Дайнслейф знал, что им вновь придется вернуться в это место, и, честно говоря, ему это даже нравилось. Уже тогда, когда они с Е Лань в последний раз спускались сюда, Дайн обнаружил, что это место само по себе положительно влияет на действие проклятия, которое лежало на его плечах пять сотен лет, ослабляя его и даря некоторое умиротворение. Из-за этого ему хотелось остаться здесь, и поэтому он рад был вернуться. Но в прошлый раз выяснить, почему так происходит, у них не вышло, как и спуститься глубже в Разлом, поэтому сюда следовало вернуться вновь. Уже тогда было понятно, почему это место так притягивает хиличурлов, которые чувствовали, что находятся на исходе своей жизни. Их тела медленно разрушались, но уйти на покой так и не выходило, поэтому Разлом, имеющий подобный эффект, стал для них своего рода последним пристанищем. Дайн, хоть и не ставший хиличурлом, все равно ощущал ослабление проклятия так же, как и они. Это было похоже на долгожданный глоток воды после долгой жажды, или лёгкий прохладный ветерок после изнуряющей жары. Он не выглядел болезненным, однако и его телу проклятие причиняло боль, и здесь эта боль отступала. Однако поддаться этому месту и расслабляться все равно было нельзя. Слишком много предстояло ещё сделать.

На этот раз он возвращался в Разлом уже с Итером, который, как выяснилось, спускался сюда впервые. Им удалось пройти даже глубже, чем при первой вылазке Дайна, и в этот раз он выступал в роли проводника. Они миновали перевернутый город, который явно заинтересовал путешественника, но в котором при повторном осмотре Дайн не обнаружил ничего нового, и, чем глубже спускались, тем больше Дайнслейф ощущал, что проклятие все меньше давит на него. И все больше хиличурлов попадалось на их пути. Лежащих на земле, обессиленных, погруженных в вечный сон. Их тела совсем износились, и только здесь, в этом месте, они могли получить долгожданный покой.

Дайн ступал между телами молча, осторожно, сама атмосфера располагала к этому, и даже он, считавший, что вернуть разум и человеческий облик хиличурлам уже невозможно, отдавал дань уважения их последней колыбели.

- Примерно в этом месте мы и остановились в прошлый раз, дальше не заходили, - Дайн уже успел рассказать Итеру все о предыдущем спуске. Сейчас он старался говорить негромко, но даже приглушенный голос разлетался по пещерам эхом, что больно било по ушам. Слишком громко для буквального кладбища.

Отредактировано Dainsleif (2025-03-25 11:07:07)

— Сложно назвать это смертью в полном смысле этого слова. Скорее, похоже на вечный сон, когда твое тело все еще продолжает функционировать. Но, да, когда эрозия становится совсем уж невыносимой, они подсознательно ищут темное, тихое место, подальше от света и звуков. Глубины Разлома как раз подходят. — Он прошел между телами, стараясь не задеть ни одного хиличурла, чтобы не потревожить их покой. Сейчас они угрозы не представляли, а Дайнслейф не был любителем унижать тех кто слаб. Даже если это был монстр.

Пройдя несколько шагов он остановился, дальше и правда не было прохода, но это был не единственный край Разлома, в некоторых местах можно было пробраться глубже, так что, скорее всего, потом им придется развернуться и поискать каких-либо зацепок в другом месте. Хотя впрочем вряд ли они что-то еще найдут, но может Итер будет прозорливее и найдет что-то, что упустил Дайнслейф, рыцарь наблюдал, как парень то и дело останавливается у настенных рун и табличек, явно что-то изучая.

— Мне и самому хочется остаться здесь. В этом месте действие проклятия слегка ослабевает, вот почему оно так заманчиво для хиличурлов, но почему так происходит я не знаю. — Он повернулся к путешественнику и задумчиво добавил: — А как прошло твое путешествие? Есть ли, что рассказать?

Он подразумевал под этим вопросом в первую очередь вести о его сестре, однако вопрос можно было воспринять и так, что Дайнслейф интересуется подвигами путешественника. Это, к слову, тоже было правдой, так что Дайн не откажется послушать, если Итер решит поделиться.

Дайнслейф почувствовал некоторое разочарование после слов Итера о том, что никаких новостей о принцессы бездны у него не было. Это ставило в тупик вообще все, и пока было неясно, как из этого тупика выбираться. Складывалось ощущение, что Орден всегда был на шаг впереди и обыгрывал его.

На следующее же заявление путешественника о попадании в тюрьму Дайнслейф удивлённо обернулся, хотя до сих пор смотрел на тела уснувших хиличурлов да по сторонам, чтобы заранее предугадать любую опасность, подобравшуюся втихую.

— Неужели законы Фонтейна сейчас настолько суровы, что даже такой благородный путешественник что-то нарушил?

Смотрел на Итера он недолго, когда путешественник указал на пещеру, Дайн перевел взгляд на темнеющий впереди проход. Кажется, там не было ничего особенного, но каким-то образом он пропустил это место в прошлый раз.

— Не знаю. Вряд ли там есть что-то важное, но лучше проверить. Пойдем.

