Часы здесь не тикают, потому что их изогнутые ажурные стрелки давно остановили свой ход; часовые механизмы башни вывалили нутро наружу, обнажая одну из непреложных истин этого пространства: время очень условно. Лозы плюща темны и вьются вверх по старой кирпичной стене, обрамляя круглые витражи, что жадно поедают лунный свет, едва ли возвращая его обратно. В стекле вместо него отражается дымкой Бездна; её присутствие тонкой чёрной вуалью, лёгкой взвесью, мимолётным туманом обрамляет каждую маленькую деталь королевской оранжереи.
В десятке шагов от беседки, увитой лозами, неприметно стоит Геральд Бездны, точно гвардеец охраняет он свою госпожу, что сейчас изволила принимать гостя в своём личном саду.
Дрожит пламя свечи на столе, рябью идёт вода в пруду, где сейчас иллюзорно тонет Луна. Её белый свет не способен вымарать все тёмные уголки в оранжерее. Её белый свет ни на что не способен сейчас, когда она уже мертва.
- Это место неполноценно, - говорит сидящий напротив принцессы Сора, смотрит он поверх собеседницы вдаль. - Много чего не хватает. Особенно цветов. Почему их так мало? Это же сад. О.
Принцесса лишь делает глоток из чашки тончайшего фарфора, пока мальчик продолжает свою мысль. Многословно и многоступенчато, на шесть голосов, что вмещены в его тело, он рассуждал о том, почему оранжерея выглядит так, а не иначе.
- А каких именно цветов не хватает, Сора? - Мягкий голос её серебряной крошкой тает в темноте и смешивается с ароматом чая, что мальчик чувствует лишь едва. - Может, кровоцветов?
Не мог рождённый в Иназуме не знать про эти цветы и Сора встрепенулся от вопроса. Вновь оглядел сад, примечая, где именно не достаёт алого огня их лепестков. О кровоцветах он знал больше, чем многие другие - уже доводилось выращивать такие. Не самые лучшие, но...
- Сюда нужны особенные кровоцветы, - от этих слов принцесса точно улыбается немного. То ли потому, что чай и сладости к нему сегодня особенно хороши, то ли потому, что ей нравится то, что она слышит.
- Найдёшь для меня такие?
Сора соглашается едва ли не раньше, чем эхо в словах принцессы стихает. Он точно знает, какие нужны в этом месте. Он всегда хотел вырастить именно такие. Могилы, в них люди, а в людях - цветы.
Чуть позже, закончив с чаепитием и сборами, из главного зала Спирали принцесса повела Сору в портал, что вывел их в подлесок, поотдаль виднелся лагерь с знакомым уже символом, похожим на клевер.
- Это не Иназума, - отмечает мальчик очевидное. Принцесса лишь кивает, поясняя, что перед походом нужно взять с собой помощницу Куникузуши, которой тоже важно туда попасть - нужно дождаться её и идти только после этого.
- Оооо, мммммм, - мальчик уже начал ломать ветки ближайшей низкорастущей сосны и запихивать их в прихваченную с собой сумку. - А он сам не придёт, нет? Нет? О... мы бы поиграли там с братиком... о, но мы можем поиграть там и с ней, верно? Верно-верно-верно!
Прекратив истязать сосну, Сора указал пальцем на приближающуюся фигуру, в которой смог опознать ту самую чёрную с красным кантом тень, что действительно иногда преследовала Куникузуши вместе с его собственной.
- Привет, привет, привет, сестрёнка Кагэ, - мальчик заложил руки за спину и наклонил голову, впервые рассматривая её вблизи. - Я Сора. Меня зовут Сора. Это моё имя. Сора. Сора это я. О! Пойдём, пойдём, пойдём погуляем в месте получше!
Мальчик протягивает руку и ждёт чуть меньше мгновения, а потом шагает вперёд и хватает Кагэ за запястье: последнее, что она видит перед тем, как мир моргнул, сменившись на Канназуку - безразличный взгляд принцессы Бездны, направленный точно в самую душу.

Отредактировано Sora (2022-07-23 00:46:47)

- Да, Сора - это правильно, - мелодичный голос мальчика тает в шуме дождя и тонет в грохоте Татаригами. Здесь всё оставалось по-старому: низкие грозовые тучи и ливни, частые вспышки молнии и её бешеные атаки по земле, выжигающие всё, до чего та могла дотянуться. Мальчик всегда любил эти молнии, мысля о том, что они были между собой похожи в своём жадном желании разорвать на части того, за кем приспичит погнаться.
Сора касается лица присевшей перед ним девушки, разглядывает зелень глаз напротив, очерчивает аккуратно линию ресниц и отводит от лица выбившуюся прядь волос. Ему не очень нравится то, что он видит - цвета некрасивые, только красный кант одежды и украшение на груди взгляд цепляют. Тем не менее Сора смотрит в ответ ничуть не менее внимательно и дождь стекает по мёртвому закату его глаз, не вызывая никакого беспокойства или дискомфорта.
