Отголосок былой жизни болезненно впился в разум искрами тлеющего сердца. Слишком знакомыми были приметы, названные её агентами. При всём желании вышколенные ею солдаты Фатуи не смогли бы пропустить мимо своего внимания столь приметного рыцаря. Поиски Анемо Архонта пока не увенчались успехом, но вместо него найден оказался тот, кого Прекрасная леди совершенно не желала находить. Но теперь, когда имя его прозвучало в голове, а вместе с ним и имя «другого рыцаря», покою не быть. Синьора была совершенно недовольна находкой, но не стала этого демонстрировать. Отослав всех искать следы Анемо Архонта дальше, Предвестница отправилась в одиночный путь. До того места, где по данным агентов скрывался необычный рыцарь. Никому кроме неё здесь не следовало быть. Если бы кто-то из её агентов оказался рядом в момент этой встречи, быть может его тут же пришлось бы убить. Потому что даже сама Розалина не знает как отреагирует, увидев предполагаемого Роланда, ученика... Его имя так настойчиво лезло в голову, но Синьора упрямо делала вид, что на самом деле не вспоминает его. Это имя словно надоедливая муха крутилось на языке мысли, но Восьмая зло отмахивалась от него.

«Нет.»

Боль просачивалась теплом испепеляющего пламени сквозь лёд «маски». Синьора, Восьмая Предвестница. Фигура статная, влиятельная и властная. Внушающая трепет и благоговение в одних, страх и ужас в других. Не к лицу этой «маске» те тяжёлые, болезненные эмоции, что стали неотъемлемой частью жизни тлеющей Розалины Лоефальтер. И от того лицо её было хмурым, а взгляд холодным и пронзительно острым. Как и те чувства, что испытывала она по поводу происходящего.

«Зачем мне эта встреча?»

Что-то в глубине души, средь пепла в груди шевелилось при этих смутных, тревожных воспоминаниях. Она не знала зачем ей в действительности нужна эта встреча. Синьора не хотела себе признаваться, но надеется, что никаких рыцарей из прошлого ей не встретится и это будет совершенно иной человек. Не тот, что много столетий назад был учеником возлюбленного Розалины. Не тот, которого она встретила во время охоты на чудовищ, когда кожа обугливалась и лопалась под напором собственного пламени. Те времена позади и ныне поверх черной обугленной плоти красуется красивая бледная «маска». Прошлому больше нет места в её жизни. Лишь величественной цели Царицы. И всё-таки Роланд возможно последняя ниточка, связывающая почти истлевшую ведьму с далёким прошлым. Розалина не знала наверняка мог ли он выжить и как. Но если это случилось...

«Это не важно.»

Синьора взяла чувства в жёсткие ледяные рукавицы, но всё-таки не могла не понимать, что для неё важно убедиться в личности найденного рыцаря. Она знала что в Мондштадте её ждёт испытание. Встреча с Анемо Архонтом может тронуть спокойствие ледяных граней, в которые заключено сердце Алой ведьмы. И всё же это случилось до неё. Сквозь холодную ровную поверхность проступало адское сияние пламени - привкус заглушённых эмоций. За внутренней борьбой Прекрасная леди не сразу заметила, как тёплые лесные оттенки заменились мрачностью глухой чащобы в глубине леса. Где-то здесь и были найдены следы её агентами. По их словам логово загадочного рыцаря уже близко, за густой зарослью в маленькой пещере. Но Предвестница идёт вперёд, а пейзаж не желает переменяться. Словно чья-то злая шутка, заставляющая ходить Синьору по кругу. Эта дерзость злила её ещё больше. И закладывала подозрения о западне. Но лишь единицы могли знать и помнить о том, кто такая Горящая алая ведьма и какую судьбу приняла она из рук Крио Архонта. Сложно и представить, кто мог заманить её сюда подобной приманкой и для чего.

Внимание привлекает чёрное мерцание справа. Неестественные тени мелькают позади деревьев, но уверенной походкой Синьора идёт дальше. Мысль о том, что здесь действительно мог быть Роланд начинает улетучиваться. Боль Розалины отступает перед злостью и сосредоточенностью Синьоры. Взгляд то и дело цепляется за эти мимолётные движения меж деревьев. Ей начинает казаться, что она узнаёт эти черные фигуры. Искривлённые в агонии чудовища, спешащие на урок студенты Академии, благородные рыцари Мондштадта... Но затем она слышит чей-то голос. Чей-то донельзя знакомый шёпот.

