Остановившись вместе с ней, Атропус несколько секунд молчал, наклонившись и опустив голову. Даже не смотря на неё напрямую, он чувствовал её обжигающее, экспрессивное осуждение. За их короткое знакомство он уже успел понять, что её мягкая, безобидная внешность была обманчива; что не воспринимать её всерьёз, относясь как к ребёнку, было бы ошибкой. Возможно, фатальной — даже для такого, как он. И всё же... Мог ли он ответить на её вопрос, не лукавя? Могут ли у пса быть предпочтения касательно его клички?
Проведя столько времени в погоне за своими целями, будто гончая, бывший рыцарь редко задумывался о том, кем хочет быть он сам. Слишком много ответственности лежало на его плечах; Слишком многое он мог потерять, начни он думать о себе. В какой-то момент он, сам того не заметив, стал рабом вовсе не жестоких Фатуи, ради помощи которых он предал почти всё, во что когда-то верил. И даже не таинственного проклятия, что угрожало оставить от него лишь жалкую, пустую оболочку. На его шее была цепь из его собственного страха, сдавливающая и не дающая дышать — страха потерять единственную настоящую семью, которую он когда-либо знал. И его попытки снять эту цепь лишь сдавливали шею сильнее и сильнее, в конечном итоге лишив его жизни, а оставив лишь существование.
То существо, которым он являлся сейчас, не имело настоящих желаний и стремлений. У него не было ни мечты, ни чаяний. Лишь призрачная, глупая надежда на то, что течение жестоких вод однажды выбросит его к берегу.
Прикрыв глаза, мужчина шумно вздохнул, силясь найти ответ. Увы, вывод мог быть только один: ему не найти ответа в настоящем. Но, быть может, он был в прошлом.
Открыв глаза и посмотрев на свою собеседницу, он выдал ими тоску, что пеплом оседала на поверхности души. Мысли о том, кем мог бы стать человек, если бы не обстоятельства, если бы не ошибки, если бы не он сам... Вероятно, они были неисчерпаемым источником отчаяния рода людского, свойственного всем, кто прожил хоть сколько-то.
— Рыцарь, — Негромко, едва пошевелив губами, ответил Атропус, — То, кем я мог бы быть.
Он помнил свою детскую мечту. Смелую, полную благородства, в чем-то наивную. Защищать. Хранить. Оберегать. От неё не осталось даже обломков, и всё же он помнил. По крайней мере, пока.
— Но... — Лицо Атропуса вдруг на пару секунд исказила болезненная усмешка, — Какой смысл зваться тем, кем я никогда не буду?
В этом он действительно видел лишь боль. И совсем не ту, к которой он привык, а боль иную. Он опасался этой боли, потому что не знал, к чему она может привести. И хотя он выпрямился и продолжил путь в той же манере, что и до этого, мысли его были полны навязчивых теней, шептавших ему о безвозвратно утерянных возможностях. Ещё долго он не сможет их отогнать. Приняла ли девушка его новый ответ или нет, он не прошел без следа.
Названное же ей имя было... Интересным. Хоть Атропус никогда и не считал себя умным человеком, сложить дважды два было не так уж и сложно — опираясь на всё, что он видел до этого.
— Бездна. Вот, значит, как.
Не сказать, что это откровение было для него чем-то большим, нежели любопытным заключением. Многие слышали о Бездне, но мало кто знал о её истинной природе. Атропус, что не имел с ней дела раньше, относился в данном вопросе именно к невежественному большинству. Но даже для него это многое ставило на свои места в их встрече.
Скрипучая дверь была галантно открыта перед дамой, и даже с небольшим поклоном. Обстановка внутри небольшого домика, вероятно, не удивляла своим минимализмом: здесь было всего лишь две комнаты, которые даже не были разделены дверью. Первая, служившая одновременно и прихожей, и неким подобием склада, выглядела крайне утилитарно. Здесь были простой деревянный стол и стул, а также несколько ящиков. В них упорядоченно лежали вещи более чем безобидные: одежда; пригодная для долгого хранения еда; сумки; мешки со специями; масло для фонарей; и прочие припасы. Во второй же комнате стояла неприметная деревянная кровать и крошечная тумбочка. На последней лежала тонкая книжка, содержимое которой на первый взгляд представляло из себя сборник весьма заурядных приключенческих рассказов. На самом же деле то были несколько завуалированные важные детали из жизни Атропуса, которые он таким образом сохранил на случай, если воспоминания о них окажутся утерянными. Подобная была в каждом из его убежищ, ибо потерять некоторые вещи он попросту не мог себе позволить. Окна в доме были задернуты единственным предметом декора: на удивление весьма изящно расписанными в стиле Лиюэ шторами. Сквозь них пробивался тусклый свет, оставляя помещение в полумраке даже в дневное время.
А ещё в этом доме была одна интересная деталь: сжечь это всё, при желании, можно было бы весьма быстро.
Он прошёл следом за Принцессой, закрыв за собой дверь с тем же самым скрипом.
— Добро пожаловать. Ни в чем себе не отказывайте, Ваше Высочество.
В словах не было ни капли сарказма. Какой бы скромной ни была его обитель, сейчас она была в распоряжении гостьи.
Отредактировано Atropus (2024-07-01 07:41:44)