Genshin Impact: Сказания Тейвата

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Genshin Impact: Сказания Тейвата » Эпизоды настоящего » ✦[15.05.501] Собирание и сжигание прошлого


✦[15.05.501] Собирание и сжигание прошлого

Сообщений 1 страница 18 из 18

1

[html]
<!-- Добавь ep-body значение style="margin-left: 130px;" если используешь сообщение без профиля -->
<div class="ep-body" style="margin-left: 130px;">
  <div class="ep-textbox">
    <div class="ep-title">
      Собирание и сжигание прошлого
    </div>
    <div class="ep-subtitle">
      <p><a href="https://genshintales.ru/profile.php?id=238" target="_blank">Хейзо</a>, <a href="https://genshintales.ru/profile.php?id=397" target="_blank">Скарамучча</a>, <a href="https://genshintales.ru/profile.php?id=257" target="_blank">Е Лань</a></p>
    </div>
<div class="ep-description">События, идущие вереницей одно за другим в резиденции Укрытой каменистой тенью тишины. Прежние хозяева, знакомый гость и его искомое.

</div>
   
    <div class="ep-buttons">
      <div class="ep-coord">
        15.05-25.05.501
        <br>Ли Юэ
      </div>

      <div class="ep-tag">
        <a href="https://genshintales.ru/viewtopic.php?id=1104#p354533" target="_blank">Особняк Тенистой Тишины</a>
      </div>
    </div>

  </div>
</div>

<link rel="stylesheet" href="https://forumstatic.ru/files/0014/98/d3/48798.css">
<!-- КАРТИНКА -->
<style>
  :root {
    /* ссылка на картинку */
    --epbgp: url("https://i.imgur.com/y0qadpo.png");
    /* сдвиг изображения по горизонтали и вертикали */
    --eppos: 0% 0%;
  }
</style>
[/html]

[hideprofile]

[sign] [/sign]

+1

2

[icon]https://i.imgur.com/9NwVOtR.png[/icon]

Дрожь от телепортации, что искрами электро плясала по коже и словно забиралась в самое нутро, не унять. В миг переместившись из вихря событий Сумеру в такой сюрреалистично спокойный и неподвижный сейчас Ли Юэ, детектив первым делом... падает, не в силах удержаться на ногах. Взрывает коленями влажную землю и крепко зажмуривается, ещё крепче он сжимает в руках свою драгоценную ношу.

Сердце бога электро в ладони и электро архонт на руках.

Восстановив дыхание и уняв беспорядочный бой сердца минут за десять, Хейзо взглянул на куклу. Зрелище было не для слабонервных: весь в этой странной фиолетовой субстанции из порванных и всё ещё не до конца отсоединённых от его спины трубок, абсолютно неподвижный и безвольный, словно без сознания, но с открытыми глазами. Сейчас невозможно понять, в каком он состоянии, но Сиканоин прекрасно понимает, что происходящее вовсе не норма, и что времени мало. Ему нужно как можно скорее найти подходящее место и установить гнозис в куклу.

Это, конечно, проблема. Быстро осмотревшись, Хейзо понял, что находится в Разломе, судя по массивам гор и огромному количеству горного оборудования. Место вроде бы достаточно безлюдное, но едва ли подходящее для целей детектива. Он не знает, сколько времени ему нужно и как быстро он справится, а проводить столь тонкие манипуляции с божеством просто на земле под открытым небом было несколько нецелесообразно. Небезопасно, всё ещё был риск, что кто-то увидит их, да и хотелось оттереть хотя бы с собственных рук эту странную жидкость, что холодила кожу и вызывала озноб. Хейзо не был уверен, что его действия будут точны сейчас, пускай он уже абсолютно спокоен.

— Ты меня слышишь? Ты в сознании? — нет ответа. Глаза куклы всё так же открыты, но взгляд совершенно безжизненный. — Чёрт, что с тобой? Это из-за отключения?..

Подробно вспоминать сейчас, как вытаскивал из ядра огромного механизма Сердце бога и потом выдирал из кабины управления куклу, чтобы как можно быстрее сбежать, Сиканоин не стал. Он подумает о том, что спровоцировало это состояние, позже, а сейчас ему нужно как можно скорее найти убежище. Только Райден Эи сможет быстро и точно ответить, что не так с этой куклой, а её ценного совета в этом деле детектив спрашивать не собирается.

В Разломе Хейзо никогда не бывал, но изучал однажды карту этого места, когда разгадывал таинственное послание от принцессы Бездны. Подробностей, конечно, он не помнил, но основные дороги и ориентиры гений смог извлечь из своей памяти даже спустя столько событий и непрошенных эмоций.

«Я нахожусь в Разломе с той стороны, что ближе к Сумеру, и мне нужно пройти весь его кратер максимально быстро. То есть по прямой. Тут недалеко одна из зон выработки, если не ошибаюсь, а значит и рельсы для перевозки руды. И, так как Разлом закрыт, насколько я помню, буду действовать быстро, не осторожничая, едва ли меня услышат...»

Без всяких колебаний Хейзо прячет Сердце бога в кимоно куклы, а его самого взваливает себе на плечи, как мешок. Не слишком почтительный способ нести архонта, но даже при его малом весе Сиканоин рискует устать раньше, чем закончится поиск подходящего места. У любого человека есть лимит сил, и хорошо бы его не исчерпывать. Остаётся только надеяться, что кукла без сознания и просто не узнает о том, какой метод его спасения был выбран.

Небо над Разломом было пасмурным, с низкими тучами, ветер влажный и словно пытался коснуться щеки Сиканоина, пока он нёс божество к зоне добычи и потом готовил тележку к поездке. Хорошо, что она ещё на ходу! Это позволило сэкономить время и силы, но проехать получилось лишь часть маршрута, дальше рельсы обрывались и пришлось идти пешком. И снова далеко уйти не получилось: детектив услышал переговоры людей вдалеке. Речь была снежанской, но выяснять, чего тут забыли фатуи, Сиканоин не стал. Просто сменил маршрут и тихонько обошёл этот лагерь.

Если увидят, кого он несёт, проблем не оберёшься.

Начал накрапывать дождь, мелкий и тёплый. Возможно, его стоило назвать приятным, но Хейзо не был в настроении наслаждаться весенней погодой, больше занятый глобальными теологическими и политическими проблемами Иназумы. Эта самая проблема не спешила приходить в себя, хотя прошёл уже час или даже полтора с начала пути. Что хуже — на подходе к одному из подъёмов наверх, к дороге до города, Хейзо снова услышал людей. И на этот раз это были не фатуи.

«Говорят о подготовке... Разлом открывают? Вовремя, конечно,» — медленно выдохнув, Сиканоин сел под деревом так, чтобы оно защищало его и от дождя, и от возможного обнаружения со стороны персонала Разлома, уложив куклу у себя на коленях. — «Так, надо просто отдышаться и придумать, как подняться наверх так, чтобы меня никто не увидел.»

Вариант с тем, чтобы прикинуться ранеными горе-приключенцами, Хейзо не рассматривал. Опознать в кукле фатуи слишком легко, и они не были ранены. Ни один человеческий врач тут не поможет. Проверить, являются ли два иназумца членами Гильдии искателей приключений — дело получаса от силы, выгнать всех желающих помочь «бессознательному товарищу» — подозрительно. Любой сторонний контакт Хейзо сейчас неизбежно рушил планы о благополучном расположении Сердца бога внутри куклы, а если этого не произойдёт, то и дело о преступлениях Райден Эи закрыть не получится.

«Итак, выходов из Разлома, по существу, не так много. Искать новый? Нет, я потрачу слишком много времени. Нужно искать способ пройти здесь, не привлекая ничьего внимания. Всего лишь нужно отвлечь людей. Это просто, достаточно перетянуть их внимание шумом и потенциальной угрозой. Тут недалеко есть подъёмник, полагаю, его я смогу сломать так, чтобы это было достаточно громко и демонстративно. Тогда...»

+1

3

- Вы не представляете, как выручили нас! Господин Этьен отказался от сотрудничества, и мы думали уже оставить эту идею, но вас явно к нам Властелин Камня направил! Даже после смерти не бросает своих преданных слуг.
Слушая похвалу и причитания Лян Чжэня, ответственного за одну из фонтейнских разработок в Разломе, Аделаида даже не улыбалась. Она смотрела холодно и сдержанно, покачивая на оставленной ладони мундштук с тонкой сигарой. Особу её дела явно не прельщало нахождение в старых и пыльных лагерях Разлома, еще и под пасмурным небом. А ведь еще немного, и точно дождь пойдет. Несмотря на активную стройку и людское столпотворение, этому месту еще только предстояло вновь завоевать славу одной из самых больших шахт. Стоящий перед Адой мужчина, низковатый фонтейнец в очках, промокнул платком лоб и кивнул. Он тоже слабо вписывался в окружение в своем отглаженном костюме по последней салонной моде Кур-де-Фонтейна — натертые ботинки точно были убиты местными дорогами, хотя от кареты было не то что и далеко идти. Аделаида же даже в такой разрухе выглядела безупречно. И это часть работы, в которую также входит и текущая деятельность: проверка, что её клиента не обманули, передача дела помощникам, последнее обсуждение...
Она явно устала слушать отчеты о проверке горнодобывающих машин, успешных тестах, погрешностях и прочие сводки. От сигареты осталась четверть на мундштуке, когда с Лян Чжэнем было закончено. Они вдвоем отошли в сторону, но мадмуазель Ренар будто не слушала помощника, тянула с ответами. Мысли, что драгоценности под её внимание и она рассматривает, оценивает и раздумывает, насколько же её собеседник выводит из себя. По крайней мере, так полагает стоящий мужчина рядом.
- М? Мои планы? Вернусь в Гавань, устрою себе терапию тратой моры в местных магазинах, а то ты меня сразу сюда потащил. Я же говорила, что всё устроено и пройдет хорошо, а ты не верил.
Но нет, она была в хорошем расположении духа. С её довольной улыбкой редко можно было понять, о чем именно думает Ада прямо сейчас. Убирая остаток сигареты в вычурно украшенный портсигар, женщина махнула своей рукой. 
- Мы тут закончили. У тебя ещё чай на их собрании, а я уже мечтаю о горячей ванне и чашке кофе.
Это была легкая сделка. Где еще можно достать такой выгодный на условия проект, заверить его, проконтролировать и уже видеть разгрузку и сборку машин? Впрочем, Ада не занималась только машинами здесь, иначе это было бы слишком скучно для человека её поля деятельности.
Когда несколько часов назад, словно рябь по воде, раздалась эхом малая энергия браслета, Е Лань чуть не сорвала маскировку. Появление Дельца разорвало бы все планы, но хватило самообладания, чтоб понять: это не Панталоне с её браслетом объявился лично неподалеку, чтоб наставить палки в колеса возрождению Разлома. Судя по магическому отзвуку, это была... нефритовая попрыгушка, выполненная на заказ и с заботой наделенная удачей. Такое резкое появление вызывало вопросы, обычно магический маячок давал другие отзвуки. Но главное было то, что спустя столько времени мальчишка-детектив уже вернулся. Или он умудрился сотворить с подарком что-то непотребное, и тогда придется его искать и объяснять, почему лучше не терять и не передаривать некоторые вещи.

Аделаида вышла из-под навеса палатки, поглядев на небо. Всё же информатор и консультант по сделкам смотрелась удивительно неуместно в подобном месте: на кожаный плащ то и дело приставала пыль, которою приходилось лишний раз сгонять. Подняв очки за одну из дужек, Ада устало вздохнула.
- Леди Фурина нас благословляет, — мягко говорит женщина, снимая с локтя зонт-трость. Фонтейнцы хорошо предчувствуют осадки, как говорят — вот и стоит зонту раскрыться, как ударяют по его ткани первые капли дождя. Аделаида мягко отказывает паре приглашений на чай, уже более приватным, улыбаясь шахтерам, разнорабочим и торговцам. Даже парочка ученых из Академии. На лица незнакомы. Кого сейчас в Разломе только не было. Неспешно женщина уходит в этот дождь, ведь её ждет заслуженный отдых в комфортных условиях. До него, к скорби, еще предстояло добраться.

То, что мадмуазель Ренар сошла с дороги в сторону кареты, и не узнают. Да и не многие пойдут провожать её — всем эта женщина уже отказала.
Шум дождя по зонту звучит иначе, ведь материал совсем другой, не привычный. Но Е Лань нравится этот звук. Она им наслаждается, пока взгляд Аделаиды пробегает по нескольким деревьям в стороне. Вот и момент, который покажет, что же ждет иназумца в будущем. Впрочем, делясь удачей, Орхидея рассчитывает, что всё сложится по её планам так или иначе. Вот и сейчас — её присутствия не видно. Всего лишь призрак среди дождя. Совсем недолго, внимательный взгляд Сиканоина может всё же приметить искажения в стене дождя, и тогда он, как напуганный анемо-слайм, устроит побег. Или настолько вымотался, что и не сбежит?

