Genshin Impact: Сказания Тейвата

Информация о пользователе

Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.


Вы здесь » Genshin Impact: Сказания Тейвата » Эпизоды настоящего » [07.01.501] Лишь скалам доверь свои грёзы


[07.01.501] Лишь скалам доверь свои грёзы

Сообщений 1 страница 8 из 8

1

[html]
<div class="ep-wrapper">
  <div class="ep-bg"></div>
  <div class="ep-box">
    <div class="ep-top">
     
      <div class="icon-liyu"></div>
      <div class="ep-info">
        <h1>[07.01.501] Лишь скалам доверь свои грёзы</h1>
        <div class="ep-loc">07.01.501, статуя архонта у гробницы Дуньюй</div>
        <div class="ep-char">
          <p><a href="https://genshintales.ru/profile.php?id=415">Скорбящий</a>, <a href="https://genshintales.ru/profile.php?id=310">Мертвец</a>
        </div>
       
      </div>
    </div>
    <div class="ep-btm">
      <p>Тиха и бесшумна ночь. Безмятежно спит Гавань, убаюканная ветрами и морем; омывает усталость холодным дождём. Угроза отступила, сдавшись под натиском совместных усилий людей и адептов, даровав покой. Но нет под этими небесами более того, кто казался столь же незыблемым и вечным, как окружавшие спящий город скалы... или же? </p>
    </div>
  </div>

</div>
<style>
  :root {
    --width: 880px;
    /* Ширина блока. 660px для обычного сообщения, 880px без минипрофиля, свой размер поддерживается. */
    --bg: url(https://forumupload.ru/uploads/001b/5c/7f/310/34778.png);
    /* Ссылка на фоновое изображение. */
    --pos: 12% 0%;
    /* Сдвиг фонового изображения по горизонтали и вертикали. */
  }
</style>
<link rel="stylesheet" href="https://forumstatic.ru/files/0014/98/d3/43028.css">
[/html]
[hideprofile]

Отредактировано Zhongli (2025-02-21 02:51:24)

+5

2

Новости Гавани адепт часто узнавал с задержкой. Вернее, «узнавал» не то слово – случайно и невольно слышал, как постояльцы Ваншу обсуждали те или иные сплетни, последние указы от Цисин или любое другое событие, что могло взволновать смертных. Глупые слова, пустые и бессмысленные, они потонут в потоках времени так же быстро, как речная галька уходит на дно, стоит закинуть камень к воде.

Сяо не был заинтересован в делах смертных. У него и своих забот хватало, и силы нужно было тратить на бдение, на еженощный дозор, на бой, которому нет конца, и все равно, что для других это было лишь старой историей или выдумкой, коей пытались пугать нерадивый детей, взывая к послушанию. Делами смертных занимались другие: просветленные Адепты Заоблачного края и помощники Цисин, что решили осесть среди смертных, сам Владыка Камня, в конце концов. Усилий Алатуса в этом не требовалось, да и не обладал он достаточными знаниями, чтобы направлять мудростью и предвиденьем кого-либо, тут бы с собой справится…

Но то, что услышал Охотник на демонов, устраиваясь на крыше Ваншу после всех дел с Гань Юй и очищением Увана от скверны, совершенно отличалось от привычных пустословных шепотков.

Обеспокоенные слова и тихие причитания.

Паника, звучащая в дрожании голоса, тяжелые вздохи и пустота между фразами.

Беспокойство о будущем, сомнение в том, что у тяжелых времен будет конец.

  – А вы слышали?..

  – Как же это могло случиться, прямо перед церемонией Сошествия!

  – Думаете, Владыка Камня и вправду мертв?

Сяо кажется, что он оглох, потерявшись во всех звуках сразу. Сошел с ума и слышит то, что произойти никак не могло. Замирает, пораженный, и лишь спустя миг (минуты? Часы? Дни?) делает глубокий болезненный вдох, отзывающийся болью под ребрами.

«Ложь»,  – болезненно бьется мысль о разум, мешая, отвлекая, заставляя без раздумий, без отдыха или передышки прыгнуть в потоки ветра, не заботясь ни о черепице крыши, которую раздробило от силы, ни о месте, куда приземлился Якса, оставляя после себя лишь вмятину в камнях и мелкое крошево и пыль над головами смертных, что о чем-то говорят  между заданиями Равновесие и Стеклянное сердце.

