточно времени на двоих, чтобы обсудить это позже.

- Идеальный консультант... ты слишком высокого мнения обо мне. Я просто многое слышал и многим интересовался - потому имею некоторое представление о том, как устроены те или иные вещи, что дарует мне возможность немного разбираться в них. От готовки до воинского дела - у меня было достаточно времени, чтобы проникнуться разными аспектами жизни. - И породить некоторые из них, прививая собственному народу первые зачатки культуры. - Но даже мне свойственно ошибаться, особенно в разговоре с теми, кто собственной стезе всю жизнь посвятил. - Людские жизни были коротки - но вовсе не бессмысленны. Архонт любил знания, проверенные временем, но не сковывал себя рамками излишней консервативности - и мир точно так же не стоял на месте, меняясь день ото дня порой сильнее, чем могли уследить его янтарные глаза. Педантичность, порождённая прожитыми тысячелетиями, вполне неплохо сосуществовала с не гаснущим любопытством от изведывания нового... тем более когда перед ним сидел тот, кто сумел это пламя разжечь более всего, сосредоточив на себе пристальный взгляд бывшего божества.
Возможно это и было одной из причин, по которой Моракс всё ещё оставался самим собой.
- Чайльд... тебя что-то беспокоит? - Голос мужчины низок и мягок, стоит ему наконец-то задать давно вертевшийся в уме вопрос. Ни в коем случае не допрос - лишь искреннее переживание, отражавшееся в глазах того, кто желал помочь юноше перед собой.

Усмехается едва слышно на глупую просьбу - разве мог позабыть о волнении? Не израненному юноше, со смертью разминувшегося лишь на миг, изрекать подобное. Даже для того, кто развлечение в битвах искал, дабы зацепиться хоть кончиками пальцев за вкус жизни, Чайльд попадал в неприятности с завидной регулярностью.
Терпимо, пока ничем страшнее пары царапин оно не оборачивалось.
Куда менее, стоило беспечности чужой привести к более ощутимым последствиям.

Не хотелось подпускать и мысли, что случилось бы, не сорвись Путешественник вслед за сбегающим с поля боя Предвестником, не успей бы бывший архонт откликнуться на зов ради того, в чьих глазах не отражалась фальшь ночного неба.

Но прежде, чем ответить смог - хоть что-то, что угрозу лишь невинной шуткой обернуло - чужое тепло ладонь огладило, накрыв мягко, окутывая разум и дрогнувшее сердце мерным приливом. Чжун Ли давит на миг вспыхнувшее желание отстраниться даже быстрее чем промелькнул краткий отблеск удивления в янтарных глазах, скоро сменившийся теплотой - сам раздумывал о том, как то Чайльда мысль о безопасности донести, да позабыл учесть тоже самое.
В самом деле, здесь не было зрителей... а с ними и причин, по которым нельзя было насладиться драгоценным моментом. Как же редко им доводилось оставаться действительно наедине.
- Тебе нет нужды заходить так далеко ради моей заботы. И да, нравится. - На удивление прямой ответ, хоть и была своя толика наслаждения в увиливании от столь прямолинейных речей, увлекая чужое внимание и раззадоривая. Но - в другой раз. В этот же платой была реакция на подобную честность.
Похвала в свой адрес привычна - но из уст собеседника она ценнее обыденных речей. Чайльд сказал, что со стороны приглядывает - но куда ближе был, чем кому-либо могло быть дозволено. Стало быть, в упор рассматривает, бездонной синевой ловля каждую эмоцию, каждый мельчайший жест. Мужчина позволяет пальцы сплести, мягко подушечками чужую ладонь поглаживая. Самому хотелось глаза прикрыть, поддавшись потоку эмоций, но взгляд напротив приковывал, цеплял таившимся спокойствием. Увлекала теплотой ореола залитая утренним солнцем фигура рыжего юноши. Не только лишь Предвестник и неудавшийся убийца, но кто-то более сердцу близкий.

В такие моменты радостно было, что в памяти ярким росчерком останется эта картина до самого конца.

Жаль, что тени минувшей ночи не собирались отпускать их так просто.
- Мне неведомы её мысли и её мотивы. - Слабо покачав головой, Чжун Ли не стал уточнять, кого имел ввиду - да и была ли в этом надобность? - Как и неведом смысл в пролитой крови. - Бывший архонт отводит взгляд в сторону, давящее чувство в груди приглушая. Не ему, пролившему океаны этой самой крови, судить методы других. Но силы свои он использовал для защиты других - так какие же цели преследовала иная сторона, не скупясь цены? Образ идеального консультанта обернулся насмешкой, стоило речи о вещах зайти, от которых он стремился отвернуться. - Но, полагаю, целью всего этого могла быть «демонстрация». - Не сложно было предположить, как много семян посажено в ночь, объятую трупным запахом и пламенем - семян тревоги, недоверия и самого что ни на есть человечного страха за свою собственную жизнь. - Или же нечто более... сакральное, - чуть притих, слова подбирая, дабы с мысли не сбиться да лишнего не сказать, - скрытое за песней огня и хаоса. - Не было её появление случайностью, как и визит к смертному телу почившего бога. Он не ведал всего, да и не мог, полномочия свои сложив, но разговор с ней разбирал подобно осколкам витража, вертя их меж тонкими пальцами и разглядывая внимательно.
Но посмеет проронить вслух чуть более серьёзную подсказку, в слова облаченную - и кто знает, как отреагирует на неё только успокоившийся Чайльд и кому тогда придётся твердить просьбу об отсутствии волнения. Не хотелось подталкивать его к очередной глупости.
- Но, полагаю, своей цели она добилась.

