Натлан всегда казался Чайльду слишком... другим. При путешествиях из королевства в королевство всегда видишь: да, ты в другой стране. Здесь совершенно другие люди, другие ценности и другое божество. В Натлане же другого набиралось слишком много. Может, это из-за тени драконов, что все еще лежит между этих скал, отдается в реве извержения далекого вулкана. Может, из-за Божества — она буквально человек, родившийся, выросший и прошедший местные испытания архонта. Может, из-за людей. Чайльд не брался их судить, он наблюдатель, товарищ героя-путешественника, что уже снискал здесь славу.
Нужно было его отговорить.
Все загорелись идеей наделить именем, привязать путешественника не к Тейвату, но к Натлану. Тарталья молча наблюдал за этим. Отшучивался, подбадривал, бросал вызов. Был Тартальей. Но наблюдал внимательно.
А если бы отговорил — пожалел бы, когда он не вернулся?
Конечно, это был запасной план. Все, кто это делал, был уверен: это не пригодится. Не будет нужно. Острием атаки был избран Итэр, что должен встать с местным божеством рядом. Но они продолжали плести его имя, собирать его, искать.
Нет, он бы просто туда не пошел.
Надежда. Тарталья сам стал уверен в том, что она не понадобится. Эй, это же его товарищ, его друг, приятель по полю боя! Он другой. Не просто человек. Он справится и преодолеет всё, ведь если на поле боя они не сражаются против друг друга, то стоят вместе. А в Натлане это еще и девиз, от которого даже у Чайльда болит голова. Никто не сражается в одиночку.

Но смерть придется встретить лицом к лицу. Один на один.

Хороший пир во имя победы, громкий, яркий. Чайльд уверен, что все прокутят до утра и еще потом продолжат. Всё же натлановцы с их размахом откликались снежанской душе, и было приятно быть рядом. Шутить, смеяться. Всем привычно, что Итэр осторожно уходит — слишком жарко, громко, а он парнишка скромный. И то, если заметят его уход. То, что за ним пропадает и Тарталья, не заметит никто. Разве что Паймон, но много, много позже.

- Вот это яркие сегодня звезды, да?
Тарталья не таится, придя минутами позже. У Итэра было время подумать, побыть в одиночестве, но рыжий предвестник будто не собирается дать ему наслаждаться свежим воздухом.
Садится прямо с ним рядом на землю, вглядываясь в небо. Небо, что было разбито, но тут же затянуто. Если посмотреть на север, а потом немного сдвинуть внимание к западу, не следуя рисунку созвездий и одиноких звезд, можно до сих пор увидеть те осколки. Аякс в их сторону не смотрит. Он смотрит на Итэра, ставя к нему один из утащенных кувшинов с соком. А затем достает свою флягу огненной воды. Чеканную, красивую, будто светящуюся в холоде света луны. Про алкоголь они уже немного обсудили, чтоб сейчас Аякс плеснул немного в сок. Напиться до беспамятства не выйдет, даже голова на утро болеть не будет.

Отредактировано Tartaglia (2025-04-28 13:58:12)

Путешественник всегда был таким: молчаливым, будто в стороне, хотя не раз его называли героем. И видеть его тихим сейчас будто не удивляет. Аякс всегда считал, что он хорошо разбирается и чувствует людей. Будто бы это было не так.
- Он бы ничего не сказал, как и все разы до этого, — фыркнул в сторону Чайльд всё же с улыбкой. А ведь именно предвестник был против того, чтоб угощать Итэра алкоголем. — Но, думаю, сейчас он бы со мной согласился. И, возможно, предложил тебе что-то крепче.
Выпивка никогда не была целью. Для Тартальи это просто еще один продукт для застолья, переговоров и хороший розжиг. Достаточно случайно пролить на кого-либо алкоголь, затем уронить свечку, или же пламя заботливо поднесет агент из теней. Приятно было разделить вино с Чжун Ли — бывший бог умел наслаждаться каждой вещью смертного мира. Топить же свое горе и боль Тарталья просто не умел — их у него не было. Меланхолия могла его нагнать, сжать в свои тиски, но вот уже его уносит новый виток хаоса. У него нет времени на поиск утешения. Но это говоря о самом Тарталье. Сейчас он раздумывал о всей ситуации в целом. Если возвращаться к началу плана, как Чайльд должен был бы поступить? Как друг? Как предвестник? Хаборим подвергла опасности Итэра, и пусть её план сработал, предательское "а что, если" подтачивало изнутри. Он не мог не думать об этом, принимая происходящее как свое поражение, ведь помимо того, что на Итэра смотрели боги и люди, для Аякса он друг. Вот и смотрит предвестник на уже сыгранную партию шахмат и анализирует ошибки. Что можно было изменить, переиграть, и как дойти до победы, используя те фигуры, что были на доске в тот момент.

