«Мы никогда не были на корабле.»
«Лодка считается? Мы плавали кучу раз на лодке!»
- Но корабль больше.
«Ты что, видел корабль хоть раз?»
- Заткнись.
Сора не отвечает ему. Не отвечает он и на вопрос Эндзё, вовсе не смотрит на этого человека. Мальчик смотрит на горизонт, где ослепительный диск солнца окунается в солёные морские воды. Сверху небо уже тёмное, чёрно-синее, а внизу яркое, нежно-розовое, красное и персиковое. Небо далёкое, как и мысли мальчика о нём, и о том, что дотуда можно дойти по земле, а где земли нет, там есть вода, по которой можно доплыть. Там, где небо, которое было как Сора, должно быть и то, что он ищет. Все ответы на вопросы в мире. Важные и нет, полезные и бесполезные, нужные и не нужные, простые и... сложные. Самый основной вопрос был самым сложным, потому что задать его Сора никак не мог. Не мог мальчик и найти кого-то подходящего, кому бы его можно было задать. Кто понял бы. Но может быть он найдётся там, далеко?.. Звучало осмысленно.
«Это место принадлежит тебе.»
«Ты никогда не был там.»
«Там есть ответы на вопросы.»
- Думаешь так? О, - Сора переводит наконец свой полный закатного неба взгляд на Эндзё. - Мы подумали и я решил, что это звучит весело, братик! Весело и важно, и хорошо, хорошо. Мы думаем... я думаю, что это важно. Знаешь, знаешь, я ищу кое-что, я хочу найти это, братик Эндзё! Очень сильно, о! Как хорошо, что я нашёл тебя! Это... ммм...
«Правильно.»
- Да, да! Правильно! О, а когда мы уплывём? Скоро? Скоро? Не хочу ждать, хочу на корабль!

***

Мягкий плеск воды и лёгкая качка корабля, много людей, но среди них - ни одного нужного человека. Сора обошёл наверное каждого пассажира... во всяком случае каждого из тех, кого смог, у каждого из тех попросил несколько слов и, получив желаемое, только разочаровался. Они ничего не понимали, смысла в поисках здесь не было.
«Может быть поискать тех, кто не против поиграть в кагомэ кагомэ?»
«Ещё как минимум трое нужны.»
«А где?»
Сора чувствовал себя уставшим и смотрел на восходящую луну с претензией. Она в ответ мальчику ничего сообщать не собиралась, как обычно, отчего его недовольство только росло и множилось, и это было то-самое-нечто, что иногда приходило к Соре и оставалось внутри. Оно было съедобным и плохо пахло, но всё равно как-то нравилось ему, пожалуй, хотя и не очень. Или очень?..
Очень сложный вопрос без ответа, что каждый раз рождал желание найти какую-то возможность разобрать по составным частям.
Сора знает, что не может сделать этого как минимум сейчас, он знает, что не знает ничего о том, когда именно узнает. Отрывается от разглядывания неба и закрывает глаза ладонями, прислушиваясь к тишине и своему дыханию. Мальчик знает, что он дышит, что дышать - это славно, почти так же славно, как поиск ответов на вопросы, наслаждения даёт столько же, особенно если говорить о чём-то чужом дыхании, которое можно забрать себе...
- Мы не будем играть в кагомэ кагомэ, - Сора вздыхает расстроенно. - О, мы спросим... спросим... Сора спросит кое-что у братика Эндзё. Он глупый немножко, но что-то он знает. Он скажет? Скажет?
Этот человек всегда говорил, по мнению Соры, странно, но, во всяком случае, не был против поговорить, как многие другие. Мальчик часто слышал, что ему нужно уйти и поиграть где-то в другом месте, ещё чаще слышал, что необходимо помолчать, однако это всё было так бессмысленно. Откуда эти люди взяли, что Соре нужно, а что нет? Несут нелепицу.
Эндзё отличался хотя бы тем, что его речь была хотя бы со смыслом, в отличие от очень многих чужих слов, что Сора слышал постоянно. Иногда мальчик его о чём-то спрашивал, ответы были дурацкими, однако они были.
«Небесполезно.»
- Да, пожалуй, - мальчик подёргал Эндзё за край рукава, привлекая внимание, но сказать ничего не успел, взрослый решил опередить его и предложил поужинать. Сора согласился, потому что не знал, когда ел в последний раз, но вроде бы это было давно.