«Я убью того, кто это устроил.»

Ведь услышанный голос принадлежал Ростаму. Он не мог здесь появиться, ведь она точно знает что он мёртв. Все эти силуэты, эти тени прошлого... Лес не заканчивается и уже вовсе не является тем, в который вошла Синьора. Терзающий шёпот напоминает ей о былых днях, но является отравляющей ложью. Никто из ныне живущих не должен знать о Волчонке. Никто не должен был сметь использовать его имя, его голос и его внешность. Но вот тень, слишком похожая на него, мелькает где-то слева. И тут же исчезает среди деревьев, стоит взгляду выцепить узнаваемый силуэт. Замедлявшийся шаг останавливается совсем. Синьора закрывает глаза, стараясь совладать с чувствами. Кто бы ни был виной происходящего, он явно желает вывести её из равновесия. Она открывает глаза и перед взором предстаёт чей-то невысокий белый силуэт. Неестественные тени и шёпот из прошлого отходят на второй план. Сосредотачивая всё своё внимание на странной девочке в платье, Синьора идёт к ней, пронзая ледяным взглядом.

Отредактировано Rosalyne Lohefalter (2023-01-12 06:12:37)

Страха не чувствует Синьора. Лишь злость и интерес. Жуткий лес тянет к ней свои изуродованные ветви - пустяк. Она привыкла к когтистым лапам чудовищ, отравляющему разложению и пронизывающему рёву. Чудовищ не боится дева из Мондштадта. Ведь и сама она стала чудовищем. Алая ведьма закрывает глаза и видит сожжённых тварей, чей пепел удобрил почву быть может и этого леса. Она помнит вкус пепла на своих губах. Помнит вкус боли от когтей врагов и ожогов пламени своего. Помнит это и сей лес мистический. А может и не лес вовсе, а та, что скрывается под образом девчушки в белом платье. Милый мираж. Но Синьора не сомневалась, что за красивым личиком прячется чудовище ни чуть не менее страшное, чем она сама. И уж куда страшнее тех, чей пепел удобрял эту землю.

- Он помнит лишь ярость. Огонь. И боль.

Она вторила этим вопросам уверенными ответами. Сыграют они в эту маленькую игру, но что будет дальше? Алая ведьма вновь хочет почувствовать жар своего огня, но Синьора знает что не стоит. Холодная клеть удержит пламя ярости. До определённого момента. Не только лишь женщина отвечает на эти вопросы. Вторит им и хор умерших, но не забытых. Ревущий хор чудовищ и людей, сожжённых или оставленных. Розалина ни за что не позволит этой провокации снять с неё маску, но слышит как сердце, - тот пепел, что от него остался, - искрится, вспыхивает, зовёт огонь возгореться вновь. Нельзя. Не сейчас. Она идёт, огибая сосны, игнорируя мягкий мох, зовущий предаться грёзам. Розалина больше не видит прекрасных снов и не верит в сладость сновидений. Лишь сокровенная мечта её величества Царицы та единственная грёза, которой позволяет предаваться себе Прекрасная леди. Лелеемый образ, ради которого она сделает всё возможное. Уничтожит каждое чудовище на земле и на небесах.

- Я искала то, что должно быть давно мертво...

И не о Роланде речь, но о памяти, которую несёт с собой само его возможное существование. Всякая ниточка к прошлому Алой ведьмы. Всякое напоминание о том, кем была носящая маску Прекрасной леди, Восьмой Предвестницы Фатуи. Синьора подходит к дубу, жмётся к которому чудовище с ликом девочки. Подходит и кладёт руку на кору, словно не замечая ту. Мысли проносятся назад, куда-то вдаль прошлого столь далёкого, что и забыть не мудрено. Но Розалина помнит всё.

- Уже нашла.

Тяжёлый взгляд брошен к девочке. Не ненависть в нём, но пламя самой жизни. Жизни не сладкой, очень горькой, болезненной. Такое пламя не подарит тепло, оно способно обещать лишь смерть. Её и обещает она той, что прячется за девичьим ликом.