Не мог не гадать бывший архонт о мыслях, что сейчас роились в рыжей голове столь беспокойно, вырываясь наружу лишь едва заметными жестами. Даже не думает ладонь одёрнуть, позволяя юноше её к себе ближе утянуть; находит миг насладиться тёплым прикосновением и едва ощутимым дыханием на коже вопреки безрадостной теме, безмолвно в воздухе повисшей.

О ком сейчас задумался тот, кто с Бездной знаком не по слухам? О тьме, что плела свои сети интриг и раздора, или о той, чьими устами она вещала?

Чжун Ли не желал давать слишком много поводов для вопросов - не сейчас, хотя бы этим утром пытаясь огородить их обоих от воспоминаний о кровавой ночи теплотой солнца и уютом - но и лгать не хотел. И потому, кто именно сидел перед ним напротив, взгляд его жадно ловя, и потому, что в обещании своём обещал умолчать о её визите лишь ему. И верил, что, какими бы ни были догадки Предвестника - ими он поделится либо с ним, либо ни с кем.
Мгновения чужой боли казались вечностью. Мужчина распахнул глаза, разве что с места не срываясь - для того пришлось бы чужую руку разжать, вцепившуюся в него в немой мольбе. Не мог себе позволить подобного, не мог и помыслить о том, чтобы оставить Чайльда хотя бы на миг наедине с этой странной болью, всё тело охватившей столь же резко, как и отступившей волнами. И, лишь узрев вновь синеву чужих глаз в сопровождении светлой улыбки, чуть губы поджал.
Собственное переживание, янтарным огнём вспыхнувшее в душе, вновь гасить пришлось аккуратно - своей слабости Чайльд избегал столь старательно, что неправильным казалось её подчёркивать, лишний раз служа болезненным напоминанием. И, хоть волнение никуда деваться не смело, Чжун Ли с тихим вздохом смирения соглашается с чужим упрямством, одаривая Предвестника уже привычной тёплой улыбкой - хоть одно благоразумное решение, которое всецело стоило поддержать. О том, чтобы дать отдых телу, а не бросаться сразу после пробуждения исследовать незнакомое жилище или загружать голову бессмысленными переживаниями.
- Всё хорошо, тебе нужен отдых. - В самом деле, даже вставать с такими травмами изначально не было никакой необходимости - кроме удовлетворения собственного любопытства. Точно так же не сразу освобождает собственную ладонь, давая ещё несколько секунд прийти в себя, но уходит от прикосновения лишь чтобы стол обогнуть и вновь рядом оказаться. Янтарём глаз аккуратно проходится по фигуре Чайльда, слабую дрожь выискивая. На собственной помощи мужчина не настаивает - но в тоже время предлагает ненавязчиво, как данное и совершенно естественное, щадя чужую гордость. Сказал ведь, что забота ему лишь в радость - успокоят ли те слова хоть немного? - Здесь недалеко. Что же касается тренировок... - едва заметно в глазах мелькает опасная искра, но прежде чем собственный протест пожаром разгорится, Чайльд спешит с оправданиями, невольно вызвав у архонта слабую усмешку. Знал ведь о реакции, что просьбой своей вызовет, да ещё и после странного приступа, но не смог промолчать. - Не думаю, что форма Предвестника - нечто, что можно так легко растерять за пару дней покоя. - Только вот, если отказом ответить, кто знает, как извратится заскучавший юноша в попытках избавиться от собственного беспокойства. - Покажу, как только сочту твоё состояние достаточно удовлетворительным для подобного. Так что, возможно, сейчас свои силы стоит потратить лишь на выздоровление.

Не смог сдержать приятного удивления, сверкнувшего на миг в глазах лишь стоило Чайльду в самом деле помощь принять, благо искры этой он так и не заметил. Столь простой шаг навстречу, но от этого не менее важный, драгоценным доверием веющий. Кажется, сердце Предвестника в самом деле успокаивалось под мягким напором стараний, неохотно смиряясь с тишиной и безопасностью. Не от кого было прятать эмоции, не перед кем носить маски.

- Тайные древние методики Ли Юэ наставляют, что для наиболее эффективных результатов умение расслабиться и дать отдых телу и разуму не менее важно, чем самые усердные тренировки. - В тон юноше отвечает, шутливое замечание о собственной жестокости опуская. Будь оно слабой попыткой опротестовать решение - бывший архонт на подобное вестись не намеревался. В словах своих, впрочем, был честен - от бесчисленных вызовов самое острое оружие могло затупиться, не ухаживай за ним качественно да своевременно. Только вот не желал мужчина сравнивать израненного Чайльда с «оружием» даже вскользь - пусть оставит эту роль тем, кто ею интересовался. Здесь он был не за эти заслуги, и вовсе не по этой причине место у самого сердца занял.
Но переупрямить рыжего юношу, надо признать, было той ещё задачей, отдающей слабой головной болью уже у самого мужчины. К счастью, и сам вроде как противником непростым являлся, умеющим своего добиваться. Очередное возмущение Чжун Ли невольно тихим фырком встречает - так быть может не от ничегонеделанья, а от вредности? В такой диагноз бывший архонт поверил бы охотнее, комментарий этот, впрочем, опустив. Не хватало ещё сбить и без того хрупкий настрой на выздоровление невольной колкостью.
- Если твой Глаз Порчи у Путешественника, то он в надёжных руках. - Пусть голос и звучал успокаивающе, был бы рад, коль так оно и оставалось далее. Возможно, стоит позже поблагодарить златовласого юношу за такой дальновидный подарок - с отсутствием той подозрительной стекляшки у Чайльда оставалось куда меньше способов навредить себе.
Нежелание Чайльда поддаваться благоразумию и позволить себе окончательно расслабиться выливались нотами протеста даже когда кровать была уже перед носом. Но, увидев развалившегося поперёк кровати гостя, Чжун Ли не сдержал тёплой улыбки. Пусть и была эта ситуация безмолвной борьбой, ощущалась она всё же по своему забавно. Будто отыгрывался Предвестник за то, что не мог сразиться со сложившим полномочия божеством по-настоящему, даже в подобных мелочах отказываясь сдаваться так просто. Сам же рядом присел, на край кровати, стоило Предвестнику нормально улечься.
- Не многовато ли бессмысленных взмахов? Странные у дипломатов Снежной наказания. Да и никто ведь ещё не знает, что Глаз Порчи временно не у тебя хранится. - Отвлеченный, хотел было задуматься о странных методах, в снежном регионе используемых, да следующая фраза всё внимание к себе приковывает, заставляя взглядом вновь к лежащему юноше вернуться. Молчит некоторое время, слегка прищурившись да в синеву напротив всматриваясь, что спокойной гладью вод разливалась, но недолго хранит тишину, добродушно усмехнувшись. Неужели в самом деле на миг забеспокоился от всех этих разговоров о минувшей ночи? Волноваться о том, кто в чужих глазах отражался кровавым тираном - необычное ощущение. И необычайно тёплое.
- Спасибо. Я буду в порядке, что бы ни случилось. А теперь позволь себе отдохнуть, здесь тебя никто не посмеет побеспокоить. - Под тихое обещание рукой тянется вперёд, лёгким касанием рыжие пряди у лба поправляя. Теперь оставалось лишь самому как-нибудь неспешно удалиться, дабы позволить Чайльду наконец-то прикрыть глаза, поддавшись тишине.