- Итак, что это тут у нас? Два потерявшихся малыша в интересной ситуации.
Голос Аделаиды, мягкий и размеренный, раздался совсем рядом. Она склонила голову набок, появившись буквально из воздуха — мгновения назад её точно не было под деревом. С раскрытого темно-малинового зонта, отклоненного за спину женщины, капала дождевая вода. Та не спешила убирать зонт, укрываясь всё так же под ним. Её прямой взгляд смотрел с любопытством. Будто она пришла посмотреть, а что же такое лакомое попалось в чужие сети. Слабая элементальная энергия, что на мгновения мелькнула за ней, быстро затухала.
Пока Аделаида с мягкой улыбкой раздумывала, протянуть ли зонт двум мальчишкам, Е Лань про себя оценивала состояние Хейзо. Измотанность и напряжение в нем отдавали чем-то колючим, но внимание от глаз Ады скучающее коснулась и второго человека. Возможно, маскировка бы треснула именно в этот момент, позволив среди ярких волос выпасть одной черной прямой прядке, которую женщина тут же ленивым жестом убрала обратно. То, что Е Лань застанет их в таком виде — жертву и похитителя — она даже не могла представить. Самое досадное, что она всё это знала. Знала, чего хочет и сам Сиканоин, понесшийся за предвестником в другое королевство, но принять это не могла. Разделять эти чувства, вновь столкнуться с подобными эмоциями со стороны ощущалось тяжестью в душе. Но стоит отметить не без гордости за свою ставку, что Хейзо и правда вернулся — сам. Зонт в руках Аделаиды покрутился в одну сторону, потом в другую, пока она смотрела с молчаливой любопытствующей улыбкой. Будто разглядывала блюда на столе.

[icon]https://i.imgur.com/6jzJgJj.png[/icon][nick]Adelaide Renard[/nick][lz]<a href="https://genshintales.ru/viewtopic.php?id=1104#p234197">Ада</a> <br>купить можно многое, главное назвать цену[/lz][status]mysterium florum[/status]

+1

4

[icon]https://i.imgur.com/9NwVOtR.png[/icon]

Ветер начал крепчать, когда чужой голос нарушил тишину и стройный ход мыслей. Думая только о том, как избежать свидетелей, Сиканоин всё-таки наткнулся на одного. На одну. Она появилась точно по волшебству, принесла с собой холод: как холод своего чуть глумливого вопроса, так и ещё один. И именно этот магический холод, эта голубая рябь гидро по воздуху заставили ветер вокруг Хейзо уняться, а его самого расслабить плечи и разжать кулак.

Он не любил насилие, но сейчас первой его мыслью было вырубить эту женщину точным ударом в висок. Это было его желанием до тех пор, пока он не узнал её.

— Добрый вечер... госпожа орхидея.

Стоящая напротив абсолютно не похожа на Е Лань внешне. Другой рост, телосложение, и даже звук голоса. Но она не скрыла (или не захотела скрывать?) свою интонацию и саму манеру речи, которую Хейзо прекрасно запомнил, пока гостил в её особняке. Да и свою магию, с которой детектив очень хорошо и близко был знаком, тоже не прятала. Словом, орхидея не особенно заботилась о конспирации, пускай стояла в очень вычурной маскировке.

«Она замаскирована не для меня, мало ли у Е Лань дел. Тут вопрос в том, как она вообще узнала, что я здесь. Это не было случайностью, она шла напрямую ко мне и её вопрос исключает саму возможность того, что она удивлена меня видеть. И, так как я абсолютно уверен в том, что в Разломе меня никто не видел... у меня был маячок. Ну конечно же у меня он был.»

Нэцкэ в виде попрыгуньи из нефрита Е Лань подарила детективу ещё когда он собрался в Сумеру. Это был неожиданный подарок, но Хейзо его с благодарностью принял, пускай в судьбу и удачу совсем не верил. Однако, ему были дороги пожелания орхидеи и Сиканоин ценил сам жест, тепло её заботы, намерений. Уже на корабле он выяснил, что это была очень дорогая безделушка из нефрита, но много о нэцкэ не думал. И только теперь выяснил, что Е Лань не изменила себе в желании контролировать если не абсолютно всё, то как минимум до тех границ, куда ей возможно дотянуться.

«Вопрос в другом, хочу ли я видеть Е Лань свидетелем? Хотя лишать её сознания уже поздно. Но она любит информацию, а как раз её я дать не могу. С другой стороны, я поступлю грубо в её понимании, если... всё ещё, поздно лишать её сознания. Я должен рискнуть. Хотя бы потому, что меня уже видели, а Е Лань — не самый плохой вариант. Есть шанс, что она поймёт. Или так, или всё-таки придётся бежать напрямик.»

Пауза немного затянулась, пока Сиканоин тщательно продумывал свои дальнейшие ходы. Обычно за ним такого не водилось, и все решения и измышления, какими бы объёмными ни были, занимали у гения всего несколько мгновений. Поняв это, Хейзо поморщился и, совершенно неосознанно, прижал к себе крепче куклу, добела сжимая пальцы на его плечах.

— Нахожу, что называть «малышами» двух взрослых людей довольно странно, — несмотря на убийственную усталость, голос детектива оставался спокойным и уверенным. — К тому же, я прекрасно понимаю, что нахожусь в северо-восточной части Разлома возле выхода из зоны добычи, а следовательно, потерявшимися мы также не являемся. Но, возможно, нас немного смущает дождь и то, что мы не можем выйти отсюда в столь неподобающем виде.

Странные порванные трубки из тела бессознательной куклы, его неестественно запрокинувшаяся голова после того, как Хейзо перехватил его крепче к себе, и открытые глаза, слепо смотревшие на «Е Лань», добавляли особую ноту в невозмутимую речь перемазанного этой странной блестящей жидкостью из недр робота детектива. Его руки были напряжены и дрожали, Сиканоина явно бил озноб, но он этого не замечал. Он ничего не замечал, потому что смотрел только на куклу.

— Мне очень жаль, что вы увидели нас в такой ситуации, не подходящей нашему статусу, — речь иназумского аристократа, а не младшего досина. Хейзо всё-таки поднимает взгляд на стоящую возле него женщину: острый, живой, напряжённый. — Прошу вас никому не говорить о столь смущающем происшествии. И, если это возможно, одолжить нам зонт, чтобы можно было прикрыться немного от чужих взглядов.

+1

5

Аделаида не меняется в лице, рассматривая иназумцев. Концентрация элементальных сил совершенно её не смущает, но вот Е Лань не могла это не отметить про себя. Раз первая реакция мальчишки была именно попытка защититься, значит, он и правда в неприятностях. Хотя как иначе назвать ситуацию, когда на его руках шестой из предвестников Фатуи? Колючий и осторожный — слишком слабые слова про Сиканоина сейчас. Его собственное напряжение и сжатие ветра слишком красноречиво говорят тому, кто его учился читать, что именно сейчас творится в голове детектива. Как он решается, как передумывает и как думает. Аделаида никак не реагирует на не относящееся к ней прозвище. Тишину заполняет дождь. Мадмуазель Ренар не мешает детективу взять столько времени, сколько ему сейчас понадобится. Но она и не подходит ближе. Этого времени хватает, чтоб Е Лань отметила про себя, как именно сжимает детектив Сказителя. Последний, кстати, волновал не меньше — предвестник в сознании или без всегда проблема, вот только... Он был очень странным. Первоначально разведчика взволновало состояние Хейзо. Сейчас же Е Лань осмотрела и его спутника. Ей было достаточно информации для простого решения о том, что на самом деле шестой из предвестников Фатуи мертв, а его тело так боязливо и драгоценно прижимает к себе детектив. Вызывали вопрос непонятные остатки... трубок? И темная жидкость. Чем больше подмечала деталей Е Лань, тем сильнее понимала, насколько детектив куда-то влез. Тут даже Ада этому хмурится, теряя улыбку.
Женщина слушает ответ Сиканоина, не перебивая и не задавая вопросов. Он остается вежливым, не изменяя себе. Нет, это слишком неуместная вежливость в такой ситуации, а к такому самообладанию склонны далеко немногие в своей сути. Для молодого господина клана Кано он держался достойно. Да и как детектив не роняет планку, нельзя было не подметить. Хотя вся ситуация и в общем, и в мелочах вызывала целый ворох вопросов.
То, что головой Сиканоин был относительно в порядке, радовало. Впрочем, это самое главное, что у него было. То, как он дрожит, как смотрит, как прижимает к себе фатууса, вот где была проблема. Он был полностью не в порядке, и как бы не кичился статусом, возрастом или чем-либо еще, именно на потерявшегося и измученного ребенка был похож больше всего.

Аделаида подошла ближе только сейчас, получив просьбу от Хейзо. Она будто могла уйти, если он попросит об этом. Женщина присела рядом на корточки, не сводя своего внимания с Сиканоина.
- Ты так холоден, а мне казалось, между нами особенная связь. Совсем не бережешь женское сердце, — голос звучит тише, без фонтейнского акцента. Ни Е Лань, ни Аделаида рук не тянут. Разве что Орхидея склоняет голову, посмотрев на мертвеца. Прикидывая про себя возможную канву событий, разведчик не понимает ни время смерти, ни обстоятельства. Ничего. Кажется, что Сказитель вполне может и моргнуть, и вздохнуть, и даже очнуться, сев рядом. Взгляд её глаз говорит о многих вопросах самой женщины, но она их не задает. Только оставляет свой зонт у дерева, совершенно случайно достаточно близко к детективу.
- Ты прав, не-потерявшийся-олененок. Тебе по той дороге выше. Сейчас по ней никто не будет ходить из-за непогоды. О Миллелитах не волнуйся, дождь их загнал под крышу, — Ада делает паузу. Можно применить силу, забрать их обоих отсюда. Можно даже позвать кого-то из лагеря, кому можно наплести любую ложь о всей ситуации, чтоб перетащить уставшего и упрямого иназумца. Мадмуазель Ренар отворачивается. — Моя карета ждет до их поста. Тебе я готова помочь, если ты это примешь.
Дождь уже промочил рукав рубашки, не прикрытой рукавом плаща. Редкие капли воды стекали по локонам волос. Неприятно и зябко, но Е Лань пристально смотрит на Хейзо несколько секунд через плечо, прежде чем скрыться так же призрачно, как появилась. Ей нужно было предупредить Ли Мина, который выступал в роли извозчика, и переставить карету ближе к дороге. Если уходить сейчас, чтоб дождь размыл все следы и позволил затеряться, лучше времени и не найти. Оставалось ждать выбора гениального детектива.

[icon]https://i.imgur.com/6jzJgJj.png[/icon][nick]Adelaide Renard[/nick][lz]<a href="https://genshintales.ru/viewtopic.php?id=1104#p234197">Ада</a> <br>купить можно многое, главное назвать цену[/lz][status]mysterium florum[/status]

Отредактировано Yelan (2025-04-05 12:11:08)

+1

6

[icon]https://i.imgur.com/9NwVOtR.png[/icon]

Только после того, как орхидея скрылась из вида и ушла — надо полагать, в сторону кареты, как и сказала, — только тогда Хейзо позволил себе откинуться назад, упереться в ствол дерева затылком и медленно, шумно выдохнуть, опуская напряжённые плечи и закрывая глаза. В ресницах путается слеза и одинокой звездой падает вниз по холодной бледной щеке. Эмоций в этих слезах нет, они не из-за страха и не от облегчения. Сухие, воспалённые от напряжения глаза детектива просто не могли иначе сейчас.

Запястья всё ещё дрожат, и Сиканоин не торопится выпускать куклу. Не спешит он и реагировать на слова Е Лань, на её предложение и помощь, пускай это было очень заманчиво. Хотя это неправильное слово...

«Раз она сразу не позвала миллеитов, значит настроена как минимум меня выслушать. Это удобно, но вот куда же нас отвезут, когда я сяду в эту замечательную карету? Очевидно, в одно из жилищ Е Лань, и туда, по моему опыту, попасть легче, чем потом выбраться оттуда. Удобно ли это в моей ситуации?»

По всему выходило, что угодно будет удобнее, чем просто сидеть под дождём и бездействовать. Хейзо много времени не теряет на свои мысли, ему некогда и он спешит: поднимается на ноги и кладёт малиновый зонт на плечо, а потом подхватывает куклу на руки. Уже не как мешок с овощами закидывает на плечи, несёт аккуратнее, бережней. Идти было всё равно недолго, пускай дождь начинал лить сильнее. Детектив даже не мог предположить сейчас, так холодно ему было из-за погоды, или виновата эта чёртова начинка из робота, в которой он был перепачкан с ног до головы.

