Было что-то особенное для Атропуса в этих местах. Что-то величественное. Что-то, заставлявшее его задуматься о том, куда вёл его извилистый путь; о том, была ли хоть какая-то надежда на то, что впереди его ждало что-то кроме забвения и смерти. Пожалуй, в абсолютном большинстве случаев он бы ответил самому себе, что никакой надежды давно уже нет. Что ему даже не стоит тратить время на то, чтобы думать о таком. Просто смириться и идти дальше, пока не рухнет или окончательно не сойдет с ума. Но глядя на эти места, на кажущиеся почти невероятными горы, будто стеной возведенные по чьей-то великой воле, он невольно задумывался о том, насколько мало знал об этом мире. Это, в свою очередь, наводило его на мысль о том, что его отчаяние было всего лишь глупостью и нежеланием видеть дальше своего носа. В конце концов, он никогда раньше не знал о проклятом оружии, пока жизнь не столкнула его с ним лбом. Быть может... Решение тоже было, просто не очевидное и ускользающее от взора.

Лиюэ не был для него родным краем, но вписывался в него молодой мужчина превосходно. Мимолетно взглянув, его легко можно было спутать с местным жителем, пусть и крайне бледным, из-за его больше характерной для этих мест одежды. Торговец из Лиюэ был куда лучшим прикрытием, чем откуда-либо ещё, ведь явлением он был таким же обыкновенным, как хиличурл в глуши. Это несколько компенсировало и болезненно-бледную кожу, и выглядевшие зловещими красные глаза, позволяя Атропусу не привлекать к себе лишнего внимания. Увы, только в случае перемещения, или же если его задачи не включали в себя насилие... То есть, говоря о втором варианте, фактически, почти никогда, кроме как перед самым началом действа.

В этот раз задача тоже мирной не была. Его господам из Фатуи требовалось, чтобы определенный участок местности оставался свободным от посторонних. Видимо, хотели что-то здесь тайно провезти или, наоборот, вывезти. Недавно начавшиеся проблемы с беженцами, как и любые другие проблемы, открывали новые возможности, и было бы странно, если бы ими не решено было воспользоваться. Эта предсказуемость была в чем-то даже приятна. Ведь можно было особо не гадать, куда и когда его отправят, если происходили подобные вещи действительно крупного характера, где ценна была каждая фигура на доске.

И всё же предсказуемость происходящего сегодня дала сбой. Он ожидал увидеть бравых миллетитов. Или, может, местных головорезов. В крайнем случае случайных зевак, или забредшую сюда местную фауну. Но вместо этого он увидел существ, ранее ему не встречавшихся. А может, встречавшихся, но забытых из-за пагубного влияния меча? Сейчас бы ему, наблюдавшему из тени одинокого дерева, пригодились бы сведения об этих похожих на волков существах. Особенно учитывая, что поляна, где они находились, была настолько открытой, что напасть внезапно было просто невозможно. Но пришлось довольствоваться лишь теми выводами, которые получилось сделать из краткого наблюдения. По крайней мере, эти выводы включали в себя элементальную принадлежность.

Тщетно пытаясь найти в своём сознании ещё хоть какие-то зацепки, Атропус вскоре сдался. Время работало против него: он не знал, когда именно Фатуи решат пройти здесь, а потому действовать было необходимо без промедлений. Увы, от преимущества внезапности в силу крайне неудачного ландшафта и общей беспокойности противника пришлось отказаться, вместо этого избрав стратегию медленного наступления и контратаки. Уже выйдя из тени, молодой мужчина вдруг заметил, что твари были не одни: совсем неподалёку стояла странная девочка, создавая опасную иллюзию того, что монстры не были агрессивны. Глядя на их бесноватое поведение, впрочем, Атропус в эту иллюзию не верил ни на секунду. Что-то здесь явно было не так, но не потому что эти существа были безвредны.

Шёл он медленным, размеренным шагом. Можно было бы подумать, что на прогулку вышел, если бы шаг не был четким и выверенным, с заметным напряжением и готовностью пуститься в смертельный танец с врагом. Девочка, как переменная совершенно неизвестная, за неимением лучших опций пока что была оставлена "на потом". Вполне вероятно, что она была не в себе, и её получится просто выпроводить отсюда после того, как он разберётся с монстрами.

И вот, самый внимательный из собакоподобных существ, завидев медленно приближающуюся фигуру, устремился к ней. На лице Атропуса не было ни страха, ни предвкушения, ни сожаления, ни каких-либо других эмоций. Всё же это была просто тварь, убивать которую не приносило ни удовольствия, ни горечи. Действие казалось практически механическим, лишенным какой-либо жизни.

Челюсти твари уже раскрываются всего в полуметре от шеи продолжающего идти мужчины. Дуновение ветра, почти незаметное — и он исчезает вместе с порывом ветра, не оставляя укусу твари ничего, кроме воздуха. Ветер терзает монстра, но недостаточно сильно, чтобы свалить. И тогда вновь появляется бледный мужчина, но уже за спиной твари. В его уже занесенной для удара руке блеснул меч и он начал свой смертельный танец: подгоняемые ветром движения не оставили созданию шансов на то, чтобы ответить. Однако он был не последним. Взгляд алых глаз уже встречал следующего за ним собрата, всё ещё не выражая никаких эмоций, лишь на долю секунды встретившись со взглядом странной девочки.