- Но мы сюда не гулять пришли, - замечает мальчик, обводя кончиками пальцев контур лица Кагэ и касаясь после её шеи. - А ты? Ты, сестричка? Ммммммм, ты же тень, которую просто так не отпускают, разве же тени гуляют? Особенно тени братика Куникузуши?
Сора отвлекается и смотрит за спину, колокольчики на нём звенят вместе с раскатом грома, а молния ударяет в воду неподалёку, сразу же заискрившись по морской глади реакцией. Это убило краба, что ползал по береговой линии, второй такой успел уйти от гибели и проворно закапывался в песок.
«Краб полз туда, где перевернулась лодка.»
«Далеко и плохо видно, но раньше такой тут не было.»
«Получается, она упала недавно?»
- Получается так, - Сора теряет интерес к одному разговору и переключается на другой, поворачиваясь к лодке, что заприметил. - Может быть они тут, потому что тут есть еда? О, а что они едят? А что они едят? Может быть, ооо, ну может быть они едят людей, как думаешь?
Сильный ветер пригибает траву к земле и дёргает края одежды, колокольчики надрывно звенят и бьются друг о друга не то в какофонии, не то в агонии. Сора придерживает фуражку за козырёк и небрежно убирает от лица слипшиеся в сосульки мокрые волосы - сейчас как никогда хорошо видно, что на правом виске у мальчика дыра, и ранение это с жизнью вовсе несовместимо.
- Кровоцветы растут там, где кто-то умер, ты знаешь, знаешь? Но только если это было... ммммм, - мальчик на минуту смотрит вверх, на тучи, подбирая слова, - не просто так. О, вовсе не просто так!
Дальше по острову, поотдаль от деревни, в которой родился Сора, был выстроен довольно большой квартал, полный одноэтажных домов. Там было много однотипных маленьких комнат-клеток с кроватями и много девушек и женщин, которые в этом маленьком городке жили. Мальчик там бывал часто, хотя уже забыл причину, по какой это происходило. Но вот что помнил прекрасно - как на заднем дворе одного из домов он вырастил пять кровоцветов. Он не стремился этого сделать и они в общем-то выросли сами, без спроса, но это событие дало Соре понять, как заставить цветы расти.
- Они не были вовсе похожи на тебя, - на миг Сора снова обернулся на Кагэ. - Может быть ты не подходишь?.. О, ты не очень красивая...
«В этом смысле нет большой разницы?»
- Ооо, что за тупость! Разница есть, - мальчик направился в сторону перевёрнутой лодки. - Это очевидно. Разве Цуки стала бы об этом говорить, если бы разницы не было? Пф... она же не может...
«Молчимолчимолчимолчимолчимолчимолчимолчимолчи.»
Сора остановился как вкопанный, держась обеими руками за голову и склонившись так, чтобы не было видно лица.
«Она не может.»
«Она не может знать ничего.»
«Ничего лучше тебя.»
«͉͕̘̹̺̥ͅН̵̠̳͓̫ѝ̞ͅͅч͉͇̹͢е͏͈͇̦г̩͞о̯̞̖̖̙͉ ̞̝̝̘͚͡ͅл̼̯у̳̭̰̖̹ч̮ш͓͚е̤̤͈͢ ͏͙ͅн͏̮̺̩͎͓͔͇а̪̮̝͖͔͓ͅс̵̬̖̝̳̱͍̘.̢̱̬̼͇̖»̯͉̱͎̭̤̙͢

«Конечно не может. Это же очевидно, не будь тупицей.»
Капли дождя капают с козырька фуражки вниз быстро-быстро, капли дождя бьют по колокольчикам часто-часто. Алые верёвки сочатся водой, что падает с неба, но верёвка красит воду, а оттого она сама красная. Красная. Красная.
«Ты кого тупицей назвал?»
Красная вода катится вниз по фуражке, стекает по лицу - она красная. Красная. Красная. Но она не должна такой быть, про это Сора хорошо знает, знает лучше, чем кто бы то ни было. Мальчик знает о том, что вода из него не красная должна течь, а чёрная, как темнота. Похожая на ту, что подарила Цуки, возможно даже та же самая. Мягкая, на сажу похожая, растушёвывается при каждом прикосновении и пачкает собою всё, въедается в кожу навсегда и остаётся с тобой навечно. Сора знал, что если возьмёт Банни и засунет себе её лезвие в горло, проведя горизонтальную черту от подбородка до ключиц, а потом аккуратно раздвинет надрез пальцами, оттуда вытечет много-много этой черноты. Она же начнёт литься из его рта и носа, и из его глаз - тогда закатное солнце пропадёт, и там останется только темнота, которую можно будет руками зачёрпывать.
Сора хорошо знает, что именно это и есть конец того пути, который он начал здесь, в Татарсуне. Но это не значило, что кто-то - даже Цукуёми! - может понимать или знать что-то, чего не знает Сора. Нет-нет. Ни в коем случае.
Так нельзя.
«Я слишком много от тебя оставил в тот раз?»