Отредактировано Rosalyne Lohefalter (2023-02-18 18:25:46)

Мило? Ошмётки коры осыпаются под пальцами, облачёнными в металлические когти. Злость, едва ли вымещенная на несчастном дереве. В глазах так и стоит картина - девочка, разорванная в клочья градом льда. Свежий вкус льда и медь крови на губах. Но знает и понимает, что чудовище не простое. И потому не спешит воплощать желаемое. Смотрит на неё всё тем же взглядом, да выжидает развития игры. Чудовище не веселится, не озорничает. У чудовища нет чувств, лишь их фальшивый отголосок. Свои же ведьма скрыла подо льдом и лишь отсветом огней на гранях выдают они себя.

Слышит? Слышит. Сознание болезненно пронзает отдалённый шум. Боль не физическая, но на сердце тяжело. Пальцы сильнее сжимают кору, смыкаясь в конце концов с резким лязгом металла. Дыхание захватывает. Она помнит этот шум. Не наяву слышала его, но среди тех снов, что забыть желает. Среди кошмарных сновидений, терзавших разум до превращения; среди отголосков и видений, навещающих изредка сейчас. Тлеющие образы людей, верхом на лошадях; стягов, развевающихся по ветру; голоса командиров, направляющих колонну рыцарей на бой. Чудовища идут. И он в рядах людей, готовых дать отпор.

Прикосновение обжигает своей мерзкостью. Маленькая ладошка смыкается на её пальцах и не отпускает. Хрупкая, нежная, невинная. Лживая, мерзкая, опасная. Детская рука тянет её и вырваться никак. Сознание слегка мутнее от тяжёлых воспоминаний. Иль то магия чудовища, бдительность усыпляющая? Женщина бежит за ней, силясь перебороть этот морок. Она знает, что происходящее лишь туман. Отголоски ли воспоминаний, поднятые из артерий земли, или же жестокая постановка чьих-то миражей. Но чувствует Розалина, что встречу эту допустить нельзя. Не для того она старательно прятала память о былом в глубинах сгоревшего сердца. Её слабость, её извечная боль.

Слова чудовища звучат сладким ядом. Ведь он не вернулся и не может возвратиться. А она ждала. Очень-очень его ждала. Хотела бы не верить в то, что было. Но не могла. Ведь ещё тогда убедилась в гибели его. Ещё тогда приняла, но не смирилась. И эти боль и ненависть разогли то пламя, что сжигало тварей и её саму. Клокочущее, жадное до плоти. Чувствовала она манящий зов огня. Контролировать себя становилось всё сложнее. Девочку так хотелось уничтожить. Быстрее разорвать, истерзать, сжечь заживо её. Лишь бы только прервать этот болезненный мираж, лишь бы только не увидеть здесь его.

Взяло чудовище её за вторую руку, да в глаза смотрит. Сопереживание? Фальшь твари страшно бесит. Но она говорит и слова её бьют сильнее любых когтей. Потому что так и есть. Будь Ростам жив, он бы ни за что не признал то чудовище, что носило имя его возлюбленной. Будь он жив, пожелал бы отомстить твари, истерзавшей пламенем деву его сердца. Окажись он жив...

- Убью.

Розалина вырывается из рук девочки и тут же хватает ту за горло. Сколь бы ни было опасно то чудовище, что сокрыто за невинным обликом ребёнка, Алая ведьма тоже опасна и тоже чудовищна.

- Убью тебя.

Сжимаются пальцы в металлических когтях на тонкой, нежной шее. Кровь не заглушит терзающую ведьму боль и от того ещё более бессильна и горяча злость её.

Не хочет она слышать того, что слышит. На долгие мгновения в голове воцаряется тяжёлый беззвучный шум. Мутнеет перед глазами. Давно Розалина не слышала этот голос так живо. Даже в страшных снах своих, затаённых кошмарах, лишь отголоски, лишь тени воспоминаний. Тварь добралась до самого сокровенного. Откуда, в каких глубинах памяти, в каких далёких образах артерий земли обнаружила она это опасное сокровище, давно утраченное и позабытое? Пальцы бессильно сдавливают горло девочки - сколь бы не давила она шею той, а найти спасения в этом не могла.

