09.05.501 | Вечер | Долина Ветров

Маленький дикий лисёнок припал к земле, скрываясь в густой траве почти полностью. Он не подкрадывался на манер кошек, лишь замер на месте, выжидая удобный момент для своей смертоносной атаки. Лохматые уши были обращены к добыче, усы почти незаметно подёргивались, взгляд неотрывно следил за движениями — малыш действовал осторожно, но решительно, наверняка предвкушая, как сомкнёт свои пока ещё крохотные зубки на столь желанной добыче. Это была не первая его попытка. Предыдущие три закончились для зверька неудачей — он путался в собственных лапах, шумел, проявлял свою детскую неусидчивость и отвлекался на посторонний шум, но упрямо преследовал жертву, концентрируясь на цели, а не на собственных ошибках. Венти следил за ним очень увлечённо и внимательно. Лисёнку и невдомёк было, что большой иссохший лист, шуршащий в траве у корней огромного древа, движется не самостоятельно. Подхватываемый ветерком, он то поднимался вверх, заставляя охотника вжиматься в землю чтобы не быть замеченным, то опускался обратно на землю, танцуя среди цветов. Барбатос мог ещё долго гонять малыша по всей долине ветров, но не вознаградить зверька за его усердие было бы слишком жестоко. Посему, когда тот рискнул и совершил свой молниеносный прыжок, ветра на мгновение улеглись, позволяя хищнику наконец-то схватить свою добычу и неуклюже соскользнуть с корней прямо в прибрежные кусты. Закрякали перепуганные сонные утки, взвилась в небо небольшая стая зябликов, а лисёнок, отфыркиваясь от воды, побежал к своей матери, унося с собой вымученный трофей. Барбатос проводил его долгим взглядом, и вздохнул, откидываясь назад и опираясь спиной о толстый шершавый ствол. На короткое время он позволил себе забыть о мыслях, которые терзали его последние несколько недель.

Густая листва скрывала от архонта разрушенный Риф Маска — причину, по которой он сейчас находился здесь, но Венти не нужно было видеть его, чтобы наблюдать за областью. Они с Двалином по очереди сторожили покой королевства свободы, и совсем скоро дракон сменит его на этом посту, дав Барбатосу возможность отдохнуть.
Вот только отдохнуть, при всём желании, не получалось.
Ожидание неминуемой битвы было страшнее самой битвы — и чем больше времени проходило с тех пор, как Сорэн обрёл свободу, тем сильнее были переживания. Время, проведённое в кругу друзей, сгладило острые углы колючих внутренних противоречий. Оковы на руках и ногах будто бы больше не тянули тело к земле так сильно и беспощадно, и холод стены, к которой его припёрли эти события поначалу, остался в прошлом, но… затишье не давало анемо архонту покоя. Затишье всегда стоит перед бурей. Он ждал Сорэна, ждал его каждый день, но ветра не чувствовали его присутствия и волки не находили следов. Венти нервничал, боялся потерять бдительность, ведь это было так легко сделать, когда единственный нарушитель порядка в поле зрения — лисёнок, копошащийся в траве. Скверно. Бывший узник залёг на дно, и не было в этом ничего хорошего.

Мондштадт успел оправиться от обрушившихся на него потрясений. Напоминание о недавних бедах ещё можно было встретить на улицах столицы — в трещинах на зданиях и брусчатке, в недавно высаженных, взамен погибшим, деревьях, и в поведении людей. Пройдёт немало времени прежде чем новые, светлые воспоминания, окончательно вытеснят испытанный жителями страх, превратив землетрясение и эпидемию в сухую историческую сводку. Вслушиваясь в журчание протекавшей рядом реки, Венти не мог отделаться от мысли, что всё происходящее напоминало бьющиеся о берег волны. Мондштадт пережил первую, вынырнул, вдохнул полной грудью воздух и взглянул в синее небо, но хватит ли ему сил, когда накроет вторая? В том, что люди сильны, Барбатос не сомневался ни на мгновение, но способности Сорэна могут причинять боль, которая не утихнет никогда, превращая жизнь в бесконечный бой с собственным прошлым. Бой, из которого невозможно выйти без потерь. Городские стены можно отстроить заново, можно заново взрастить леса, но душевные надломы способны вызывать мучительные страдания даже спустя тысячелетия. Барбатос познал это на собственной шкуре и не мог позволить проходить через это тем, кто верил в него столь искренне и проникновенно.

На протяжении долгого времени Венти практически не покидал Мондштадт, отлучаясь лишь в соседний регион и предполагая, что Сорэн обязательно явится к нему, обязательно нанесёт удар. Теперь, впрочем, было очевидно — он выбрал совершенно иную тактику и владыке ветров, дабы не отставать, пришло время менять собственную. Необходимо разыскать беглеца раньше, чем он накопит достаточно сил, чтобы сделать удар сокрушительным, и соберёт вокруг себя тех, кто сочтёт его идеи соблазнительными. Двалин разделял его опасения, и обещал присмотреть за регионом в отсутствие божества. Дракон был лишён каких-либо светлых чувств и воспоминаний в отношении их противника - если Сорэн рискнёт появиться на землях ветров, он расправится с ним незамедлительно. Там, где Барбатос, вспоминая о старой дружбе, может поколебаться, он будет решителен и беспощаден.
Вздохнув, Венти подбросил в руках закатник, который сорвал ещё до того, как пришёл в долину ветров, а затем осторожно наколол его на торчащий и острый обломок ветки. Птицы, доселе наблюдавшие за архонтом со стороны, мгновенно слетелись поближе, собираясь полакомиться угощением. Здесь, на этом дереве, будто подле хорошего друга, принимать сложные решения было не так тяжело и тягостно, как в одиночестве.
Шутливо попрощавшись с зябликами и пожелав им приятного аппетита, Венти направился к мысу веры, где собирался встретиться с Двалином, обсудить с ним возникшую ситуацию снова, и наметить маршрут.

10.05.501 | День |  Долина Теквемекан → Гора Коатепек

Много столетий минуло с тех пор, как Барбатос бывал в Натлане в последний раз, и королевство огня, сохранившееся в его воспоминаниях, было похоже на современный пейзаж  весьма условно. Оставались детали незыблемые и вечные, но время неизбежно вносило в картину свои штрихи, и, появившись на северо-восточной границе, Венти потратил немного времени на то, чтобы осмотреться. Определив самую высокую точку в зоне, он незамедлительно переместился туда, приветствуя местный ветер, разительно отличавшийся своим нравом от того, что ныне охранял Мондштадт. Обычные люди вряд ли почувствуют разницу между ними, но у каждого региона ветра были свои, со своим характером и особенностями, похожие друг на друга лишь неиссякаемым стремлением вечно рваться вперёд, обгоняя солнечные лучи и звёздный свет. Ветра Натлана чувствовали, что их божество пробудилось после долгого сна, но теперь, встретившись с ним лично, переполошились, меняя направление и принося вместо жара прохладный морской бриз.

Выбор на этот регион пал совсем не случайно. Барбатос знал, что Сорэна нет в Ли Юэ и Мондштадте, и, ежели он боялся гнева своих старых друзей, разумным было бы скрыться от них как можно дальше. Сумеру и Фонтейн граничат с Ли Юэ — слишком опасно, засечь может либо Моракс, либо адепты, которых Барбатос успел предупредить. Оставались Иназума, Натлан и Снежная, но идти в последнюю пока было себе дороже. Решение действовать методом исключения было принято единогласно, и начать предстояло с Натлана, по дороге мельком осмотрев заодно и пустыню. Почувствовать присутствие Сорэна было не так-то просто, особенно на чужих, почти незнакомых землях… особенно, когда мощнейшие выбросы энергии заметают собой любые следы…

Барбатос прицельно искал точку средоточия большой элементальной силы, которая исходить может только от других богов — Сорэна или Хаборим, и обнаружил искомое практически сразу. Ветра нашептали направление, принося с собой запах войны — специфический, неприятный и резкий, а чудовищная сила, исходившая с юга, была для владыки ветров подобна маячку, пульсирующему на открытой карте. Неважно, был ли беглец причастен к происходящему или нет, проигнорировать столь серьёзную битву Барбатос не мог. Решение о своём непосредственном участии он сможет принять, оценив обстановку на месте, но для этого нужно взглянуть на поле боя хотя бы одним глазком! Перебрав пару струн на лире, что мгновением позже превратилась в изящный ярко-синий лук, он исчез, будто его никогда в долине и не было. Прежде активно собиравшиеся в этой зоне ветра, устремились за ним, радостно подхватывая с земли опавшие лепестки цветов и мелкие веточки. Разве могли они упустить возможность поиграть вместе со своим архонтом?

Происходившее в каньоне было… действительно страшным. Переносясь поближе к полю битвы, и наблюдая за ним с выступа одной из многочисленных скал, Барбатос ожидал всего, чего угодно, но только не полчищ осквернённых запретным знанием созданий, напор которых так храбро сдерживали люди. Сила смертных, ещё со времён падения Декарабина, восхищала его и ложилась в основу многих великих песен, но наблюдать за тем, как они выбивали себе право на жизнь, всё равно было тяжело и навевало немало скверных воспоминаний. Когда жители старого Мондштадта так же сражались за своё будущее, он почти ничем не мог им помочь. Они заплатили за свободу слишком большую цену, и… разве мог он, видевший трагедию своими глазами, позволить ей повториться снова?

Стрела из чистой воздушной энергии образовалась в его пальцах будто по волшебству, но Венти не спешил применять её — лишь тетиву натянул, чувствуя, как ветер нетерпеливо рвётся в бой. Он, словно назойливый пёс, вился у его ног и покусывал ладони, ведь нет для этой стихии большей радости, чем просвистеть между скал, поднимая в небо стены песка и пыли. Кончики волос залились лазурным светом и потоки ветра, из которых состояла стрела, обрели такой же насыщенный цвет, образуя вместо оперения длинный полупрозрачный шлейф, спадающий почти до самой земли. Удерживать двумя пальцами эту концентрированную бурю было непросто, но сейчас отпускать её нельзя. Ветер кажется безобидным, но именно он однажды срезал вершины мондштадских гор. Пусти его необдуманно — и он убьёт всех, кто сейчас находится в этом узком каньоне. Сейчас не время. Внимательно наблюдая за действиями людей, Венти ждал удобного момента.
И он настал.

Стоило людям оттеснить монстров поглубже в узкий проход, Барбатос разжал пальцы, и ветер помчался вперёд, почти бесшумно проносясь над головой Мавуики и её людей, в тылы ничего не подозревающего противника. По ногам солдат Натлана пробежал порыв холодного ветра, и за мгновение до того, как в ряды чудовищ прилетела стрела, Барбатос появился подле пары бойцов, стоявших в опасной близости от будущего сердца бури.
- За этим лучше наблюдать не с первых рядов, - хихикнул бард, и, прежде чем люди успели что-то понять и осмыслить, оба солдата исчезли вместе с ним в анемо вспышке.
Появились они уже в паре шагов от пиро архонта, как раз в тот момент, когда в небо взвился тайфун с тёмной, практически чёрной дырой в центре. Он был больше, выше и сильнее тех, что обычно Венти создавал баловства ради, и стремительно затягивал даже тех монстров, что пытались цепляться за стены каньона и камни, торчавшие из земли. Подойдя к Мавуике, Барбатос театрально приподнял бардовский берет в приветственном жесте.
- Разрешите поприсутствовать и увековечить вашу будущую победу!