Это было откровенно не лучшее время, чтобы покинуть Мондштадт. Последствия землетрясения удалось ликвидировать - отстроить здания, залечить раны, возместить вред, - но ещё большая беда глодала теперь город. Болезнь, которая расползалась, как ржавчина по виноградным листьям, становилась только серьёзнее, и с этим Дилюк не мог сделать практически ничего.

Достаточно было того, что две недели он сидел, окаменев, за своим рабочим столом, и не мог сосредоточиться ни на чём, потому что слышал, как наверху Кэйа заходится кашлем. Вслух он по большей части молчал, но про себя проклинал себя за то, что поддался на уговоры и поселил Кэйю на винокурне. Во-первых, его работа была парализована, а вся прислуга была вынуждена целыми днями ухаживать за Альберихом, которому на глазах становилось только хуже. Во-вторых, за каким хиличурлом нужно было оставлять его на таком расстоянии от любого врача?

А в-третьих... в-третьих было то же самое. Наблюдать за тем, как непонятная болезнь усугубляется на твоих глазах, а ты ровно ничего не можешь с этим сделать, было бессмысленно и тяжело. Никакого желания заниматься этим у Дилюка не было, но это не значило, что его совесть была бы спокойнее, если бы он оставил Аделинду заниматься этим, а сам занялся Мондштадтом и Долей Ангелов. Наоборот. Тем более, такими темпами ещё сильнее возрастал риск заболеть для горничных.

Хуже было то, что, сдав Кэйю на руки Альбедо, выбросить проблему из головы Дилюк всё равно не смог. Отдал столько образцов собственной крови, сколько алхимик запросил, и продолжил кипеть внутри от беспокойства. Не только за Кэйю - с этим ничего не должно было случиться, - за весь город, что охватывала быстро усугубляющаяся болезнь.

Так он думал тогда, потом... с Кэйей стало не лучше, но на возможности Дилюка это не повлиять уже не могло.

Единственное, чем Дилюк имел шанс помочь - информация. И именно поэтому сейчас, в опускающихся сумерках, он подписывал последние бумаги, прежде чем покинуть винокурню. Среди бумаг было письмо, которое надлежало передать Альбедо в случае, если он явится на винокурню или пришлёт кого-то. Там говорилось, куда хозяин отправился, и когда должен вернуться, а также оставлена возможность экстренно связаться в случае острой необходимости.

Вместо каравана с товарами, выручкой и информацией, в этот день из Ли Юэ к нему добрался только едва передвигающий ноги сопровождающий. Его рассказ был коротким и банальным - у склона Уван на караван напали неожиданно злые хиличурлы. Товары растащили, люди пропали, он сделал ноги один, чтобы рассказать о случившемся, благо склон Уван располагается сравнительно близко к границе Мондштадта. История была простой и правдоподобной. Кроме одного - информацию вместе с этим караваном ему везла агент, работающая, как искатель приключений. Случайные хиличурлы не должны были сбить её с пути.

Выбор между тем, чтобы молча кипеть от бессилия в Мондштадте, и тем, чтобы отправиться забрать своё добро и найти людей, был очевиден. Состоятельный мондштадский аристократ в одиночку по опасным дорогам отправляться был не должен, но свита Дилюку в этой ситуации была не нужна, так что он только заготовил легенду на случай, если нужно будет явиться открыто, и ушёл в сгущающуюся ночь один, привычно скрыв лицо за маской.

Была ещё ночь, когда перед Дилюком в звёздное небо упёрлись тёмные скалы. Он знал точно, где караван настигла беда - и шёл именно туда, но увидеть указанное место не успел. Из ночного тумана прямо перед ним проступил хиличурл, заряжающий энергией электро стрелу своего арбалета. Размышлять было не о чем. Дилюк сжал в пальцах тяжёлый меч и ринулся вперёд, не давая монстру времени поразить стрелой невидимого ещё врага. Врага для него - а значит, союзника для Рагнвиндра.

Удар меча ещё не успевает достичь цели, когда ночной туман разлетается в клочья, обнажая сцену долгого боя. Смотреть туда - не время, в начале нужно избавиться от хиличурла. Двух - бегущий сбоку митачурл намерен не дать закончить атаку, его топор в ярости занесён для удара, но нанести его у монстра нет шанса - порыв ветра вспышкой скользит под мечом Дилюка и с лязгом встречает сталью сталь.

Вот он, тот, кому в этом бою быть Рагнвиндру союзником. Он пахнет холодным ветром и кровью, движется стремительно, так что не углядеть, и ему достаёт силы удержать удар огромного митачурла. Он рычит низко и зло, взмывает в воздух отпущенной пружиной и обрушивается вниз - копьё с хрустом пронзает плоть и кости, прибивая противника к земле.

Хиличурл-стрелок разрублен ударом, и Дилюк с силой останавливает инерцию меча - это всё, но только на время. Он с трудом слышит далёкий шёпот шаманов, но вот рог - его хриплый голос прокатывается по ночным горам звуком опасности. Дилюк знает этот голос, и знает, что бдительности терять нельзя, - неверный шаг и, пойманный в окружение, ты уже не выберешься.

Но до того - это мгновения, чтобы подготовиться. И поляна теперь лежит прямо перед ним - она залита кровью и засыпана обломками погибшего здесь каравана. Тела хиличурлов ещё здесь, и среди них невозможно было разглядеть, мертвы ли люди или пропали.

- Которая это волна? - негромко спросил Рагнвиндр, закладывая меч на плечо. У него были секунды, чтобы увидеть того, с кем вместе предстояло сражаться. Он выглядел, как невысокий юноша, залитый кровью, напряжённый, как струна, до усталой дрожи, но цепко держащий в руках поблёскивающее нефритом копьё. Дилюк много раз слышал истории о том, что в горах Ли Юэ живёт Охотник на демонов - сторонящийся людей адепт, тысячелетиями защищающий землю Повелителя Камня от монстров. Если бы пытался представить его, Дилюк увидел бы его примерно таким. Купающимся в потоках ветра воином с усталыми золотыми глазами и без промаха разящим копьём...

В детстве эти истории завораживали юного мастера Рагнвиндра. Сейчас Дилюк прикидывал, будет ли удобно сражаться рядом, и откуда посреди тёмного склона столько тварей.

- Берегись огня, - предупредил Дилюк, когда впереди, в густых тенях, зашевелились монстры. Передышка была окончена, прежде чем выяснить, что стало с караваном, нужно было избавиться от хиличурлов.

Шаг вперёд в стойку - две секунды на подготовку ровно те, что нужны монстрам, чтобы начать атаку. Довести её они не сумеют, но пусть пытаются - лишь бы незнакомый союзник понял, что нужно дать ему время. Пора. Ладони плотнее сжали рукоять меча, и вспыхнуло пламя. Волна огня ударила в землю и в стороны, освещая алым поляну, и мгновение спустя взмах меча выпустил огненную птицу в полёт. С соколиным криком и рёвом пламени феникс устремился вперёд, смёл атаку митачурлов, бросив их на пытавшихся колдовать шаманов, и, рассыпав искры устремился в небо сквозь туманную дымку.

Вот теперь было время для ветра - а Рагнвиндр бросился следом, заводя пылающий меч на новый удар. Именно в этот момент он увидел след крови, уходящий в сторону. Кто-то из каравана был жив. По крайней мере тогда. Времени, чтобы терять, было мало.

- Ты знаешь, где выжившие? - сквозь рёв огня в очередном замахе крикнул Дилюк.