Оборачивается Розалина на голос и видит лицо его. Такой же, словно и пять столетий назад. Словно и не было горестной разлуки. Лишь тени пережитого на севере ужаса омрачают светлый рыцарский лик. Но не отражение ужаса тех событий гневит Розалину. Природа этих теней на лице возлюбленного исполнена самой мерзкой лжи. Ведь он не пережил те события. Он их не пережил.

«Ложь. Ты мёртв. Я знаю это, я точно это знаю...»

Его голос, то как он обращается к ней по имени - это будоражило сильнее чего-либо на свете. Слова мужчины бередили старые, до сих пор незажившие раны. Она могла сковать сердце льдом, подаренным Царицей, но внутри оно обливалось кровью невризая на холод своей темницы. Сколько бы не убегала от прошлого, как бы от него не закрывалась - она была бессильна перед жестокостью прямого столкновения. Вся сила Алой ведьмы, вся сила Восьмой Предвестницы - они не стоили ничего перед терзающей утратой. Он был ложью, но столь острым напоминанием, что лёд без труда пробил этот точный колющий удар.

В глазах рыцаря отражается чудовище с прекрасным ликом. Никакая маска не скроет это от него, ни за какой красотой не спрятать истерзанное пламенем нутро. Кровавый блеск в глазах не утаить, жестокую натуру не закрасить марафетом образов. Как же поступит с этим откровением благородный рыцарь? Решится ли исполнить свой долг святой или поддастся слабости своего сердца? Розалина не хотела узнавать ответа на этот вопрос.

«Ты м̷ё̷р҈т̸в҉...»

Небрежным движением она отбрасывает свою "пленницу". Когти грубо оцарапали её, оставляя красными пятнами на белой коже отметины горькой злости. Крио глаз порчи мгновенно засиял, откликаясь на зов Предвестницы. Инеем покрылись тёмные листочки на деревьях и трава под ногами. За тем лишь, чтобы на белом фоне отчётливее виднелась пролитая кровь.

«Т̶̧̛͖̜̳͈̬̃́͐̉̇̄̿͆ы̸̧͎̬̥̙̂̈͠ͅ д̵̞̲͓̫͛̈̍̌͜͠о҈̨̛̮̝͈̯͇͙͍͙̇̅̽̅̒̚л̷̢̖̜̠̥̊̑͑͝ж̷̢͕͖̙͉͕̇̈́͌͂̽͊̀͗͠е̶̡̗̬҇̂̈̓̏н̶͔̭̲͛̄͜͝ б̴͓̠͖̩̙̤̊̅̈́̀̇̕͢ы̸̧͇͉̠̒̃̌̽͡т̴̢͎̖͉҇͒́̑̔̀͐̆ͅь̷̨͉̟̳̟́̆̍̓͐͞ м̶̧̖̥͔̠͙҇̎͂̚ё̴̨͖̘̫̠̍͒͗͝р̸̧̞̩͙̗͙̓͌̎̀̕т̸̨͇̳̟̘͗̏̅͋͠в̶͉̜̮̰͌̓͜͝!»

Сверкающее чистой белоснежностью копьё, увенчанное острыми шипами, пронзает Ростама насквозь. Нет, вовсе не его. Лишь фальшивый образ, порождённый мерзкой магией чудовища. Разрывает плоть острейший лёд, забрызгивая кровью всё вокруг.

Сколь же правдоподобен этот мираж...