«Следы колёс в грязи очень свежие. Она велела подогнать карету ближе к моему местоположению. А, это Ли Мин сидит, как удобно. У Е Лань всё всегда очень удобно».

Здороваться с парнем на месте извозчика детектив не стал и просто на миг замер перед дверью, не дёргая ручку. У него на плече раскрытый зонт, а на руках — архонт. Логика подсказывает, что нужно открыть дверь, положить на сидение куклу, потом закрыть зонт и залезть внутрь самому, но ровно одной секунды размышлений над этой последовательностью действий хватило, чтобы понять: так делать не хочется. Даже предположительно, даже на пару секунд, даже если кукла будет всё время в зоне видимости — Хейзо не желал выпускать его из рук. Особенно сейчас, когда Е Лань, даже из-под маски, смотрела на них так заинтересованно.

— Ли-сан, — негромко зовёт его детектив и кидает парню раскрытый зонт. После, немного неловко из-за своей ноши, открывает дверцу кареты и устраивается внутри напротив орхидеи, вновь уложив куклу на своих коленях. Теперь только Сиканоин развернул его так, чтобы он не странно болтался безвольной игрушкой, а выглядел спящим. Хотя бы, чтобы так казалось при взгляде со стороны.

— Благодарю вас за помощь, — детектив легко кланяется, роняя этим движением капли дождя с выгоревших на солнце волос. И продолжает смотреть на Е Лань ровно так, как она и описала чуть ранее: холодным и разбивающим её цветочное сердце взглядом человека, который прекрасно понимает, что его желают допросить, но который ничего не собирается рассказывать. Сиканоин начал говорить первым.

— Мы ужасно торопимся привести себя в надлежащий вид, — всё та же манера рафинированного и отстранённого аристократа, всё те же добела вцепившиеся в кукольные плечи пальцы и всё так же мелко дрожащие запястья. — И надеемся успеть до восхода луны. Если это возможно, госпожа, мы хотели бы испросить вашего содействия и в этом.

Медленный, едва слышный выдох через рот. Сиканоину было очень холодно и, впервые за долгое время, сложно говорить так же спокойно и ровно, как обычно. Аристократичная бледность его лица стала нелицеприятно болезненной. Но во взгляде по-прежнему горела искра, и только её свет мог дать понять, что детектив всё ещё понимает, что делает.

Ну и, наверное, его невозмутимая и отчаянная наглость тоже могла невольно дать Е Лань несколько косвенных ответов.

+1

7

Зябко. Промокнуть Е Лань не боялась, но уже мечтала об отдыхе после такого. Мысленно перепроверяя ниточки, связанные с Аделаидой, орхидея делает вывод, что она может покинуть Разлом и затеряться на дорогах. Проходясь по всему списку дел в своей голове, женщина оказалась около кареты. Ада, в плотно застегнутом пальто, не стала оглядываться вокруг, скрываясь за дверью в полумраке. Всё равно пробирал холод, как бы она не улыбалась и не выглядела невозмутимо. Хотелось прикрыть глаза и раствориться в темноте кареты. Негромко, прижавшись к окошечку, она рассказывала Ли Мину о найденных малышах, которым потребуется немного внимания. Он не стал переспрашивать, но юноша явно хотел уточнить, речь точно ли о людях. Сам одет он был неброско, но полностью по фонтейнской моде. Волосы другого цвета, уложены иначе, но глаза его выдают. Особенно когда рядом с каретой появляется Хейзо. Эти радость, удивление и беспокойство захватывают с головой, что он едва не роняет пойманный зонт. Вопросов у него много, возможно, даже больше, чем нужно и в принципе бы хотел Сиканоин. Некоторые он даже успевает задать, но ни один ответа не находит. Это ничуть не задевало чувства Ли Мина, он понимал, что случилось что-то серьезное. Вопросов о человеке, которого иназумец держал на руках, тоже немало.

Е Лань не спешила. Она дала время Хейзо самому принять решение, но уже планировала альтернативы. Скорее всего, мальчишка избавится от её подарка и будет искать другую дорогу. Разлом может стать хорошей западней, но непогода играет против них обоих. Она не успеет поднять людей, а он может не успеть сбежать. Эти гонки со временем и сражения против друг друга устраивать не хотелось. Слишком хлопотно выйдет.
Минуты тянутся долго, и если Аделаида сидит расслабленно в полумраке кареты, слушая перестук дождя по крыше, то Е Лань мрачна. Каждая минута добавляет уверенности к тому, что надо идти забирать детектива силой — пусть его аналитические способности в порядке, но он точно не в себе. Сейчас пытаться анализировать его состояние без возможности осмотра и опроса было будто зря, пусть в голове поднимаются ниточки, выстраивая теории. Подсказок будто было достаточно, но судить по сырой дедукции было неразумно. Беспокойству это не объяснишь. Конечно же, это её вина.
Когда Е Лань решается, что нужно действовать, дверь кареты, будто услышав намеренье, открывается. От вида шестого предвестника всё тело инстинктивно напрягается. И всё же она ничего не предпринимает, позволяя Хейзо сесть напротив и уложить Сказителя так, как ему хотелось. Не будь они на вид оба измотанные и бледные, можно было принять фатууса за спящего. Наблюдать за этим очень непросто, а вопросы и так тяжело висят в воздухе. Это ощущают они оба.
Е Лань не шевелится, слушая детектива. Карета трогается с места. Её потряхивает на дороге — маршрут разведчик назвала заранее Ли Мину. Приходилось менять планы слишком быстро, но и ситуация не была располагающей к плавному планированию.
Орхидея могла тяжело и долго молчать, высказывая одним взглядом всё свое мнение и о ситуации, и о Хейзо. Строгое и холодное внимание были колкими, в них будто не было сочувствия. Пришедшие в руку карты крайне неприятны, но играть приходилось именно ими.
- Раз ваши особы так торопятся, то это потребует свою цену. Я справедлива в выставлении счетов.
Больше ей нечего сказать. Завязывать бой в карете неразумно, устраивать допрос тоже. Да и при одном взгляде на физическое состояние Хейзо хотелось его сначала отчитать. Какой смысл от умной головы, если тело её не держит?

В какой-то момент дождь стал тише и реже барабанить по крыше. Еще через минуты карета остановилась полностью. Е Лань выходить не торопилась, но и не отпускала Хейзо с его драгоценной ношей из-под своего внимания. Тяжелого, пристального. Ада не вмешивалась в эти настроения, она не хотела иметь с этим дел.
Они бы так и сидели в тишине, но дверь кареты открылась.
- Госпожа, прошу прощения, это частная территория и вам придется...
Судя по строгому, несколько уставшему лицу Мо и суетящемуся Ли Мину у него за спиной, происходящее было не по планам. Совершенно. И уж всё объяснить старшему Ли Мин просто не смог.
- Смена планов, — это не мягкий голос Аделаиды, когда резко орхидея в маскировке покидает карету. Мужчина явно был не согласен, но не стал спорить — его внимание замерло на Хейзо, и тут старый разведчик не скупился на реакцию. Никто не будет готов, если к нему принесут мертвого Предвестника. Хотя опыт взял верх, и Мо ограничился строгим выражением лица, ситуация была нелепой. Ли Мин вызвался помогать Хейзо, неловко его сопровождая.
- Приготовь бульон. К горячему чаю понадобятся специи и перец. Нужно его отогреть. Еще дополнительные одеяла будут не лишними.
Составляя на ходу список того, что нужно сделать, прежде всего Е Лань волновалась о состоянии иназумцев.
Внутри резиденции еще стояло множество коробок и ящиков, а некоторая мебель накрыта тканью. Не было украшений или еще каких-то признаков, что здесь прям живут. Правильнее будет сказать — собираются жить.

[icon]https://i.imgur.com/6jzJgJj.png[/icon][nick]Adelaide Renard[/nick][lz]<a href="https://genshintales.ru/viewtopic.php?id=1104#p234197">Ада</a> <br>купить можно многое, главное назвать цену[/lz][status]mysterium florum[/status]

+1

8

[icon]https://i.imgur.com/9NwVOtR.png[/icon]

С каждой минутой положение дел становилось всё более нестабильным, всё более странным. Нельзя сказать, что всё беспросветно плохо, но будет ложью и утверждать, что ситуация вдруг наладилась. Хейзо не уверен, может ли он расплатиться по счетам с Е Лань, но она хотя бы не требует незамедлительной оплаты. И детектив кивает, молча и просто соглашаясь на её условия так же, как она согласилась на его.

У него всё ещё был небольшой кредит доверия, и это сейчас как никогда кстати. А оплату он может потом спихнуть на того, кому и так платить по всем долгам… если Е Лань устроит такой расклад, конечно.

Ей не нравится тот тон, что Сиканоин навязывает, отстраняясь за формальностью. Орхидея хочет прямых ответов и наверняка уже надумала себе вариантов развития событий один другого краше, но Хейзо сомневается, что она хоть раз попала в цель своими неозвученными вслух суждениями. Он сомневается и в том, что Е Лань нравятся её выводы, представляет себе, как выглядит со стороны, и что орхидея уже успела выявить по одному этому красноречивому свидетельству. И это уже не говоря о том, кто у детектива лежит на руках.

Но Хейзо молчит, экономя силы. Он знает, что его ждёт дальше, когда они наконец доедут, и готовился заранее к ещё одному витку колючих взглядов, холодных вопросов и вороха додумок со стороны Е Лань. Сиканоин знал, что скажет, когда они выйдут из кареты, как это будет звучать со стороны. Надеялся лишь, что после этих слов его встретит ещё одно недовольное, но понимание, а не драка.

Дорога кончилась позже терпения детектива — последнего вообще не было, и весь путь до самого конца он просидел в сковывающем, холодном нервном напряжении, просчитывая свои дальнейшие ходы, насколько это возможно.

«По прибытию мне нужно будет невероятно постараться, чтобы всё ускорить… как же неприятно. Придётся быть очень грубым в этот раз. Надо будет после хотя бы на словах извиниться, она же явно хочет помочь, а я вот так. Сложно конечно, по Е Лань и так проблематично бывает понять, о чём она думает».

Место назначения Сиканоину незнакомо, но он догадывается, что этот особняк орхидея приобрела вместо предыдущего после того, как детектив там побывал. Логично для столь скрытной особы менять места проживания, чтобы никто не знал, где она находится. Нелогично при этом впускать в новое жилище того, кто уже скомпрометировал старое, — и это ещё одно подтверждение о том, что Е Лань достаточно доверяет детективу для таких широких жестов.

Из кареты выходит он молча, держа бережно на руках неподвижную куклу, и смотрит только на него, не по сторонам. Глухо отказывается от помощи Ли Мина и выжидает момент, когда настанет очередное время нарушить планы орхидеи и сделать всё не так, как она задумала. Пока что Сиканоину не интересно, что это за место и как давно оно было куплено. Его интересуют лишь слова и приказы Е Лань, которая уже начала распоряжаться о дальнейших действиях Ли Мина, Мо и его собственной судьбе. Что в планы самого Хейзо не входило совершенно, как он и предсказывал ещё по пути сюда.

— Благодарю за добродетель, госпожа орхидея, — плавный, чистый и громкий голос Сиканоина перебивает рабочую рутину этого особняка. — Однако я уже упоминал, что мы чрезвычайно торопимся, — последние слова детектив особенно подчеркнул интонацией. — Молю вас отставить в сторону формальности и беспокойство как второстепенные, это сейчас действительно неважно.

Она, конечно же, не верит. Сложно поверить бледному, замёрзшему и измазанному непонятно в чём человеку, который держит на руках международного преступника, продолжая делать вид, что всё в порядке и по плану. Но именно в этом и был план Хейзо. Иначе, если он хоть на миг сделает вид, что у него на руках шестой предвестник фатуи, если хоть на полшага отступится и выдаст беспокойство, если хоть намекнёт на то, кем в самом деле является кукла... политическим проблемам Иназумы не будет конца. Нельзя сказать, что это сёгун, как минимум до того момента, как Сиканоин вслух объявит о преступлениях Райден Эи. А чтобы это сделать, стоит ещё предупредить Кокоми о своём успехе. Да и рассказать ей вообще, кто такая Райден Эи и почему она — не сёгун.

Орхидея должна будет или смириться, или выгнать его. Второй вариант тоже устроит детектива, хотя он будет гораздо катастрофичнее первого. Ведь Хейзо вовсе не врёт, когда говорит, что времени у него не осталось.

Сердце Бога, спрятанное под одеждой куклы, кололо пальцы Сиканоина лёгким прикосновением электро.

— Прошу вас о содействии. Нам нужна отдельная комната, — вздохнув, детектив мелко покачал головой, понимая даже слишком хорошо, как звучит со стороны, — которая запирается изнутри. Оставьте нас на время там. Остальное... прошу оставить на потом.

