Genshin Impact: Сказания Тейвата

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Genshin Impact: Сказания Тейвата » Эпизоды настоящего » [15.09.501] Засуха духа


[15.09.501] Засуха духа

Сообщений 1 страница 2 из 2

1

[html]
<link rel="stylesheet" href="https://cdnjs.cloudflare.com/ajax/libs/font-awesome/6.5.0/css/all.min.css">
<link rel="stylesheet" href="https://forumstatic.ru/files/0014/98/d3/32669.css">
<div class="ep-container">

  <!-- ИЗОБРАЖЕНИЕ СЛЕВА -->
  <div class="ep-img" style="background-image:url('https://i.gyazo.com/64b7bc79c6bfdd666e31375b2559b650.jpg');"></div>

  <div class="ep-content">

    <!-- НАЗВАНИЕ ЭПИЗОДА -->
    <h2 class="ep-title">Засуха духа</h2>

    <!-- ОПИСАНИЕ ЭПИЗОДА -->
    <div class="ep-description">
      И не собран мёд, и не полит редис, и бродит нерадивый внук среди несбыточной мечты и дрёмы в Царстве Ночи. Верховная Шаманка заклянает саму ночь, чтобы доказать глупому мальчишке, что тот гоняется за тенью.
    </div>

    <div class="ep-section ep-meta">
      <!-- МЕСТО -->
      <div><i class="fas fa-map-marker-alt"></i>Натлан, Кряж Тецкатепетонко</div>
      <!-- ДАТА -->
      <div><i class="fas fa-clock"></i>15.09.501</div>
      <!-- МУЗЫКА -->
      <div><i class="fas fa-music"></i><a href="https://www.youtube.com/watch?v=CX8zmSkI65A">OST</a></div>
    </div>

    <!-- ТЕГИ -->
    <div class="ep-section ep-tags">
      <div class="ep-tag">Шаманы</div>
      <div class="ep-tag">Дым и зеркала</div>
            <div class="ep-tag">Вкус пурпура ночи</div>
      <!-- при необходимости можно удалить или добавить ещё -->
    </div>

    <!-- ИГРОКИ -->
    <div class="ep-section ep-characters">
      <div><i class="fas fa-user-friends"></i><a href="https://genshintales.ru/profile.php?id=426">Оророн</a>, <a href="https://genshintales.ru/profile.php?id=425">Ситлали</a></div>
    </div>
  </div>
  <!-- ИЗОБРАЖЕНИЕ СПРАВА -->
  <div class="ep-img" style="background-image:url('https://i.gyazo.com/c749749d5accf20d6058ecac6e84e75c.jpg');"></div>

</div>
[/html]

+3

2

Ночь выдохлась — не молчанием, нет, — а чем-то глубже. Оророн чувствовал это, как чувствует тело пустоту под ногами, прежде чем оступиться. Царство Ночи, где он застрял после великой Жертвы, стало вязким, как воздух в предгрозье, и всё чаще отпускало его в Реальность не по его воле, а потому что ему больше нечего было искать. Он это знал. Но не принимал.

Когда-то в Царстве было иначе. Знаки Капитано — его следы, эхо поступков, сны, не принадлежащие Оророну, — являлись в зыбких отблесках духовного эфира. Теперь же — только тень тени, только отзвуки самого Оророна. Он остался там один, и Ночь больше не разговаривала с ним.

Он вернулся в Натлан, как возвращаются в разрушенный дом: не из воли, а от усталости. Царство выжгло его.


Кряж Тецкатепетонко встретил его резким ветром. Склоны были сухи — виной тому сам Оророн. Он знал, что забыл поливать огород. Знал, что тля, та самая, за которой он раньше следил с трепетной заботой, теперь расползлась, как древняя болезнь по листьям. Рядом когда-то жил Ифа, но его присутствие, как и всё остальное, отступило — он перестал вплетаться в ткань жизни. Он ушёл от неё, как уходят в туман: не оставив ни писем, ни прощаний. Он не знал, как говорить, когда внутри было это.

Он шёл вдоль горных троп, хрупких, будто сотканных из соли и стекла. Пыль вздымалась за ногами, тяжело оседая на запястья. Он был босой — давно уже перестал обращать внимание на подобные вещи. Кожа на ногах загрубела, как у ящера. Он слышал, как поднимается солнце, и от этого звука у него дрожали губы — не от света, а от напоминания, что время всё ещё двигалось.

Оророн поднял взгляд. Вершина Тецкатепетонко была чёткой, как удар в грудь. Горы здесь не принимали сомнений. Не прощали суеты. Его пальцы сжались на ремешке, что когда-то держал флягу с дождевой водой, теперь уже пустую. Ладонь дрогнула. Он заметил это и отвёл руку, будто испугавшись. Поднялся дальше.

— Я же... — выдохнул он вдруг, — я же должен был знать путь.

Голос сорвался, и он кашлянул. Даже ветер не ответил.


На перевале он сел. Положил ладони на землю — острые камни впились в подушечки пальцев. Он не шелохнулся.