Ложь, – воет ветер голосом Яксы, нефритовым звоном сквозит в ударах копья, сверкает в бирюзовых вспышках, обрушивающихся на мелких и беззащитных к гневу адепта тварей. Он не заботится ни о себе, ни о том, что останется после него, лишь бежит от слов, от мыслей,  от чувств, что сжимают израненную душу так крепко, как никогда в его долгом бытие. Знал ли Бог Гнева, что страшнее всего не боль от ран плоти, не агония от кармического долга, а бессилие, что следует за людской молвой?

Ложь!  –  тихо скулит Якса у каменного изваяния Моракса, не чувствуя потока времени, ветра, жизни. Совсем как зверь, одинокий и дикий, потерявшийся, забывшийся. Но камень молчит, взирая на разбитого демона холодно, отстраненно. Камень хранит в себе лишь черты от Владыки Камня, его образ, подобный отражению цветка в глади воды, но тронь его – и он обратится пылью, не оставив после себя и следа.

Сяо не знает, сколько прошло времени, как он оказался у статуи Архонта. Ему нужно встать, подняться на ноги, взять в руки копье и следовать своему обещанию быть защитником Его земель до конца. Но только сил нет, нити кармы натягиваются, становясь как небесные канаты непреодолимыми, болезненными, они неизбежно выворачивают суставы, ломают каждую кость тела, иголками впиваются не в плоть, но душу, медленно пытая тихим шепотом.

– Ты остался один,  – нежно, как мать, что баюкает свое дитя, шепчет сводящий с ума образ себя самого, сильнее вдавливая плечи, заставляя склониться к земле Яксу. –  Он покинул тебя, и теперь ты остался один. Ни друзей, ни страну, ни Господина сберечь не смог, –  слова терпким ядом капают на обращенное к статуе лицо, они застилают взор, стискивая грудную клетку в крепких тисках.  – Убийце не под силу сохранить жизнь. Таков твой рок, твоя расплата.

Воздуха не хватает, его замещает собой боль. Это ли чувствовал Босациус, сходя с ума от кармического долга? Это ли ощущали противника Алатуса, когда он пожирал их кошмары и сны, выедая им душу изнутри? Шепот смеется, звенит в ушах переливом колокольчиков и мягким звуком шагов, что приближаются к Яксе.

Но он не верит ничему из всего, что слышит.

+5

3

В конце концов, даже после сильных потрясений жизнь продолжала идти своим чередом.

Каким бы ни был тягостным минувший день, назавтра вновь откроются лавки в ожидании ранних посетителей. Постепенно оживут улицы снующими туда-сюда людьми, огласит небо над портом грохот ударов - море не будет ждать вместе с теми, кто посвятил жизнь его покорению. Трелями птиц и гулким гомоном с каждым новым рассветом наполнятся улочки и дороги, дабы утихнуть лишь под покровом ночи, даровав живым краткую передышку перед новым рывком.

Чжун Ли молча взирал на спящий город. Мирный сон что награда после пережитых тягот и потрясений, воздаяние за руки, которые не были опущены в бессмысленных молитвах мёртвому богу и тщетных ожиданиях, но подняты на защиту самого ценного, что требовалось уберечь.
Как бы ни любил он этот вид, неизменно наслаждаясь его великолепием под покровом сумерек, лишь «город» защиты не стоил. Здания, как бы сильно они не были разрушены, всегда можно было отстроить заново - даровав Гавани новый облик, ещё лучше и краше; людские жизни же было не вернуть.

Народ, потерявший бога, своего разума не лишился.
И продолжил жить дальше, словно и вовсе в нём никогда не нуждался.

Новая реальность не смогла поколебать их решимости... но что касалось его давних друзей? Лишь единицы ведали об истинной судьбе Моракса - и тот не спешил разубеждать своих старых товарищей, неспешно наблюдая за ситуацией. Не было нужды торопить события, что и так найдут своё место в хитросплетениях будущего.
Не было, но... хоть в крепость нервов своих подчиненных гео архонт вполне верил, один из них неизменно умудрялся доставлять беспокойство ещё с первых минут не самого радушного знакомства, заставляя даже ко многому привыкшее божество осознавать, что головную боль испытывать ему вполне было по силам.

