[icon]https://upforme.ru/uploads/001b/5c/7f/415/227828.png[/icon]
Алатус слушал внимательно, рассматривая механическую птицу (птицу же? У создания были условные крылья, но вряд ли на подобных можно взмыть в воздух), не перебивая, мысленно пытаясь представить себе оригинал, что служил вдохновением для создания Пера. Мудрая госпожа Сянь Юнь иногда давала форму своим машинериям, опираясь на соответствие какому-либо зверю или предмету, словно бы играючи повторяя линии и очертания, но до этого момента за свою долгую жизнь демон никогда не видел подобного.
Сяо кивнул, принимая к сведению о героической личности создания. Он не пытался что-то разведать или же указать на невероятность подобного, потому как прожил достаточно долго, чтобы осознать, что порой мир преподносил чудо там, где это казалось невозможным. Иногда, смертные черпали силы в собственном вдохновении, и оно становилось чем-то большим, чем просто мысль. Преодолевая всевозможные границы и предрассудки, становясь магией, которую нельзя объяснить понятными законами и принципами, чувство мягко (а иногда и не очень) меняло мир вокруг. К тому же, кто знает, каких высот достигли люди, возможно, подобное не было чем-то невероятным для жителей других регионов.
– … я знаю госпожу, что создает подобные… механизмы, – словно это могло что-то объяснить, невпопад произнес Охотник на демонов, покачав головой. Конечно, он мог лишь предполагать, но зная любознательный и упертый характер Хранителя Облаков, решил, что та наверняка пришла бы в восторг от одного вида Пера, не говоря уже о разговоре с кем-то, кто его создал. – Она была бы рада знать, что искусство машинерии способно создавать не только бездумные механизмы, но и… героев.
Якса неловко взял в руки баночку, по-птичьи склоняя голову, словно бы пытаясь понять, для чего она предназначена. «Ударился сильно? Это с такой-то высоты?» – демон коротко тихо фыркает, вспоминая куда более серьезные падения и ушибы, последствия собственных ошибок и времена, когда удары от размашистых прыжков отдавались болью в руках, что сжимали крепко копье. То было так давно, что прошла не одна сотня лет, и сменилось уже не одно поколение людей в Гавани. Отрицательно качнув головой, – вряд ли лекарство смертных вообще могло возыметь эффект на Адепте, да и под вопросом было существование снадобья, способного тягаться с регенерацией божественных зверей, Алатус вышел из воды следом за мальчишкой, стараясь не задерживаться в ледяных водах дольше необходимого.
Море словно бы разочарованно лизнуло волной ступни уходящих людей, после чего отступило, обнажая мокрый песок и камни. Ветер теплым вздохом потрепал светлые волосы незнакомца, пошелестел травой и листвой, державшейся на отдалении от линии песка, и порхнул дальше, унося с собой тишину и соленый аромат свежести. Нечитаемый взгляд демона снова уперся в горизонт, в далекие облака, окрашивающиеся закатным золотом, что отражался водным зеркалом, в ровную линию, скрывающую множество неведомых тварей и врага, подбиравшегося все ближе и ближе к Ли Юэ.
– Мне туда нужно, – голос Алатуса звучит ровно и спокойно, и лишь руки сжимаются в кулаки, отображая внешне, в каком напряжении на самом деле был Адепт, выжидающий, ищущий способ попасть в далекие глубины, пугающие и холодные. Миг, – и он выдыхает, отпуская внутренний накал, опуская на песок баночку с мазью рядом с механической птицей, усаживаясь и сам, занимаясь более насущными делами, такими как безднов мокрый рукав, который грозился собрать собой всю доступную грязь и мусор, если его как следует не отжать и высушить. – Ты ранее погружался глубоко в воду? – Сяо искоса наблюдает за юношей, что таил в себе гораздо больше секретов, чем можно было подумать. И больше силы, ведь темные воды не терпели слабых духом, а значит, смертный определённо мог быть полезным, если бы поделился информацией, которую знал.
Но сам Алатус был не лучшим собеседником, чтобы задавать правильные вопросы нужными словами, и потому беспокоился, не упустит ли он свой шанс, который так щедро ему подарила судьба и случайность.