«Перестань. Нет.»
«Тогда...»
«Тогда ты не будь тупицей.»
«Постой-постой, не злись на него.»
«Ты же тоже думаешь, что это правильно?»
- Я знаю, я знаю. Но тебе стоит заткнуться, - Сора поднимает взгляд и выпрямляется, видит как Кагэ пинком переворачивает ту лодку, что он сам заприметил, как ближайшую цель для осмотра.
Эта лодка совсем не гнилая и даже почти не сломанная, она здесь недавно. Насколько? Из-за частых дождей сказать сложно, дерево давно набухло. Но точно бы всего... всего несколько дней? Сора издали чувствует здесь влияние того, что называется Татаригами, влияние того, что он всегда называл Татаригами, но... теперь мальчику кажется, что название неверное. Он такое ощущал не только в Иназуме. Он такое видел - там, на Луне. Это не только Татаригами, а нечто большее.
Под перевёрнутым дном лодки хранилось тело кайраги, что и был подвержен влиянию скверны острова.
Естественно, что заражённых Бедствием из страны флот Ли Юэ не вывозил и все они остались здесь - больше звери, чем люди, одержимые чужой яростью и жаждой убийства. Очевидно, что один мёртвый под лодкой значит лишь только то, что где-то недалеко есть ещё с десяток, но живых. Или стоит сказать правильнее - функционирующих?..
- Мммм, - Сора подбежал к этому трупу и присел рядом на корточки, быстро осматривая тело на предмет повреждений. Он целенаправленно искал какие-нибудь резаные раны, которые подразумевали большую кровопотерю, но быстрый осмотр показал, что это тело целое - за исключением того, что его немного обглодали крабы - и кайраги умер от чего-то ещё, несколько дней назад. Но вот это Сору не интересовало совершенно.
- Бесполезный, - поднявшись, он пнул тело в висок и голова погибшего безвольно мотнулась в сторону. - Такие как ты абсолютно бесполезны. Такие, как ты, совершенно не нужны. О. О. Ради чего ты потерял свой смысл и своё имя? Бесполезный тупой урод. А ведь ты мог накормить их и стать чем-то красивым и осмысленным.
«Такое - большая ошибка.»
- Да, - Сора вновь осматривается сквозь частый дождь, стараясь найти то, что ему необходимо. - Никому не нужны уроды. Знаешь, сестричка... если ты можешь стать красивой - стань. О. Это всем понравился гораздо больше.
Сказав это, Сора пробежался вдоль береговой линии вперёд, в сторону, где виднелись обломки судна побольше лодки - возможно это был разбившийся или севший на мель боевой крейсер? Там внутри ничего не было, но мальчик вскарабкался на торчащие из песка балки и снова огляделся.
- Если ты не знаешь, как, мы можем тебе рассказать. О. Почему братик Куникузуши вообще тебя коллекционирует? Ему же тоже нравятся красивые вещи... это как-то глупо. О. Это как-то глупо.
«Вон там, смотри.»
«Татаригами!»
- Но это не Татригами, - мальчик качает головой и спрыгивает вниз. - Какая, впрочем, разница? Это нам подходит.
Примерно в километре от того места, где Сора проводил наблюдения, находился лагерь кайраги, который он даже смог вспомнить. В котором он бывал когда-то - но главное было то, что сейчас там находились живые версии заражённых скверной Бедствия людей. Возможно, всего один, но для целей Соры этого хватало.
- Осталось найти цветы, - эта фраза прозвучала немного рассеянно. Остановившись, мальчик прислонил палец к подбородку, размышляя о том, где могли бы вырасти подходящие для сада Цуки кровоцветы?
«А те, что выросли у того дома?»
- Нет, они плохие, - сразу же отмёл он эту идею, хотя и не сомневался в том, что те кровцветы ещё цветут. - Они должны есть людей, понимаешь? Это же элементарно.
После удара раскатистого грома на отмели словно всё затихло, даже дождь стал идти тише.

- Оа!
Сора повернулся к лодочной балке, стоило только сказке начаться, подбежал ближе, надеясь разглядеть там надписи, о которых говорила Кагэ. Однако там ничего не было, ни единой строчки. Пусть сейчас и вечер, достаточно тёмный из-за низких дождевых туч, было прекрасно видно - никаких надписей нет. Однако не было причин не верить Кагэ насчёт того, что говорилось, в особенности про коня...
- Сора уже ходил прямо и направо, там ничего нет. О, ну то есть... - мальчик смотрит в сторону и, если проследить направление его взгляда, то можно отметить, что смотрит он в сторону горна Микагэ. Тот был далёким, но распространяемая от него скверна Татаригами была ощущаема даже физически.
- Та лошадка возила костный мозг, о, знаешь, она была единственной. Вернее, последней, - Сора вздохнул, разведя руками. - Им было бы лучше использовать ездовые бананы...