Отредактировано Zhongli (2023-11-25 07:42:20)

Мог бы многое оспорить и ещё о большем спросить, но Чжун Ли себя одёргивает, собственные желания усмиряя - не сейчас. Успеет ещё и о подробностях разузнать, и жизни прошлой, только красть драгоценное время отдыха казалось преступлением. За мерным потоком слов слишком легко было увлечься незаметно окутывающей приятной беседой, будто не требовался юноше перед ним покой первее всего.

Его не отпускают так просто - но жест этот, сопровождённый широко распахнутыми глазами цвета бездонной синевы, отозвался в груди разливающимся теплом. Не сопротивляется, вперёд послушно поддаваясь, немигающим взором ловля каждое мгновение. Чужая жажда ощущалась столь явно, в воздухе безмолвно повисая. Но Чайльд держится - вновь исследует границы дозволенного столь аккуратно, что бывший архонт просто не мог не наслаждаться этим, увлекаемый чужими эмоциями. Настолько лёгкие касания, но таившийся в них смысл было бы тяжко облачить даже в самые изысканные слова. Словно силой юноша заставляет себя отступить, нехотя вновь опуская, но собственного довольства всё же не скрывая, и отвечает на это Чжун Ли слабой улыбкой. Чайльд был слаб, как ни пытался скрыться за шутливыми масками и фразами.
- Поверю тебе на слово. - Сам вперёд тянется, повинуясь чему-то большему, и мимолётным поцелуем касается чужого лба. - И пусть сны твои будут спокойны, Аякс.
Лишь после этого, поднявшись с края кровати, бесшумно отступает к двери, но задерживается у проёма, оборачиваясь и мягким прищуром янтарных глаз последний раз окидывая фигуру лежащего Предвестника, прежде чем удалиться да дверь за собой прикрыть.

В этом маленьком противостоянии он вышел победителем, пусть и непросто далась эта победа. Только вот Чжун Ли тихо выдыхает, отпуская с лица улыбку будто той и вовсе не было всего пару мгновений назад. Не могло быть эмоций на каменном лице.
Залитый теплыми лучами солнца коридор совершенно не совпадал с тем, что куда глубже ощущалось, холодом внутри отдавало да царапало душу острыми когтями. За спешно возведённой бывшим архонтом сценой, полной драгоценного уюта, за красивыми декорациями из позолоченных верхушек гор и надежного убежища, благоухающего ароматным супом, стыдливо проглядывал основной сюжет произведения, реальностью величавшийся. И не были невзгоды игрой уставшего бога, решившего сложить свои полномочия. Но итоги... итоги болезненно схожи и в тоже время совершенно различны своим привкусом. Или виной тому присутствие уже знакомых актёров? Гавань снова вынуждена была заплатить цену, которую не желала платить. Что же касается Предвестника... взамен израненного сердца оказалось изранено тело, и лишь один неосторожный шаг отделял его от падения в пропасть. Не та небрежность, которую позволено было допустить. И сердце невольно дрогнуло, стоило лишь на миг мыслями коснуться - а что если? Слишком много обещаний не выполнено, смиренно ожидая своего часа.
Чжун Ли слегка покачивает головой, морок тяжелых мыслей словно стряхивая. Гадать о худших исходах можно вечность - но предаваться этому было совершенно необязательно. Сценарии прошлых лет не повторятся так просто. Усмешкой в пустоту молчаливого коридора консультант прогоняет остатки сомнений и наконец-то шагает вперёд, задумчиво пальцами до подбородка дотронувшись. Пусть память и не позволяла ему о многом забыть, сосредоточиться следовало на проблемах дня грядущего. К примеру, каким блюдом угостить Чайльда на этот раз, когда он проснётся.

От тишины в давнем убежище веяло знакомым одиночеством.