И юноша тот себе не изменял.

Смеряет тлевший янтарь глаз лекарства, оставленные в тайном святилище, не тронутые тем, кто забрать их обязан был. Адепты не смели ослушаться заключенных контрактов даже после его «смерти»... чего, по всей видимости, не скажешь об одном обманчиво юном Яксе.
Прикрывает глаза архонт, взывая к земле и горам, бледным веяньем гео растягивая свой взор вдоль бесчисленных дорог и звериных троп; тянется ощущением ко всему, что едва озаряла своими блеклыми лучами едва проглядывавшая из-за дождевых туч луна.
Найти прекрасно знакомый мотив не сложно. Тревожнее заметить, сколь нестроен был его лад, приглушенный, наполненный изломанными отзвуками повисшего столь давно бремени, ничем более не сдерживаемого.

Моракс тянется к этому ощущению, открывая глаза уже в новом месте. Бросившаяся вперёд иных ощущений чужая боль удушает, окутывает едким дымом, когда рядом оказался столь близко. Давит столь сильно, что самому хотелось сделать вдох посильней вопреки, смести этот ядовитый флёр потоком энергии, чистой и первозданной. Он предполагал, что не все стойко встретят весть о его трагичной гибели в день Сошествия, но узреть последствия своими глазами... мужчина тихо вздохнул.
Обладатель хрупкой фигуры, в бессилии застывшей перед его статуей в полнейшем одиночестве, утонуть в пучинах этих страданий не заслуживал.
Первый шаг мужчина неспешно, словно в сомнениях, как преподнеси себя тому, кого уже недели как похоронить успели - и физически, и в умах. Второй бодрее, возвещая о своём присутствии мягким гео, окутавшим тело Яксы. Силе божества не сложно было отсечь на время яростные голоса мёртвых, шедших за кармой. Третьим шагом становится рядом бесшумной тенью, словно бесплотным призраком самого себя - но вполне осязаемым, коль рискнёт Якса руку протянуть, дабы в мороке лично усомниться.
Следом перед юношей опускается и кулёк, бережно похищенный с алтаря Мораксом немногим ранее.
Кажется, у людей эта должность называлась курьером.
- Ты запамятовал принять свои лекарства. - Невозмутимо выпрямляясь произносит мужчина, подняв свой взор на статую. Безмолвное отражение его самого, тысячелетиями взиравшее на округу слепыми глазами, хранившее на себе следы пролившегося недавно дождя.
Был ли хоть какой-то смысл дарить свои молитвы камню?

+4

4

Сомн голосов, их крики и стоны, шепот и проклятия стихают, оставляя Яксу в бессильной тишине.

Короткий вздох – просто чтобы убедиться, что Сяо способен еще дышать, что движение воздуха все еще неизменно, оно не застыло, не обернулось хрусталем в легких, разрывая собой тело адепта изнутри. Он знает эту энергию. Чувствует, как гео окружает его, согревая от собственных кошмаров, и от этого становится только горше.

Вслед за тишиной приходит стыд.

Как только разум освобождается от оков неконтролируемых эмоций, адепт чувствует почти осязаемую боль от того, что он подвел Владыку Камня. Сколько раз он получал помощь, наставление и мудрость, что должны были вывести глупого демона из собственной тьмы сердца? И сколько из всех раз он оправдал ожидания, с достоинством, присущим Адептам и сильнейшим Яксам, стойко перенося невзгоды и тяготы, что выпали на его судьбу?

Кулек с лекарствами лежит перед ним. Сяо бережно берет его, но не раскрывает, слишком далеко ушел в размышлениях, которых не позволял себе раньше.

Конечно же, он думал о том, что произойдет, когда кармический долг возьмет свое и кара падет на голову Яксы. Но никогда, ни единого раза за тысячи лет, Сяо не мог и подумать, что это произойдет уже после того, как уйдет за грань Владыка Камня. Это звучало глупо и бессмысленно. Непростительно. Богохульно. За подобные высказывания Охотник на демонов уничтожил бы любого, посмевшего предречь подобное будущее.

– Зачем? – голос Сяо глух, он царапает горло хрипотой. Так же, как острые мысли сейчас царапают ему разум изнутри, словно бы желая прорваться словами и быть услышанными.

Он согласен быть оружием без воли, подчиняясь каждому указанию и контракту, быть карающей дланью, убийцей, вечным Охотником на демонов. Согласен быть щитом, тем, кто примет удар противника на себя, лишь бы уберечь божество от падения. Согласен умереть, если того пожелает Архонт, но только не оставаться последним, быть хранителем памяти и воли ушедших. Слишком неподъемный груз для полых костей Алатуса, что так и не коснулся неба крылом. Слишком ненадежен Алатус, он запачкан, пропитан грехами и гневом, и потому не может быть тем, кто останется после. Только не он.

– … должен ли я… знать? – ему все еще больно, но вместе с привычным дыханием к Сяо возвращается и благоразумие. Ладонь накрывает лекарство, и воин смотрит на блеклый Глаз Бога, мягко пульсирующий бирюзой, будто бы следующий ритму биения сердца. Поднимать взгляд на Архонта он опасается, не доверяя себе, боясь, что все те непростительные мысли будут слишком явными для Моракса, что он увидит в глазах Яксы страх и отчаянье, коих быть не должно.

Кончики пальцев словно сводит от желания прикоснуться к мороку, но Сяо удерживает себя и от этого порыва. Хватит с него непростительных поступков, что пятнают Господина, хватит подчиняться внутренним демонам, терзающим сердце.

– Такова Ваша воля? Я должен остаться… после? – Алатус знает, уверен в том, что его слова поймут верно. Мудрость Гео Архонта, его память и суждения никогда не были ошибочными, он видел Яксу и в минуты отчаянья, и когда сил противостоять ненависти осколочной воли падших богов не осталось вовсе. Моракс был свидетелем всех поступков и решений Сяо… и все равно верил в него?

+3

5

Мужчина не опускает взгляда, с любопытством изучая изваяние, не менявшее своего облика уже тысячи лет.

Ему не нужно видеть, дабы ощутить смену настроения юноши. Как не было нужды в умении проникать в чужой разум, дабы почувствовать, как мысли Яксы, тревожные, беспокойные, вмиг замерли, прежде чем стайкой юрких птиц свой щебет перенаправить на него. Терпеливо дарует время, чтобы свои собственные ощущения тот сумел переловить да успокоить... или же погрязнуть в новых рассуждениях, словно не до конца поверив, что происходящее - реальность, а не прощальный подарок от почившего божества.

«Зачем?»

- Так вышло. - Спустя паузу кратко произносит Моракс. Тихо, спокойно, невозмутимо.
Это объясняло многое, но не поясняло примерно ничего. Впрочем, в словах этих таилось куда больше сокрытого смысла, но прямо сейчас объясняться он не спешил. Не тому, кто в смерти его и в необходимости собственной жизни усомниться сумел.

Эмоции, разрывающие грудь Алатуса изнутри, истощавшие его разум по капле и утягивающие в бездонную пучину вины и обвинений... он ведал их, знал их тяжесть, сдавливающую горло в тисках. Как тот, кто стал свидетелем множества оборванных жизней, как тот, кто в памяти своей хранил куда больше мертвецов, чем живых... как тот, кто в бессильной ярости сжимал кулаки, не в силах исправить прошлое, спасти тех, кто сердцу дорог был.

Но смел ли он пойти на поводу у этих чувств?

- Место, где закончилась история одного, не должно становиться чертой, где оборвутся пути других. - Вновь раздается тихий голос, прервавший тишину. - Бесконечно долгой истории Властелина Камня пришёл конец... как многим до него. Но если бы он сдался, если бы хоть раз поддался пагубным желаниям, как много историй, живущих прямо сейчас, истлели бы задолго до сегодняшнего дня? - Моракс вздыхает, и о себе говоря как о мертвеце. Властелин Камня мёртв. Эту истину он опровергать не хотел. Более не будет того, кто направит людей вперёд, не будет того, кто их ошибки исправит, послужит щитом от всех бед.
Ночной воздух прохладен и свеж, чист от пыли после пролившего свои слёзы неба. Для него каждая из хранимых историй была драгоценна - и памятью о светлых днях прошлого, и горечью пережитых потерь. Но, как бы ни было больно сердцу, познававшему остроту эмоций с годами лишь глубже, не смел делать вид, будто их никогда не существовало.
Он ничего не забывал - и упрямо шёл дальше. И мог лишь желать, чтобы даже после его гибели другие смогли устремиться вперёд.

Поймёт ли эти чувства обманчиво юный Якса, своё собственное сердце давно запрятавший почти ото всех?

- Горечь по ушедшим естественна, но упоение ею погубит всё то, что они желали сохранить. Уберечь их наследие, сохранить о них память в своих сердцах да продолжить их дело - разве не это долг оставшихся в живых? - Мерно продолжает звучать речь божества. - Я никогда бы не посмел возжелать утянуть за собой в непроглядную тьму тех, кто так долго защищал мои стремления и мечты.
Моракс наконец-то опускает взгляд, едва тлевшим в темноте янтарём упираясь в тёмную макушку. И, мягко вздохнув, тянется рукой, легко касаясь волос Сяо. Прикосновение, на которое не мог решиться погрязший в собственном беспокойстве Якса, даровал сам.
- И я верю, что твоему пути так же не суждено прерваться здесь.

+2

6

«Так вышло», - коротко отвечает Владыка, а эхо его слов колокольным звоном бьется в голове. Они неизбежные как высокие горы, что не сдвинуть усилиями смертных. Необъятные смыслом как земные тверди, что возвышаются над морем. Неизменные и равнодушные как крепкий холодный камень, что никак не может согреться под солнечным светом.

Моракс говорит мудрые вещи. Он был правителем и судьей так долго, что эти слова, эти привычки и поступки стали частью его тела, они выбиты глубоко в костях, неизменно согревая своего создателя янтарным сиянием. Он думает наперед – о смертных, о землях, что некогда находились под руководством Рекса Ляписа, о своих подчиненных и друзьях; о тех, кто ушли и тех, кто остались; о памяти былого и грядущем, так тесно сплетенных, что не отделить одно от другого.

Но тогда почему от слов, что Владыка Камня мертв из уст самого Архонта Сяо еще больнее, чем раньше?

Алатус молчит, не зная, что говорить. Медленно, звуки возвращаются в его мир, они укрывают собой, силясь убаюкать испуганное сердце не генерала, но мальчишки, что словно бы лишился своей опоры.

Холодный воздух пробирается под кожу. Он холодит не тело, но сердце, заставляя чувствовать пустоту там, где еще недавно была уверенность. И демон не знает, как и чем заполнить эту дыру, куда стремиться и что делать дальше.

Сяо никогда не думал о себе, как о достойном. Сурово молчал, когда смертные нарекали его Адептом, не чувствуя истины в подобном возвышении. Это с его-то грехами он просветленный и мудрый? Недовольно кривился, слыша свой титул генерала – и ломанного осколка моры не стоят старанья того, кто не смог уберечь от гибели подчиненных и друзей. Все, чем он мог гордиться – это служение своему господину, своей бесстрашности и неотступности в том, как он нес свой дозор, свое бдение над землями Ли Юэ. Но теперь, когда нет господина, нет Владыки, коего восхвалял этот демон, значат ли его старания хоть что-то?

– Не смею перечить Вашему слову, – глухо молвит Якса, принимая и этот долг как новый Контракт. Он не возмущается, не ропщет о несправедливости и тяжести этой просьбы, словно бы смиряется со своей судьбой. Кармический долг тяжелеет от этих слов, но Алатус лишь выпрямляет спину. Владыка наметил путь и для Охотника на демонов, и потому у него нет причин, чтобы просить о большем. Он – оружие, разящее тварей, он – страж и хранитель, Бог Гнева и Ярости.

И все же, когда теплая ладонь аккуратно касается головы, Сяо вздрагивает подобно испуганному зверю, что не доверяет себе.

… Сяо – не камень. Он глиняный сосуд с ветрами внутри, треснутый и скрепленный заново, но каждая неровность, каждая шероховатость ощущается пальцами; тронь его чуть сильнее – и сосуд расколется на тысячи осколков, выпуская запертые ветра и чувства, что разлетятся по всем землям ужасающим смерчем. На теле адепта нет видимых шрамов, но пред взглядом Владыки его душа подобна разбитому зеркалу, в котором отражается его господин.

