Ближе к полуночи суета на главной площади улеглась. Каждый был накормлен и напоен, награждён тонким одеялом и отправлен спать. После землетрясения часть города превратилась в руины, и жителей размещали кое-как - большинство приняли комнаты Гёте и хозяева тех домов, которые выстояли после катастрофы. Перед лицом беды мондштадты объединились, и это помогло им выстоять в первый, самый тяжёлый, день. Дальше уже будет лучше и легче; уже сегодня стихийно перенесённые склады наполнились съестными припасами, лекарствами и ингредиентами для них.
Ноэлль исполнила обещание и помогала Саре и волонтёрам. Она прислушивалась к разговорам и присоединялась к тем, что рисовали уж слишком мрачные картины; пусть кто-то сохранял дух и не терял чувства юмора, были и другие - кто обращался к худшим сценариям, который только мог выдумать. Бывшая горничная помогала им, потому что на сердце отлегло - вернувшись на площадь, она встретила родителей, живыми и невредимыми. "Пару царапин", - неуклюже и наигранно бросил отец, когда девушка указала на его перевязанную голову и плечо. А мама тем временем прижимала дочь к груди, и, утопая в родном запахе, Ноэлль успокоилась и глубоко, с облегчением вздохнула.
Дальше она принесёт эти свет и тепло другим.
Дела в городе не заканчивались. Ноэлль, получив от Сары в благодарность плотный ужин, собиралась идти за мастером Дилюком (узнать последние новости и спросить, заночуют ли они в Мондштадте или всё-таки вернутся в поместье). Но задумалась и всё же вернулась; попросила короб или что-то похожее. Она распалила утихший очаг и, насколько могла тихо (и быстро), начала чистить и нарезать ингредиенты. Ведь сейчас главный человек города наверняка сидит на совещании и, кроме чая, ни ел и ни пил двое суток.
Спираль картофельных очистков отложена, не выброшена - "Нечего разбрасываться, отдай лучше, я приготовлю сейчас из них кое-что" (Сара ревниво смела их на поднос). Кусок мяса (честно полученный по норме на человека после утреннего распределения ресурсов) шипит и изнутри закипает, хрустящей корочкой замыкая сочность мяса. Сковорода плюется от сала и сока, вытекающего из вырезки. Хотя фирменное блюдо Ноэлль - это блинчики, Джинн нужны силы на работу, а не сладости. Пирамидку расти-горы пришлось для сохранности укладывать сразу на бок, на дно коробка. Сара, запекавшая картофель, оценила готовое блюдо и, улыбнувшись, выставила большой палец. Отлично, потому что с душой! И пахнет - сумасшедше-хорошо.
Сара выдала помощнице наплечную сумку, и Ноэлль, ещё свежая после купания, с волосами, пропавшими шашлыком и дымом, положила в неё коробок. Сейчас, кроме позднего ужина, она несла рыцарям весть о том, что на площади стынут их порции расти-горы; хозяйка "Хорошего охотника" отмела идею доставки сразу всех блюда за раз - мондштадскую гордость надо есть вертикально. При всей осторожности, Ноэлль их так не донесёт. "Пусть заканчивают дела и приходят есть, как нормальные люди".
Рыцарь-горничная была слишком нетерпелива, чтобы спорить. Скорей-скорей, кормить магистра! Пусть она не сказала это вслух, её кивки не впопад заставили Сару простодушно махнуть рукой и велеть, чтобы Ноэлль возвращалась с пустым коробком.
Город дышал, звенел, горел недавним присутствием мастера Джинн. Патрульные - на заданиях, у медиков - новые материалы для перевязок, завалы - разобраны. Везде чувствовалась заботливая и крепкая рука. Ноэлль успела всего только разобрать несколько домов и помогла паре раненных добраться до точки с целителями. А магистр целый город поставила на ноги. Вот, к чему нужно стремиться!
Ноги гудели от дневного труда, руки - от таскания тяжестей; но Ноэлль вверх по лестницам плыла, не чувствуя усталость. Последний месяц она была редким гостем в Ордене - только пару мимолётных визитов с тех пор, как её взял под свою опеку мастер Дилюк. Ностальгия по дому - а невозможно было иначе воспринимать штаб - так же давала сил. Казалось, прошла целая вечность под покровительством господина Рагнвиндра, а не сорок с хвостиком дней; она успела столько попробовать и повидать, столькому научилась и во стольком - разачаровалась. Бремя фартука ещё не развеялось и, несмотря на звание сквайра и результаты в этой должности, Ноэлль сомневалась в себе. Гордится ли мастер Джинн её успехами? Знает ли о них?..
***
Когда в конце апреля Итэр покинул Мондштадт, перед Ордо Фавониус встало много вопросов - срочных и нетипичных. Нападение Двалина поставила под вопрос готовность Ордена к обороне. Если бы не чужестранец, направленный ветрами Барбатоса, судьба столицы, а то и всего региона оказалась бы незавидной. Ноэлль, конечно, не принимала участия в обсуждениях, но за счёт статуса старшей горничной, слышала много на заседаниях. Она приносила вместе с коллегой чай на летучки и экстренные заседания, и оставалась в кабинетах, собирая и унося чашки - и слушала.