«Т̶̬̣̪͎̦̲̐̏̉̄͌̄̚ы̵̝̭̱͎̟̲͒̍͒̉͋̽̋͗̍͑ н҉̦͉̪͓͖͍̰̣͔̝͋̊͌͛͒е̶͍͙̝͙͙͉͕̭͇͕̃͛́͗ о̵̙̮̥͇̠̟̗̲͇̳͕̐͆̔̍̓̔̇̀ͅн̸͚͓͚̝͔̞̳͖͇̙̃͆͆̚.̵̳̭͉̣̎͋̐̍̿́͊̉.҉̠̲̖̘̣̗́̒̄̇̿̔̊.҈̮̥̳̜̭̜̦͚̜͕̭̩̆̅̀͒͊͐̈̀̓͂͐̒ Т̷̱̯̲̝̜̖̖͚͕̜͉͚͆̀̽͛̎̏̋́͑̚ы҉̗̮̟͇͆́͋͌̈ н̸͙͔̝̬̰͉͔̫̔̄̔͂̚ͅе҉̫̭̟͖̬̲̯͉̪̍̌̐̀ о̴͍̱͚̖͉̰̆̆͗͛͆̊̑͌̀ͅн̶̥͙̭̳͍̫̙̯̂́́̿̂̀̀̆̒.̸̣͉̖̠̗͎͉͖̪͕͖̇̿̿́̋̆̅̽̾͋ͅ.̴̙̫̠͉̣̩͔̜̥̓̏͗̾̉̓.̶̙̰͍̜͈̣̲̍̽̅̌̓̽̉͒͊ Т̵͔͍̥̖̪͚̫͔̙̔̊̅̆̊ы̴̖̞̤̭̙̣͉͍̭̌̆̊̅͊̉̒̽́̋̏̉ н̵̣͕̣̱̤̭͚̃̋̌̓̇̓́̾е̷̮̳͇̩͔̜̣̣̝͉̊̄̅͂͛̏͌̎ о̸͇̙̝̘͚̭̝̋̈́͑̃͂̊н̶̦̠̳̩̭̐͊͋̔̃̋̈́̓͋̚ͅ.̴̲̳͕̖̤̮̜̖̝͚̘̀͒̿̽̔.҈͓̥͉̫̜̤̱͊̈́̽̂́̀̚ͅ.҉̭̩̞̞͈͆̈͛̄͂̃͋́̔̓̚»

В глазах застывший ужас. Смотрит Розалина на разорванного льдом её магии Ростама.

«Э̷̧͔̩̗̒̿̑̕т҉̡̫̩̥̄̇͝о̸̢͇͈̖̯̖́͐̕ б̴̪̭̫͕̦͋̃͢͞ы̵͇͙̜͇҇̔̓͜л̴̨̪͉̯̒̇̎̏̋͡ н҈̧͍͙͙̟́̆͌͝е҈̢̭̮̽̋̽͒͡ о҉̨͖̣҇͛̏́̾н̷̟̤͕̪̜͌̿̎̔͊͢͠.҈̡̯̥̩͓̍̄̓́͌͝.҈̡̛̪̟͂͆̏.̴̡͉̙͙̬͂̔͂̾͡»

Мир рассыпается ледяными осколками. Картина постепенно сменяется, но взор застлан страшным видением. Лёд разрывает тело любимого на куски. Кровь его стекает по некогда белоснежной поверхности. Неопределённость сложившейся до того ситуации теперь с остервенением грызёт сознание. Напал бы благородный рыцарь на чудовище или искал бы пути спасти свою прекрасную деву? Она уже не получит ответа на этот вопрос - хоть и боялась его, но вдруг начала осознавать, что страшно желает. Слабость внезапно зародившейся надежды ела изнутри, заставляя всё больше и больше усомневаться в собственном решении. Но...

«Э҉̨͝т̴̧҇о̸̛͢ б̸̨̛ы҉̡҇л҈͢͠ н̷̢̛е҉̧͞ о̶̨̕н̷̡͝.̷̨͝.̶̧҇.̵̨̕»

Чудовище рассыпается снегом вместе с лесом, пропадает из прошлой сцены и переносится в новую. Замёрзшее тело обжигают тёплые солнечные лучи. Неприятно. Она жмурится, словно свет слепит её. Пошевелиться бы, прикрыть глаза рукой, но тело остаётся неподвижным. Слышит она рыдания людей, их причитания и скорбные слова. Они скорбят о нём. Розалина чувствует, что лёд в груди трескается, подтаивают щербатые холодные грани. Пепельное сердце дышит пламенем и чувствует ведьма желание сжечь этот проклятый собор. Их лживые слова злят сильнее, призывают пламя возгореться. Алая ведьма знает, что это всё ложь. Жестокая игра твари, её подлые миражи. Ростам погиб давным давно от лап чудовищ Каэнри'ах. Розалина точно знала по чей вине произошла та трагедия.

«Это был не он...»

Очередной букет ложится на тело ведьмы. Чувствует она прикосновение цветов и от чего-то ей оно неприятно. Затем слышит голос той самой девочки. Той самой твари. Что же хочет от неё это существо? Розалина продолжает безмолвно лежать, переживая противоречивые эмоции. Как же хочется сжечь всё вокруг, о как же хочется. Но в то же время хочется закрыть глаза и забыть о случившемся, позволить холоду в груди погасить разгорающееся пламя и затуманить чувства.
Слышит Розалина как девочка объявляет об её пока ещё сохранившейся жизни, слышит рыдания людей и безутешный вой. Ей плевать. Не ищет Розалина ни прощения, ни сочувствия. Лишь одно заботит её в этой жизни - мечта Её Величества Царицы. Светлая мечта о лучшем мире, выстроенном на пепле старого порочного. Розалина подарит возлюбленной Царице этот дивный, чистый мир, подарит его своим нежным воспоминаниям о Ростаме. Будет ли в нём место для такой как она? Сердце её давно истерзано пламенем и лишь благодатью сокровенного холода оно не истлело до конца. Этот вопрос без ответа мало беспокоил Розалину. Она верила всем своим обугленным сердцем в безупречно чистый образ из сновидений Царицы. Большего ей и не нужно.

- Ты не найдёшь в этом гробу человека, - наконец звучит ответ Розалины. Губы её всё ещё сомкнуты, но ведь и происходящее не наяву, а во сне. - Она давно мертва.

Наконец она открывает глаза и смотрит в оцарапанное лицо. Взгляд женщины пронзительно холоден.

Отредактировано Rosalyne Lohefalter (2023-07-04 14:30:26)

Шум за пределами гроба раздражает её. Развернувшееся представление злит, но ведьма не шелохнётся и не обернёт его в саван прожорливого пламени. Она знала что простой люд не станет скорбеть о смерти страшной ведьмы и жестокой Предвестницы. Знала и приняла это уже очень давно, когда ещё ступала по земле огненной бурей, пожирающей чудовищ. Они не понимали и никогда не поймут. Ей и не нужно их понимание или их скорбь. Не к чему ей сочувствие безвольного, глупого стада. Их судьба быть незначительными песчинками в океане событий и они даже не помыслят о том, чтобы пойти против предписанного надменными звёздами. Немногие решаются бросить вызов небесам и оспорить свою судьбу - только такие и заслуживают того, чтобы с ними считаться. Среди таких считанные единицы тех, кто действительно в какой-то мере дорог Прекрасной леди и чья скорбь могла бы тронуть её полусгоревшее сердце. В чём она, конечно же, предпочтёт не признаваться.

Оторванная бесноватой толпой голова больше не согревала грудь горячей кровью. Это маленькое происшествие нисколько не тронуло и не поразило женщину. Она видела не раз на что может быть способна озверевшая толпа. Порой люди ведут себя не лучше стаи одичавших псин. Звуки из-за пределов белоснежной темницы тоже больше не раздражали её своим бессмысленным и лживым гамом. Тлеющие осколки видения исчезли в лесном пейзаже и сладковатом аромате смерти. Представления окончены? Но впереди виднеется чайный столик и сидящая за столом девочка с чашечкой ароматного чая. Леди смотрит за тем, как маг бездны наполняет вторую чашку. Сюр. Но в поступи Леди нет сомнения, в движениях не сокрыто готовности убивать. Она садится за столик напротив, принимая безмолвное приглашение.

- Нам ли с тобой обсуждать человечность? - замечает в свою очередь Тлеющая Алая Ведьма. Может она и является скорее человеком, чем действительно чудовищем, может и собеседница не слишком сильно осквернена силами бездны, но какая разница? То, что они пережили, те силы, которым отдали свои жизни, определили их дальнейший путь. Но не судьбу. Это люди слепо следуют своей судьбе, предписанной им кем-то другим. Чудовища стремятся идти ей наперекор, ведь сама их сущность - есть доказательство отказа от лживых порядков Селестии.
- Роланд... давно мёртв. Как и та, кто его когда-то знала. Я пришла лишь за тем, чтобы убедиться в этом. Не было смысла лукавить, как и не было смысла отпираться от своих истинных мотивов. Собеседница была не так проста и знала явно куда больше, чем может знать подавляющее большинство из ныне живущих. Не видела смысла лгать Синьора и самой себе. Уж точно не после того представления, что разыграло чудовище из бездны.

Леди поддержала этот как казалось ей фарс. Без особого энтузиазма, но с привычной надменной вычурностью, она закусывала сладкими пирожными. Нежный вкус сливок и кисловатый черешни не вызывал трепета в сердце, эта трапеза была лишь формальностью. Горячий чай согревал грудь, но мерк в отсветах прожорливого пламени, заточённого внутри заледенелого сердца. Женщина терпеливо дожидалась окончания этого негласного ритуала. И она дождалась своего.