***

Боль рождается внизу живота. Она белая и острая, Сора уверен, что если лизнуть её, то порежешься точно так же, как о лезвие меча. Вспомнив об этом, мальчик думает о том, что ему нужно просто взять и вытащить из себя эту боль и, возможно, применить по назначению.
В ушах стоит шум, в глазах очень темно, темнее, чем должно быть ночью, даже свои руки сложно разглядеть, как и меч в них - Сора не видит, где именно находится лезвие. Трогает себя за живот, в котором началась боль, чтобы прикинуть место разреза, но падает, судорожно дёргаясь и роняя оружие.
Мальчик бледный, с чёрными тенями под глазами. Можно было бы сказать про безжизненный взгляд, но мёртвое небо такое всегда. А вот что было не всегда, так это полосы красного цвета на щеках. Сора царапает своё лицо, чтобы выдрать боль оттуда, она как змея ползёт выше. Детская грудь вздымается едва-едва, не пуская в горящие лёгкие воздуха, рот вместо слов рождает хрип.
«Что это, что это, что это, что это?»
«Мы ещё не закончили!»
Смех и горький вкус на губах.
Глаза Соры закатываются за веки, а сам он, потеряв силы бороться за дыхание, сжимается в клубок и замирает на досках корабельной палубы.
Люди сделали круг, но не для того, что бы играть в кагомэ кагомэ с мальчиком, который только что перестал дышать.

***

Первый.
У него много глаз и он может всё-всё видеть. Потому-то так сложно его остановить или сбить с ног. Он сияет красным, падая с неба.
Второй.
С огромным ртом и множеством зубов, как минога. Он очень сильный и прожорливый, одно рождает другое и так по кругу - бесконечная энергия бесконечного разрушения. Он сияет оранжевым, падая с неба.
Третий.
Всегда задаёт много вопросов. Иногда нужных, иногда лишних. Это клетка, в которой можно запереть себя или другого. Он сияет золотым, падая с неба.
Четвёртый.
Делает только то, что нужно, а что не нужно - не делает. Только Четвёртый знает, что именно и как именно, и делает это лучше всех. Особенно лучше тебя. Он сияет синим, падая с неба.
Пятый.
С чёрной кровью, что течёт из слепых глазниц и рта, он одержим только ответами на вопросы. Только жадностью, что рождается из них и только жаждой, что превращает чужую боль в веселье. Он не сияет, падая с неба.
Сора.
Начало и конец пути нужны только в том случае, если можешь пройти этот путь. Сора может это - может всё, что угодно в мире, и остановить его нельзя, пока существует цель. Поэтому он расцветает белым цветком, падая с неба.

***

Распахнув глаза, Сора шумно вдыхает через рот, едва ли не выгибаясь колесом на алтаре. Всё, что он помнит - это белую боль, что поселилась внутри. Всё, что он видит - это чёрную башню, что нависает над ним пригласительно. Видит звёзды в дыре потолка и вспоминает, что их было больше, что был их частью, многим из многих. И что эти звёзды и это небо - совсем не такие, какими должны быть.
«Классно, классно, классно!»
«Мне понравилось там!»
«А это точно реально?»
«Может быть начать шевелиться, как думаешь?»
- О, заткнись, сам знаю, - Сора садится и вздрагивает, видя напротив себя существо, что задало ему вопрос. - А!
Алое, серое - почти белое - с дугой за спиной, как ореолом солнца, светящимся алым сердцевиной... оно говорило по-человечески и немного человека напоминало. Но, на взгляд Соры, выглядело интереснее.
- Ты красивое! Красивая... красивый? Привет, привет, привет, привет, - мальчик на четвереньках подползает к краю алтаря, чтобы быть ближе. - Ты кто? Кто? Я - Сора. Меня зовут Сора. Сора!.. О, а где я? Меня тут не было, это точно. Я был в другом месте... а теперь я здесь. О, это так странно. Разве корабли так работают? Ты знаешь?