Это средство передвижения упоминалось в одной фантастической лёгкой новелле для детей, популярной в Иназуме. Каким бы оторванным от мира Сора не был, всё-таки он, насколько мог, следил за самой известной в мире историей для детей младшего возраста, что издавалась под редакцией дома Яэ. Там было всё: самураи размером с гору, что использовали свои составные доспехи и объединялись в Огромного Боевого Самураеподобного Воина; неуловимые ниндзя, использующие магию просто мановением рук и умеющие ходить по воде; и отряд волшебников и волшебниц, что могли переодеваться с помощью магии и благодаря этому оставаться неузнаваемыми. Один из главных героев, волшебный мальчик-зайчик, как раз использовал ездовой банан в качестве средства передвижения!
- Внутри коня очень много всего, знаешь? - Продолжал мальчик как ни в чём не бывало. - Сора тогда очень устал... но внутри тепло и спать было очень приятно. М... получается, осталось пойти налево. Там же Надзути, да? О, хорошее место!
То, что поход налево сулил смерть, Сору абсолютно не беспокоило - он был в курсе, что написанное было не про него. Да и смерть было ровно тем, что он искал, ведь кровоцветы вовсе иначе не рождаются. Но на той отмели их должно быть много.
«Ты уже знаешь тех, кто доставит цветы.»
- Не лучший вариант, но они подходят... на первый раз. Потом надо найти кого-то ещё. Мы не можем положить в могилу такое уродство.
«А откуда она про всё это знает?»
Сразу после этих слов Сора прервал свои рассуждения о том, как будет оформлять клумбы в саду Цукуёми и снова посмотрел на стоящую напротив девушку - на этот раз внимательнее. На этот раз не как в предыдущий, когда трогал её лицо в попытке подстроить под собственные стандарты и выкинул, признав, что она ненужная и лишняя. На этот раз Сора смотрел с лёгким интересом, начав как будто что-то понимать.
«Может быть поэтому она в коллекции?»
- Может быть, - соглашается мальчик. - Эй-эй-эй, сестричка... скажи, скажи, скажи - ты можешь отрезать человеку голову?
Сора протягивает ей руку, на открытой ладони мальчика алым контуром нарисован глаз, обращённый как будто бы на собеседницу - такой же внимательный наблюдатель, как его владелец. Сора протягивает руку приглашающе, он хочет слышать ответ на свой вопрос, и определённо он хочет слышать «да, могу». Какой ещё ответ ожидать от того, кто мечом владеет, какой вариант ещё тень Куникузуши предложить может? Сора знает, что он услышит, но ответ терпеливо ждёт, потому что реальность словами создаётся, это не то, что можно пропустить.
«Это очень-очень нужно.»
«Это то, чего ты так долго ждал.»
«Ради этого сделали такой крюк?..»
«Неважно, ведь получилось же.»
«Пока нет.»
«Заткнись.»

Отредактировано Sora (2022-07-27 19:18:46)

- Ха-ха, вот почему ты в коллекции! Кое-что ты понимаешь, - Сора пару раз хлопнул в ладоши, довольный тем, что услышал. Очевидно, Кагэ не могла ответить иначе, но слышать её слова приятно - прямое подтверждение того, что Сора понимает порядок вещей в этом мире и знает ответы на вопросы. Способен предсказывать. Не то, чтобы он сомневался. Во всяком случае, обычно не сомневался... да, именно так.
Два раза приятнее то, что она сказала про то «много всего», что находилось внутри живых вещей, и Сора смотрит на её живот, понимая - там внутри то же самое, что и у всех остальных. И это можно рассмотреть как следует, вытащить; это было тем, за что её, определённо, стоило ценить.
- Если вывернуть тебя наизнанку, ты будешь очень красивой, - этот голос принадлежал не совсем Соре и интонация была несколько другой. Тело то же, но говорящий слегка отличался, хотя это было и сложно заметить. Всё ещё был им, но в то же время... Сора говорит легко и негромко, нараспев и немного растягивая гласные, очень быстро и много, а на собеседника смотрит поверхностно, как на пустое место. Соре есть дело только до себя, не до других, и слышать он намерен только свой голос - он вместе со звоном колокольчиков стремился заполнить всё пространство вокруг себя. Пятый же, в своей жажде разорвать каждого и каждое, до чего руки Соры дотянутся, очень холоден, маниакально жаден, его голос тосклив и там слышно... очарование. Или раздражение. Может быть смесь того и этого. Из глотки вместе с Пятым неизменно течёт темнота, что пачкает всё вокруг себя.
Она могла услышать в тоне мальчика не только приязнь, смешанную с омерзением, но и неподдельное, мучительное, вызывающее слёзы желание вырвать из её тела каждый орган и разрезать всё это на части.
Сора не заметил, как сказал это, и его мысли потекли в направлении поиска ответа на самый важный в мире вопрос - что это за чувство, откуда оно приходит и почему оно такое болезненное и приятное одновременно? Кое-кто, кого мальчик сразу же попросил заткнуться, сказал что место неподходящее, но он не был прав полностью. Место как раз подходящее, как и условия - и тень Куникузуши подходила для дел Соры пусть на капельку, но всё же больше, чем кайраги из лагеря неподалёку.