– Неужели вы оставите… эти земли? Скроетесь ото всех, перестав внимать их молитвам? – Алатуса мало волнуют смертные. Они мелочны и тщеславны, шумны и глупы в своем стремлении коснуться недостижимого. И если Владыка направлял и служил ориентиром для всех, то Якса служил только Архонту. Кому же тогда будет служить Сяо, если Владыка Камня мертв?

Он крепко сжимает кулек с лекарством, невидящим взглядом глядя вперед, сквозь статую в даль, до самой границы мира. Слышал ли Моракс его молитвы хоть раз? Будет ли слышать их теперь, когда сам отрекся от титула и призвания?

+2

7

Моракс лишь вздыхает глухому ответу. Не видит лица Яксы, но подозревает о той буре, порожденной его словами, что нещадно сметала все эмоции в душе неистовыми потоками. Внешнее спокойствие лишь оболочка для того, кто свои эмоции едва бы показать посмел столь просто.

Даже сейчас, вместо возмущений смиряясь со словами божества, что решило скинуть свой тянувшийся в бесконечность долг.

- Птенцам, что никогда не покидали гнезда, никогда не узнать, сколь сильны в самом деле их крылья и сколь просторен окружающий мир. - Его опека была что золотой клеткой, тысячелетиями ограждавшей хрупких людей от тягот и угроз; волнорезом, пресекавшим попытки жадных волн добраться до линии берега, смести бессердечными потоками воды, смять, сломать да утащить с собой на глубину, оставив лишь вспаханную грязь да ошмётки былой красоты. - Люди хрупкие, слабые, вынуждены мириться с собственным кратким сроком в этой жизни... но сила их души и стремление к жизни достойны всяческих похвал. - Для мужчины не было секретом, насколько слабо интересовался адепт жизнью тех, кого поклялся оберегать. Не удивился бы, если б в янтарных глазах Яксы сам он отражался пастухом при стаде раздражающе глупых овечек, что так и норовили куда-нибудь сбежать да обо что-нибудь убиться. Порой с необычайной изящностью и остроумием.

Отчасти, своя правда в этом была... но это лишь небольшой лоскут широкого полотна, что совместно ткали тысячами рук на протяжении веков.

- Они достойны узнать, каково это - свободно парить в небесах. - В тихих словах кроется уверенность в собственном народе. Тысячелетиями он взирал на них свысока, как правитель. Тысячелетиями наблюдал, скрываясь под масками воплощений, подкрадываясь поближе, пытаясь узнать, разгадать хитросплетения сложных эмоций. Смог бы он оберегать людей так долго, если бы не хранил столь бережно в сердце своём любовь к ним? - Даже если на просторах неба порой царят хаотичные и беспощадные ветра, они доказали, что этим порывам их волю не сломить. В молитвах более нет необходимости... как и в том, к кому они были обращены.

Он не был расстроен. Его народ силён и неколебим подобно самым крепким скалам, это стоило того, чтобы почувствовать разливавшуюся в душе гордость.

- Но я собираюсь понаблюдать за ними ещё немного... будучи не божеством, но смертным, так же вольно живущим на этих землях и столь же сильно обеспокоенным их благополучием. - Кратко хмыкает Моракс, от собственных речей слегка забавляясь. Для него Ли Юэ был таким же драгоценным домом, что и для всех его жителей, но опускаться до жизни смертного? О, это будет забавный опыт. - Ныне я буду известен лишь под этим воплощением, как самый обычный житель Гавани. И я бы был признателен, если бы ты в своих будущих прогулках по столице не акцентировал излишнее внимание на моей былой сути. - Скрытое за мягкими речами пожелание - будет ли оно услышано? Желал Моракс, чтобы и взгляд Яксы упал на тех, кого он поклялся защищать. Чтобы юноша позволил себе спуститься с гор, поближе рассмотреть оберегаемых им людей, раз уж сложивший свои полномочия бог вступил в их ряды. Быть может, стоит ему шанс даровать - кто-нибудь мягкой поступью да проникнет сквозь острые подобно лезвиям ветра, которыми отчаянно пытался Якса своё израненное сердце уберечь, наполнит долгие ночи бдения смыслом и сладостью ожидания новой встречи, станет причиной, по который каждый новый вдох не будет скован тяготами прожитых веков.

Он так же достоин был вкусить плоды своих трудов.