Мир вокруг был жив — настолько жив, что Оророн чувствовал это, как будто каждая травинка вонзалась в него тонкой иглой. Здесь не было слов. Не было Царства. Только Натлан, древняя, знойная, ослепительно яркая корона людская и заврианская. И он. Немытый, нелепый, забыто голодный.

«Как мне быть частью этого?» — спросил он у неба. У земли. У себя.

Ответа не было. Но камень под рукой был тёплым. Воздух пахнул мятой и серой. Где-то вдалеке крикнула птица.

И Оророн вдруг понял, что впервые за много недель не хочет уходить в Царство Ночи. Здесь больно — но болью, которую можно пережить. Там — было пусто.

Он осторожно провёл пальцем по сухому листу у края тропы. Уголок губ дёрнулся. Не улыбка — скорее, тень мысли о ней. О том, что можно попробовать полить землю. Не ради урожая. Ради связи.

— Я не смог спасти всех, — сказал он, глядя в небо. — Но, может быть... смогу остаться. Хоть немного.

Он склонил голову, прижался лбом к земле. И на несколько мгновений всё стихло: и боль, и поиск, и вина.

Только дыхание гор.

Только тёплый камень под ладонью.

Но чувство — тёплое, искристое, едва оформившееся надеждой — рассыпалось так же внезапно, как и возникло. Словно тонкий налёт инея на стекле, который солнце слизывает первым же взглядом. Оно ушло, оставив за собой пустоту, куда глубже прежней. В этом мгновении Оророн понял: он всё ещё не здесь. Всё ещё застрял между мирами — и не в силах нащупать путь ни туда, ни обратно.

Царство Ночи осталось глухо. Он пробовал вновь — в медитации, во сне, в прикосновениях к символам, в пении беззвучных молитв. Но тьма, что прежде отзывалась тихими вздохами и тонкими признаками, теперь не вела с ним даже упрямого диалога. Как будто само Царство отвернулось, приняв его молчание за предательство.

— Ну пожалуйста... — прошептал он в пустоту, сев у подножия склона, — хотя бы намёк... хотя бы один кивок... хоть отражение в воде...

Но вода осталась чёрной и плоской.

Так прошло несколько часов — или вечность. А потом он встал. Неторопливо, будто подчиняясь не воле, а тяготению. Смахнул пыль с локтей, отряхнул подол плаща, и сказал вслух, глядя в густую синеву над головой:

— Раз ты молчишь... тогда я иду к той, кто умеет заставить отвечать даже звёзды.


Дом Ситлали, как всегда, стоял особняком, обвитый сухими лозами и нанизанными на них амулетами из стекла, глины и птичьих перьев. Тропинка, что вела к нему, была усыпана песком — шаги по нему не оставляли звука, только лёгкий след, как дыхание.

Оророн оказался у входа посреди ночи, когда воздух ещё держал на себе остаточное тепло прошедшего дня. Дверь была закрыта — это он подметил сразу. Но окно...

Окно, круглое, похожее на луну, распахнутое наружу, подрагивало от зноя, выпуская наружу пряный аромат тёплых подушек, трав и старого дерева. Значит ли это... приглашение? Он колебался. Но Ситлали ведь могла сказать что-то в духе: «Тот, кто боится войти — не получит ни совета, ни откровения». А значит...

— Раз оно открыто, — пробормотал он, уже делая шаг, — бабушка ведь не против.

Его плащ зашуршал, как сухая кукурузная шелуха, когда он подтянулся, ухватившись за карниз. Движения были неуклюжи — слишком длинные руки, слишком острые локти. Он чуть не стукнулся плечом о раму, и едва не задел бубенчики, висящие над окном. Звук сорвался с губ — почти смешок, почти жалоба:

— Тц... аккуратнее, дуралей...

Он просочился внутрь — узко, но не невозможно. Ступни коснулись деревянного пола, и он застыв, прислушался. Всё дышало. Комната жила своей жизнью — таинственной, многослойной. Здесь были маски, ковры с вышивкой лис и ягуаров, травяные связки, подвешенные к потолку, и подушки — десятки, сотни подушек, словно облака на земле. Он ступал меж ними осторожно, будто крался по птичьим гнёздам.

Кровать Ситлали была ближе к дальней стене — низкая, устланная одеялами, и, казалось, дышала вместе с ней. Бабуля спала, как древо — неподвижно, в тишине, с закрытыми глазами, но с таким присутствием, будто она знала, кто пришёл, ещё до того, как он открыл окно.

Оророн замер. Навис.

Высокий, худой, с неуклюже торчащими плечами и впалыми щеками, он выглядел, как призрак без намерения, как дух, забывший, зачем явился.

Он смотрел на неё с тревогой, почти со страхом. Как разбудить? Потрясти? Позвать? Подуть в ухо?

Рот его приоткрылся, но слова не вышли.

Он наклонился ещё ближе, взглядом выискивая хоть тень реакции, и прошептал:

— Бабуленька?..

Тишина. Комната молчала. Даже подвески не звякнули.

Он застыл — нелепый, пугающий, с тенью на лице и комом в горле.

+1


Вы здесь » Genshin Impact: Сказания Тейвата » Эпизоды настоящего » [15.09.501] Засуха духа


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно