План, который Барбатос разработал ещё ночью, подразумевал краткий и продуктивный визит в Ли Юэ, но долгая беседа с несговорчивым миллелитом и фотография, которую ему передала Е Лань, вынудили барда внести нежелательные коррективы в свой распорядок дня. Покинув переговорную и появившись на улице в одном из переулков, Венти упёрся рукой в стену, переводя потяжелевшее дыхание и бросая ещё один взгляд на страшный снимок. Проблемы одна за другой ложились на его плечи, и будто бы не было лишней секунды, чтобы отдышаться, осмыслить, принять взвешенное решение. Другое принимать нельзя, ведь цена ошибки слишком высока и платить по счетам будут не только боги.
Скверно.
О том, какую угрозу Бездна представляет для этого мира, архонт ни на мгновение не забывал, но сейчас она казалась куда ближе, чем была ещё часом ранее. Побег божества с сомнительными идеями и действия мстительной Бешт несли чудовищную угрозу для всего мира и без влияния запретного знания, а теперь необходимо было, помимо прочего, разобраться с осквернением статуи и жертвоприношением перед ней. Всё это выглядело как нелепая шутка... словно кто-то пытался отомстить свободолюбивому архонту за годы его сладкого сна, требуя по полной отработать своё отсутствие. Вздохнув, Барбатос спиной прильнул к прохладной стене, чувствуя себя как никогда скованным в принятии решений. Здесь, в пустом переулке, вдали от чужих глаз, можно было на время стереть беззаботную улыбку с лица и позволить плечам слегка опуститься от тяжести нахлынувшей усталости. Он обязательно справится. Разделяя мечты и идеалы своего почившего друга, принимая на себя заботу о его народе, он обещал ветрам и птицам, что всё обязательно будет хорошо.
Нужно только перевести дух.
У него нет права на ещё одну ошибку.

Пытаясь всё хорошенько обдумать прежде чем переносить себя прямиком в Мондштадт, Барбатос неспешно прогуливался по улицам города, постепенно следуя к выходу. Он не собирался задерживаться надолго, но в разрушенном землетрясением регионе ему не дадут возможности остаться наедине даже на краткий миг. Люди отвыкли от жизни с архонтом, но, как оказалось, были в коммуникации с ним чертовски заинтересованы! К сожалению, поделиться с Джинн и своим народом полной картиной происходящего Барбатос не мог — некоторые вещи им будет сложно постичь, другие лишь добавят поводов для переживаний и страхов. Необходимо было разобраться в собственных эмоциях и чувствах здесь, ведь прежде чем он сможет помочь магистру наметить путь, он должен разглядеть его сам.
Почти по-детски спрыгнув с нескольких ступенек, Венти двинулся в сторону северной дороги, проходя мимо торговцев и многочисленных покупателей. Погода была хорошая и люди наслаждались по-настоящему летним теплом, стараясь проводить много времени снаружи. Они и не подозревали, что аномально тёплая зима была рукотворной, но, наблюдая за их счастливыми лицами, Венти не мог не почувствовать лёгкого облегчения. Нагревать регион было опасным мероприятием, и он действительно очень старался ничего в экосистеме не сломать. Проведённая им работа была практически ювелирной, он несколько дней вносил погодные коррективы, подстраиваясь под дыхание природы и её обитателей, наблюдая и слушая каждый их отклик. Тот факт, что для жителей гавани эти заигрывания с климатом прошли столь безболезненно, не мог архонта не радовать. Катастрофы, грозившие Тейвату, стремительно множились, но где-то им ещё удавалось держать ситуацию под контролем — это обнадёживало.