- Кажется, вы с господином будете мне это припоминать долго. И, замечу, в тот момент я знал, что допустил ошибку. Потом проработал её и уже знал, как надо было поступить. При повторении ситуации я отреагирую без единой раны. Хотя, если бы я не встретил ту взрывную волну, кто знает, может, разрушения были еще хуже. И жертв больше. В той бойне судить сложно о том, что было лучше, а что нет, — Тарталья пожал плечами. — Но я буду жить любой ценой, иначе сильнее просто не стать, - он посмеивается и вдруг замолкает. В этот момент жаркая летняя ночь кажется внезапно холодной. Рядом со снежанами такое бывает.
- Запасной план — всегда хорошо. Но не тогда, когда он становится основным.
Когда пламя на стадионе стало угасать, когда Паймон, паникуя, заметалась, Тарталья был спокоен. Во всей этой волне тревоги, страха, переживаний он ощущал поразительную ясность ума. Он просчитывал в своей голове, как добраться до путешественника и богини. Сколько потребуется усилий и энергий, чтоб их вытащить. Чайльд бы сорвался туда, если бы пламя угасло совсем, так и не возвращенное Одой. Всё строилось на вере. Нужно было доверить и поверить. Чайльд же думал только о том, где Хаборим пробилась в Царство Ночи. Там ткань тоньше всего. Он сможет повторить божественный удар, если выберет точную середину, ударит аккурат в свежезатянувшийся разлом. Быть может, удастся по пути уговорить Капитано помочь. Теперь все было не нужно. Сидя рядом с товарищем вот так, Аякс будто сам отпустил ситуацию. Он постоянно у этой грани, смотрит Смерти в лицо.
- Надо будет ему сказать, чтоб и над твоей душой постоял осуждающе. Каждая ошибка, каждое поражение всего лишь урок. И только ты сам можешь извлечь из него опыт, — Тарталья смотрит на Итэра. — Как твои ощущения?

Отредактировано Tartaglia (2025-04-28 13:58:27)

Слушать путешественника легко удается с прежней улыбкой. Тот улыбается тоже, но несколько иначе. Это едва можно осознать, точно не Тарталье, но он понимает это на другом уровне. И слушает Итэра не перебивая — такая редкость услышать от него так много слов разом! И это всё перебор возможных, очень даже вероятных событий нового дня. Так и правда будет. Мир вокруг и правда продолжит жить. И мир ждет, что путешественник займет отведенную ему роль исправно. Роль героя. Воплощение надежды.
Чайльд усмехается последним словам и вопросу Итэра, едва прикрыв глаза. Он и правда не проигрывал до этого момента. Всегда сражался отважно и храбро, был уверен в своих силах. Тарталья это прекрасно знал, потому что бился вместе с ним, плечом к плечу. Как против Итэра в очередном спарринге, так и вместе. И как же красиво Отлив бил по целям, что стояли у них на дороге, взаимодействуя с элементами и мастерством путешественника!.. Он не сомневался в своих силах до этого момента.
- Герой, говоришь.
Смотря на Итэра — невысокого блондинчика с золотым и таким чистым взглядом — Аякс продолжал улыбаться. Это была его обычная спокойная улыбка под не выражающими какую-то явную эмоцию глазами. О героических историях знал Аякс даже очень много, и о том, чем они оканчиваются. По крайней мере, достаточно, чтоб усмехнуться, показывая безупречную улыбку настоящего злодея.
- Тот, кто сказал тебе это, полный дурак. Или ты дурак, раз так считаешь, — он даже рукой отмахивается. — Сильный герой не всегда побеждает, но он всегда старается выжить. Его все еще могут обмануть, попытаться забрать его жизнь подлостью, но честью непросто так стоит гордиться. Только в справедливом и открытом бою можно найти истину.
Тарталья приподнял кувшин с приправленным соком, отпил пару глотков и отставил в сторону. Этого было достаточно, чтоб создать непринужденную атмосферу. И именно в этот момент предвестник нанес свой удар, напав на Итэра, приводя его волосы в полнейший беспорядок, совершенно специально растрепывая их ладонями.
- Не забывай, что ты герой! И Паймон смотрит на тебя! И все твои новые знакомые, которые хотят с тобой дружить, тоже!
Закончив с прической, Тарталья перехватил блондина за лицо ладонями, чтоб тот не смел отвернуться от него. Он смотрел в глаза того своими пустыми, лишенными света. Аякс больше не улыбался. При этом смотрел невероятно искренне, а в его мертвых глазах, среди затаенного света янтаря, были видны тусклые далекие знакомые путешественнику звезды.
- Не стремись победить. Нельзя выиграть в каждом из боев, но если ты умрешь, то победы тебе не видать. Стремись выжить, и если, чтоб жить дальше, нужно одолеть сильного противника, значит, выбора у тебя не особо много. Потом ты можешь забиться, спрятаться и сжаться, но не тогда, когда на тебя смотрят. Потому что потом ты сам не сможешь смотреть в их глаза. Их страхи и опасения пройдут через пару дней, а путешествия вернут прежний темп жизни. Слез не стоит стыдиться.
Тарталья выдержал паузу, вглядываясь в золото глаз друга.
- Живи, товарищ. Иначе с кем мне сражаться?