В конце-концов он её зачем-то выбрал. Он не может ошибаться в таких важных вещах, у него есть вкус.
Что может быть важнее цветочных лепестков, растущих из клетки? Что может быть важнее клетки, в которой они заключены? Что может быть лучше, чем забрать себе и навсегда запереть самые прекрасные вещи на земле? Что может быть лучше, чем создавать самые прекрасные вещи на земле?
«Из её рёбер выйдет хорошая клетка.»
«Клетки всегда хороши.»
«Но она не птичка.»
- А, - мальчик моргает, слыша вопрос о ездовых бананах и удивляется так сильно, что моментально забывает о печени и лёгких, которые находится в теле Кагэ. Она спрашивает о таком... таком...
- Ты совсем глупая, да? О, я имею, я имею, я имею ввиду, о, ты совсем глупая, да? Ты не знаешь о ездовых бананах, а о чём ещё ты не знаешь? Ах, ну я же сказал - «ездовые бананы», это значит, что они ездовые, и что они бананы. На них можно ездить, если ты умеешь, они бегают. Иногда прыгают. О, они жёлтые, ты знаешь? Как кролики, только бананы. Сора любит жёлтых кроликов и бананы... ты знаешь, что Цуки - жёлтый кролик? Ха, ты знаешь это. Ты глупая, но это ты знаешь, ведь у тебя есть глаза. Хорошо иметь глаза, правда?.. О, как думаешь, у Цуки тоже есть ездовой банан? Но Сора ни разу его не видел! М... она обычно ходит с высокой тупой штукой без глаз, а не с бананами, но у бананов тоже нет глаз, но та штука не жёлтая... думаешь, думаешь, ты думаешь бывают не жёлтые бананы? Жидкие бананы? Это вода, о, это вода без глаз, она пыталась убить Сору однажды, но знаешь, знаешь, вовсе на банан не похоже! Банан это банан, а вода - это вода. Но вода тоже хорошо, ведь солнце можно утопить именно в воде. В море. Но не этом море, в другом. Теперь понятно?

[Внимание: далее идут надругательства над мёртвыми телами]

- Кимоно от дождя такое тяжёлое, - пожаловался Сора, помахав руками вверх-вниз. У него рукава были короткие, на две трети, но с очень длинными тамото, которые впитывали в себя много влаги - ещё больше, чем можно было подумать, ведь кимоно было с подкладкой. Когда-то отрез дорогого бардового шёлка с золотой вышивкой был украден отцом мальчика и потом срочно перешит в несколько кимоно, чтобы не нашли. Так как родителям до Соры большого дела не было, они попусту забыли о том, что часть ткани была спрятана в его одежду, так она там и осталась.
- Почему оно просто не может стать сухим?..
Вопрос был задан в пустоту, в ещё большую, чем в Лунной Спирали витает, ответа на него Сора слышать не очень хотел. В целом он понимал, почему одежда в дождь не могла быть сухой, но это не мешало ему негодовать. Мокрое кимоно действительно было для него тяжёлым. Много ли вообще силы в мёртвом теле маленького тощего бродяжки?
На самом деле гораздо больше, чем кажется самому Соре. Маленький меч, дарованный ему принцессой Цукуёми, был обманчиво похож на обычный нож, но всё-таки этот танто хранил в себе могучую силу. Которая сейчас использовалась вовсе не по назначению.
Выдя на отмель Назути, Сора наконец заприметил кровоцветы, непоколебимо растущие на поле битвы, и сразу же подбежал к цветам, доставая оружие. Держал его мальчик по-привычке обратным хватом, точно нападать на кого-то собрался, да только тут не было никого, кроме дождя с грозой и тени Куникузуши. Последняя, возможно, и подходила для нападения, но этот вариант Сора пока что отложил в сторону. У него было чёткое представление о том, что и как он делает и мальчик собирался этого плана придерживаться.
- Да, это здесь, - присев на корточки возле цветов, Сора поддел землю лезвием своего танто. У кровоцветов корни неглубокие и он сразу поднял пласт земли вместе с ними. Покрутил там лезвие, наклонил голову влево и вправо, рассматривая цветок со всех сторон.
- Мммм, - мальчик задумчиво растёр один из лепестков между пальцами и потом лизнул кожу, ощущая на языке слабый горько-солёный привкус. - Что думаешь, Банни?.. Ты знаешь Цуки больше меня, о, но кажется, просто кажется, кажется эти не подходят. Они слабые. О. Они не ели людей. Ненужные.
Оставив вывороченные из земли цветы как есть, Сора потерял к ним всякий интерес и побежал по отмели дальше, выискивая другие кровоцветы. К некоторым он даже не подходил близко, какие-то всё-таки вытаскивал из земли и разглядывал ближе, но оставался раз от раза недоволен.
«Всё-таки это не здесь.»
- Нет, это здесь, - тотчас же возразил Сора, продолжая бегать вокруг разломанного корабля. - Просто надо найти самое подходящее место.