Отредактировано Atropus (2023-09-26 01:28:05)

То, с какой легкостью Атропус мог расправиться с одним из этих существ, перестало играть роль в ту же секунду, когда за первым монстром в атаку поспешили остальные. У бледного мужчины почти не оставалось времени на контратаки; он был вынужден блокировать и уклоняться. Он избегал атак, способных нанести ему существенный вред, но позволял себе пропускать те, что были не столь опасны для того, чтобы нанести редкий ответный удар. Его кожа покрывалось царапинами и мелкими ранами, будто то были кровавые узоры на живом холсте; его одежда рвалась; энергия электро пронизывала его, заставляя сжимать зубы и на доли мгновения лишая его ощущения собственного тела.

И всё же в этой боли уже давно не было ничего непривычного. Он не позволял ей нарушать свой танец, орудуя своим клинком так, будто это было не сражение, а эффектная, красочная постановка. Но в то же время ни одно из его движений не было лишним. Будто кусочки мозаики, его выпады, блоки и удары, соединяясь в единый порыв, составляли смертоносный замысел мужчины. За красотой и плавностью его фехтования скрывался точный расчет и опыт многочисленных боев.

В те мгновения, когда у щенков получалось загнать Атропуса в, казалось бы, безвыходную ловушку, он пользовался своим Глазом Бога. Исчезал, становясь единым целом со своей стихией. Но лишь для того, чтобы появиться вновь, продолжая смертельное представление для единственного, казавшегося скучающим, зрителя. Окропляя поляну каплями собственной крови. Приближая смерть.

Но даже самый опытный и искусный боец мог ошибиться. Особенно в бою с существами, которые были ему не слишком знакомы; предсказывать поведение, скорость и силу которых он мог лишь весьма ограниченно. Возможно, это был самый смышленый из щенков. А может, самый быстрый. Или же просто самый удачливый. Но у него получилось сомкнуть челюсти на ноге Атропуса, подловив его в тот момент, когда он вновь материализовался. Острая боль пронзила тело, но страшной была не она, а то, что у существа получилось ограничить движения бледного мужчины. Ещё пара секунд — и остальные воспользуются этой заминкой. Разорвут человека на части, превратив его тело в кровавое месиво, опознать которое уже никто не сможет.

Собственная смерть, пусть и не вызывавшая у Атропуса страха, не входила в его планы сегодня. А потому оставался только один вариант: рискнуть, раскрыв свою душу и тело анемо стихии. Позволить элементальной энергии пройти сквозь себя, отпуская постоянные контроль и сдержанность. Он закрыл глаза, взывая к ветру.

— Жизнь — это клетка...

И ветер ответил. Будто старый друг, зовущий его домой, но столь же искаженный, как и сам Атропус. Этот зов был не тот, что прежде. Не легкий бриз, приятной прохладой касавшийся его волос, будто приветливо окликая его. Но жестокий шторм, срывающий листья с деревьев, кричащий и ревущий. Он был отражением Атропуса.

Мужчина исчез, вновь сливаясь со своей стихией, но в этот раз не оставляя ни следа.

— ... Ветра несут свободу.

Он появился прямо над щенками, стремительно падая вниз, и ветер летел вместе с ним, поднимая смертоносный вихрь анемо энергии, терзавший и уничтожавший оставшихся врагов, но нанося вред и самому Атропусу. Его запястья кровоточили, пробуждая в нём первобытную ярость и желание убивать. Когда Атропус приземлился на землю и встал посреди останков собакоподобных существ, взгляд широко раскрытых алых глаз устремился к безучастно наблюдавшей за схваткой девочке. Проклятый меч был всегда готов воспользоваться слабостью агента, вкрадчиво нашептывая ему неразличимые слова на неизвестном языке. Атропус не знал значения этих слов, но чувствовал, что они полны гнева и ненависти. Меч, как и всегда, хотел крови и смерти — и не важно, чьей.

Глаза бледного мужчины начали излучать красное свечение, и он сделал шаг к девочке, крепко сжимая в руке меч. Разум уступал место исступленной ярости, а на лице появилась тень кровожадной улыбки. Но в последнее мгновение перед тем, как ринуться вперёд, Атропус вдруг вздрогнул.

— Нет...

Он выдохнул, хватка на мече ослабла. Алое сияние в глазах стало затухать, а лицо вновь медленно возвращало себе безэмоциональное, спокойное выражение. Коснувшись свободной рукой своего лба, Атропус сделал глубокий вдох и закрыл глаза, железной хваткой удерживая свои эмоции. Спустя секунду он опустился на колени, садясь в медитативную позу. Его дыхание выравнивалось, мышцы расслаблялись.

На поляне было тихо.

Отредактировано Atropus (2023-10-06 06:46:52)