+1

9

Тишиной то, что наступило, можно назвать вполне обоснованно: ни слова, ни звука, только взгляды. И как они красноречивы. Ли Мин переживает за Хейзо искренне, но тот упорно отказывается от его помощи. Так и стоит несуразным птицей около детектива, вдруг тот согласится принять помощь. Е Лань смотрит равнодушно из глаз Аделаиды. Она уже заметила, что Хейзо сам осознает, как звучит, что делает, но тот продолжает, как заведенный, отчаянно вцепляясь в аристократичную маску и надеясь её продержать изо всех сил. Понимает, что стоит оступиться, и это резко поменяет положение вещей. Мо же... Нет, Хань Чэньсун выражал строгое разочарование. Что Е Лань допустила ошибку, что мальчишка. Не говоря уже о том, кого тот притащил в дом. Как этот старый разведчик еще держался — только в личной дисциплине ответы.

В натянутой атмосфере Мо заговорил первым.
- Ты делаешь вид, что просишь, но все прекрасно знают - это требование! Если думаешь, что вежливости и воспитанности достаточно, чтоб стерпеть твою наглость, ты ошибаешься, юноша.
Хань был в ярости. И его ярость тяжелой тенью заполняла небольшой коридор, говоря только об одном: дайте повод, и случится непоправимое. Нехотя, но орхидея встает между ними, заслоняя собой Хейзо. Она пообещала Нане присмотреть за ним настолько, насколько это будет возможно.
- Отойди, Лань. Наглости молодняка должен быть предел, я преподам ему урок настоящего уважения.
- Пожалуйста, Мо. Это не решит вставшую проблему.
- Проблемы бы не было, если бы ты не подобрала этих островитян и не притащила сюда!
Речь Ханя звучала резко, когда он перешел на язык Ли Юэ. Старый Миллелит был воплощением незыблемости скал. Но на Е Лань это не работало. Она не склонила головы, не дрожала, смотря в пол, как Ли Мин, который осторожно коснулся рукава Хейзо. Ему было страшно. Он никогда не видел Мо таким.

Стоя между иназумцами и старым разведчиком, Е Лань повернулась к последнему спиной. Сиканоин удостоился крайне неприятного взгляда — пустого и холодного. Нечасто оно пробирается за образ, но человек, называвший себя "Е Лань", сейчас взвешивал в мертвой тишине свои меры, торгуясь.
- Комнаты этажом выше, чуть дальше по коридору. Ли Мин, отведи его. Выдели любую, где есть мебель.
Она отказывалась проявлять тактичность и хоть как-то замечать то ли бессознательного, то ли мертвого предвестника. Чэньсун хранил молчание, сверля своим взглядом Лань. Чем дальше, тем больше будто выискивал проблем от старшего Сиканоин — его устранение было самым простым и эффективным вариантом, что закончит сегодняшние склоки и споры. Но между старой скалой и пробегающим ураганом пролегала река. Е Лань не сдвинулась и с места, выдерживая ярость Ханя на себе. От всего этого разболелась неприятно голова. Аделаида неожиданно моргнула и отряхнула свои руки, глядя на Мо с толикой каприза.
- Сейчас бы горячую ванну.
Ли Мин будто ожил, встрепенулся и подался вперед. Он старался быть как можно тише и незаметнее, сейчас даже дерево пола не скрипнуло под его ногами, когда он подался мимо Мо, опустив голову и выполняя поручение Е Лань. Мальчишка спешил отвести Хейзо в комнату.

[icon]https://i.imgur.com/6jzJgJj.png[/icon][nick]Adelaide Renard[/nick][lz]<a href="https://genshintales.ru/viewtopic.php?id=1104#p234197">Ада</a> <br>купить можно многое, главное назвать цену[/lz][status]mysterium florum[/status]

Отредактировано Yelan (2025-04-15 08:48:02)

+1

10

[status] [/status][icon]https://i.imgur.com/8fhhUxb.jpg[/icon][sign] [/sign][lz] [/lz][mus] [/mus]

Если стоящий слева Ли Мин поник и опустил голову, не выдерживая гнева Мо, то Хейзо остался непоколебим. Не опустил ни головы, ни взгляда, ни державших куклу рук. Не шелохнулся, глядя только вперёд, к бледным щекам не прилила краска от эмоций, а дыхание не участилось. В завершение всего, Сиканоин ничего не ответил на горячие обвинения старика. Словно и не слышал этих злых слов, полных истончившегося терпения. Судя по тому, что он перешёл на гаванскую речь, Мо был просто в бешенстве и, вероятнее всего, говорил что-то уж вовсе возмутительное.

Хейзо не мог отрицать того, что эконом во многом прав. Почти во всём прав, на самом деле, кроме той части, где Мо утверждал, что детектив смеет выдвигать требования. Вот это было — к великому сожалению Хейзо! — совершенно не так. У него не было возможности, рычагов давления, влияния требовать хоть что-то от Е Лань и её людей. Сейчас он мог лишь просить и ждать её вердикта, не переча. Но Сиканоин хорошо понимал, как наверное и сама орхидея, что в этой ситуации он надавил бы, если б мог. Ставки слишком высоки, а сам детектив в слишком тяжёлой ситуации: в такой, где хороши будут почти все средства.

Е Лань на удивление быстро, с присущей ей хладнокровностью, решила этот конфликт. Но её пустой взгляд детектива не обманул — она тоже недовольна и зла. Но, в отличие от Мо, всё ещё готова ждать развязки и объяснений от Хейзо. Она всё ещё готова ему доверять. Она всё ещё верит.

Жаль, что толком ничего не дождётся до самого конца этого расследования. Правда жаль. Это очень грустный факт, и таких в деле детектива есть ещё с десяток.

Едва заметно кивнув после оглашения вердикта, не сводя с Е Лань почти настолько же стерильного взгляда, Сиканоин пошёл вперёд первым, не дожидаясь, пока Ли Мин придёт в себя после вспышки от Мо. Хейзо смотрел только вперёд с ледяной решимостью довести дело до конца, и пускай Е Лань понятия не имела, что задумал детектив, она могла видеть намерение. Чистое и яркое, как порыв сильного ветра. Неостановимого ветра.

Точно так же, как не реагировал на ярость Мо, Сиканоин не обращал внимания и на Ли Мина. Не только потому, что не желал сближаться с ним или беспокоился за куклу. На самом деле Хейзо просто не хотел терять концентрацию, чувствуя, что сил у него всё меньше, а развязка как никогда близка и все обстоятельства сложились в его пользу. Детектив просто не мог позволить себе отвлечься даже на толику мига и, уже даже привычно для Мина, просто зашёл первым в комнату и захлопнул перед его носом дверь, закрывшись на замок.

И только оставшись один на один с тишиной комнаты, Хейзо, привалившись спиной к двери, позволил себе выдохнуть через рот и немного расслабить напряжённые плечи. Теперь уже точно всё, он пришёл, они остались в безопасности, теперь можно поставить точку в этой фазе дела. Осталось немного.

Сиканоин положил куклу на кровать лицом вниз, вытащил из его спины все трубки с креплениями и сложил на полу, чтобы не мешались. Этой странной мерцающей в них жидкости сохранилось ещё достаточно, чтобы она начала разливаться по рукам, одежде и кровати, снова сковывая всё холодом. Руки задрожали, и Хейзо поморщился, закусив губу. Только этого не хватало!..

Пришлось снять с кровати всё бельё и оттереть с себя простынёй эту субстанцию. Это немного согрело пальцы, а думать о том, что теперь весь комплект белья безвозвратно испорчен, детектив пока что не может. Теперь ему нужно снять с куклы одежду, что немного сложно: безвольное тело скорее мешает, чем помогает процессу, а просто разорвать кимоно по швам Сиканоин не может, потому что шёлк очень крепкий и этот вариант банально дольше, чем просто бороться с неповоротливым бессознательным кукольным телом.

Теперь кукла, освобождённый от кимоно, лежит на кровати лицом вверх, а Хейзо нависает сверху, как будто врач, который готовится к операции. Хотя примерно так всё и было.

«Теперь мне нужно открыть у него эту дверцу и там найти место, куда поставить Сердце Бога», — на первый взгляд ничего похожего на кукольной груди не было. Но детектив знал, что там всё есть — он был свидетелем, хотя ему и не разрешили тогда смотреть, да и он знал секрет от самой Райден Эи о том, как именно и что именно делать. Он сжал гнозис в ладони покрепче и сосредоточенно посмотрел на куклу элементальным зрением, как когда-то это делал с той загадкой от Эи. Распутывал элементальные узоры, что с каждой секундой становились всё чётче, и это было сложнее той забавы, которую детективу предлагала богиня. Оно и понятно, ведь сделать за минуту безделушку и создать бога — две разные вещи. Но Хейзо не сдавался и продолжал распутывать сложный клубок защиты.

«Если это до сих пор так сложно, то это значит, что он не мёртв. Как бы этот процесс не выглядел у куклы, в неактивном, мёртвом теле не происходит настолько сложных процессов. Он без сознания, но живой. Всё ещё живой. Я... успеваю», — наконец божественная защита поддалась и детектив смог открыть божественное нутро.

Здесь дыхание Сиканоина впервые сбилось, и он пошатнулся, едва устояв на ослабевших ногах. Всё-таки даже самый гениальный человеческий разум не мог в себя вместить всего разом, и взгляд на сложное внутреннее устройство бога отдался болью в висках.

«Нормально, мне просто нужно поставить сердце. Просто разобраться, куда. У меня есть подсказка от Эи, она явно в тот раз положила руку на то место, где предназначено быть этой детали, и я всё ещё могу видеть элементальные линии», — Хейзо быстро и влажно делает вдох, получается только шмыгнуть носом и сглотнуть солоноватый привкус во рту. Слишком сосредоточенный на постижении божественного устройства, он не заметил, что из носа потекла кровь. Не как в тот раз на чаепитии с принцессой Бездны — настоящая. Одна тёплая красная капелька падает на белоснежный фарфор.

«Нашёл!» — отследив все взаимосвязи и все линии странных узоров, Сиканоин наконец выяснил, что ему нужно сделать. И... он предполагал, что так будет, но всё равно напрягся и задышал чаще, осознав, что прямо сейчас должен будет вытащить из куклы одну деталь и заменить на другую. Насколько это безопасно для него? Насколько быстро это нужно сделать? Что произойдёт после?

В памяти был лишь умиротворённый, спокойный и мелодичный голос Райден Эи, интонация которой как будто сообщала, что ничего плохого не произойдёт. Она сказала тогда, что могла бы сохранить бой сердца Хейзо в кукольном теле. В Вечности. Эта самая Вечность неподвижно распластана прямо перед детективом, а его сердце он держит в правой руке. Левой он хватается за круглый камень с гравировкой Полярной Звезды и, ухватившись покрепче, тянет его на себя.

Камень плавно выходит из кукольной груди без звуков и эффектов, просто оставаясь в ладони Сиканоина обыкновенным предметом, который не издаёт странных звуков, не светится и не колет пальцы крохотными иголочками энергии электро.

Дыхание Хейзо сбилось второй раз, и в глазах потемнело, из-за чего он, ненавидя себя в этот миг, задержался на секунду перед тем, как положить Сердце Бога внутрь куклы на замену фатуйскому камню, заканчивая это божественное дело. Корпус куклы закрывается, на миг очень ярко блеснули фиолетовым узоры на его теле и сразу же исчезли, словно их и не было.

Неподвижная тишина давила на плечи детектива своей неизменностью.

— Сработало?.. — Сиканоин приподнял куклу за плечи, но его неестественно запрокинутая голова красноречиво говорила о том, что всё осталось как прежде.

«Что-то не так? Я где-то ошибся? Где? Почему он не приходит в себя? Или стоп... я тороплюсь с выводами. Придти в сознание, вероятно, не секундное дело даже для богов, особенно...»

— Руки убери.

Погружённый в свои мысли и сконцентрированный на достижении нужного результата, Хейзо с запозданием осознал, что кто-то говорит вслух. А когда до него дошло, он вздрогнул и... вздохнул с неподдельным облегчением, улыбаясь. Детектив много хотел сказать кукле, ещё больше узнать от него. У Сиканоина было много планов, которыми он должен был поделиться, но ничего этого не случилось.

Усталость и напряжение последних дней сказались на состоянии детектива, и он просто отключился сразу после того, как осознал, что справился со своим делом и выполнил его, как и хотел, с идеальным результатом.

Пришедшая в себя кукла остаётся сидеть на кровати, поперёк которой упал без чувств человек — смертельно уставший, но, безо всякой на то причины, невероятно счастливо улыбающийся.