Притормозив на мгновение, чтобы понаблюдать за происходящим на площади и получить дозу бесценного сейчас умиротворения, Венти так глубоко погрузился в свои скверные мысли, что не заметил, как к нему тихо подошли со спины и аккуратно тронули за рукав.
- Извините… вы… вы нам не поможете?
Обернувшись, бард встретился взглядом с маленькой девочкой, на вид лет шести. Она слегка переминалась с ноги на ногу и, обратив на себя внимание, мгновенно отпустила ткань. Неловкость, которую она испытывала, была почти осязаемой, но прежде чем Венти смог что-то сказать, чтобы её успокоить, она собралась с духом и указала на небольшую толпу детей, обступившую дерево неподалёку.
- Наши змеи запутались и мы… дотянуться до них не можем…мальчишки поссорились… и… вот…
Маленькие пальчики сминали подол детского платья, и Барбатос, вынырнув из своих мыслей, понял, почему обратились именно к нему. Посетители торговых лавочек были слишком заняты своими делами, а миллелитов, которые обычно несут службу в этой зоне, видно не было. Слухи о том, что по гавани ходит упрямый бард распространялись подобно ветру, и стоило приметному гостю показаться на нижних ярусах города, как стража предусмотрительно сменила привычный маршрут, наблюдая за порядком так, чтобы не попасться трубадуру на глаза. Обезоруживающе улыбнувшись девочке и разряжая тем самым обстановку, Венти наигранно-деловито упёр руки в бока.
- Конечно! Не можем же мы оставить бедных змеев в беде!

Дерево, на ветках которого переплелись змеи, было раскидистым и высоким — не удивительно, что детишки не могли на него самостоятельно залезть. Они продолжали ругаться и обвинять в произошедшем друг друга, успокоившись лишь тогда, когда девочка вернулась в сопровождении помощника, который выглядел немногим старше, чем они сами. Упрёки мгновенно стихли, конфликт был поставлен на паузу, а Венти окружили со всех сторон, смотря на него с такой надеждой, словно он не воздушных змеев с веток снимать планировал, а собирался совершить подвиг, который увековечат во всех балладах и книгах.
- Начнём спасательную операцию! - хихикнул Барбатос и ловко забрался на ветку. Свою дружбу с ветром он от детей не скрывал — зря что ли так долго работал над тем, чтобы сделать поддельный глаз бога настолько совершенным? Впечатлительные детишки с интересом наблюдали за процессом вызволения змеев, которых распутать, на самом деле, было не так-то просто! Провозившись с ветками и верёвками какое-то время, Венти сначала аккуратно спустил на землю первого, а затем, несколькими минутами позже, спрыгнул со вторым, вручая его в руки одному из мальчишек. Публика ликовала, игры и настроение были спасены, герою достался миллион искренних благодарностей и маленькая горстка фруктовых конфет.
Венти любил детей.
В их сердцах жила свобода о которой взрослые могли лишь мечтать.

Расставшись с ребятами на хорошей ноте у выхода из гавани, Барбатос опустился на густую зелёную траву одного из северных склонов. Здесь уже не было слышно людского гомона, но открывался один из лучших видов на Ли Юэ и стоящие у берега корабли. Там, за горизонтом, ярко-голубое небо постепенно заволакивали всё более густые тучи, и Венти, согнув одну ногу в колене, пристально вглядывался в бесконечную даль. Сколько времени потребуется, чтобы навести порядок в эмоциях, мыслях и чувствах, не находивших покоя с тех самых пор, как был свергнут тиран?
Детишки, воздушные змеи которых теперь танцевали в небе, смеялись и веселились в отдалении, даже не подозревая что ветра заигрывают с ними, нежно подхватывая спасённых бумажных зверей. Наблюдая за ними и направляя лёгкие потоки воздуха, Барбатос чувствовал себя частью этой задорной игры и на душе становилось чуточку легче — среди покрытых пылью и пеплом душевных руин из земли пробивались крохотные цветы.

Одного друга он потерял в бою, второго не смог оградить от опасных идей и взглядов.
Сможет ли он уберечь регион от нового разрушения, если не может спасти даже своих близких?

Если и были в этом мире создания, любившие Барбатоса парадоксально и вопреки всему — это были кошки. Будто бы чувствуя, что одним своим появлением обращают в бегство даже божество, они преследовали владыку ветров куда бы он не направился, встречаясь ему в подворотнях, на площадях и даже на крышах домов. Они бесцеремонно приходили и садились рядом, пытались воровать струны от лиры и перья, бережно прикреплённые к глазу бога. А стоило ветру подняться и взвиться плащу — их было не остановить. Они припадали на передние лапы, забавно топорщили уши и совершали свой сокрушительный прыжок, свергающий древних богов. Несмотря на то, что усатые короли и королевы Мондштадта систематически доставляли Барбатосу проблемы, он их любил. А ещё очень любил наблюдать за ними - за тем, как они изгибались в самые неестественные позы, подставляя теплу свои животы и бока, и за тем, как безуспешно пытались поймать солнечных зайчиков, время от времени бегавших по брусчатке. Полностью погружённый в свои мысли анемо архонт тоже сейчас их ловил. Хватаясь то за одну мысль, то за другую, он не мог удержать полностью ни одну — решение оставалось недосягаемым, как кольцо света поверх пушистой кошачьей лапки.

Хорошего исхода не будет. Как бы он не старался, что бы он не предпринял — без жертв им, вероятно, не обойтись. Он не знает, где находится Сорэн, и не знает, в каком месте он нанесёт удар. Если бы не разгул Бешт, а теперь ещё Бездны, он направил бы все ветра на поиски старого друга, но вынужден был вместо этого собирать их здесь, в королевствах свободы и контрактов. Быть может, покушение Бешт на экосистему было совсем не случайным? Ведь пока течения и природный баланс не восстановились, Барбатос не мог покидать земли, над которыми сейчас ходил сумерский ветер. Необходимо было постоянно следить, чтобы он не разгулялся, и мягко направлять на нужный путь, а сделать это издалека будет в несколько раз сложнее. Пойти на такой риск Венти просто не мог. Наступление ледников давало Сорэну фору, позволяло ему скрыться, восстановиться, оценить ситуацию и, возможно, найти себе союзников. Необходимо было признать — сейчас Венти ничем не может ему помешать. Тейват большой, Сорэн может быть где угодно, а люди Мондштадта и Ли Юэ жили здесь и сейчас. Выбор был очевиден. Обхватив рукой согнутую в колене ногу, Венти будто бы стремился снова сжаться до своей истиной формы. Чем больше он гнался за солнечным зайчиком, тем дальше тот от него ускользал.

В любой другой ситуации Барбатос почувствовал бы приближение Сяо и встретил бы старого друга подобающе, но в этот раз появление яксы застало его врасплох. Услышав чей-то голос, Венти от неожиданности вздрогнул, ветер на секунду взвился над густой травой, а воздушные змеи, доселе умиротворяюще качавшиеся в небе, сделали резкий рывок вверх. В своих переживаниях и напряжении Барбатос был подобен перетянутым струнам лиры — ему потребовалось лишнее мгновение, чтобы понять, кому этот голос принадлежит и незаметно выдохнуть. Обернувшись, он встретил Сяо тёплой улыбкой и взглядом - не барда, которому частенько приходится прятать истинные эмоции от окружающих под маской весёлого музыканта, но архонта, которому от друга их прятать не нужно. Сейчас у Барбатоса не было никаких сил на поддержку своего образа... кажется, последние ушли на этих детей, резвившихся неподалёку, да и  скрываться от Сяо было бесполезно - он был чертовски проницательным и чутким, даже если сам в себе этого не замечал.

- За последние пять сотен лет гавань так сильно преобразилась, стала... ещё прекраснее. Боюсь, песни, что я посвятил ей в свой прошлый визит, уже не способны передать её красоту и благородство, а значит... в благодарность за гостеприимство я напишу для неё новые! Триумфальная мелодия о величии страны контрактов… или же нежная, как тепло семейного очага? Что думаешь? - голос Барбатоса был спокойным, не громким и ровным, совсем не вязавшимся с привычным образом шумного барда, но в нём хорошо считывалась бесконечная любовь и к музыке, и к городу, которому архонт собирался её посвятить. Неловко подвинувшись, он освободил место, чтобы Сяо мог сесть рядом на выступе, и жестом предложил ему присоединиться. Весь этот официоз Венти никогда не нравился. Он стремился к равноправному диалогу, не к созданию преград и границ которые любой церемониал между собеседниками ставил. Впрочем, несмотря на это, Барбатос никогда не поправлял яксу — знал, что ему было сложно. У каждого из них были свои оковы, и хоть анемо архонт бесконечно сильно хотел избавить своего друга от них, это необходимо было делать мягко, постепенно и осторожно. Свобода не должна быть оружием, даже из самых благих побуждений.
- Я тоже рад тебя видеть, и собирался навестить в скором времени! - совершенно искренне произнёс Венти. Ах, он столько всего хотел рассказать! О том, как им вместе с Путешественником удалось спасти Двалина, и о том, как много новых песен ему принесли на своих крыльях ветра и птицы. Мондштадт тоже изменился за годы его отсутствия, и ещё свежи были в памяти первые впечатления о прогулках по узким улочкам, которыми он безумно хотел поделиться. Если бы не череда катастроф, что произошли в последнее время, их встреча была бы яркой и тёплой, наполненной самыми светлыми эмоциями, а теперь…
- Меня задержали обстоятельства... Много случилось того, чему лучше было бы никогда не случаться.

Барбатос доверял Сяо ничуть не меньше, чем Мораксу и Двалину, а в некоторых аспектах — даже больше. Взглянув в глаза яксы при первой встрече, он увидел в нём отражение собственной внутренней боли. Они оба олицетворяли собой самую свободную стихию, и оба были лишены свободы, скованные по рукам и ногам обязательствами, скорбью и противоречиями. И хотя Сяо предлагал сейчас свою помощь совершенно открыто и искренне, Барбатос колебался. С одной стороны, он должен был предоставить адепту всю информацию, ведь Сорэн и Бездна несли угрозу гавани, с другой… он не хотел втягивать своего друга в этот водоворот чертовски опасных событий. Он не рассказал Е Лань всего, что должен был, ведь люди уязвимы перед божеством. Пусть Сорэн всегда уступал и ему, и Мораксу в силе, не стоило его недооценивать. Опыт Декарабиана показал, что люди способны свергать богов, но анемо архонт ни на секунду не забывал о тех жертвах, на которые пришлось ради этой победы пойти. Божество оставалось божеством, и вверять такие данные людям означало подставить их под удар, который они могут не выдержать. Венти не мог рисковать их жизнями, и жизнью друга тоже рисковать не хотел. Адепт, безусловно, был силён, и в прямом боевом столкновении у него есть все шансы сразить Сорэна, но… зная о способностях последнего, Барбатос опасался, что до прямого противостояния дело может и не дойти.

Вздохнув, Венти на секунду прикрыл глаза. Сорэн определённо будет пытаться ему отомстить, ведь даже гибель от рук Моракса не так страшна, как заточение на сотни лет. Сяо был связан и с властелином камня, и с владыкой ветров — это делало его одной из самых очевидных целей. Он должен знать о случившемся, чтобы быть готовым, чтобы не быть застигнутым врасплох.
Однажды ветра уже приняли решения на эмоциях, теперь необходимо было принимать их рационально.
Однажды ветра уже пошли своим путём, теперь... необходимо было довериться товарищам?
- Кто-то сломал печать, которой был запечатан Сорэн. Недавнее землетрясение - следствие его освобождения. Эта печать не могла сломаться сама по себе, ей... ей помогли. И у меня есть подозрения, кто мог это сделать... - слова никогда ещё не давались Венти так тяжело, в каждом из них ощущался внутренний надлом, который уже невозможно спрятать за образом никогда не унывающего барда. Он подвёл свой регион — величайшее сокровище, за которое погиб один его друг и всю свою жизнь боролся другой. Он подвёл своих союзников, которым теперь грозила опасность. И друзей он тоже подвёл. Сяо — защитник Ли Юэ, он мигом сложит в голове эту мозаику из нескольких частей.
Из-за сентиментальности Барбатоса, опасность теперь грозила им всем.