Светило неумолимо кралось всё выше и выше под внимательным взором янтарных глаз, владелец которых сидел возле окна подобно каменной статуе, прерывая свой нерушимый покой лишь для очередного глотка очередной кружки чая. Постепенно небо успокаивалось, сменяя пожар минувшего рассвета глубокой синевой, едва тронутой вереницей пушистых облаков где-то вдали. Множество раз он наблюдал буйство красок, сидя на этом месте, и каждый неизменно наслаждался, какой бы ни была погода по ту сторону хрупкого стекла. И в покое, и в её ярости бывший архонт умел находить те самые ноты, душу затрагивающие, возносящие до блаженства и низвергающие печалью. Впрочем, находилось рядом нечто, внимание привлекающее куда больше, и Чжун Ли вновь мягко оставляет опустевшую кружку, поднимаясь со стула. Бесшумно ступает по коридору, в спешке не видя смысла, и украдкой заглядывает в поглощённую полутьмой комнату, занятую израненным Предвестником. Снова спит, беспокойство разума вымещая на кровати. Приоткрытая дверь не издает ни звука, будто боясь гнева Властелина Камня, коли тому довелось бы услышать хоть единый писк, и безропотно пропускает мужчину внутрь. Откинутое одеяло Чжун Ли поправляет со всей возможной аккуратностью, но всё равно в ответ ловит пристальный взгляд бездонной синевы, его силуэт в тени изучающий. Всего несколько секунд - и Чайльд успокаивается, позволяя себе вновь пасть в объятья сна, угрозы не учуяв, чем вызывает тихую усмешку. Не удивится, если снятся юноше бесконечные сражения, которыми тот дышал. Впечатления прошлых дней надо было уложить в голове, и спокойствие настигнет лишь со временем. Сейчас же было достаточно того, что хотя бы тело Чайльда отдыхает и восстанавливается, а не истязается выполненной угрозой скорых тренировок.

Но излишним было бы сказать, что, не найдя во время последнего на грядущую ночь визита пострадавшего в кровати, мужчина даже не удивился, на место пропажи уставившись с усталым вздохом.
Ожидаемо.
Приоткрытое окно добродушно манило выйти следом, щедро впуская в комнату потоки ветра, несущего в себе ночную свежесть, и Чжун Ли нисколько не смущается, это молчаливое приглашение принимая и покидая здание точно так же, как и беглец до этого - через не предназначенные для того проёмы. Искать загулявшего Предвестника долго не пришлось, но консультант не спешит дать о себе знать, наблюдая за импровизированной тренировкой со стороны прищуром глаз, скрестив руки на груди и прислонившись плечом о ближайшую скалу. На удивление - Чайльд себя даже щадил, явно не вкладывая в удары всю ту разрушительную мощь в его владении, что сейчас вернее навредила бы израненному телу, нежели чем помогла размять занывшие от долгого лежания мышцы. Только от вида подобной разминки у иного лекаря сердце бы не выдержало от переживаний за подопечного, едва поднявшегося с кровати. Как же повезло Предвестнику, что лекарем себя бывший архонт совершенно не считал. И всё же, маленькое выступление пора заканчивать.
- Отрадно видеть, что ты проснулся. - Голос подает внезапно, в интонации не давая мельчайшего намёка на собственное недовольство. Будто в самом деле происходящее совершенной нормой было, недостойной ни малейшего порицания. Только смотрит Чжун Ли уж больно внимательно, взгляда с фигуры напротив не сводя. Последний шанс избежать проблем, с пустым истязанием покончив немедленно с его появлением - разве не воистину божественная щедрость?

Капли воды, срывавшиеся с лезвия воплощённого гидро оружия, жадно ловили малейший отблеск ночного светила нестабильными гранями, переливаясь подобно чистейшим кристаллам прежде чем исчезнуть. Столь обманчиво хрупкая стихия, остротой стали оборачивающаяся согласно воле своего владельца, столь далёкая от его собственного «я», чьё существование тихим резонансом расходилось в пиках гор и земных недрах.
Возможно, он залюбовался игрой лунного сияния на тревожащей тишину водной глади. Возможно, не только ею.
В поймавших его взгляд бездонных глазах этого отблеска не было. Но мельком, робкими пугливыми искрами, словно успевал ухватить в синеве отголоски знакомого золотого света.

Ещё несколько ударов разрезают ночную прохладу упрямством, прежде чем Чайльд смиряется и вонзает свой меч в землю, знаменуя окончание тренировки, да ступает ближе к мужчине. Слабые порывы ветра не заглушают слов, звучавших оправданием. Даже ветра подчинялись течению дня и ночи, сберегая силы для грядущего с рассветом буйства, но бьющая ключом энергия юноши словно отрицала столь тривиальные порядки.
- Думаю, что напрягать тело в твоём состоянии было всё же излишне. - Со вздохом отвечает Чжун Ли, неспешно подаваясь вперёд, будто мимо проходя. Сам же обходит аккуратно со спины, взглядом за фигуру цепляясь и оценивая, прежде чем остановиться у израненной руки. Приподнимает её бережно, разрешения не спрашивая, и слегка задирает рукав, обнажая свежие бинты. Полнится янтарь глаз грустью. Раны можно было скрыть, можно игнорировать, но им не дано так просто исчезнуть с человеческого тела лишь силой воли и желанием. Будь оно верным - и переживать о здоровье Предвестника не пришлось бы. Выносливость Чайльда заслуживала всяких похвал, но не сейчас, стоило со смертью всего день как разминуться. - Но, раз уж ты уже размялся... - С улыбкой мужчина опускает чужую руку столь же мягко, отступая. Ничего не поделаешь. Хотя вспыхнули вновь в памяти слова Путешественника, чьё предложение было радикальным, но бесспорно действенным. Может в самом деле стоило все окна камнем запереть да к постели приковать? - Давай вернёмся назад. На этот раз через дверь, разнообразия ради. - И всё же, уводя за собой, не смог сдержать укола за ночной побег.