+2

8

Вздыхает коротко, рвано, почти как плач, почти как первый вдох в его жизни, страшный, испуганный, перепутанный чувствами. Молчит, позволяя холоду ночи проникнуть под кожу, слушая каждое слово, каждую надежду, что вкладывал Моракс в свои чаянья. «Уже не Моракс», – болезненно сам себя поправляет Сяо, но и это дело привычки. Совсем, как когда-то давно он привыкал звать победителя своей госпожи Владыкой Камня.

Чувства меж тем оседают в душе ровным слоем, привычным и знакомым, неподвластным иным силам, кроме времени. Находясь под защитой гео, словно отрезанный от едва заметного шума и шепота, порожденного кармой, Алатус находит в себе силы отсечь от себя эти страдания, эти эмоции, запечатать их в глухую коробку, чтобы оставаться собой, не ломаясь под тяжестью мыслей и ощущений. Так же, как делал и раньше, чтобы жить.

«Птенцы», - Сяо кривится совсем не скрываясь, усмехаясь как сравнению, слишком правдивому и простому, описывающим все человечество в целом, так и тому, как Властелин Камня напоминает адепту и о его сущности, о его позабытой форме, словно бы считает, что настала пора встать на крыло и самому Яксе.

Птенцом был и сам демон. Птицей, что отказался лететь, оставшись в безопасном гнезде, тем, кто остался в человеческом облике, пока другие Адепты предпочитали свою первоначальную форму. «Забыв о корнях своих, забываешь и суть человека», – мудрые слова эхом звучат в голове тысячью голосами, и Алатус не помнит, кто ему это говорил, кто предостерегал глупого демона, возомнившего себя сильнее судьбы и давления времени. Был ли это прочтенный когда-то свиток с учениями или же кто-то среди Адептов пытался предупредить Алатуса о беде?

– Я понял Вас, – Сяо поднимается с колен, чувствуя, как кости ломит от остаточной боли кармического долга, но молча терпит, не выказывая и тени слабости перед бывшим Архонтом. Вздыхает снова, уже спокойней, размеренней, находя для себя ту тропу, по которой ему предстоит теперь двигаться дальше.  –  Боюсь, у меня со смертными не может быть никаких общих дел, если это не связано с Изгнанием всего зла, поэтому, при случайной встрече мне придется делать вид, что мы незнакомы, – голос все еще звучит хрипло, лишь отводит виновато взгляд от стоящего перед ним собеседника, словно бы он говорит глупость, которая стала реальностью. Нелепость, за которую раньше сам лично заставил бы каяться любого, посмевшего так дерзить Гео Архонту. – Надеюсь, Вы простите мне подобную грубость.

Впервые за все это время Сяо поднимает взгляд на Архонта, чтобы… увидеть его, будто бы впереди расставание. Ясным взглядом смотрит на господина, крепко и бережно храня в руках лекарство, что предстоит еще выпить, дабы уменьшить влияние кармы. Слишком сильное для простых смертных, крепкий яд, отравляющий плоть. Болезненно-горький вкус, единственное, что способно противостоять тонким нитям проклятья, медленно изводящим последнего из Якс.

– Благодарю, что проделали этот путь ради меня, – склоняется с поклоном, выставляя вперед ладонь, прижатую к кулаку с кульком. Взятые под контроль чувства, осевшие пеплом где-то внутри, еще болезненно жгутся, но и к этому можно привыкнуть. Важнее знать, что даже так, но Архонт еще жив. – Может… вам стоит передать другим Адептам рецепт от лекарства? – не уверен в словах, сомневается в том, что говорит. Никогда ранее не осмеливался указывать Мораксу на что-либо, но беспокойство за господина сильнее всего остального. – У Вас могут возникнуть проблемы среди смертных, если кто-то увидит, что вы храните и создаете столь сильное средство. Оставьте эти заботы для Хранительницы Облаков или Владыке Лун.

Алатус не знает, о чем теперь больше волнуется: о сохранности тайны, которую теперь нужно беречь больше, чем свою жизнь, или о том, что будет мешать, доставляя вечное беспокойство своим состоянием.

+2


Вы здесь » Genshin Impact: Сказания Тейвата » Эпизоды настоящего » [07.01.501] Лишь скалам доверь свои грёзы


Рейтинг форумов | Создать форум бесплатно