Пусть и было все оговорено ранее, но все же, Сяо испытывал беспокойство о грядущей встрече. То было невыразимое, смутное ощущение тревоги, тянущей тонкой нитью с глубин души едва слышные шепотки кармы, что стремились сломить волю защитника Ли Юэ. Он отмахивался, он очищал собственный разум от любых дум, выполняя свой долг подобно очередному изобретению Хранителя Облаков, бездушно и методично, как мерный ритм падающей воды с высоты гор, но нельзя сбежать от самого себя и своих сомнений. И потому, чем ближе был назначенный день, тем громче становился собственный голос неуверенности.
Что, если случится что-то непредвиденное, отчего Анемо Архонт пострадает?
Что, если это очередная ловушка Бездны, и они слепо идут в пасть тигра?
Что, если Барбатос решил самостоятельно разобраться с данным делом?
Конечно, Алатус доверял Архонту даже больше, чем самому себе, и все же, не мог не задуматься: совсем как беспокойный ветерок, бард мог импульсивно передумать, решить, что не стоит втягивать других. Дело, что вознамерились совершить старые друзья, было крайне непростым и возможно даже опасным, искрений и добрый Венти мой начать излишне переживать за своего товарища, снедаемого кармическим долгом.
«… порой, забота других удушает», – равнодушно размышлял якса, издали наблюдая за небольшим лагерем Миллелитов, разбитом совсем недалеко от пещеры, где и была найдена статуя Барбатоса. Демон не стремился как-то анализировать или следить за караульными, его навыков и умений точно хватит, чтобы обмануть внимание смертных и спокойно, не таясь, пройти сквозь весь лагерь, не привлекая к себе внимания. И все же, он не желал этого.
Люди, сидевшие у костра, выглядели вполне довольными своим положением. Недавно вышедшие из караула устало потягивались и ели разогретую похлебку, другие хлопотали по обычным делам, иногда перебрасываясь друг с другом короткими фразами и звонкими шутками, вызывавшими смешки и взрывы хохота, слово бы вовсе не ужасную пещеру чуть поодаль они охраняли, словно бы и не было найдено внутри кучи изуродованных тел и ужасающих знаков, пугающих лишь одним своим видом. И, если не присматриваться, то могло показаться, что смертных совершенно не волнует их текущее место лагеря.
Но Алатус видел. Нервные, чуть угловатые движения; настороженность в позах отдыхающих и излишне громкие слова их товарищей, словно бы люди пытались испугать то, что таилось в тени; гнетущая атмосфера, из-за которой малейший шорох казался сигналом опасности, и тонкий шлейф страха, оседающий в глазах людей, застилающий взор, мешающий увидеть общую картину.
Якса тяжело вздохнул, качая головой. Как бы не были хороши бойцы, но нервозность могла стать причиной трагедии в будущем, слишком уж выматывала тревога неподготовленных воинов. Усталый разум был открыт для удара перед чужой силой, поддаваясь тлетворному влиянию всего, что имело сверхъестественное происхождение.
Час кролика только закончился, и утро было по-зимнему прохладным. Туман, идущий с реки, медленно подкрадывался к военному лагерю, оставляя на зеленой траве крупные капли росы, укрывая собой сначала неглубокие впадины и овраги, а затем мягко, совершенно незаметно поднимаясь все выше, скрадывая обзор дежуривших у входа в пещеру. Солнце, только начавшее свой подъем на небосвод, совершенно не согревало, и мокрая прохлада заставляла людей ежится и широко зевать, словно бы отвлекая от насущных дел.
Сяо усмехнулся, качая головой. То ли Барбатосу сопутствовал удача, отчего даже пейзажи страны Контрактов решили помочь тому в свершении своих дел, то ли случайное стечение обстоятельств, но упускать такой шанс было глупо: привычным прыжком нырнув в холодные ветра лемнискаты, демон вынырнул уже в самой пещере, у самого входа, по неосторожности пнув ногой мелкий камешек. Стук не заставил себя долго ждать, тотчас насторожив людей, оставшихся за спиной яксы.
– Ты это слышал? – голос дозорного звучал слишком взволновано и напряженно, похоже, он был настороже все это время.
Алатус мысленно грязно и цветасто выругался сам на себя, оглядываясь в поисках хоть какой-нибудь ниши или укрытия, чтобы не попасться на глаза стражникам. Совершенно позабыв, что он мог просто явить себя как Адепт и величественно молвить, что своими силами и умениями очистить это место, Сяо негероически, совсем как нашкодивший мальчишка, спрятался за грудой камней, старательно пытаясь дышать ровно и тихо, дабы не привлечь к себе еще больше внимания.
– А? – второй голос был сонным и немного хриплым, словно бы человек только что проснулся. Зашуршала ткань, с тихим стуком древко копья уперлось в камень и, сквозь отчаянное зевание прозвучало: – Разве это не обычный шорох? Ну знаешь, мышь там какая или просто камень упал с горы.
– Но мне показалось… – неуверенно, скорее на чистом упрямстве возразил человек, но его речь остановилась от крепкого зевка, настолько искреннего и долгого, что Сяо едва удержался от того, чтобы так же не зевнуть, следуя по пути чудой сонливости.
– Хочешь проверить? Надо будет тогда разбудить ребят, чтобы постояли вместо нас, пока мы пойдем внутрь, – второго голос становился бодрее с каждым произнесенным словом, и демон чувствовал, как ситуация вот-вот станет непоправимо катастрофической. Уже приготовившись выйти навстречу людям, якса неожиданно услышал ответ, что враз успокоил тревогу и панические мысли:
– Нет, не стоит. Возможно, мне показалось.
Алатус простоял, не двигаясь и почти не дыша, еще несколько минут, чутко слушая за караульными. Они вяло переговаривались о разных бытовых мелочах, более не возвращаясь к случайному звуку в пещере, как будто подобное было для них уже привычным и знакомым.
Слушая, как медленно успокаивается собственное сердце, демон сделал несколько шагов вглубь коридора, в самую темноту, уже почти привыкнув к царящему полумраку. Туда, где его должен был дожидаться Венти.