Отредактировано Diluc Ragnvindr (2025-04-27 13:09:07)

Оборачиваясь назад, на свою жизнь с дня собственного совершеннолетия, Дилюк с трудом мог бы ответить, что ему приходилось сражаться с кем-то плечом к плечу. Разве что со случайными союзниками. Вернувшись в Мондштадт, он не хотел иметь ничего общего с Ордо Фавониус, которые когда-то были его товарищами. Единственной, с кем вместе ему посчастливилось сражаться, был Путешественник. За это время - то, что прошло со времён, когда они с Кэйей были братьями и по оружию тоже, - Дилюк успел отвыкнуть от того чувства, когда друг рядом с тобой без слов подхватывает твою тактику, ваши личные силы не просто смешивая, но умножая.

Это чувство заставляло раскрываться что-то в сердце воина-одиночки, и сейчас ощутить его оказалось легко. Копейщик в объятиях холодного горного ветра сбил хиличурлов с ног, делая их идеальной мишенью для пылающей птицы, и уходит в сторону, позволяя пламени пронестись мимо - но не потухнуть. Лёгкий, как птица, он обрушивается на противников, которых ещё не поглотило пламя, и ветряные копья взметаются ему навстречу из земли, превращая горящую после феникса траву в огненный шторм. Хиличурлы кричат, сгорая, и пытаются выбраться, но от ветра сбежать не выйдет ни у кого.

А тех, кто был отброшен сокрушительными ударами, и имел счастливый шанс отступить, ждал всё ещё одетый в пламя тяжёлый меч Дилюка, который отлично видел, что приближаться к ветряным копьям не стоит и близко. Союзник не обращал на них внимания - вероятно, он и рассчитывал на помощь человека.

Человека, которым копейщик был едва ли. Он видел, как тот надевает свитую из сполохов силы анемо маску.

Мощный удар пронёсся до земли, разрубая попытавшегося скрыться хиличурла, и всё вокруг стихло, кроме треска огня. Дилюк выпрямился, поднимая меч, и обвёл взглядом поляну. Больше врагов не было. Надолго ли? Нужно было уходить по следу, пока их не задержали вновь.

- Я знаю не всех караванщиков, но с ними была искательница приключений. Скорее всего, это её след, - и он был кровавым, но ни ему, ни безымянному союзнику не было нужды озвучивать, сколько мало у неё шансов ещё быть живой. В любом случае, Дилюку нужно было найти её. Хотя бы мёртвой. - Её я знаю, хоть и не близко.

Дилюк наклонился к бурым от засыхающей крови листьям, повторяя внимательный взгляд воина секунды назад. Он говорил об ауре - жаль, что недоступное Дилюку чутьё не могло здесь помочь. По крайней мере, сейчас. Крови было не так много, как могло показаться, - она, по крайней мере, не лилась. И, даже если человек перевязал позже рану и не оставил им таких больших следов, трава, примятая ногами, ещё не поднялась. Идти по такому следу Рагнвиндру приходилось не раз - а учиться на собственном опыте.

- Идём по следу, - Дилюк поднялся на ноги и встретился взглядом с воином. Бой, начавшийся задолго до прихода Рагнвиндра, явно вымотал его, но в его глазах не было и намёка на намерение отступить, - Моё имя - Дилюк, я из Мондштадта. Как я могу называть тебя?

Он уходит с поляны, не оборачиваясь. Ничего хорошего в том, что караван с его товаром превращён в обломки, залитые терпко-сладким запахом разлитого вина, нет, но стоять и сокрушаться нет ни времени, ни смысла. Когда закончит поиски живых, вернётся на эту поляну, чтобы сосчитать мёртвых. Когда вернётся на винокурню, посчитает убытки. Сейчас более важным было другое, и не имело никакого значения осадком собирающееся тяжёлое чувство. Это не первая потеря.

За краем поляны под ветвями деревьев сгущается темнота. Скоро будет рассвет и станет проще, но сейчас ему приходится наклоняться, избегая лезущих в лицо листьев, и присматриваться в поисках бурых отметин крови.

Отредактировано Diluc Ragnvindr (2025-05-14 21:11:06)