Пусть не смыкал глаз с той ночи, пропахшей кровью, бывший архонт не особо чувствовал давящие объятья усталости, на сей раз посвятив всего себя завариванию чая и некоторым иным приготовлениям. Поздний час не был причиной отказывать себе в удовольствии от распития любимого напитка, но вместе с кружкой чая на столе перед Чайльдом вскоре образовалось ещё несколько тарелок с димсамами и парой палочек. Оставалось надеяться, что прогулки на свежем воздухе раззадорили чужой аппетит, и он не зря предусмотрительно озаботился приготовлением закусок. Но перед тем как позволить рыжему юноше к трапезе приступить, мужчина ставит перед ним ещё одну чашку, на вид, вкус и запах идентифицирующую себя как наполненную лекарством, и лишь после этого усаживается напротив.
- Я перестану спрашивать о твоём здоровье только после того как твоё тело изволит соответствовать твоим словам. - Мягко поясняет свои действия Чжун Ли, отвлекаясь на глоток чая. Чайльд мог бесконечно вещать о том, что в порядке был, только исцеления эти слова не даруют, а его действия и вовсе можно было считать саботажем на пути к выздоровлению. Впрочем, неугомонный Предвестник и правда выглядел так, будто пары недель отдыха ему будет достаточно. Но позволит ли он самому себе отдохнуть?

Тихий смешок был ответом на блёклый протест, пусть и изволил Предвестник немую просьбу исполнить тут же, кружку с лекарством осушив под молчаливое одобрение тёплого янтаря. Был ли он в самом деле излишне строг с воином, возомнившим себя здоровым вопреки ранам и обвивавшим тело бинтам?
Не хотелось говорить этого вслух, но Чайльд сильно недооценивал то, насколько строгим мог оказаться Властелин Камня при желании. И на капризы у рыжеволосого юноши просто не осталось бы ни сил, ни пространства для подобных маневров.
Чжун Ли же сдерживался. Уважал чужую силу воли, щадил задетую проигрышем гордость и отчасти детское упрямство, противившееся проявлениям заботы. Но в янтарных глазах сидящий перед ним юноша, взиравший на него шкодливым лисом и пытавшийся увести от себя внимание вольными речами, отражался лежащим на изумрудной траве под фальшивым небом, будучи пропитанным кровью.

Он не желал давить на Чайльда. Но и не мог закрыть глаза на то, что едва ли его не лишился. Юный Предвестник был силён, но всё же был человеком. Люди такие хрупкие существа...
Будь он ещё сильнее, стало бы на душе бывшего архонта хоть немного спокойнее?

Отвлекается от невесёлых мыслей, возвращая внимание к воевавшему с палочками юноше. Зрелище, что неизменно забавляло его с первого дня, заставляя краткую улыбку поселяться у кончиков губ. Поглядывает мельком и за реакцией на угощение, довольно про себя отметив - понравилось. Пусть и горьким могло обернуться лекарство, послевкусие его было чем сбить в удовольствие. Мужчина и сам не отстает, ловко ухватив димсам палочками с болезненной аккуратностью и изяществом. Но едва ли оно могло это выглядеть со стороны укором чужим навыкам, слишком уж естественным было поведение Чжун Ли.
- Приятно знать, что тебе понравились местные пейзажи. - Проигнорировав жалобы, отозвался мужчина с улыбкой. Он не единожды уже высказал своё отношение по поводу сомнительной целебности подобных тренировок и не видел более необходимости вновь оповещать рыжего юношу. Не так просто заставить кого-то вроде архонта изменить собственное мнение.

И всё же он вновь поднимает внимательный взгляд, стоило речи зайти о неизвестной броне. Чуть склоняет голову Чжун Ли, изгибая бровь и молча призывая продолжать пояснения. Какое-то новое оружие, созданное неугомонными учёными Снежной в погоне за нечеловеческой силой? Но форма Предвестника едва ли походила на ткань, способную помочь бросить вызов богам... завалялось в арсенале что-то ещё?
- Ненасытные глубины... Полагаю, мне ещё не доводилось её узреть. - Резюмировал Чжун Ли с лёгким недовольством, в задумчивости своей уткнувшись взором в чашку чая, что держал в руках, но вновь поднимает взгляд, уставившись на сжатую в кулак руку юноши. Уютная тишина под укрытым тёплой силой гео убежищем, спрятанным от всего мира, на миг была разорвана ледяным холодом, отозвавшимся по спине мурашками, заставившим зрачки предательски сузиться - лишь бы не упустить ни мгновения от непрошенного вторжения энергии Бездны в его жилище. Ещё секунда потребовалась, чтобы взять себя в руки и прикрыть веки, не скрывая невольно вырвавшейся усмешки. Вот оно как. Не электро и не гидро, хах... жадность этого юноши воистину была сопоставима с его безграничной жаждой силы. Но это не та черта, что могла бы вызвать в ком-то вроде архонта недовольство.
Ни на миг в его взгляде не закралось осуждение, стоило только лицом столкнуться с силой, которую сам Чжун Ли не слишком жаловал. Скорее уж увиденное позабавило, что отражалось в ухмылке, да разогрело интерес.
- Это опасная сила. - Та очевидная правда, которую всё же стоило произнести вслух. Но Чайльд делился с ним не потому что желал нотаций, и мужчина не хотел рушить это хрупкое доверие. - Но, полагаю, в умелых руках весьма полезная для своего владельца. Значит, тебе и её удалось покорить? Раз она уже совершенна... - щурит янтарные глаза, на чужое лицо смотря уж очень внимательно, - то и последствий никаких от её использования?
Иная сила может без устали начать терзать своего владельца, пока не сотворит из него безумца, коль тот слаб духом. Что, положив руку на сердце, неплохо подходило Чайльду. Пусть он многого и не знал о рыжеволосом юноше, в его непоколебимой силе воли Чжун Ли был уверен. Его собственное боевое безумие было достаточно сильно, чтобы подавить живущее извне. Лишь бы не случилось чего, что сердце заставило бы предательски вздрогнуть да слабость допустить.