+1

11

Снять влажную одежду хотелось больше всего. Парик и все украшения уже лежали рядом, на столике. Орхидея рассматривала свое отражение, поправляя очки с яркими линзами за дужку. Может, и правда ей и самой такое идет. От горячей ванны поднимался пар, и этого уже хватало, чтоб расслабленно вдохнуть, прогревая тело. Но за ширмой стоял Хань. Он не унимался, перебирая каждое событие, причем не только сегодняшнее, где оказалась неправа Е Лань. Доставалось и Сиканоину, но всё выслушивала женщина сама. Это вызывало небольшую боль в теле и новый прилив усталости.
- Давай закончим с ошибками и отметим наши успехи, — блекло обратилась к старому разведчику орхидея. Тот замолчал. Прошло некоторое время, прежде чем за ширмой стало пусто, а дверь в ванную комнату наконец закрылась. Погрузившись в горячую воду, женщина прикрыла глаза. Ей и самой стоило проработать сегодняшний день.
Появление Хейзо было неожиданным. Конечно, он и не упоминал, когда вернется из Сумеру, но что-то было не так. Е Лань неуловимо смущал выгоревший цвет волос иназумца, его странный спутник, за которого уже стоило бы провести арест, коли он был бы жив. Если начать перебирать совокупность фактов, как и внезапное их появление в Разломе... Теневое перемещение Фатуи? Это объяснило бы многое. Но глаза Порчи при них не было. Спрятали? Отобрать глаз Порчи у предвестника — дело непростое, но перепроверить вещи стоило, оставался предлог. И эта одержимость Сказителем — откуда взялась? После всех пыток в тех старых шахтах? Здесь сыграть против его интуицией было сложнее всего. Почему так отчаянно, так бережно цеплялся мальчишка за остывшее тело? Чем именно делиться так не хочет?..

Женщина уже сидела в общей комнате, допивая горячий бульон, к которому не пожалел Хань перца. И старый разведчик, и Ли Мин, сдвинув ту немногую мебель, что здесь была, тренировались. Старику нужно было как-то сбросить стресс, а ничего лучше, чем муштра, просто не находилось. Да и Ли Мин меньше думал о происходящем, только смотрел то и дело на потолок, пока его не одернут.
Прошло уже больше часа, а гости не торопились спускаться. Зачем понадобился детективу фатуйский мертвец, Е Лань еще гадала, но что можно было делать так долго? Женщина допивала настоявшийся крепкий чай, когда поняла, что не стоит пускать это все свободно в руки Сиканоина. Доверие не бездонное, да и приличия надо знать.
- Оставь его, Мо, уже загонял малыша. Ли Мин, иди сюда, — игнорируя взгляд эконома, орхидея протянула руку к пареньку, растрепав его волосы. — Инструменты при тебе? Вот и славно. За мной.
Ставя допитую чашку чая на стол, Е Лань направилась в коридор. Мо мог только ворчливо смириться и пойти греть еду для гостя. Всё же из живых, какой бы смысл ни закладывался в эти слова, был только один иназумец.

При подъеме Е Лань прислушалась к коридору. Голоса Сиканоина не было слышно. На этаж она поднялась первой. И орхидея, и Ли Мин шли неслышно, будто воры в собственном доме. Говорить ничего не надо было пареньку — стоило достигнуть двери, как он сам тронул замок. Шуршание уже не скрыть, и в такой тишине оно кажется порядочно громким, даже несмотря на гремящего посудой Мо внизу. Он будто делал это специально.
Женщина мягко толкнула дверь ладонью, велев жестом Ли Мину остаться в коридоре.
- Надеюсь, молодой господин простит вторжение, но уж больно грубо гостям запираться от хозяев так надолго. И как мне соблюдать гостеприимство, дорогой, — она говорит мягко, когда осторожно проходит в комнату, едва приоткрыв дверь. Инстинкты сильнее мысли, когда всё пространство комнатушки, от пола до потолка, заполнять гидро-нити, а дверь за спиной закрывается с хлопком. Погруженная в полумрак комната, редкие капли дождя, что еще ударяли по дереву снаружи. Всё внимание Е Лань сосредоточено на гостях, которые будто ролями поменялись. Бессознательный Сиканоин и бодрствующий предвестник.
- Объяснись, — нет и толики теплоты в тоне голоса орхидеи. Она прекрасно знает, что за противники предвестники Фатуи. Слухи о шестом номере ходили самые прескверные. Одной Юноны хватало, чтоб вступить в прямое столкновение, но не всё так было просто. Орхидея отлично помнит их краткое соприкосновение в старых шахтах. Подарок был не случайный, но доверия не добавил. Только позволил сейчас предупредительно вскинуть оружие, а не совершить удар. Нефрит глаз пронзителен и холоден.

[icon]https://i.imgur.com/aDsRljB.png[/icon]

+1

12

[nick] [/nick][status] [/status][icon]https://i.imgur.com/UeSDYEF.png[/icon][sign] [/sign][lz] [/lz][mus] [/mus]

Кукла очень хорошо знает, как звучат люди. Дрожь их голоса от эмоций, как он истончается от горя, повышается от гнева или затихает от страха. Шум их дыхания, когда слабые смертные тела пресекают свой жалкий предел и начинают уставать. Шорох их плоти, рассекаемой лезвием клинка. Последняя вообще звучит очень по-разному в зависимости от места разреза и его исполнения; уж вовсе иначе человеческое тело звучит, если просто сжать его пальцами, рассекая волокна плоти грубой силой. И даже кости, ломаясь, всегда делают это с разным звуком, и совершенно непохоже друг на друга кричат те, кто испытывает на себе все эти муки. Каждый раз соприкасаться со смертными в их смехотворных слабостях было интересно и никогда не надоедало именно из-за этого непостоянства.

Почти всё это кукла испытывает на себе в тот миг, когда человеческие руки хватают его поперёк туловища и тянут, отрывая от колоссального тела Вечного владыки сокровенной мудрости. И тогда он — или не он уже? — слышит столь явно и чётко, как и всегда, этот тихий шуршащий и болезненный звук. Именно так и рвётся плоть, и в этот миг он чувствует боль, которую фарфоровое и металлическое тело чувствовать не должно.

«Я забрал Сердце Бога, и тебя тоже заберу», — расплывается голос человека по памяти, как круги на воде, и дробится тысячью смыслов и значений. Зачем заберёт? Что будет делать дальше? Какой в этом смысл?

«Или так, или тебе придётся меня убить», — рябью смазанной множится голос и образ смертного, который кукла помнит так хорошо, как не хочет. Помнит эту упрямую решимость и холодный взгляд, помнит, как билось его сердце, ровно и спокойно, несмотря ни на что. Помнит и как это было больно.

Проигрывать. Падать. Опять, опять, опять!

Может быть это похоже на сон, но хочется верить, что это была, наконец, долгожданная смерть. Говорят же люди, что сон и смерть как брат с сестрой схожи между собою, так почему же ему нельзя выбрать себе спутника? Почему нельзя просто бросить все эти бессмысленные, ненужные попытки, почему не оставить этот смехотворный мир с его идиотским сюжетом и уйти, чтобы не было так мучительно больно за все эти годы... чего?

Даже злиться на себя получается с трудом, потому что это так жалко и бессмысленно, что уже наплевать.

Голос человека не звучит злостью, страхом или горем. Голос человека ровный и спокойный, такой безупречный в своей стерильности, что хочется запретить ему быть таким, потому что только божествам дозволено быть настолько идеальными. Движения человека не обнажают его слабости и пороки, коих у него — кукла знает точно — больше, чем песчинок в пустыне. Человек собран, уверен. Не дóлжно смертному быть таким, не надлежит ему представать в виде таком перед богом!..

Каждое слово его раздаётся внутри болью. Каждый звук побуждает внутри гнев. Отчего же рука не поднялась, почему же дыхание человека не было пресечено? Неужели взгляда достаточно, чтобы остановить божественную кару?

Кукла думает мимолётно, что ему знаком этот холодный и полный принципиальной упёртости взгляд, но не может сказать, сколь сильно злит его это, и что именно эту злость рождает: неприятное воспоминание о прошлом? Сам человек? Или тот факт, что всё это снова всплыло в памяти?

И проклятая память, в которой хранится всё то, что он так желал бы забыть, с иронией и наслаждением истинного садиста продолжает проявлять события прошлого: тут стоило бы сказать, что кукла не помнит, когда его на руках в последний раз носили люди, только вот это, увы, ложь. Он помнит. И вовсе этому не рад, как и осознанию того, что не может двигаться совсем.

«Они говорили мне, что я не смогу разорвать свою связь с механическим телом, когда синхронизируюсь, и навсегда останусь там», — думает кукла, безвольно уронив голову к человеческому плечу и не ведая, куда его несут и зачем. — «Поэтому я в таком унизительном состоянии. Вероятно, навсегда. Вот уж и правда, лучше бы умер, чем терпеть такое существование».

Предаваться саморазрушающим и упадническим мыслям мешало что-то, постоянно гудящее на фоне, назойливо и безостановочно, раздражающе и одновременно с тем очень знакомо. Это было почти механическое, строго упорядоченное и ужасающе быстрое течение мыслей человека, за ходом которых было тяжело уследить, потому что он думал сразу о многом и в такой манере, как обычные смертные не делали.

«Это из-за того, что он держит меня, а мои божественные силы до сих пор при мне», — понимает кукла. — «Могла бы моя голова заболеть — я бы едва ли страдал от унижения сильнее, чем сейчас, но ещё бы у меня болела голова от этого шума».

Тем не менее он затихает и концентрируется, чтобы понять хоть немного человеческий ход мыслей. Разбираться в этом потоке сознания — как плыть против течения в горной реке, но у куклы понемногу получается. Все мысли смертного сходятся на том, что необходимо покинуть Сумеру и найти безопасное укрытие, и сделать это он намеревается в ближайшие пятнадцать минут, пока его не нашла Буер или кто-то ещё.

Смешно.

«Ты меня слышишь?» — доносится издалека голос человека, хотя он был непозволительно близко. — «Ты в сознании? Можешь перенести нас ближе к Ли Юэ?»

Стало ещё смешнее, но изобретательной наглости у смертного не отнять. Однако, это был даже не финал.

«Если можешь — сделай это сейчас, чтобы я не терял время и начал продумывать другой план. Времени мало, а тормозить меня не в твоих интересах».

Кукла полагает, что может. И ударить человека током тоже может. Даже насмерть. И, наверное, что-нибудь ещё простенькое в состоянии сделать, что не требует движения бесполезного теперь тела, ставшего не более чем фарфоровым вторсырьём. Поразмыслив чуть-чуть, он всё-таки соглашается сделать то, что смертный просит.

Возможно потому, что боги милостливы к своим последователям?

Докуда дотянулась угасающая от потери синхронизации с великим знанием сила, там и появились двое: человек и бог. И чем дальше вёл историю человек, тем более абсурдной она становилась. Кукла, как сторонний наблюдатель, апатично, словно и не являясь частью происходящего, наблюдает за тем, как его куда-то зачем-то несут, о чём-то договариваются и что-то врут другим людям, явно полагая, что он без сознания. Или вовсе мёртв.

Лучше бы был мёртв.

Эта даже не мысль, а скорее настроение, волна, нота в существовании сопровождала куклу до самого дома той смертной, что нехотя вызвалась помогать. Она была смешна, как и её крохотная свита, в своей странной позе: протяну тебе руку помощи, но ты будешь виноват в этом. Разве же сострадание и отзывчивость в сердцах людей не должны быть бескорыстными и не требовать ничего взамен? Он уверен, что помнит правильно, как это делается.

Лучше бы забыл и умер уже, наконец.

Человек тому противился изо всех своих крохотных смертных сил, и оставалось только против воли удивляться, откуда их столько? Он должен был уже трижды умереть, если уж не от рук гневного божества, то от банального истощения. У него же обычное тело, обычный для человека запас сил, что уже должны давно закончиться.

И отчего же на это не всё равно? Даже не злит уже эта упёртость. Кукла с не меньшим удивлением ловит себя на мысли, что... беспокоится за человека, который прямо сейчас пытается вскрыть его оболочку. У него и правда в руке Сердце Бога, а ещё он точно знает, что делает и как именно нужно пользоваться его защитным механизмом... откуда?

Человеческие мысли в собственном сознании текут столь сильным потоком, что это становится не просто раздражающе, а невыносимо, словно у музыки вдвое увеличилась громкость, и она начала забивать собственные мысли.

— Руки убери, — требует кукла и тут же осознаёт, что может это сказать не про себя, передавая сообщение телепатически, как планировал изначально, а вслух. Это всё заслуга гнозиса, запитавшего его тело вновь?

Пришедшая в себя кукла остаётся сидеть на кровати, поперёк которой упал без чувств человек — смертельно уставший, но, безо всякой на то причины, невероятно счастливо улыбающийся. Какое-то время ничего больше не происходит, и всё погружается в неподвижное молчание. Кукла смотрит на человека и понимает, что он заснул, не справившись с напряжением последних дней. Видимо, его отпустило осознание того, что работа выполнена, и больше он держаться просто не смог.