Споры кипели обо всём - обмундировании и запасам оружия, отбору и подготовку рекрутов, количестве владельцев Глаза Бога в их рядах. Неведомая угроза повисла тучей над штабом; пусть часть капитанов оставалась спокойна, убеждая, что нападение сказочных существ невозможно предугадать (и случаются они редко). Ноэлль с сожалением и тревогой впивалась в лицо мастера Джинн и молила, чтобы ей наконец дали шанс стать частью Ордена. Помочь чем-то, кроме мытья полов и посуды! Но сколько бы не подходила она, сколько бы не просила других рыцарей - Эмбер, Кайю - замолвить за неё слово, мечта оставалась мечтой. И, вероятно, вместо гарды она бы ещё долго держала древко метлы, если бы не одно но.
Дилюк.
Ноэлль так и не решилась узнать, чья то была идея. Онажды её пригласили в кабинет магистра и предложили стать ученицей мастера Дилюка. Вот так просто, выложили карты на стол. Спросили, готова ли она бросить всё - дом (на неопределённое время), семью, дело всей своей жизни.
Сложно объяснить, откуда взялась в тот день твёрдость в её голосе. Но Ноэлль вышла из кабинета магистра, пусть и неуверенно, но уверенно попросив время на подумать. В округе не было лучшего мечника, чем мастер Рагнвиндр. Это - неоспоримый факт. Но покидать Орден ради непонятного будущего в роли его ученицы - Ноэлль готова не была. Как и расставаться с мечтой о рыцарстве, что было, пожалуй, важнее. А ключевое условие обучения - конец работы Ноэлль, как горничной Ордо Фавониус.
Другая бы на её месте не сомневалась - но и не оказалась бы на перепутье. День прошёл незаметно, и только вечером, когда в свечном круге семья собралась на ужин, мать вытащила её из прострации. Девушка рассказала всё, как на духу - о предложении, о страхе, о плюсах и минусах, что она растеряна и расстроена, что она никогда не уедет из Ордена, что у неё нет даже приличной одежды... Она долго плакала, а родители - долго утешали.
Пузатая восковая свеча плавилась в настольной лампе в их крестьянской кухоньке. Дешевая деревянная посуда и столовые приборы, серые тряпки и щелок в банке для мытья посуды. Из еды - хлеб, пару луковиц и вяленое мясо. Любой не раздумывая выбрал бы жалование сквайра и почётное звание ученицы лучшего мечника.
Но не Ноэлль.
***
Тоска по штабу не угасала, и сейчас, когда здание выросло из брусчатки, разгорелась с прежней силой. Ноэлль пылала - её сердце, и щёки, и ноги, и руки. Она готова была сорваться и бежать, кричать - я вернулась, я дома! - и не разрешила себе так сделать. Девушка не решилась спросить, что магистр Джинн думает о её согласии уйти из Ордена, о предательстве мечты стать самой-самой. Пусть тогда магистр улыбнулась Ноэлль и покивала, что рада открывшимся ей возможностям, была ли то правда? Вдруг она посчитала... посчитала её предательницей?
Эта мысль не давала покоя последний месяц. Найти ответ, раз за разом обдумывая, смакуя детали того утра, не вышло. Оставалось гадать и надеяться, что её поняли правильно. Что она выбрала не бросить Орден, а стать лучше, чтобы в него вернуться уже подготовленной! Самой лучшей, с самыми высокими баллами по всем экзаменам, с лучшей лётной подготовкой за всю историю Мондштадта!!!
И эта мысль, эта мечта согревала почти каждый вечер перед сном. Не каждый шаг навстречу цели ведёт по прямой дорожке; иногда надо с готовностью отступить, чтобы не пропустить нужный поворот. Так говорили ей родители, и у Ноэлль не возникало повода не доверять их советам.
Свет в окнах штаба ещё горел - не только в кабинете магистра, в комнате горничных тоже. Девушка не стала заходить на правах бывшего сотрудника; покорно (и нетерпеливо) дождалась, пока из здания не вышли рыцари-капитаны. Ноэлль, стараясь скрыть воодушевление (получилось не очень) доложила, что ужин ждёт их на площади, а она принесла ужин магистру, но для всех принести еду не получилось, потому что Сара сказала, что расти-гору надо есть только вертикально, а короб - он лежит вдоль, а не вверх...
И только один из уставших капитанов прервал её, поблагодарив, и пропустил Ноэлль внутрь.
В холле было светло и тихо. Из караульных там остался только один дежурный; других задействовали в работах в городе. Потолок казался выше и светлее, чем Ноэлль помнила. А дверь слева - так близко и бесконечно далеко.
Имеет ли она право стучать? Может, она должна просто отдать еду дежурному? Это же не обязательно она должна отдавать ужин мастеру Джинн? ну и что, что готовила она лично, своими руками, сама - это не ничего не значит? Или всё-таки значит? А если у мастера ещё идет приём и обсуждения, и ей сейчас только она мешать будет?!
Нет. Пусть это эгоистично или неправильно, она должна лично передать блюдо в руки адресанту. И Сара наказала ей проследить, чтобы магистр поела и отдала коробок. Собравшись с духом, Ноэлль постучала.
- Магистр Джинн, это Ноэлль - с-сквайр Ноэлль! , - голос пустил петуха, слишком долго ждала этой встречи - и давно мечтала представиться в должности. Ноэлль закашлялась и очень смутилась, отрепетированные слова рассыпались по темному полу. - Разрешите доложить! Я-я принесла вам ужин!
[icon]https://forumupload.ru/uploads/001b/5c/7f/87/t840014.gif[/icon]
Отредактировано Noelle (2023-03-14 19:44:40)