— Ваше Высочество, оно пробуждено, — подтвердил Молния, отвечая на вопрос принцессы, после того, как тельце стало самостоятельно елозить по алтарю.

Чтец развернулся к их предводительнице и почтительно склонился в поклоне, принимая указание к дальнейший действия. Однако не спешил приближаться к пробужденному, отрешенно фиксируя информацию о его реакциях и состоянии своими записями для дальнейших исследований. Роль эмпирика в данном случае отводилась Пламени. Из всех присутствующих у него наибольший опыт общения с испытуемым для оценки соответствия “до” и “после”, что было полезно для текущего эксперимента. Хотя ранние пробы были неудачны и образцы попадали к ним уже остывшими телами, возможность оценить сохранность мышления после преображения была ценной. В случае удачного исхода, конечно же.

Меж тем Пламя слушал щебетание крошки. Он заметил, как заинтересованный развитием событий Вестник, подвинулся ближе к алтарю с другой стороны и фыркнул на комплимент малыша. Это принесло Пламени мгновение удовольствия, однако он не стал реагировать, сконцентрировавшись на хаотичных вопросах. Знакомый с манерой общения общения малыша, Пламя посчитал, что, возможно, в их исследовании уже был некий прогресс. Впервые пробужденный произнес такое количество слов сразу после проведения ритуала.

— Я — Пламя. А тебе, Сора, повезло оказаться в удивительнейшем из мест. В гостях у принцессы! —  он избирательно ответил на вопрос малыша и проигнорировал все остальные, — Ты помнишь поездку на корабле? Что еще ты помнишь?

Сообщать малышу, что они уже были знакомы, Пламени не казалось важным. Он мог больше не увидеть человеческое обличье чтеца. Так зачем ему знать? Пламя слышал распоряжение принцессы, поэтому начал с вопроса с неоднозначным ответом. Сохранность воспоминаний могла быть как плохим признаком, так и хорошим. Хорошим, потому что сохранность воспоминаний могла быть признаком цельности личности, но не лучшим ли было начинать новую жизнь с чистого листа без привязанностей прошлого? Отсутствие сравнительных данных требовало индивидуальной оценки.

Пламя опустился на каменный пол, чтобы его лик находился на уровне лица ребенка, а он сам захватывал если не все, то большую часть внимания ребенка; приготовился слушать хаотичные извержения слов.

— Смотри, видишь там лежит шкатулка? — в какой-то момент Пламя резко перевел внимание ребенка; кисть в перчатке указывала на часть зала, где оставался лежать ящик и другие мелочи для проведения ритуала. Среди них в лучах лунного света поблескивала лакированная шкатулка. — Принеси ее мне, и я покажу тебе, что в ней. Будет интересно!

Просьба, казалось бы отвлеченная, помимо способа проверить пробужденного на возможность выполнения простых поручений была необходима для следующего шага тестирования. Пламя встретился взглядом с Течениями. Одним из удобных плюсов длительного знакомства и совместного опыта было то, что несмотря на все перипетии быта, отсутствие уважения и наличие несогласия в большом количестве вопросов между ними имелось натренированное годами взаимодействия понимание ситуации, которое не требовало слов. Пламени было достаточно перевести взгляд на светловолосую макушку крошки, посмотреть на шкатулку, перевести свой взгляд на точку между шкатулкой и алтарем, а после сделать круговой жест кистью, чтобы Течения понял, что от него потребуется дальше.

Отредактировано Fathomless Flames (2022-02-06 21:59:26)

«То, что было не так» - это вызывало дискомфорт. Именно это, и ничто другое, оно сотней прикосновений отпечатывалось на коже и ползло снизу вверх, как стая пауков, которых ты хватаешь горстью из гнезда. Разбегается во все стороны, оставляя за собой летящие и текучие нити паутинок, что или расслабленно колышутся по ветру, или натягиваются до предела, как леска удочки, сигнализируя о том, что рыба попалась.
Сора остановился, как вкопанный, ощутив натяжение струн мироздания, почувствовав напряжение воздуха кожей, вбитыми в голову рефлексами, своими инстинктами убийцы: от рождения мальчик был наделён заранее замечать то невидимое, что пронеслось в сантиметре от его носа.
Раз.
Кожу резанул холодный поток ветра от вспоротой реальности, от пролетевшего удара, сразу же после этого Сора быстро пробежал вперёд на несколько шагов и развернулся, под темп песенки, что разливалась сверху по потолку и вниз, капая на этот холодный и пыльный пол.
Мальчик чувствовал и даже почти видел, что между прохладой ударов есть кто-то большой. Очень большой, тёмный и проворный, прячущийся между слоёв воздуха, что нарезал сейчас, пытаясь сделать с ним то же самое. Но он явно не привык к тому, что его оппонент может быть настолько маленьким. Его рост и его замах оставляли просто огромные безопасные зоны этими ударами крест-накрест, в окнах которых Сора чувствовал себя так вольготно, точно на прогулке.
Каждый раз движение клинка проскальзывало на расстоянии рисового зёрнышка от кожи мальчика. Можно было даже подумать, что нападающий поддаётся.
Два.
- О...
Вода, как по заказу! И она определённо имела потенциал утопить Солнце, только вот сейчас зачем-то накатывала к самому Соре, явно напутав нечто в собственных приоритетах. Но это ничего. Это поправимо.
Бушующий поток, слоями нарезающий воздух вместе с пространством, летел по прямой к тому месту, где стоял мальчик. Поняв это в один момент, как и то, что этот поток своё направление быстро изменить не сможет, Сора как мог быстро побежал в сторону и вперёд, чуть огибая режущие волны и стремясь в то место, откуда воды брали своё начало.
Если они где-то появились, значит там их владелец, не так ли?
Три.
Шкатулка, что Сора лишь по случайности ещё не выбросил, перебегая с места на место и уклоняясь от атак, начала светиться и сиять, на ходу разваливаясь, как сначала показалось мальчику, который никак не мог найти время и посмотреть, что такое происходит и что вообще изменилось.
Всё происходило очень быстро: атаки, режущая волна и желание догнать её владельца, шкатулка выпадает из рук, признанная вовсе бесполезной, крышка приоткрывается и оттуда доносится знакомый зелёный свет.
Сора хватает его, едва разглядев, и сжимает в ладони покрепче, спотыкается об упавшую шкатулку и запинается на миг, не прекращая бежать - не прекращая смотреть вперёд напряжённо и внимательно, не моргая.
«Нашёл!»
Высокая фигура, составленная из чёрного, вооружена клинками гидро. В обычной ситуации Сора определённо бы позавидовал и захотел себе такие же, быть может вместе с руками, может быть вместе с именно этими же руками, но сейчас мальчик думал лишь о том, что ему надо настичь это и укротить. Подчинить. Забрать себе.
Это было просто. Да, это было так просто.
Он уже рядом и каким-то образом в его руке была ровно половина необходимых вещей: круглая, в золотой оправе, ярко горела бирюзой и желала вырваться на свободу. Ничуть не хуже, чем лезвия, что нарезали пространство за минуту до этого.
- Кагомэ кагомэ, птичка в клетке, - и она захлопнулась вместе с ярчайшим всполохом анемо. На секунду этот свет выжег пространство, после чего внутри появившегося вокруг Соры и высокой фигуры анемо барьера поднялся ветер.
Он был достаточно сильным, чтобы высоко подкинуть взрослого мужчину как куклу и завертеть в мясорубку, а Сора и вовсе ничего не весил: мальчик улетел вверх и, сгруппировавшись, оттолкнулся от дырявого потолка немного раньше, чем силы анемо рассеялись и он начал падать.
Сора чувствовал разочарование. Он знал, что его клетка сейчас почему-то неполноценна и не несёт той боли, что должна. Он находился в самом эпицентре, но почти ничего не произошло, и пленённый человек, если это был человек, никак не отреагировал на происходящее. А ещё он был достаточно тяжёлым и ветер его не подкинул.
Впрочем, это мальчик понял ещё до того, как клетка захлопнулась и изначально желал подкинуть вверх только себя - затем, чтобы сверху упасть на нападавшего, к нему на плечи, как следует уцепившись в его голову ногами и руками.
Броня никак не дала бы его придушить, не было с собой и меча, который можно было бы запихнуть в щель между пластинами, так что Сора полез пальцами в глазницы шлема для того, чтобы ослепить свою жертву и получить полноценное преимущество.
Странно, но пальцы точно бы в пустоту провалились, мальчик не ощутил ни тепла, ни упругости лопающихся под давлением глазных яблок. Ничего.
- Эй! Эй! Нечестно! Эй! Где твои глаза? - Сора начал дёргать шлем, подцепив его изнутри, чтобы стащить и посмотреть как следует, что с этим парнем было не так.
- Ты жульничаешь?

С момента пробуждения крошки прошло совсем немного времени, но прошедших событий было достаточно сделать главный вывод — ритуал был успешен. Потускневший глаз бога впервые засиял после оживления мертвеца. Вместе со стихийным символом горел и взгляд крошки, когда он щебетал слова призыва взрыва стихии.

Наблюдение за стихийным навыком крошки было столь увлекательным, что скалолазные развлечения с Вестником воспринимались исключительно с исследовательской точки зрения. Пламя не ожидал, что крошка сможет нанести существенный вред Течениям, но в текущем уравнении было слишком много неизвестных, чтобы проявлять откровенную беспечность. Он был готов в любой момент согреть маленькое тельце своим теплом, однако необходимость сохранить образец без необратимых повреждений была первостепенной.

“Может стоило прихватить шаманчурла?” — пронеслось у него в голове, когда он наблюдал замах меча Течений. Но проверка малыша на прочность не была лишней, так что он решил не вмешиваться в действия Течений. Так что Пламя оставил крошку и течения под присмотром Молнии, который не отрывался от своих записей, и направился к принцессе.

После успешного использования стихии, появлялся вопрос о возможности взаимодействия пробужденного с энергией Бездны. Энергия Бездны при проведении ритуала использовалась как замена адептальной энергии оригинала. Она должна была оставить свой след на элементальных способностях пробужденного. Требовалось выяснить какой именно.

— Ваше Высочество, наши усилия не были напрасными, — приблизившись, Пламя почтительно склонился перед принцессой; свет его глаз был ярче обычного, — Есть основания полагать, что текущий ритуал был проведен успешно. Он функционирует и имеет возможность использовать силу элемента. Потребуется дополнительное время, чтобы оценить последствия ношения амулета в долгосрочной перспективе. Полагаю, что ограничивать его передвижения не имеет смысла, однако первое время ему стоит провести в компании… для наблюдения. Стоит определить насколько полезным он может быть в естественных условиях.

Пламя заставил себя остановиться, чтобы не нагружать принцессу вопросами, которые не являлись безотлагательными. Единственный успешный случай не был точкой завершающей исследования. Требовались дополнительные изыскания, чтобы подтвердить теоретические данные формулы для подтверждения существенных условий для успешного повторения ритуала. В настоящий момент он здесь не за этим был.

— Полагаю Вам будет интересно узнать возможности взаимодействия пробужденного с энергией Бездны. Предлагаю познакомиться с непоседливым малышом и поучаствовать в небольшом тесте.

Пламя на время отозвал свой катализатор, чтобы галантно протянуть свою ладонь принцессе и сопроводить ее вниз, где продолжалась водная вечеринка. Орден не праздновал обычных дней рождений, но это этот день особенным был несомненно — из старого, родилось новое что-то. Возможно стоило добавить горящие свечи на торт. Перед ритуалом у него был заготовлен один, на случай позднего чаепития принцессы.