И в тот момент, когда он протягивает руку к перемазанному кровью лицу смертного, ещё даже не понимая толком, зачем этот жест, дверь распахивается, и в комнату входит новое лицо этой сцены, разом ломая весь момент тихого уединения бога с последователем.

И божество раздражённо цокает языком, закатывая глаза. Вот же она невовремя.

Требует объясниться. Интересно даже, что именно хочет услышать? В груди всколыхнулась целая прорва эмоций, помимо первоначального раздражения: горькое, ироничное веселье и отчуждённый расчёт. Прежде чем ответить что-либо, кукла сначала спрашивает себя, а нужно ли отвечать? И если да, то что?

Его сюда притащили без его воли на это, но... он снова смотрит на спящего человека, что улыбался так умиротворённо и счастливо после всех тех бед и страданий, что были вывалены на его голову. Его было жаль, как бы  странно это ни звучало. Было жаль может быть не самого смертного, а тех усилий, что он приложил в попытке следовать своей безумной недосягаемой цели?

Сердце Бога в груди было как будто тёплым, и кукле казалось, что он ещё чувствует прикосновение человека изнутри себя. Это было и мерзко, и удивительно, и воодушевляюще, и как-то ещё. Это было одновременно тем, чего хотелось и нет. И, так или иначе, это было уже свершившимся фактом: они вдвоём здесь, вопреки всему.

— Объяснить? Тебе? Пф, — фыркнув, кукла убирает руку, так и не коснувшись человека, и поднимается с кровати, не глядя на женщину. — Хорошо, вот тебе объяснение: будь на то моя воля, ты уже была бы мертва, как и тот человечек за дверью, который думает, что хорошо спрятался.

Вместо того чтобы играть со смертной в гляделки, угрожать ей ещё или заметить мимоходом, что её жалкое оружие не сработает против бога, он осторожно поднимает своего последователя с пола и укладывает на кровать полностью. Кукла знает, что у людей от неправильного сна потом долго болит их дурацкое, несовершенное смертное тело.

— Ты говоришь о гостеприимстве и вламываешься в комнату без стука, — кукла наконец оборачивается на женщину, не меняя своего высокомерного тона и холодного взгляда. — Чтобы что? Разбудить его? Полюбоваться на меня без одежды? Низкое создание.

Так и быть. Если человек... если Сиканоин так много сделал, чтобы все события сошлись в этой точке и именно в этой трактовке, он не будет топтать плоды его усилий. Пока что не будет. Безумие детектива что сад с цветами — можно остаться и полюбоваться ещё немного.

— Сама объяснись передо мной или скройся с глаз. И изволь быть тише, чтобы не разбудить Сиканоина.

Отредактировано Raiden Rei (2025-04-19 18:17:09)

+1

13

Не нападает. Как и в прошлый раз. Не может? Не хочет? Е Лань смотрит, пытаясь осознать эту перемену ролей. И едва не срывается с места, стоит Сказителю коснуться Хейзо. Сжимает ладони в отчаянной ярости. Если она жалела о многих своих решениях, то именно в этот момент проскальзывает досада о том, что она не смогла, не справилась и допустила происходящее. Это удушающее чувство уходит само, но очень тяжело, нехотя ослабляя хватку на горле, пока Орхидея наблюдает за тем, как Хейзо бережно перекладывают на кровать. Она ждала другого. Ожидала другого. Удивление примешивается к ярости, создавая большее смятение, порождая сомнение, стоит предвестнику заговорить. Желание напасть первой сильно как никогда. Е Лань игнорирует претензию о неподобающем поведении, смотря пронзительно, пытаясь как-то соотнести восставшего, проснувшегося, очнувшегося — просто неважно — Сказителя относительно происходящего. И понимание того, что их обоих останавливает от каких-либо действий бессознательный Сиканоин, обезоруживает. После напряжения наступает неприятная давящая усталость. Фатуус беспокоится сейчас о мальчишке, которого до этого пытал сам. И кто к кому запал в душу, спрашивается? Лезть в этот клубок нет никакого желания, но ей придется. Нити элементальной энергии тают, оставляя после себя свежесть далеких горных ручьев Долины.

Она встала ближе, даже протянула руку, но так и замерла, не сомкнув её на чужом локте. Изнутри всё душило, как хотелось не просто оттащить фатууса от мальчишки, а так, чтоб об стену, и в кровь. Будет же кровь, ведь да? Он же живой, Бездна его раздери! Эта ненависть Е Лань почти физическая, вот только лицо остается расслабленным, а взгляд, напротив, холодным и неживым.
Высказать хотелось многое, и это роилось в мыслях, тревожило все связи. Что тон Хейзо всю их новую встречу, что сейчас поведение Сказителя — это всё казалось таким неуместным, нашли они время играть в благородных, но они держались за эти гордость и высокомерие. Один отчаянно, второй по привычке будто. Е Лань же видела истощенного мальчишку и наглеца из Фатуи, как бы они не старались.
- Если твое переживание искреннее, то ты пойдешь со мной, — шепот, тихий, блеклый. Взгляд касается простыней, перемазанных в той субстанции. Там остатки тех непонятных труб? Их было больше не видно на теле шестого. Вид Хейзо вызывал желание выставить наглеца немедленно из комнаты, чтоб можно было пустить сюда Мо. До врача придется немало ехать, но если послать Ли Мина, то он, может, и среди ночи успеет к ним. Каждое действие отмерено, и раз за разом в голове Е Лань просчитывается план — как лучше поступить, какой порядок действий выбрать, чем помочь. Она перебирает планы, касается новых нитей и строит схемы, укладывая бесчисленное число действий и связи в отмеренные часы. Как что-то преследовал, опаздывая, Сиканоин, так Е Лань сейчас спешила за ним успеть. Волей архонтов это будет просто истощение, но если рану не заметить, вовремя не обработать, останется шрам. А шрамы так тяжело уходят. В самом худшем случае за шрамом не останется жизни. Нефрит глаз касается Сказителя теперь прямо.
- Он не отпускал тебя из рук всё то время, пока мы добирались до дома, и только поэтому тебе разрешено здесь находиться. Мой гость Хейзо, и ты не должен мешать ухаживать за ним.
Показания Юноны и виды той шахты, тех камер сами всплывают в голове. Почти душат, ведь в моменте, когда она нашла форму Сиканоина, напрашивался вывод только один. Она пытается заглушить рвущийся страх — что, если Фатуус просто хочет сокрыть травмы иназумца?.. В прошлый раз он их крайне искусно излечил, в этот раз мог не успеть. Вновь перед глазами реконструированные пытки детектива, но Е Лань сдерживается. Её вежливость в том, что она не пытается выволочь прочь того, кого Сиканоин так берег, о ком так беспокоился. И, видят архонты, сдерживаться было непросто. Сколько у них времени, если он тяжело ранен? А если раны внутренние, то сможет ли продержаться до прибытия умелого врачевателя? Как же далеко гавань, чем там занят господин Бай, можно было бы его побеспокоить, украсть ради спасения одного безумного в своем безрассудстве детектива?..

Истощенный и такой странно-счастливый вид Сиканоина вызывал непонимание. Ей не хватало чего-то, чтоб понять до конца всю картину событий, но многое можно было узнать, посмотрев на их парочку сейчас. Ускользающее понимание преследовало, будто пыталась Орхидея дотянуться, изловить интуицию Хейзо.
Е Лань отошла к двери и открыла её без лишнего скрипа. Открыла широко, приглашая выйти вместе с ней. Ли Мин, сидящий на полу коридора, тут же устремил свое внимание к кровати. Он не мог сокрыть беспокойство. Он еще не понимал, почему со вторым гостем так разгневан был Мо, почему так беспокойна Е Лань. Ли Мин боялся Сказителя по инстинктам, не головой. Но переживание за состояние друга было сильнее, вот он и подполз ближе к двери, останавливаемый только настроением госпожи.
- Я подберу тебе подобающую одежду, но мы не должны мешать его отдыху и заботе моих людей. Истощение может быть опаснее, чем он думает. Мне хватит споров и со временем, торгуясь за его состояние.
А в голове только и планов, что делать с отказом предвестника. Старый эконом, держа в руках и дорожную аптечку, и домашние запасы медикаментов, и воду с чистой тканью, появился мрачной тенью в коридоре. Как бы он ни был зол, только старшие могут позаботиться о безрассудстве младших.

[icon]https://i.imgur.com/aDsRljB.png[/icon]

Отредактировано Yelan (2025-04-22 11:02:50)

+1

14

Кукла смотрит на беснующуюся напротив Е Лань спокойно и свысока, словно хозяин положения. Там, где смертная желает показать холод и выдержку, он видит тщательно скрываемое беспокойство, тревогу и даже страх. Точно материальные, её беспокойные мысли, куда как более понятные, чем у Сиканоина, витают в воздухе и отражаются всплесками эмоций в сознании.

Хозяин положения выглядел неважно, пускай его лицо было безукоризненным: ни усталости, ни болезненной бледности, ни чёрных кругов под глазами от недосыпа, как у детектива. Но кукла и не улыбается. Просто упирается в смертную тяжёлым взглядом, повернувшись так, чтобы не видно было на его спине тех червоточин от проводов божественной синхронизации, что сейчас там зияли так неприятно. И слушает Е Лань не перебивая, пускай всю историю знает с самого начала, в отличие от самой смертной. Пусть выскажется, заодно можно будет оценить её намерения и решить, как поступать.

Одно ясно как день — Сиканоину она желает блага, а не зла. Это и становится решающим фактом.

— Ты главное от паники не расплачься, девочка, — усмехается кукла в своей надменной попытке утешения. — Не ранен он, просто устал сверх всякой меры. Не должно людям лезть в дела божеств, вот и расплатился за свою наглость. Для тебя, что ли, новость, насколько этот Сиканоин любит лезть, куда его не просят? Поделом, и ещё легко отделался.

Фыркнув и покачав головой, выражая своё неодобрение к подходу детектива, кукла медленно делает несколько шагов в сторону выхода из комнаты, но замирает на половине пути, рассмотрев наконец того мальчика, что снаружи дожидался свою хозяйку, как преданный пёс. Он сидел на полу, подобрав ноги к груди, и выглядел столь же обеспокоенным и встревоженным. Ну, как и положено собаке, которая чует хозяйское настроение и начинает чувствовать то же самое.

Боится, и правильно делает.

— У меня нет желания мешать тебе в том, что касается заботы об этом смертном. Но эти, — сложив руки на груди, кукла кивает на двоих подручных в коридоре. — Эти для меня лишние в сцене. Пусть придут сюда после того, как я уйду. Нечего червякам разглядывать меня.

Очевидно, что они будут наблюдать за тем, как Е Лань уводит его, беспокоясь о своей госпоже. Они будут смотреть в его спину, чего кукла не желает категорически. Во-первых, вид там однозначно премерзкий и бога недостойный. А во-вторых, потом эта смертная ещё одну истерику устроит, только уже из-за того, что её люди начали сходить с ума. Если даже столь крепкий разумом Сиканоин еле выдержал, то что станется со смертными попроще него? О, кукле-то без разницы, пусть хоть в безумии себе глаза выцарапают, но ведь это помешает им заботиться о детективе. Всякая вещь должна своё место знать, не так ли?

[nick] [/nick][status] [/status][icon]https://i.imgur.com/UeSDYEF.png[/icon][sign] [/sign][lz] [/lz][mus] [/mus]

+1

15

Высокомерный тон не сглаживает эту ситуацию, наоборот. Она становится еще неудобнее, будто веревки, наложенные на голое тело, неприятно впиваются, рассыпаясь далеко не на нежный шелк. Если поступиться гордостью, то слова шестого звучат странно. В то же время даже логично. Сиканоин и правда себя загонял вперед, за какой-то целью. Будто случайно бросает слова о Властелине Камня, таинственно исчезая с глаз соглядатаев и также появляясь. Он прекрасно умел сбрасывать хвост для наглого мальчишки, и после демонстрации этого самолично идет в плен. Потом просит помочь, преследует и вновь бессвязно возвращается. Со стороны может казаться бредом, сведением случайности. У детектива хаотичный набор событий в голове, и он безумно следует им. Бессистемно. Е Лань, отдающая на растерзание случаю свою скуку и жизнь, прекрасно знает цену удаче. Всё сошлось здесь, на высокомерном взгляде почему-то живого Сказителя.
Хочется сбить эту спесь, начав именно с его глаз. Почему-то именно они раздражали больше всего, пусть природу своего поведения сейчас женщина не понимает. Ей хватает и опыта, и самообладания не идти на поводу эмоций. Тем более эти эмоции принадлежат "Е Лань".
Женщина сжимает ручку двери. Ей неприятно слышать условия, да еще и такие нелепые. Какая будто разница, если кто-то что-то увидит? Сейчас в цене время, не хотелки фатууса, даже если шестой совершенно не беспокоится за Хейзо.
Это отзывается прохладой на черной ряби зеркала мыслей. Знакомое чувство. Отчего ему не быть знакомым? Каждая встреча с Предвестниками будоражит. И каждая ощущается по-своему, иначе.
Тогда откуда это чувство, будто Е Лань смотрит на всё через мутное стекло, причем держит стекло это сама?..