Прохлада ночи робко проникала в окутанное тёплым светом помещение, едва решаясь переступить через мнимую границу, лишь бы не нарушить покой наслаждавшихся поздним чаепитием.

Отражавшемуся в древнем янтаре Чайльду тоже понадобилось некоторое время, дабы от краткой демонстрации отойти да в руки себя взять. Чжун Ли же неспешно сделал ещё один глоток, вторя чужому движению, но, пожалуй, вкусом чая бывший архонт наслаждался с куда большей искренностью, пряча за гранями чашки слабую улыбку.
Всепоглощающая жадность в бездонной синеве напротив ощущалась почти физически. Интригующая и подкупающая, откликающаяся изнутри жгучим любопытством. Ложью было бы молвить, что жадность эта была ему незнакома. Оттого и забавнее их молчаливая игра.

В самом деле никаких последствий? Вопреки виду словам веры нет, но виду мужчина не подает, предпочитая не превращать разговор в мягкий допрос. Рыжий юноша слишком привык игнорировать некоторые важные вещи, чтобы уверенность его казалась совершенно искренней. Но вспыхнувшая искорка любопытства гаснуть не спешила. Как выглядела эта броня, питавшаяся столь холодной силой? В самом деле так крепка? Сколько бы выдержала, прежде чем сломаться да разлететься осколками?
Вид опустевшей тарелки заставил на миг задуматься, не слишком ли недооценил Чжун Ли юного Предвестника... вернее, его аппетиты. Оставлять дорогого гостя голодным было бы крайне огорчающим событием, ставящим под сомнение компетентность одного ныне почившего архонта. И, пусть ещё одну тарелку димсамов из воздуха сотворить было проблематично, блюдце с припрятанными ранее сладостями послушно материализовалось на столе, будто давно уже поджидая своего часа.
Со скрытым удовлетворением мужчина сделал ещё один неспешный глоток.
Правдивыми были чужие слова - истинное владение оружием познается в бою. Только опасным было это дело - использовать оружие, к которому толком не привык. Платой за наглость был драгоценный опыт, но столь же легко она могла обернуться травмами.
К тому же что-то подсказывало Чжун Ли, что «иногда», сорвавшееся с уст юноши, оборачивалось куда более частым событием, нежели чем в общепринятом понятии этого слова.

Лёгкая смена атмосферы не ускользнула от его взора, молча взывая к себе, приковывая внимание, обещая нечто крайне любопытное в награду. И Чайльд не разочаровывает, долгожданного вердикта ожидая на грани застывшего вдоха. Чжун Ли же не торопится. Скользит взглядом по фигуре юноши напротив с лицом почти нечитаемым, оценивает молча, неспеша. Как держится, как дышит, как смотрит выжидающе, предвкушение едва тая. Спокойствие почти каменное перед лицом, полным нетерпения.
Только больше всего сейчас мужчине хотелось рассмеяться от забавности ситуации. Где это видано, чтобы больной выторговывал себе награду за послушное исцеление в тишине и покое? И в то же время столь соблазнительный контракт для обеих сторон, что грех было помышлять об отказе. Но облачать просьбу в подобный вид? Кажется, общение с бывшим богом контрактов повлияло на Предвестника куда сильнее, чем он мог подумать.
Костяшками пальцев мужчина касается подбородка, издав задумчивое «хм-м-м», будто в самом деле был преисполнен сомнениями. Чуть голову набок склонил, откинувшись назад на стуле, вновь одарил взглядом - на этот раз прямым, заглядывающим в самую глубь синевы напротив - чтобы наконец прервать тишину сорвавшейся с губ ухмылкой.
- Эти условия и впрямь весьма привлекательны. Пообещай только, что и с разминкой будешь аккуратен - иначе я буду волен счесть это отказом с твоей стороны. И тогда я буду согласен. Тебя это устроит? - Таятся и пляшут в янтаре хитрые искры. Небольшое послабление ничто в сравнении с долгожданным решением вести себя как подобает человеку, недавно пережившему трудный бой. Больше и придраться не к чему. Грядущий спарринг тоже не смущал - Чжун Ли решил более не обнажать оружие в качестве бога, но никто не запрещал ему сделать это ради себя... или одного наглого рыжеволосого юноши напротив. Насколько ярким будет его восторг? Удовлетворит ли подобное согласие его жадность? Выдержит ли, стерпит до выздоровления? К тому же упустить шанс лично оценить его навыки было бы слишком прискорбно.
Тихо перебрав пальцами по краю стола, мужчина тепло улыбнулся. Он и сам был способен по достоинству ощутить сладость воцарившегося над столом предвкушения.

Когда воплощение беспокойства просит не волноваться о нём, трудно поддаться мягким уговорам да довериться чужим словам, но в этот раз Чжун Ли уступчиво улыбается, удовлетворённый услышанным. И так нетерпение рыжеволосого юноши столь плотно висело в воздухе, что от движения неловкого грозило разлететься вдребезги осколками самообладания. Конечно, можно было и вовсе не доводить до подобного, только не мог бывший архонт не позволить себе выторговать условия чуть более лучшие, хоть в предложении своём Чайльд изначально отсёк сомнительные моменты. Весьма дальновидно с его стороны, и крайне предусмотрительно.
Кажется, внутри, помимо иных уже давно теплящихся чувств, расцвело что-то подозрительно схожее с гордостью.

...и правда что?
Повисшее в воздухе окончание предложения заставило вопросительно бровь вскинуть, но недолго длился миг недовольства от растворившейся в тишине фразы, покуда Чайльд аккуратно обходил стол, оказываясь прямо за спиной. И оборачиваться не надо, чтобы почувствовать его присутствие так близко. Тёплое ощущение, от которого на лице сама собой возникла улыбка, пусть и не мог видеть Предвестник его лица сейчас. Тихим шепотом обещает не разочаровать. Теперь же сомнений в чужих словах нет. Только доверие. Не разочарует. Скорее уж вновь превзойдёт все ожидания, заставив наблюдать за собой с ещё большей внимательностью.
- Я тоже не имею досадной привычки нарушать собственные слова. - В ответ на чужое обещание легко делится своим, так и не повернув головы. Нет нужды ловить взгляд синевы янтарём, чтобы собственным словам придать весу.

Стоило Предвестнику скрыться в глубинах коридора на достаточном расстоянии, мужчина всё же позволил себе тихо рассмеяться, небрежно потянувшись за лежащем на столе печеньем. Что за проблемный юноша. Кажется, хваленое стремление к исполнительности заставило Чайльда послушно вернуться обратно в кровать вопреки недавнему пробуждению. Действительно, крайне исполнительно с его стороны. Лишь смотреть на него издалека уже заставляло в груди расцветать целый ворох эмоций, порой противоречивых, но неизменно ярких; лицезреть же со столь близкого расстояния...
Со стороны могло показаться, что Чжун Ли уж очень тепло улыбался печенью в руке, да не было лишних зрителей у этой маленькой сцены. Кусочку теста до царивших в душе бывшего архонта чувств, в общем-то, не было дела. Крайне досадное упущение с его стороны, приговорившее провинившегося к немедленной казни.

Чернильная темнота за окном едва ли собиралась разбавляться красками не спешащего просыпаться рассвета. Если повезёт, скопившаяся усталость израненного тела да выпитое лекарство вновь сморят Чайльда в целебный сон, стоит тому оказаться в постели да тишине.
Чжун Ли знал, что тот был силён, но знание это было из разряда принимаемых на веру. Нет, определенно Предвестник ощущался куда сильнее обычных портовых жителей Ли Юэ, но насколько? Сколько раз они вскользь упоминали об этом, только воочию убедиться в навыках повода не представлялось. Чайльд крайне воодушевился от одной мысли о скором спарринге, но ложью было бы сказать, что само бывшее божество не было заинтриговано в схожей степени. Слишком много того, чего он хотел бы узреть своими собственными глазами.
И стоило бы спросить о том, чего хотел бы увидеть на завтрак сам Чайльд. Конечно, тот незначительный факт, что тебе лично готовит бывший бог, и так мог сойти за великую честь, пребывание рыжеволосого юноши в логове дракона хотелось сделать как можно более комфортным. Впрочем, с заключенным немногим ранее контрактом мыслей о побеге у того отныне быть не должно. Слишком уж сладка маячившая перед носом награда за прилежное поведение для того, кто жил сражением.

Отредактировано Zhongli (2024-04-19 01:51:04)

Первее всех проснулись птицы, тихими трелями перекликаясь меж собой, возвещая о скором пробуждении солнца. Небо в самом деле теряло мрачность ночных красок, потихоньку наливаясь цветом.
Единственный наблюдатель также не спал, продолжая нести непрошенный дозор. Словно без этого «завтра» и вовсе не наступит, если хоть на миг взгляд янтарных глаз отвести да небрежно отвлечься. И всё же мужчина с едва слышным вздохом прикрывает глаза, аккуратно опуская опустевшую чашку чая на блюдце, внимание своё сосредоточив... не здесь. Не в довольно просторном зале, через окна которого открывался вид совершенно типичный и в тоже время не самый привычный даже для жителей Ли Юэ - обитель архонта находилась в немного более труднодоступной местности для не умевших летать.
Тишина, столь естественно наполнявшая воздух, была привычна и нежеланна, лишенная отзвуков голосов живых.

Чайльд в самом деле умудрился заснуть. Хоть и пробужден был весьма недавно. Это нисколько не обижало, ведь сон израненному воину был необходимее всего, да и едва ли главной обязанностью того было развлечение малость заскучавшего бывшего божества, но... но.
Давно он не испытывал нетерпения перед чем-либо, пытаясь утопить время на дне аккуратной чашки, полной ароматного напитка.
Разумеется, речи о специальном - и совершенно точно «ненарочном» - пробуждении даже не шло. Да и занять себя, при желании, было чем - хоть самому последовать полезному примеру да спать лечь. Только Чжун Ли ненадолго застывает возле спящего юноши, прислушиваясь к мерному дыханию, и, не выдержав, тянет руку, бережно рыжие пряди меж пальцев пропуская. Холоден. Замёрз? Вот уж чего точно допустить нельзя. Теплое одеяло искать долго не пришлось, и вскоре Чайльд оказался утеплён не только одеялом, но и энергией гео. Лекарство оставляет тут же, как молчаливое напоминание о том, что на сне целебные процедуры не закончатся. Бегло окинув взглядом результат собственного беспокойства, мужчина довольно кивает сам себе, бесшумно покидая комнату Чайльда - и стены тайного убежища.

Сменившаяся перед глазами картина не радовала количеством отличий - вид на Гавань с высоты определенно претерпел некоторые изменения за минувшие дни. И всё же она выглядела живой... хоть и малость потрёпанной. В столь ранний час едва кого углядеть можно было посреди улочек, но следы чужой деятельности от внимательного взора янтарных глаз не утаились. Разобранные завалы, возведенные леса, склады с материалами - людям не нужен был Бог, чтобы доказать необходимость восстановления дома. Эти дети уже давно научились самостоятельно принимать правильные решения. Жемчужина Ли Юэ не падет так просто под их надзором. Видеть подтверждение подобных мыслей в очередной раз успокаивало - и даровало больше уверенности, что и его решения также являлись таковыми.
Не то чтобы он жалел о сотворенном собственными руками, но подобное зрелище не могло не откликаться грустью в душе, заставляя мыслями утопать в событиях давно прошедших лет. Всё это лишь временные неудобства в сравнении с истинной катастрофой... но кто знает, как скоро наступит конец мирным временам. В последние месяцы размеренная жизнь с неспешных вод обратилась бурным горным потоком, стремящимся утянуть за собой.
Люди слабы, но недооценивать их не стоило. Выстоят ли они вновь?

