Показывать Дурниу расшитые ширмы с Громовой Сакурой или разрубленной пополам горой Ёго было всё-таки не тем же самым, что показать их вживую, и очень скоро Рэй это понял. Его новый маленький друг познавал новый мир с той жадностью и спешкой, с которой иные дети пытаются поскорее заглотить сладости, страшась того, что строгий родитель их отберёт.
Игрушечный и странный, он обладал настоящим любопытством и желанием осознать мир вокруг себя. Мир, к которому не был в полной мере готов сам Дурин. И, чего уж говорить, в обратную сторону это тоже работало: сколько кривотолков у придворных дам пошло после возвращения Рэя из Симуланки? Мол-де, проклят стал Тэнсюкаку в отсутствие сёгуна, и завёлся зловредный ёкай. Лишь услышав это, Дурин сразу спросил, что за ёкай завёлся, и спросил он это, паря под потолком и удерживая в своих крошечных лапках тушечницу с разведёнными чернилами. Кисть для каллиграфии уже валялась на полу, разбросав вокруг себя по татами капли, а Рэй, глядя на всё это, покивал.
Действительно, что за ёкай.
— Пора провести обряд удаления и очищения от скверны, — объявляет своим придворным Наруками Кансэй, и все кивают, в душе радуясь: сёгун обратил внимание на страхи своих подданных! Сделав вид, что всё именно так, Рэй велел сшить ему специальное одеяние для ритуала и, как только оно было готово... закрыл голову шляпой странника, да вышел из Тэнсюкаку.
Наноми была одной из двух, кто знала, куда тайно отправился сёгун. Второй была Яэ Мико, которая ещё несколько дней назад получила письмо с подробным описанием о причинах столь хитроумного побега из дворца. Рэй описывал для кицунэ своё намерение навестить храм Наруками инкогнито в компании друга, которому нужна деликатная помощь сведущей в тонких материях кицунэ.
Облачившись в белоснежные одежды горного отшельника, превратившись тем из сёгуна в странника, Рэй спрятал Дурина в своём кимоно и пошёл в сторону горы Ёго, время от времени прося кого-нибудь из торговцев подвезти до соседней деревни или хоть просто вперёд по дороге.
— Я совершаю паломничество по святым местам, — говорит Рэй всем, кто его спрашивает, и перечисляет все храмы и статуи, которые «посещал», — и сейчас иду очистить разум в Великий храм Наруками перед тем, как вновь скрыться в уединении в горах.
В этой лжи не было изъяна, и никто не сомневался в том, что сюгендзя странствует по святым местам: благое дело, после всего-то, что довелось натерпеться! Шляпа скрывала лицо сёгуна от тех, кто имел шанс его узнать, да и всё равно большую часть пути они вдвоём с Дурином прошли по дорогам столь уединённым, что некому было стать свидетелем их прогулок.
Они перебрались через реку вброд и оказались в лесу Тинзю: там Рэй напомнил Дурину и про ёкаев, и про цветы, о которых он интересовался. Рассказал о том, как этот лес может запутать невнимательного путешественника, и про забавы тануки, одного из которых они повстречали, пока искали нужную тропу. Рыжий и глупый, этот тануки не узнал своего господина, проявил дерзкую непочтительность и был изгнан к Иорою. Пока что в камень этого глупца Рэй не собирался, но только потому, что у него было хорошее настроение.
Пробираясь по Тинзю с Дурином всё дальше и дальше, они вышли на открытую поляну, где веселилось около шести магов цицинов. Резко прикрыв лицо шляпой, Рэй пожелал обойти их как можно дальше, но всё же взглянул на людей после вопроса Дурина. И замолк на пару минут, подбирая верные слова для ответа.
Как он мог видеть, среди шести фатуев «девочек» было лишь двое, остальные маги одеты в мужскую форму. Впрочем, по ряду причин в ряды этих заклинателей и впрямь набирали поистине специфичных людей определённой внешности и склада ума, спутать и не мудрено... но как ответить на вопрос о том, чем они заняты? Рэй прекрасно видел, что они насушили травы наку, смешали её с туманной травой и, разбившись на отнюдь нецеломудренные пары и разделив всё это добро на три курильницы, вроде бы сумерские, занимаются вовсе не патрулированием. У них там ещё горлянки отнюдь не со сливовым соком стоят!
— У них особый праздник, Дурин, — нашёлся кое-как Рэй по итогу. — Какой могут устроить только они и только лишь для своего круга. Мы не должны в это ввязываться. К тому же, стоит поспешить. Ты ведь хотел увидеть гору Ёго?
Задаваться вопросом о том, что это за отряд и под чьим командованием, сёгун не хотел. Вероятно, это были люди Синьоры. Эти маги цицинов достаточно безумны, чтобы напиваться и накачивать себя галлюциногенами в лесу Тинзю, но не видно, чтобы они причиняли проблемы или неудобства ёкаям. А если и попытаются... ну, что же. Наруками Кансэй всё равно лично в такие мелкие разборки лезть не собирается. Или его поданные настолько ничтожны, что не смогут дать отпор трём сомнительным парочкам людей?
Вдали высилось имение Камисато, но и туда владыка Вечности не стал заглядывать. Шёл себе мимо пешком, точно крестьянин, и никакой повозки мимо не проехало даже за тем, чтобы пустить пыль в глаза. Лишь один из патрульных остановил Рэя, довольно вежливо и почтительно поинтересовавшись, куда направляется уважаемый святой странник. Получив свой ответ, патрульный так же вежливо пригласил сюгендзя отдохнуть во дворце Камисато, видимо надеясь на благословление, но Рэй отказал ему, объяснив, что путнику не должно останавливаться возле своей цели.
У подножия горы было совсем безлюдно, лишь ветер доносил откуда-то сверху аромат неувядающей сакуры.
— Мы можем просто взлететь наверх, — говорит Рэй, выпутывая Дурина из складок рукава своего кимоно, — но я советую пойти по лестнице так, как это задумано. Для людей это трудное восхождение на много часов, оно выбивает их из сил. Но нам об этом не нужно беспокоиться. Мы можем просто пройтись и насладиться финалом этого пути, добравшись до храма к полуночи. Так тебя не увидят жрицы... а Яэ Мико, если потребуется, разбудим.