Роланд жив.

Говоря о смерти и его, и себя, она говорила в первую очередь о гибели тех, кем они когда были. Благородный, подающий надежды рыцарь; прекрасная дева, пылающая научным энтузиазмом и стремлением помогать людям. Такими они были - мечтательными, наивными, незапятнанными. Но катастрофа оставила следы слёз на их прошлом и следы крови и гари на их настоящем. Роланд как и она переродился. Пусть это не изменило его физически, но он стал совершенно иным человеком. Но мог ли он действительно выжить? Все эти долгие годы Розалина сомневалась в этом. Она в самом деле думала, что он давно должен был пасть в очередном бою против полчищ чудовищ. Как и она сама должна была давным-давно погибнуть в языках собственного пламени. Но ей встретился Педролино, а после была и встреча с Царицей. Удивительно, что и Роланд встретил схожую судьбу. Иронично, что его дорога привела именно к этим существам.

- Каждый из нас выжил, чтобы бороться дальше. Я лишь удивлена, что он присягнул к тем, кого стремился уничтожать.

Мерзко. Не потому, что он связался с бездной, но потому, что остался жив. Не потому, что она желала ему смерти, но потому, что желала покоя. Покоя и ему, и конечно же себе. Она слишком хорошо владела собой, чтобы не выдать охватившую бурю чувств, но и пылкая натура не оставляла ей шансов целиком скрыть трепет и горечь воспоминаний. Они удушливым, чёрным дымом заволокли взор, напоминая о единственной встрече после катастрофы. Единственном ярком, не покрытом пылью, гарью и разводами от слёз и крови воспоминании.

- Он присягнул тебе? Почему?

Напряжение отчётливо ощущалось что в голосе, что во взгляде, обращённом к глазам девочки. Синьора не доверяла ей, подозревала её в чем-то враждебном. Фатуи не ладили с бездной. Следом за бездной всегда идёт деструктивный хаос, осквернение и извращение всего, до чего дотянутся их проклятые лапы. Фатуи не были невинны, но их цель спасёт человечество от тирании ложных богов. Чего же добиваются эти осквернённые проклятием твари? Казалось словно цели и нет, кроме сеяния хаоса и разрушений, но вероятнее всего это не так. Вот только что бы не преследовал орден, ничего хорошего не выйдет из того, к чему стремится помутнённый проклятием и искажённый безумием разум хтонических существ, лишь носящих маски крупиц былой человечности. В прочем справедливости ради схожее можно было бы сказать и о некоторых Предвестниках, в числе которых была и сама Розалина...

- Для чего ты используешь Роланда? И зачем пришла сюда? Не хочешь, чтобы я нашла его?

Вопросов было действительно много и она не стеснялась их задавать. Как же было бы проще и спокойнее узнать, что Роланд мёртв. Не хотелось признаваться себе, но где-то в глубине льдов и пламени всё ещё трепетали отголоски былых чувств. Он был его подающим надежды учеником. И по сей день остаётся ниточкой к тому утраченному прошлому. Может быть ей было бы даже проще самой убить его? Наконец оборвать живое напоминание о том, кем когда-то была Горящая алая ведьма.

Ядовитые слова бездны не интересовали Розалину. Она не собиралась верить твари, пусть даже милостью своей затмит всех милых дев, будет одето в самые прекрасные платья и говорить наиприятнейшим голоском. Синьора не поведётся на эту маску, ведь сама носит схожую. И сама разливает слова отравы среди людей и богов, стремясь воплотить замыслы Царицы. Лишь им верна некогда Горящая алая ведьма, только лишь идеалам своей владычицы и спасительницы. А Шут... Некогда этот мужчина спас её и привёл к Её Величеству, помог найти новую цель и действительно даровал шанс отомстить. И знала она, что некогда он пережил катастрофу в Каэнрии. Но какие бы секреты не скрывал лидер Предвестников, если ему доверяет Царица, то и Синьора не видит резона смотреть косо в сторону бывшего каэнрийца. И сколь бы не было соблазнительно поддаться разлагающим, смущающим доверие словам девочки-чудовища, Синьора не поведётся на эту манипуляцию.

- Не представляю, значит? - Предвестница не стала реагировать на прочие слова девочки, лишь зацепилась за её реплику о людях и чудовищах. Сама же Розалина считала, что прекрасно знает какова эта грань. Пламенем были выжжены практически все чувства, воспоминания и остатки человечности. Лишь пепел воспоминаний и эхо терзающих чувств дают ей вспомнить кем некогда была.

И всё же теперь судьба Роланда была ей известна и понятна. В этом отношении не было смысла сомневаться. Как и она рыцарь оказался за гранью человеческого и ему остался лишь один шаг, чтобы перейти в стан чудовищ. Может быть и действительно добровольно. Разум очень хрупкая конструкция. Она помнила его звериную ярость, его жажду крови. Некогда белый рыцарь стал чёрным от крови своих врагов. Так и светлый разум героя сменился чёрным умом чудовища. Былые ценности исказились и в жизни появились новые цели. А уж в руках бездны эти трансформации могли приобрести самые причудливые и пугающие формы.

- Использовать, служить одной цели... Может кого-то более красивые слова в чём-то и убедили бы, но не меня. Но раз Роланд теперь с вами, то пусть так. - женщина отмахнулась от былого знакомого так, будто он более не представлял для неё интереса. Конечно же откровенное лукавство, иначе её бы здесь и не было. Но Синьора не собирается более давать топтаться на том, что не касается других. Её прошлое принадлежит только ей и при необходимости обратится в пепел всё без остатка. Ничто не должно мешать воплощению замыслов Её Величества.

- Ведём одно дело? - недоверчиво переспросила Предвестница. Слова о войне с небесами может и звучат правдиво, но мотивы и способы ведения этой войны вызывают большие сомнения. Враг моего врага может стать другом, если при этом не идёт наперекор твоим собственным целям.

Терпение - не самая сильная черта Розалины. Тяжело сохранять рассудок холодным, когда в сердце свирепствует буря. И пусть потрескавшийся и подтаявший лёд сомнительная опора, Леди сумела достичь пусть и напряженного, но всё-таки спокойствия. Доверие Царицы и отведённая ею роль закалила ведьму и научила держать в узде свою огненную натуру. Даже в самом страшном буйстве чувств Розалина старалась удержать от разрушения ледяные оковы покоя. Той, что многие годы жила саморазрушением, тяжело давалась эта сложная наука сдержанности и умиротворения. Но ради великой цели и желанной мести необходимо уметь переступать через свои слабости.

- Как любезно, - комментирует слова собеседницы Розалина. Взгляд её остаётся напряжённым, а на губах капелька едкой иронии, смочившей спокойные слова своим ядом. Не вышло полностью удержаться от едкости, да и не очень хотелось. Игра в чаепитие с тварью бездны продолжала её нервировать и отголоски кошмарных видений не прошли бесследно. Но всё же свирепость ведьмы начинала сменяться заинтересованностью. В конце концов они всё-таки перешли к делу и здесь даже была выгода для Царицы. Как удобно складываются дела, что вслед за бездной на сцену выйдут фатуи и каждый получит то, что искал.

В бурном потоке собственных эмоций и манипуляций девочки эта встреча начала утомлять Розалину. Прогулка по незаживающим ранам всё же сказывалась и коль пламя не нашло выхода наружу, оно выжгло женщину изнутри. Она чувствовала, что уже и не очень-то хочет конфликтовать с той, кто совсем недавно позволяла себе непозволительное. В конце концов боль прошлого не должна быть превыше её нынешних стремлений. Фатуи действительно стоит воспользоваться любезно презентуемым хаосом ордена бездны, чтобы осуществить свою миссию. Пусть и настораживает то, что владычице ордена словно бы известна цель Синьоры и она не прочь поспособствовать в её достижении.

- Хорошо, мы разделим эту сцену, - уже без едких интонаций говорит Предвестница. - С удовольствием понаблюдаю за твоим спектаклем. Глупо отказываться от возможностей, пусть и предоставляемых твоим, казалось бы, врагом. Нет ни одной причины нарушать слаженно выстроенную последовательность грядущих событий, а значит пусть всё так и будет. Главное, что сердце анемо архонта в конце концов окажется в руках Царицы.