«И где оно, ты знаешь?»
- Да вот же, - внутри задней части разломанного судна нашлось то, что Сора так тщательно искал последние минут двадцать. Умерший человек, подле которого росло не менее десятка кроваво-красных цветов. После осмотра выяснилось, что этот мужчина, одетый как самурай, совершил здесь самоубийство, разрезав себе живот. Произошло это достаточно давно, потому что плоти на этом трупе было не так уж и много. Обойдя цветы вокруг, Сора перевернул этого самурая на спину и сел рядом в сэйдза. Раздвинув одежду погибшего, он сунул руку в его живот, как в сумку, разрывая старую и уже начавшую гнить плоть.
«О, да, действительно.»
«Это идеально. Идеально. Идеально.»
«Лучше, чем можно было представить.»
Тихий детский смех разносился по отмели явственно, шум дождя не мог его перебить.
- Kamigami no hanashi aitsura ga iru zo,
Kata-ashi Barbatos to men nashi Mora-rax!
Warera wo tataenu kami no dasaku-tachi -
«Warera no tenka da kami nado iranai!»
Песня была с чётким ритмом, подходящим под барабанный бой, только вместо него у Соры были раскаты грома. Мальчик пел свою нехитрую песенку и копался в останках, выкидывая в сторону то, что нашёл там внутри, как ненужное. Кое-где он помогал себе с помощью танто, чтобы обнажить кости получше, но в целом Сора продвигался довольно медленно, освобождая кости этого человека от уже ненужных ему частей и мало-помалу отделяя рёбра от всего остального тела.
- Nagai kami wo wakete kubi wo haneru mae ni -
Ude,
Ashi,
Mimi,
Yubi!
O Teyvat no kamisama-tachi douri wo satosu mae ni
O-nokoshite kudasai!
Меньше всего Сору беспокоило то, что его песню мог кто-то услышать. Много ли тут было живых, кроме Кагэ? Стоило ли называть «живыми» тех одержимых Татаригами кайраги и нобуси, что, услышав дерзкие слова маленького выходца Бездны, захотели познакомиться с пришельцами на отмели ближе?
«Живыми» - нет. «Подходящими» - да.
Но сидящему внутри разломанного корабля Соре до происходящего снаружи сейчас никакого дела не было.

Разозлённый крамольной песенкой Татаригами должно быть ощущал себя униженным. Соре нравилось так думать, но в то же время мальчик сожалел о том, что кроме этого он ничего иназумскому бедствию сделать не может. Не было у Татаригами осмысленного тела, которое можно было бы ранить, а кайраги, едва ли живые, его мало интересовали.
«Почему ты думаешь, что Татаригами злится?»
- А разве нет?.. - Сора впервые за долгое время на вопрос ответил вопросом, причём таким же неуверенным, вместо того, чтобы раздражённо затыкать спрашивающего своим безупречным знанием всех ответов на все вопросы в мире. До этого момента он вообще не думал о том, что можно разозлить Татаригами. Оно разве не всегда было злым? Оно... могло слышать Сору? Откуда Сора был так уверен в том, что бедствие его слышит, а песня абсолютно точно разозлит?
- Ммм... братик Уэргу об этом говорил, - мальчик хмурится, вспоминая с некоторым трудом, постепенно. - О кроватях Цукуёми. Одна подписана моим именем... Татаригами не приглашали, правильно? Даже спать на полу не приглашали. О, боги Тейвата, оставившие истину!..
Рассмеявшись и не допев, Сора вскочил с места, выглядывая с корабля на шум завязавшейся драки. Улыбнувшись, он помахал Кагэ, которая в этот момент получила разряд электро в тело. Это было очень хорошо - это было очень красиво, и Сора укусил себя за руку, наблюдая за тем, как она корчится от боли. Сразу же после почувствовал лёгкое раздражение, потому что это не он отправил молнию в тело Кагэ, сразу же после Сора пожелал этому кайраги чего-то более мучительного, чем смерть, и издал звук средний между вздохом, смехом и надсадным кашлем.
Раздражение хранилось внутри недолго, происходящее быстро отвлекло мальчика от неприятных мыслей.
- О, Кагэ-Кагэ! Откуда ты знаешь, - он хлопал в ладоши, наблюдая за тем, как кайраги лишается головы. - Откуда ты знаешь, что я нашёл кости и мы будем сажать их в саду? Ха-ха, а ты лучше, чем мы думали! Ооо, ты гораздо лучше!..
Выпрыгнув из прорехи в корабельном боку обратно на пляж, Сора подбежал к отрубленной голове. Присев, он расстегнул ремешки рогатого шлема и стащил с лица клыкасто скалящуюся маску, будто шкурку с закатника снимая и обнажая его сочную мякоть. Перевернув голову макушкой вниз, чтобы отрез шеи был как горлышко бутылки, Сора задумчиво и слегка разочарованно смотрел на проглядывающий остов кости.
