Путь через недра по следам Вестника Бездны, называющего себя Скорбящий Иней, не раз выводил в обширные нерукотворные залы. Ощерившиеся зубами сталактитов и сталагмитов, с выглаженными водой куполами, с оплывшими колоннами, они казались произведением самого первого архитектора; ещё не обременённого рассуждениями об эргономике, удобстве, пропорциях и концепции. Была в них и своя особая красота, завораживающая Кави настолько, что всё время коротких отдыхов он изучал эти постройки, что останутся неизменными многие и многие тысячелетия.
Последняя из пещер распахивалась неожиданно широко. Кави задрал голову, почти уверенный в том, что увидит звёздное небо, хотя воздух здесь не нёс и намёка на свободу. То, что он увидел, заставило его забыть о звёздах.
В вышине, способной уместить пятисотлетнее дерево, отчётливо виднелись прямые очертания человеческих строений. Присмотревшись ещё, Кави споткнулся, не заметив изменившийся уклон тропы, но успел заметить, что башня вырастает из потолка так, будто жители её перемещались по нему как по земле. Поднимаясь, он закашлился, но поспешил дальше, не желая ловить на себе ещё один пробирающий до глубины души взгляд строгого Вестника.
Собственная судьба Кави до сих пор была ему не ясна. Весь его опыт говорил, что встреча с чудовищем Бездны должна окончиться безнадежным сражением: в одиночку, в темноте ничем не лучше самой Бездны (по представлениям человека, никогда не заглядывавшего глубже подземелий дешретских дворцов), противопоставить своё оружие враждебным силам он мог разве что на потеху последним. И даже если он смог бы отбиться, то как найдёт выход из-под земли?
Но размышлял об этом Кави достаточно равнодушно. Он бы хотел любить жизнь так, как знал любовь к жизни. Любить, стремиться к жизни, бороться за жизнь до последнего вздоха.
Кави вздохнул и закашлялся.
Ну да, он будет драться за жизнь. Но почему-то должного трепета это намерение в него не вселяло. Должно было, и Кави обшаривал все уголки души в поисках того огня, что позволит ему хотя бы испугаться, но он поднимался всё выше за Скорбящим Инеем, обходил смердящие опасностью лужи и ободрял Мехрака.
Когда верхушка башни оказалась под ногами, проводник указал Кавеху в сторону и приказал дожидаться там. Памятуя о монстрах Бездны, которых они миновали по дороге сюда, и о неизвестном их количестве дальше, Кави повиновался без мысли бежать, но замер у входа в каменный карман, после простора внешней пещеры казавшийся донельзя тесным.
На соломенных подстилках тут и там лежали хиличурлы. Первая мысль была о том, что амир воинства Бездны не счёл его достойным собственноручной расправы, и отправил на потеху этим существам, без оружия и возможности защититься. Но мысль угасла, не успев вызвать никакого чувства. Хиличурлы остались безучастны к появлению чужака, и Кави приблизился. Они дышали, точно в глубоком сне, но не пошевелились даже когда Кавех снова закашлялся, тяжело и натужно.
Может, и ему стоило разместиться здесь, да забыться? Чудища, которыми пугали детей, выглядели сейчас такими… мирными.
Кави присел у костра и, задумавшись о странных поворотах судьбы, уставился в огонь.