Сталкивается взгляд Е Лань со взглядом Мо. Они оба упрямы, оба с принципами. Они оба заботятся друг о друге и будущем. Насколько в их будущем есть фигурка одного иназумского досина, которому очень надо, но который ни за что не расскажет, что именно? Даже намек, что оставит, будет прозрачным, едва ощутимым в ладонях.
Е Лань ощущает себя как при обмене пленными, будто она выторговывает условия и жизни. Неприятное чувство, но другого просто нет. Взгляд Мо слишком тяжелый. Впрочем, это и не его взгляд, а человека за этим придуманным именем.
Молчаливая борьба продолжается некоторое время, прежде чем мужчина кивает Ли Мину, коротко говоря идти за ним. Они уходят, но подросток еще оборачивается, с тревогой смотря. Для него происходящее слишком непонятно, но не задавать вопросов ума хватало. То, что они оставляют Е Лань и Сказителя одних, было будто нехорошо. А ведь потом и Хейзо один!.. Они вернутся позже, минутами. Орхидея выдыхает едва слышно.
Пререкаться и спорить с шестым женщина не собиралась. Хотелось высказать многое, помимо того, что исполосовать тело, лишить любой возможности на движение, подвергнуть пыткам, сравнимым с подаренными Хейзо. Это происходит в голове, от отчаянной ярости.
Слабый вдох, прежде чем разведчик покидает комнату, проверяя, что гость идет за ней. Она не оставит их наедине. По крайней мере сейчас. Да и идти им недалеко.

В комнате через коридор было прохладно и сумеречно, но не пусто. Она не была обжита, но вещи стояли вдоль стен и ждали своего часа. Сундуки, коробки, свертки — орхидея идет целенаправленно между ними, она знает, что ей нужно. Не так много она может предложить фатуусу.
- За той дверью проход в ванную. Нагретая вода еще должна была остаться, можешь привести себя в порядок сам. Или тебе потребуется моя помощь?
В голосе ни намека на то, что она действительно станет помогать. В мыслях же меж тем рассуждение, чем можно те пятна смыть, оставили ли трубы раны, нужны ли бинты и мази. Помощь по самому краткому кругу, и просить орхидею долго не надо. Будто ей привычно протягивать кому-то руку и заботиться. Е Лань не смотрит прямо, её занимает поиск вещей. Вынимает из сундука одежду простого кроя, но расшитую тонкой блестящей нитью. Будто дымчатый фиолетовый рассветный лес, но это всего лишь ткань и одежда из неё. Это предназначалось другому юноше. Следом еще два свертка, уже цветов теплее. Выбор — это настоящая роскошь.

[icon]https://i.imgur.com/aDsRljB.png[/icon]

+1

16

[nick] [/nick][status] [/status][icon]https://i.imgur.com/mgrvhLB.png[/icon][sign] [/sign][lz] [/lz][mus] [/mus]

Надменный и глумливый кукольный смех раздаётся по коридору. Он замер у самого выхода из комнаты, не делая шаг наружу, развлекая себя мыслями смертных. Мальчишка пустоголовый, но хотя бы обучен делать что велено, есть с него польза, а вот старик совершенно бесполезный, приказам господ из одолжения следует. Видно, его держат тут из милости и свойственного всем людям сострадания, а он слишком туп и неблагодарен, чтобы хотя бы осознать это.

— Если кто-то из смертных, считающий себя невероятно умным, — нараспев, вкрадчиво и довольно громко тянет кукла, ожидая, что его услышат издали, — сочтёт мои требования лишёнными смысла и возжелает подглядеть, то... что же, пусть проверит, что произойдёт тогда. О нарушении запрета я в любом случае узнаю. Но что будет дальше, как знать? Может быть повезёт, а может и нет.

Огласив это, кукла даёт наглецам несколько секунд на осознание и только после этого выходит в коридор следом за Е Лань. Его всё ещё развлекала чехарда мыслей в головах её подчинённых. Они боялись, волновались, злились, и всё это в их душах перекипало и цвело очень ярко. О, как же они не хотели оставлять свою госпожу один на один с ним! Глупо и мило, что тут сказать. Но главное, чтобы к Сиканоину поспешили, как закончат свою бесполезную истерику.

Чувства Е Лань поинтереснее. У её людей в лучшем случае это необработанный кусок стекла, у неё самой же лот уровнем повыше, можно сравнить с драгоценным камнем, который занятно повертеть на свету, но кукла мрачнеет, входя в резонанс с её мыслями. Там всё крутится вокруг детектива, случившегося с ним и её злости. Во всём произошедшем Е Лань винит куклу, и она, по существу, права почти во всём. Да, пытал, но разве же этот смертный не напрашивался сам? Как и на остальное. Сидел бы себе тихо, и был бы цел и здоров.

Но ответной злости на невысказанные обвинения Е Лань не рождалось. Кукла осознаёт внутри себя необычную неуютную печаль, которой за ним уже четыреста лет не водилось, а вместе с ней — полное нежелание отмахиваться от человеческой злости. Даже наоборот, была готовность это всё просто принять. Да, было. Да, сделал. Заплачешь, покричишь? Дура бессмысленная. Дела так не делаются, ничего задним числом не исправишь. Можно было бы так, он бы уже давно стёр себя с лица земли, может, ещё до самого создания.

— Помощь? От тебя? — фыркнув на это предложение с неудовольствием, кукла быстро вытягивает из предложенных ханьфу чёрное с бордовым кантом. — У тебя будут сейчас другие занятия, попробуй справиться с ними и не разочаровать меня.

С этими словами кукла разворачивается к Е Лань спиной, потому что именно в той стороне была нужная дверь. Теперь она, без лишних любопытных глаз, могла увидеть то, что он так настойчиво скрывал. Смертная видит раскрытые, точно колотые раны, разъёмы на божественном теле вблизи, и может посметь, позволить присмотреться и увидеть, что там за ними, что внутри. И, разумеется, как-то это вынести и пережить, если хватит сил. Иначе с ней смысла вести дела нет.

Кукла неторопливо отходит, позволяя себя рассмотреть в те минуты, пока дверь в ванную не скрывает его, разделяя их с Е Лань. Пусть человек попытается справиться с увиденным и сделать выводы, а он проверит проделанную работу через пару минут.

Огонь в очаге — разжечь, испорченную одежду — в топку. Это была единственная причина его зажигать, кукле температура воды безразлична. Он отливает себе из купели достаточно, чтобы смыть с себя все остатки резонатора, деревянную кадку ломает и отправляет в огонь, потому что на ней тоже осталось немного следов. Всё нужно уничтожить.

Закончив с устранением опасных веществ и приведением себя в должный вид, кукла закрывает разъёмы на теле одеждой и натягивает воротник повыше, чтобы символа мицудомоэ тоже было не разглядеть. Только после этого выходит обратно к Е Лань.

— Ну, человечек? В своём ли ты уме, способна ли говорить со мной?

+1

17

Грубое и высокомерное поведение — это то, чего и ожидаешь от фатууса. Если Хейзо еще старался спрятаться за отрешенной аристократичностью, то поведение Сказителя было вызывающим. Можно было бы считать, что он не понимает происходящего, что здесь ему на уступки не пойдут, скорее оказывая одолжение и рассматривая его поведение как у капризного ребенка. Почему-то теперь не только в Сиканоине, но и в Сказителе Е Лань видела именно детские черты. Она часто работает с брошенными детьми, указывая им путь до своей госпожи. А те, что становятся старше, что не находят себе место и занятие в мире, могут сделать выбор и встать на дорожку из ночных орхидей, держаться теней — всегда знать, что есть человек, даже люди, которые будут ждать их дома, предоставив его. Преступники тоже получали шансы и выборы, особенно имея таланты или занятные навыки.

Сказать что-либо в ответ на едкий отказ Е Лань не успевает. Едва открыв рот, так и замирает с невысказанной нотацией, что застревает в горле.
Это не сочувствие или жалость. У знания, у правды нет эмоционального окраса. Она отрешенная, сухая и обычно неудобная никому. Она несет в себе только неприятное для людей, оставляет противоречивые чувства.
Вот и Е Лань смотрит на спину отвернувшегося Сказителя, пока он идет до двери и не скрывается за ней. Он ушел, а перед глазами всё еще стоят раны, с которыми люди не ходят так легко, не ведут себя надменно и не... живут. Тонкое мальчишеское тело, худое, с рисунком линий, которые орхидея точно не поймет. То, что было в его теле, за этими ранами, трогает сознание, но не дает понимание.
Если не человек, то что?
Если не живой, то какой?

Вид тех трубок, воткнутых, впившихся в спину безжизненного Сказителя, промокший и озябший Хейзо, странная темная жидкость. Он бы должен истечь кровью, все внутренности можно было вынуть и разложить, перебрать кости, но не было бы в теле жизни. Не было бы и духа. Но вот он ходит с надменным высокомерием, показывая свое нутро. Посмотреть в лицо — то же пренебрежение, здоровый цвет, живой взгляд.

Е Лань остается в комнате одна, не считая тревожного, даже печального шлейфа осознания. Медля, откладывая сложенную одежду, она легла на голый матрас и закрыла глаза руками. Отчего-то было настолько плохо, что голову по ощущениям будто изъедали мысли, вгрызаясь друг в друга. Будто новый незаданный им вопрос, который припечатывает к месту, пронизывает иглами тело, пока женщина не может даже сделать вдох полной грудью. Опять это осознание чужого внимания со стороны. Он был сильнее, знал больше, оттого так неприятно, тяжело. Тревожно сжимается сердце Е Лань перед правдой, о которой её же и просят.
Становится так тихо, будто дождя с ветром снаружи и нет. Будто и любая жизнь рядом предпочитает умолкнуть. Не слышно и того, как Мо осматривает Хейзо, заставляя Ли Мина бегать и приносить то одно, то другое. Истощение может быть опасным для человека смертного, но о нем позаботятся.

Стоило вытянуть руку, коснуться пальцем черной нетронутой глади зеркала мыслей, как сами всплывали один за одним осколки информации. Хейзо никогда не говорил ей прямо, пытался скрыть, отрицал, но не забирал. Вынужденно или намеренно детектив оставлял факты и сведенья, лишь некоторые пытаясь скрыть, прося не смотреть на них. Путался в своих чувствах и тоже пытался понять, но совсем другое. Отчего-то Е Лань ощущает, что и знает, и понимает всё, но сама отворачивается от этого.

Впрочем, разве это и не было так?

Они начали сотрудничать по инициативе самой Е Лань, чтоб раскрыть тех, кто стоял за ужасным покушением на жителей гавани и беженцев. Преступление, за которое судить некого — виновники в Ордене Бездны, а к суду нечестивцев не призвать. С ними контакт опасен, а переговоры невозможны. Не после того, что они сделали. В какой момент всё изменилось? Дело логично завершилось, окончилось и прекратилось. Выводы сделаны, улики собраны и отправлены в чужие руки. Почему-то это не было концом. В какой момент граница между одним делом перетекла в другое? То Е Лань помогала Сиканоину, то тот умудрялся вытянуть серебряную иголку из вороха стальных для неё. Услуга за услугу, и вот они в расчете.
Они могли больше никогда не пересечься, и, может, лучше, если бы они забыли друг о друге — гениальный и неординарный детектив и информатор, коллекционирующая факты, как цветы. Было незачем искать встречи, их зоны ответственности об одной теме, но по-разному. И для разных королевств и интересов. Но Хейзо было очень надо. И не только помощи Е Лань.
Вот мальчишка из лоялистов сёгуна оказывается в лагере повстанцев, тех, кто выступил против не просто власти, а божества Иназумы. История давняя, но лидер их занятная. Любопытство берет верх, и Орхидея приглашает опальную жрицу на чай. Выходит славное и удивительное знакомство. Вот, как ни в чем не бывало, досин входит в свою ставку. Шпион? Предатель?.. Заглядывает во временное размещение Храма Наруками — у него там двоюродная сестра. Нана жалуется на своего братца, что вечно лезет во что-то, за чашкой чая гораздо позже. С Е Лань они обмениваются закусками и угощаются слухами, сетованием на родственников, а Хейзо идет сразу к Гудзи Храма. Это говорит не Нана, узнать об этом сложно, ведь жрицы Храма невероятно осторожны, как и тени, что они отбрасывают. Смотрят. Слушают. Бдят. Истинная власть, оппозиция и те, кто поддерживают веру в свое божество. Е Лань это понимала.
Сиканоин между всех этих перемещений делает совсем странный шаг. Конечно, он заглядывает и в приемную секретарей Цисин, ходит по улочкам Ли Юэ, всё же он гость. И вот, будто естественно, попадает в руки Фатуи. В городе известно о присутствии сразу нескольких из Предвестников и людей-представителей многих других. Зачем им понадобился мальчишка-досин из Иназумы? Да, он известен в преступных кругах как проблема для многих, как рьяный закон и справедливость, но не настолько же он неприятен, чтоб наступить фатуйцам на хвост. А ведь Предвестник, который им заинтересовался — номер шесть из одиннадцати и тоже иназумец. Расследовал их дела и наставлял палки в колеса? Из-за возможной связи с Орденом Бездны, которое он вскрыл? Открытие правды о связи отступившего от дел Архонта Ли Юэ, Фатуи и Бездны?.. Этот безумный треугольник даже мысли заставляет темнеть. Слишком тяжелый, слишком сложный. Не тот вывод. Но насколько же нужно было досадить сразу предвестнику, чтоб пережить его пытки, получить помощь его людей и сбежать? А потом понестись за этим же фатуусом на другой край света, никогда не путешествуя до этого?