Чайльду всегда было проще идти прямым путем, следовать честности и чести. И даже сейчас, не зная, как лучше утешить друга, стремился поддержать как мог. Как чувствовал сам. Он готов закрыть глаза на всю любовь и благость Фатуи, готов сейчас думать только собственной головой и за себя. И друга лишаться он не хотел.
Потому так легко подхватить чужой смех собственным, отпустив наконец товарища.
- Эй-эй, не надо тут! Вот, — протянув платок, Чайльд с усмешкой качает головой. — Я и не рвусь в поддержку, просто говорю, что на душе. И если ты хочешь принять мой вызов на бой — да хоть сейчас! Нет занятия лучше, чем выйти на ристалище, скрестить оружие. Сразу прочищает голову и занимает руки.
Тарталья осмотрел местность. Всё же сейчас царила праздничная атмосфера у натланцев, но они поймут дружеский поединок. Чайльду нравилось в Натлане, народ здесь был гораздо проще, не скрываясь за стенами лжи, домыслов и коварства. Не нужно было быть осмотрительным или бдительным больше требуемого — достаточно просто не стремиться в неприятности. Но почти каждый был готов ответить на вызов Тартальи, и хороший рукопашный бой только подстегивал взаимоотношения.

Дав немного времени Итэру, вручив тому кувшин с соком, Тарталья предался какому-то задумчивому настроению.
- Мне никогда не страшно бросить вызов любому противнику. Древнее божество? Монстр из глубин? Легендарный воитель местных земель? Да кто угодно, ха! Броситься в бой легко, а вот сохранить в нем жизнь, — он усмехнулся. — Я все еще был юнцом в военной машине, безжалостной и стремящейся за Бледной Звездой только вперед. И даже ранения не могли меня остановить, ведь если меня ранили — это моя ошибка. Я позволил противнику дотянуться до себя. В следующий раз я такой ошибки не допускал — быстро учусь. Ведь если не схватывать на лету, то, — Чайльд сжал кулак аж до скрипа кожи перчаток. — У меня очень хорошая Наставница.
Теперь Тарталья посмотрел на Итэра пристально, внимательно. В его синих глазах, лишенных света, можно было увидеть отголосок далеких звезд, что не находятся на небосводе, под которым они вдвоем сидят сейчас.
- Не позволяй никому сбить тебя с ног, товарищ. Ты становишься сильнее и яростнее, когда вспоминаешь свои причины держать меч, уж я-то знаю. У рыцарей только так! Хотя подлые трюки я не уважаю, а беглецов не люблю, но только жизнь позволит держать тебе клинок твердой рукой. Никому не позволяй выбить его из твоих рук, — предвестник ткнул Итэра в плечо кулаком. — Только если это буду не я. Уж я заставлю тебя и побегать, и весь свой арсенал применить!