- О, это было так... так... хрустяще. Приятно. Красиво? Не очень, не слишком, это он виноват, и ты тоже, но Кагэ, Кагэ, - обращаясь к ней, Сора тем не менее на девушку не смотрел и даже не повернулся в её сторону, отчего создавалось впечатление, что общается мальчик с головой в своих руках. - Ты правда знаешь кое-что. Ты знаешь больше, чем... ммм... чем выглядишь. Это имел ввиду братик, создавая тебя?.. Ааах, это было так хорошо. Так хорошо. Теперь у нас есть всё необходимое! И не надо далеко ходить...
Говоря всё это, Сора снова направился к кораблю, где его дожидались цветы и кости - те самые, которые пригодятся, как это верно сказала тень Куникузуши. Она более чем знала, о чём говорила!..
В шею отрезанной голове Сора запихал пять кровоцветов из тех, что ему понравились больше всего - земля и песок смешались с отравленной бедствием кровью. Остальные цветы мальчик, посомневавшись, тоже выкопал, сложив в сумку к сосновым веткам - в голове, всё ещё объятой скверной бедствия, им места уже не нашлось.
«Вряд ли выживут.»
«Это не должно так работать, им нужно больше еды. Особенной еды.»
- Но они давно тут растут, - возразил на это Сора. - Могут и прижиться... о.
Только сейчас он заметил, что руки полностью заняты головой и цветами, а это значит, что рёбра, которые он так старательно приводил к достойному виду, положить просто некуда. Рук у Соры всего две, сумка слишком мала.
- Бурёнушка этого не предусмотрела?.. Кагэээ! Кагэээ!
Её руки были абсолютно свободны, а значит кости для сада туда спокойно уместятся. Может быть даже найдётся платочек, чтобы в него рёбра завязать? У Соры вот такого не было!
- Кагэээ! - Мальчик громко звал её, выбегая из корабля уже не очень резво из-за занятых рук. - Кагэээ! Кагэээ! Кагэээ! Кагэээ!

- Лучше, о, ты говоришь «лучше», - Сора смеётся, укладывая голову с цветами на землю перед собой. - Ты знаешь, что такое «лучше».
Голос мальчика точно глумливый слегка, он тянет гласные и в интонации слышится лёгкая издёвка пополам с насмешкой. Он не может не признать, что Кагэ действительно много чего знает, многое понимает и, по сути, довольно умная. Но знает ли она что-то о «лучше»? Может быть, но это сомнительное знание, оно неполноценно. Сора знает это потому, что тень отдельно от своего хозяина не бывает. Какая же часть знает о том, что «лучше» отдельно от своего владельца?
- Ты знаешь об этом от братика Куникузуши, да? Это хорошее знание, - мальчик хватает предложенную шубу за воротник и протаскивает по песку немного ближе к вскопанной части, где лежало развороченное тело. - Но оно не твоё. Вернее... ммм... частично твоё, ты же его тень. О. Ты не хочешь быть отдельной?
Эти рассуждения для Соры не были пустым разговором или праздными теориями, ведь внутри него обитало множество тех, кто хотел бы стать отдельным. Они не были тенями, нет, тени были только у Куникузуши, бродили подле него, безмолвные. Все части Соры составляют единое целое, но он сам - тот, кто действительно зовёт себя «я» и имеет имя - может быть только один. О, и кто только знает, как много сил приходилось прикладывать раньше для того, чтобы быть единственным! Оставаться им до сих пор было уже проще, они смирились и признали, в конце-концов, только Сора имел право обладать этим именем. Но всё-таки... мальчик хорошо понимал, почему тени Куникузуши по большей части молчат.
- Ты не хочешь, или тебя заставили, - мальчик всё возится с рёбрами, перетаскивая их на шубу, получается это не быстро. Кости не тяжёлые, но всё ещё грязные, и Сора застревает, пытаясь очистить их получше.
- Ты не хочешь, потому что тебя заставили? О, это правильно. Я имею ввиду, что я поступил так же, - рассказывать о том, кого именно пришлось пополам разорвать, кому глаза вытащить, а кого руки лишить, Соре хотелось не слишком. Он любил с ними говорить, но говорить с другими о них? Нет-нет. Не все этого знания достойны. Кагэ точно не одна из таких, пускай она и действительно многое понимает.
«Ты просто не хочешь, чтобы мы...»
- Ещё что-то скажешь, и я тебя языка лишу, - резко перебивает его Сора. - Тебе мало? О. Знаешь, никто за тебя не держится.
«Пф. Врёшь ты хорошо, только...»
- Только ты знаешь, ты знаешь, о, ты знаешь, что я не вру. О, ты знаешь, что от ненужного следует избавляться... а? Что это?..
Перетаскивая клетку из рёбер, Сора задел их остовом и так разрытую после цветов почву, которая кое-где была была закрыта слоем песка. В одном месте образовалась горка, сейчас растревоженная, и внутри неё показалась какая-то светящаяся вещица. Оставив кости на шубе, Сора отвлёкся на то, что нашёл: нечто вроде пирамидки, из усечённого навершия которой бил луч света.
- Ты же ищешь эти штучки, да? Татаригами ненавидит тебя, - Сора с улыбкой, что свойственна всем детям, протянул своей спутнице маячок и снова вернулся к рёберной клетке, заворачивая её в шубу понадёжнее и связывая рукава в подобие ремня. - Это приятно, о. Это так приятно!
Закончив с упаковкой, мальчик закинул свой ценный груз на спину, покрепче примотав шубу к себе за рукава. Она была ещё более мокрой и тяжёлой, чем кимоно, но к счастью, нести всё это было совсем недалеко, работа уже почти сделана.
- Цуки сказала вернуть тебя обратно в конце всего. О, но «обратно» - это куда? Ты знаешь, Кагэ?
Первый портал лунный кролик открывала лично и, сказать по правде, Сора даже не поинтересовался, в какую именно точку это было. Не всё ли равно? Лично для мальчика разница была довольно абстрактной.
- Давай мы покажем тебе сад кролика? О! Теперь нас должны пустить. М... ну, или тебя убьют. Пойдём!
Зево портала, ведущее прямиком в Лунную Спираль, открылось по левую руку от Соры и мальчик приглашающе махнул рукой в сторону разрыва реальности.

Отредактировано Sora (2022-09-01 20:20:01)

- М?.. Есть только одна дорога отсюда, - Сора склонил голову к плечу. Хотел убрать руки за спину, но да те были заняты - и руки, и сама спина. Много всего он успел отобрать у Татаригами за сегодня! Ровно столько, сколько нужно, если честно, Сора всегда делает именно так. Он отнял необходимое... вернее сказать, вернул законному владельцу. Однако путь ещё не пройден до конца и это даже немного раздражало. Сора любил быстро двигаться с потоком ветра и своих мыслей, а не задержки.
- Цуки сказала вернуть тебя, так что тебе нужно идти с нами, - ему самому большого дела до Кагэ не было, осталась бы она здесь под дождём или нет. Может даже и к лучшему, если осталась - от неё бы выросло больше новых кровоцветов, которые потом можно было подарить Куникузуши. Эта мысль была мимолётной, но терпкой, приятной и очень вдохновляющей. Сразу же захотелось прыгнуть в портал и оставить Кагэ здесь, один на один с ненавистью Тататригами. Посмотреть может быть, как она не справится со всем этим и как из её глотки вместе с темнотой будет вытекать последний крик вперемешку с кровью. Это было заманчиво, очаровательно.
Ведь Татаригами уже ненавидит её.
- Но ты можешь начать медленно умирать здесь, - голос мальчика стал немного ниже и тише, а лицо лезвием распорола улыбка. Вовсе не такая, какую у детей можно увидеть... не такая, какую можно увидеть у людей. В мёртвом голосе Соры слышались голоса всех тех, из кого он был создан, в эхе от него доносился отзвук Бездны, а в улыбке сквозило наслаждение и горячая, мертвецам вовсе несвойственная страсть. Желание настолько глубокое, что с той же Бездной сравниться может - сильнейшее чувство.
Жажда видеть чужую боль.
- Ты станешь их едой, а мы потом соберём цветы и подарим их братику Куникузуши. Он их выкинет, и все забудут тебя, и твоё имя. У тебя не будет глаз, чтобы видеть, у тебя не будет рта, чтобы кричать... о, и даже оставшиеся от тебя цветы завянут. Но Сора оставит твою голову где-нибудь, пусть ты и вовсе не похожа на Цубаки. Без кожи ты будешь более красивой.
Сказав так, мальчик развернулся к открытому порталу, шагая туда первым. Тот не закроется сразу и даст шанс для Кагэ выбрать ту дорогу, что она считает правильный - в Лунную Спираль ли, или в чертоги ненависти проклятия Канназуки. Соре всё равно на этот выбор, он торопится доставить в сад свои сокровища, торопится принести Цукуёми доказательства того, что достоин сделать оранжерею её лучше. Доказать, что знает, как правильно.
Думать он может только о том, как цветы займут свои места и, наконец, он сможет посадить там не только кровоцветы, но и Цубаки. Она давно уже должна там расцвести!..
Транзитная комната Спирали, из которой и в которую вели все дороги этого мира, оставалась всё так же - плита под ногами, рунная взвесь, растворяющаяся в воздухе и целый круг механических стражей по стенам, активирующихся при любом постороннем объекте в помещении. Сора таковым объектам не считался и просто помахал машинам, что монотонно гудели своими скучными железными внутренностями.
- Цуки, Цуки, Цуки, привет, - не задерживаясь на месте, Сора побежал, насколько мог это сделать со своей ношей, вперёд, в сторону башни с оранжереей. - Привет, привет, привет~♪ О, привет, Цуки, Цуки! Ты слышала, что Татаригами нас ненавидит? О, он такой жалкий и ничтожный! Цуки, мы принесли самые лучшие цветы!
«И сосну!»
- Но сосна скорее всего не вырастет! О, жалко... ведь кто-нибудь может на ней повеситься.