Узор связей нитей в какой-то момент отошел от Ли Юэ. Всё, что бегал Сиканоин последних недель, не было связано с царством Властелина камня. Причина была в Иназуме. Если отбросить эмоции и эмпатию, а взглянуть трезво на политическую ситуацию, проблема гражданской войны никуда не ушла. И вот, очень активный и идейный досин, для которого нет важнее ничего правды и истины, пересекается со всеми силами этого конфликта и даже сторонними фракциями. Почему-то Е Лань начинает казаться, не будь переноса конфликта с островов на территорию Ли Юэ, всё сложилось бы иначе. Сейчас же ниточки лежали удобно, естественно систематизируя внешний хаос детектива. Он мыслил интересно, и именно этим подкупил Е Лань.
Зачем Сказитель, предвестник и иназумец, понадобился Сиканоину так отчаянно? Скарамучча не человек, и это уже факт. Вот только тонкая грань: он не человек из-за экспериментов Фатуи и Снежной? Или он изначально не человек? Какая именно правда заставила Хейзо проделать весь этот путь, которой он не делится? Сиканоин с Е Лань осторожен и не просто так. Это то, что её не касается, но были двери, которые для иназумца были закрыты и которые нельзя было открыть, даже стоя рядом с каждым из лидеров фракций и комиссий. Вынужденное и тяжелое сотрудничество, в котором он наверняка предпочтет, чтобы Е Лань не знала правды или, по крайней мере, не всей. Всеми силами оградить и провести черту, холодную и грубую, пытаясь сгладить её аристократичной вежливостью мальчишки, что отказался от своей семьи. И направить по следу ложному, рассчитывая, что информация о жизни Властелина Камня, о сделках, о гнозисе будет лакомым его делом. Вот только как Хейзо стремился защитить свои секреты и свое королевство, так и Е Лань разделяла его чувства. Они хотели одного и того же своим королевствам, а положение детектива было шатким, потому что они беженцы и наверняка он хочет домой, а не бегать под взглядом Е Лань, стараясь изо всех сил сбросить хвост. И сбрасывал же. Не раз. Но она находит его снова и снова и вешает маячок, чтоб находить точнее, уступив его желаниям. Потому что если что-то очень надо, можно пойти на любые меры и сделки, уж Е Лань знает об этом немало. И ей же не сложно догадаться, почему при всем, через что они прошли, Сиканоин не будет с ней откровенным. Она не будет с ним искренней по тем же причинам. И почему Нана будет вздыхать, пряча свои мысли за чашкой чая. Почему Сангономия предпочтет улыбку и взгляд словам. Это дело Иназумы, и это не касается шпиона Цисин. Но они уже запустили свои руки в три региона, придя в Ли Юэ, позволив отправиться Хейзо до Сумеру и похитив предвестника у Снежной. Чтобы изменить баланс сил и сдвинуть зашедший в тупик политический конфликт, им нужно было что-то изменить, привлечь на одну из сторон новое лицо. И это не должны быть дипломаты Фатуи, лучше сразу перерезать глотки всем политикам, чтоб не стать пешкой в руках северян. Что там сделала сёгун, как только ступила в размещения своих лоялистов?..

Е Лань делает глубокий хрипловатый вдох. Не сразу, но она садится на кровати. Через пару минут скрипнет дверь, и в комнату вернется гость Хейзо. Она посмотрит на него острым взглядом. Но не от того, что в первую очередь он номер шесть из предвестников Фатуи, Сказитель и преступник для многих в этом мире. Почему его собственные действия так нелогичны? Почему он задает и ведет вопросы, которые не связаны с Фатуи, протягивая ей орхидею с именами и малым компроматом. Будто просит наблюдать, вскрывая правду в конце и о себе?..
Для Е Лань эта информация не нужна. Ей важно сохранять порядок и мир в Ли Юэ, защищать Цисин и имя Властелина камня, оберегая его покой в смертном обличии.
Но она её должна знать, чтоб помочь пройти путь, который не подвластен так просто иназумцам, ведь им отчаянно нужна помощь. Иначе бы Сангономия не улыбнулась ей, оказав услугу и попросив об услуге в ответ. Кано Нана бы не принимала приглашения о чае, пустив во временное расположение храма Наруками. Тайные силы сёгуната не препятствовали её шагу по своей территории и просили того же в гавани, держась теней. Им нужна была помощь Ли Юэ, и такую помощь не просят открыто и прямо. Иначе Цисин бы их погребли под условиями, задушив все стороны окончательно. И даже то, как неслаженно, будто случайно всё складывалось, казалось естественным. Так и было, слишком разные стороны, слишком много связей. Хранить же секреты и тайны Е Лань умела прекрасно, как создавать их, так и хоронить навсегда. Даже одинокая орхидея в темноте оставленной комнаты у бумаг явно просьба, которую так же не говорят вслух.

Грубостью просит отстраниться, скрывает осторожность за надменностью, кутается в высокомерие из-за страха. Следит из-за теней в беспокойстве. Запускает руки в мысли, задавай вопросы, чего-то ожидая нахмуренно. Поведение знакомое очень хорошо. Е Лань заглядывает в глаза не-человека скорее с усталостью от понимания картины. В ней нет сострадания или жалости, это просто принятие настоящего и всего сплетения фактов. Неистощенная усталость. Ей все еще не хотелось подводить последнюю деталь, которая провоцировала собой, зияла дырой будто бы прям в груди гостя Хейзо. Опыт подсказывал, что нет смысла сейчас за ней лезть. Была черта, важная для Сиканоина, за которую он цеплялся, за которую отдавал свои здоровье и жизнь. Разум, не берегущий тело. И, если уж честно, несмотря на всё наглое любопытство, это не дело Е Лань и не человека за этим именем и десятком других. Доверять собственной интуиции слепо женщина не собиралась, смотря в глаза не-человека своими, сведя все факты в одной точке. Не ждет же он от неё почтения? Боги не безгрешны.

- Для подданного королевства Ли Юэ нет ничего хуже невыгодной сделки. Думаю, я заслужила пару ответов. Например, я бы могла поставить условие, что должна знать от вас обоих о том, что ты такое. Но, полагаю, это тоже часть того, зачем ты понадобился олененку. Иназумцы не любят идти на контракты. Могу спросить, зачем тебе понадобилось искать моего понимания, платя вперед информацией, но требовать и этого не стану.
Страха и переживаний не остается, ярость сама себя пожрала. Голос Е Лань звучит привычно лениво и плавно, как и должна звучать благородная девушка, чье развлечение в жизни — это трата моры. Она остается сидеть на кровати, закинув ногу на ногу под длинным темно-синим ханьфу, расшитым серебряным узором. Прежде чем действовать, ей хочется напитать последнюю каплю любопытства.
- Потому я не спрошу, кто ты, мне кажется, ты знаешь почему. Но имя гостя знать бы хотелось, или ты предпочтешь свой бывший титул, что дали тебе северяне?

[icon]https://i.imgur.com/aDsRljB.png[/icon]

+1

18

[nick] [/nick][status] [/status][icon]https://i.imgur.com/mgrvhLB.png[/icon][sign] [/sign][lz] [/lz][mus] [/mus]

— О, — лёгкое удивление едва касается безукоризненного лика куклы. — А ты показала себя лучше, чем можно было ожидать.

Больше никакой похвалы не следует, её и так было сверх всякой меры достаточно. Он стоит в комнате, которую можно было описать как душную, если бы кукле нужно было дыхание. Но тяжела тут атмосфера не из-за плотно закрытых окон и отсутствия воздуха, а из-за тягот мыслей человеческих, которые никак не разгонишь. И всё это оседает липкой паутиной, мерзкой плёнкой, которую водой не смыть и огнём не сжечь. И он хотел бы не касаться этого, но сила резонатора ещё слишком сильна и из-за резкого разрыва связи нестабильна. Это попусту невозможно контролировать. Во всяком случае, человек может сказать спасибо за то, что с ней общаются вслух, а не транслируют божественный глас напрямую в сознание. Вежливость в обмен на заботу о Сиканоине, не более того.

Он не скрывал свою божественную природу, но было приятно знать, что Е Лань умна во всех смыслах: догадавшись, она сделала вид, что это не так, и не позволила себе лишних вопросов. Но это была одна точка зрения. Вторая же...

Словно свет уходит из сияющих звёздами глаз куклы. Он и так стоит недвижим напротив человека, абсолютно нечеловечески пугающ и прекрасен, но теперь застывшая кукла отражает скорее декадентскую печаль, неуловимую, как лунный свет сквозь низкие тучи.

«Что я такое?»

Вроде как и не сложный вопрос, на который можно ответить, но при этом смехотворно нечего, кроме привычного уже «никто», которое столь же малозначительно, сколь и предельно исчерпывающе описывает всю его суть. Малозначительную, нелепую в своих потугах суть того, кто столько раз пытался ради достижения неудачи. Странник, что идёт в никуда без цели. Который думал, что знает, зачем идёт и куда, но в итоге всё оказалось бессмысленным, как и вся его жизнь.

Длинные кукольные ресницы опускаются на миг и дрожат, а потом поднимаются вновь. Ясные, прозрачные, словно алмаз, глаза куклы абсолютно чисты. Там нет слёз, они остались внутри вместе с болью и горечью, что сводила с ума все эти века. Там нет злости, что без остатка сгорела на безжалостном солнце пустыни. Там нет жалости, в том числе и к себе, она была приливной волной, но это море уже пересохло. Просто пустой остов чего-то, и взгляд такой же пустой. Живой, и в то же время не слишком. Как раз под стать совершенной, но всё-таки кукле.

«Эту театральную постановку нельзя окончить, потому что её герой не в силах умереть, даже если жаждет того», — с отвращением пробуя эту свою мысль на вкус, кукла продолжает стоять неподвижно. За исключением одного раза, когда моргнул, не сдержав всей болезненной силы нахлынувших эмоций. — «И, раз так, он вынужден продолжать. На этот раз преследуя не свои, а чужие безумные желания. Стагнация не будет смертью, лишь очередным страданием, которых он вкусил довольно. Это не удивит, не насытит и не заставит его забыть ни о чём».

— Мне казалось, ты задашь более мудрые вопросы, человечек, раз я в настроении на них отвечать, — надменно приподняв брови, он улыбнулся, едва глядя на Е Лань. — Право слово, твои таланты я переоценил. Или ты надломилась слишком сильно, узрев во мне недозволенное, и тронулась разумом?

Положив руку на пояс, переменив свою позу на более картинную и живую, чем до того, кукла качает головой разочарованно, а потом прикладывает ладонь ко лбу в жесте, который должен быть понятен живому существу: так делают, когда у тебя болит голова. От тупых вопросов.

От вопросов, на которые нет и не может быть ответов. От вопросов, ответы на которые всю жизнь искал в своих скитаниях, и каждый раз оставался ни с чем в пустом поле, густо поросшем кровоцветами и костями — холодными, предательски безмолвными.

От сожжения этого остаётся лишь только пепел.

— Ладно, давай-ка я покажу тебе, как задавать вопросы правильно, быть может, хороший пример остановит твоё безумие. Твоим слугам известно, что любую вещь, которая была запятнана моей кровью, следует уничтожить в огне, чтобы избежать проблем? Их самих, так и быть, можно не сжигать, но пусть отмоют с себя всё хорошенько.

+1


Вы здесь » Genshin Impact: Сказания Тейвата » Эпизоды настоящего » ✦[15.05.501] Собирание и сжигание прошлого


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно