Ему определенно нужно было проветрить голову после недавних событий.

Чжун Ли покинул бюро ещё ранним утром, из предусмотрительности да редкого порыва вежливости возвестив Паромщицу о том, что сегодняшним днём будет неимоверно занят вплоть до самого позднего вечера. Настолько, что найти его будет не по силам ни у чайных домов, ни непосредственно в черте самой Гавани. Ей было ведомо, что знания консультанта весьма ценят вне стен и деятельности ритуального бюро, потому столь лаконичного, но убедительного рассказа хватило - пусть он и не имел ничего общего с реальностью. Даже если девушка что и заподозрила - едва ли её это беспокоило, пока в планах мужчины не значилось вновь пропасть на несколько недель.

Неимоверно важные дела, впрочем, у Чжун Ли в самом деле имелись, и куда более серьёзные, чем попытка одарить смертных крупицей своих знаний. Мужчине жизненно необходимо было хоть немного побыть в одиночестве там, где никто не доберется до него со своими запросами, не потребует срочно менять собственные планы и мчаться куда-то, не заставит работать вместо того чтобы вместе сесть и неспешно наслаждаться тёплой погодой да вкусом свежезаваренного чая, и суета большого портового города, как бы он ни любил Гавань, для сегодняшнего меланхоличного настроя архонта подходила весьма посредственно... тем более что именно своим отсутствием на её улицах он мог обеспечить себе хоть немного тишины и пространства для собственных скопившихся мыслей.

Покинув пределы города, он неспешно брёл знакомыми тропами, уходя всё дальше и дальше по извилистым дорогам, лишь изредка тревожа своим появлением небольшие стайки рассевшихся прямо на пыльных камнях пичуг, тихими трелями провожавших подозрительного незнакомца, на мгновения вторгнувшегося в их владения.
Щебет птиц и пение ветра средь листьев гинкго сегодняшним днём были для его ушей музыкой куда желанной, чем лучшие оперы Ли Юэ.
А ведь мыслей о событиях прошедших недель и месяцев и правда скопилось до безобразия много.
Чжун Ли искренне - и крайне наивно - полагал, что человеческая жизнь хоть и полна мирской суеты, та его коснуться не посмеет. Что он-то найдёт тот хрупкий баланс между собственными желаниями и необходимостью. Как оказалось, даже человеком приходилось учитывать желания чужие, что полностью ломало и без того хрупкий карточный домик ожиданий.

Тихий вздох архонта унёс очередной порыв ветра, стоило тому остановиться да оглядеться, куда за мыслями его привели собственные ноги.
Весьма высоко забрался, едва этого заметив. Тянулся вверх, к горам, будто только лишь на их вершинах, куда едва ли могла ступить нога случайного проходимца, мог почувствовать себя хоть в какой-то безопасности от чужого внимания.
Что приятно было осознать - людей вокруг и правда практически не было. Совсем недалеко должна была располагаться одна из беседок - только адептам и по вкусу устраивать чаепития в самых труднодоступных для смертных местах.
Так стоило ли добраться до неё да отпраздновать сегодняшний спокойный день вкусом чая?

Посмел бы он отказать себе в этом удовольствии.

Услышав знакомый голос, Сяо вскинул голову вверх, не ожидая, что его желание исполнится настолько буквально. Удивленно моргнув, почти инстинктивно просматривая местность чувством стихий, Охотник на демонов не заметил никакой опасности или скверны, а значит, путешественник должен был быть в поряде. Утверждать это вслух правда Алатус не решился, склоняя голову при словах Моракса о необходимости проверить их общего знакомого.

– Слушаюсь,  – отсутствие свидетелей позволяло Охотнику на демонов говорить привычно и просто, не пытаясь укрыть лживыми словами истину, которую было сложно не видеть. Как Рекс Ляпис мог находится средь смертных, не выделяясь и не привлекая внимание, оставалось для Адепта тайной, но он и не стремился ее узнать. Боялся, что с этим знанием, он обязательно сделает промах, из-за которого на консультанта Чжуна Ли ляжет тень подозрения, лишая того спокойного места, о котором говорил когда-то Моракс.

Подъем до беседки был не слишком длинным и крутым. Привычно идя по правую руку от Владыки, демон все размышлял о том, что же могло заставить Итэра так яростно кричать и почему он решил не пользоваться помощью Сяо, чтобы избавиться от кого-то надоедливого и назойливого, а может, и создающего неприятности. Собственные проблемы абсолютно естественно отошли на второй план, но, стоило только взойти на вершину, как нервозность вернулась на место. Владыка, прошествовал мимо героя, направился прямо к сидению, явно не рассчитывая покидать это место.  Оставался тут и сам Итэр, обескураженный внезапным появлением слушателей.

А это означало, что как только Моракс узнает, что вызвало в путешественнике столь бурную реакцию, говорить придется Сяо. При свидетеле. О своем провале. Могло ли хоть что-то пойти в его решении говорить по плану?

– Все в порядке? – не слишком громко поинтересовался Якса, так и замерев у входа к беседке. Моральных сил для признания становилось все меньше и меньше, но выбора особо не было: стоило сообщить Архонту о произошедших событиях сейчас, не оттягивая более. Кто знает, чем обернется дальнейшее промедление?

Мысль, что стоит пройти до свободного сидения и сесть, отзывалась холодным потом и болью под ребрами. Уж сколь своевольным мог быть Алатус в некоторых вопросах, но подобного нарушения этикета при Владыке он не мог себе допустить. Поэтому, ему только и оставалось, что переминаться с ноги на ногу, тоскливо думая о том, что разговорные, а тем паче и письменные отчеты были придуманы лишь для того, чтобы создавать лишние проблемы всем присутствующим.

Уверенный ветер хоть и был теплым для весеннего дня, но все равно казался прохладным. Проплывающие над головой облака и пейзаж, больше похожий на искусную гравюру, иллюстрирующую невероятные красоты Ли Юэ, лишь больше вгоняли в ступор Адепта, ясно не способствуя успокоению. Стараясь найти тот якорь, за который можно было уцепиться мыслями, Сяо попытался сосредоточить все свое внимание на Итэре, внимательно рассматривая его, словно бы надеясь, что внешний вид путешественника расскажет о проблеме героя до того, как тот решиться описать ситуацию словами.

«Стоит ли мне говорить о встрече с тем смертным?» –  неожиданно промелькнула мысль в голове, и Алатус снова взглянул на Моракса, мысленно взвешивая все «за» и «против», пытаясь вспомнить, а не переступил ли черту дозволенного и там своими действиями Якса.