Чжун Ли полагал, что его так же могли потерять, но, после недолгих раздумий, решил не давать о себе знать раньше необходимого. Конечно, пропажа одного скромного консультанта похоронного бюро могла вызвать вопросы, но всё будет куда сложнее, если ему придётся лавировать между заботой о Чайльде и поддержанием образа самого обычного жителя Ли Юэ, то и дело таинственно исчезающего на часы в столь смутное время. Придумать себе алиби лишь раз звучит куда более приемлемым, нежели чем искать достаточно убедительное оправдание каждый день. Нет нужды привлекать к себе ещё больше чужих взглядов, полных вопросов, на которые он предпочёл бы и вовсе не отвечать.
Жаль только в реставрации некоторых зданий его знания пригодились бы подобно воздуху. С вероятностью чужих ошибок в столь деликатных вопросах, кажется, придется просто смириться - или милостиво указать на них позднее. Бывшему архонту по силам было сменить облик, но чего уж он точно не мог - так это быть во всех местах разом.

К тому моменту, как Чжун Ли вновь оказался на пороге, прошло уже немало времени, упущенного подобно песку сквозь пальцы. Или список дел оказался обширнее, чем он предполагал, или за раздумьями потерял себе отчёт - кто знает. Дверь распахивает тихо, пытаясь внутрь скользнуть как можно более бесшумно дабы ненароком никого не разбудить, но застывает. Трудно скрыть искры удивления, мелькнувшие в янтаре, при виде столь пристально сверлящего взглядом дверь Предвестника, закутавшегося в знакомое одеяло. Да и не пытался скрыть, если честно.
Кажется, его ждали. Ждали с тем же знакомым усердием, что так охотно демонстрировалось ранее. Странное ощущение для того, кто уже давно привык к одиночеству.
- Я надеялся вернуться до того, как ты проснёшься. - С улыбкой произносит мужчина, едва сдержав усмешку от мелькнувшего желания начать оправдываться. Не нужно было прислушиваться к чужим ощущениям, чтобы почувствовать остатки былого недовольства, плескавшиеся в синеве глаз; это забавляло и отдавало толикой неловкости. Как давно Чайльд проснулся и как долго проторчал у порога? Нашел ли оставленный на этот случай перекус на уже знакомой кухне? - Подожди немного, я что-нибудь приготовлю. И как ты себя чувствуешь? Хорошо спалось, не замёрз? - Бумажный пакет со свежими продуктами в руках бывшего архонта нарочито громко зашуршал, давая о себе знать как о самом вероятном виновнике отсутствия Чжун Ли.

Ловится болезненное смятение в бездонных глазах, порожденное долгим ожиданием, но быстро сменяется знакомым теплом, стоит лишь взглядами пересечься. Чайльд не произносит ни ответов, ни упрёков, молчанием своим да отражавшимися на дне синевы эмоциями говоря более многих слов.

В самом деле, ответы эти не важны, когда юноша находится так близко, и, тишины не нарушая, ступает последний шаг, расстояния между ними легко пересекая, покуда сам мужчина так и застыл у порога, глаз не сводя. Столь непривычно было ощущать чужое ожидание, столь странно знать, что его было кому встречать. Охватившее душу лёгкое ощущение, заставлявшее сердце биться чуть быстрее. Чжун Ли слишком привык к одиночеству, длящемуся тысячелетиями, оттого тепло это грело куда сильнее. Должен был подумать об этом ранее, догадаться, что Чайльду его отсутствие придётся не по душе. И как же он смел задумываться о том, чтобы вновь в Гавань вернуться к роли консультанта, оставляя дорогого сердцу гостя в кромешном одиночестве? Стены его тайной обители были красивы и изысканно украшены, но бывшее божество не понаслышке знало, насколько легко их окружение могло обернуться едва выносимым холодом, закрадывавшимся в самую глубь. И Предвестник, казалось, действительно замёрз в их молчаливой компании.

Вместо ответа сам тянет руку за спину Чайльду, к себе мягко прижимая. Вместо извинений ни звуком ни жестом не высказывает ни малейшего признака недовольства, позволяя юноше наслаждаться моментом сколь угодно долго. Возмущение не кажется чем-то неправильным и утопает постепенно в теплоте золота. Всем естеством словно пытается запомнить каждую мельчайшую деталь, дабы после в памяти бережно перебирать; но не забывает наслаждаться настоящим, слегка прикрывая глаза. Драгоценностью высечет в безупречной памяти, как величайшее сокровище... одно из, что ему даровали.

Лишь удерживаемый второй рукой пакет чуть портил царящую идиллию, возвращая с обители чувств обратно в реальность. От него хотелось продолжать задавать глупые вопросы, нечто вроде «ты в самом деле не голоден?» или «чего желаешь на завтрак?». Быть может даже «как долго ты меня ждал?». Низменные вопросы, разрушавшие ценность эмоций и обрушивающие мыслями обратно в повседневность. Не самую скучную, учитывая предшествующие события, но неизменно вновь воздвигнувшую бы между ними незримую границу отстраненной будничности.

Потому бывшее божество не без удовольствия ожидало чужого шага, дабы не испортить всё самому раньше времени, ведь кроме истинно глупых вопросов в этой самой божественной голове ничего не возникало, устремляя всё внимание лишь рыжеволосому юноше, что укрылся в его объятьях. И затянутость их вовсе не кажется неловкой, когда ценен сердцу каждый миг.