Он пошел первым, как и подобало проводнику. Обычно он не любил кого-то вести, а скорее следовал, как молчаливая тень, готовый прикрыть в случае опасности спину путника и подставить свою, но этот раз стал исключением из немногих.

Когда они вошли, пещера встретила их темнотой, и глазам пришлось привыкать к полумраку. Он разжёг в руке слабый синеватый огонек, который позволил хотя бы немного разглядеть пещеру, но на большее его бы не хватило. Здесь бы подошёл факел, или Пиро элемент, но, насколько Дайнслейф знал, в Натлане путешественник ещё не был, а значит и на Пиро рассчитывать не придется.

Пройдя чуть дальше Дайнслейф наткнулся ботинками на что-то, что хрустнуло под подошвой. Остатки костра. Странно... Хиличурлы, пришедшие на смерть, старались наоборот избегать яркого света, да и сил у них не было бы для того, чтобы разжечь огонь. Значит, здесь кто-то был до них, возможно совсем недавно, но он, похоже, уже ушел, так как сейчас Дайн не почувствовал никакого иного присутствия, кроме путешественника за своей спиной.

— Кажется здесь кто-то уже побывал. — Он озвучил свою мысль вслух, хотя Итер скорее всего и сам это понял. — Возможно, это всё те же рыцари черного змея, которых мы периодически встречали на пути. Надо осмотреться, — те вполне могли разжечь костер, хоть Дайн и не до конца понимал смысла этого действия. Судя по всему им вообще не нужен был свет, они, как и хиличурлы, постоянно были во тьме, запертые в своем кошмаре.

Безжизненные тела хиличурлов не ускользнули и от внимания Дайнслейфа. Только здесь, в отличие от предыдущей пещеры, кажется, было мрачнее и присутствие смерти ощущалось сильнее, даже если это не выглядело, как полноценная смерть. Рыцари, о которых упомянул Дайн, просто могли развести костер в попытке согреть хиличурлов, которых по-прежнему видели в людском обличье и которых все еще защищали. Но звучало это сомнительно, Дайн и сам понимал, так что следовало найти что-то другое, что указало бы на личность неизвестного гостя. Была у него и еще одна догадка, и она оправдалась в тот самый момент, когда Итер подозвал к себе рыцаря. Тот подошел, подсветил голубоватым свечением белоснежный цветок и нахмурился.

— Да. Это интейват, национальный цветок моей павшей родины. Его можно было встретить повсюду в Каэнри'ах, а если в период цветения срезать несколько стеблей и унести их за пределы страны - они затвердеют, рассыпаясь в прах только если вернуть их обратно на родину, — Объяснил он, наблюдая за тем, как Итер присаживается возле цветка и замирает на некоторое время. — Этот цветок мог оказаться здесь только одним путем, а это значит, что...

Он не договорил, и ответ сам собой подвис в воздухе. Они опоздали. Приди хоть на несколько минут раньше, удалось бы столкнуться с принцессой лично. Однако других следов Бездны, новых, они не обнаружили, что так же означало, что она приходила сюда лишь отдать почести умирающим хиличурлам. Но могло быть также и такое, что она просто не хотела сталкиваться с ними. Очевидно, показываться на глаза брату она по какой-то причине избегала, а про Дайна и говорить нечего. Если кто-то и придет по его душу, то точно не она лично. Зачем марать руки? А, может, вообще оставила она свой след еще довольно давно, и Дайну только казалось, что разминулись они совсем немного.

— Хм... С тобой все в порядке? — поинтересовался Дайнслейф, видя, что путешественник практически не шевелится, все так же склонившись над цветком и касаясь пальцами лепестков.

Отредактировано Dainsleif (2025-04-20 14:04:42)

Рассказ Итера только подтвердил мысль, что, на самом деле, принцесса приходила сюда в тот самый раз, когда Дайнслейф впервые спустился в Разлом. Что ж, жаль, мысль о том, что Орден все еще мог быть здесь, была приятной, это дало бы ему возможность разузнать что-нибудь новое о планах Бездны.

— В прошлый раз Орден пытался использовать перевернутый фонтан, который мы проходили ранее, — начал он, обращаясь к путешественнику. Стало быть между близнецами действительно существовала крепкая связь, раз Итер смог увидеть воспоминания того дня. Или может быть он был слишком чувствителен к артериям земли, и те решили показать ему некоторые важные вещи. — Я уже упоминал, что именно вода в нем ослабевает проклятие? Как это происходит и в чем способность этого источника мне до сих пор неизвестно, но Орден разузнал об этом намного раньше. Они разработали некое усиливающее устройство, которое в разы усилило бы способность фонтана и в теории могло бы снять проклятие. Только на деле все оказалось гораздо хуже, как я и предполагал, и, когда устройство пришло в действие, это болью и мучениями отразилось на хиличурлах, рыцарях Черного Змея и на мне в том числе. Пытаясь спасти их, Орден только усугубил агонию, и, если бы нас тогда не оказалось рядом, все кончилось бы плохо. Возможно, хиличурлы обречены были бы на муки, гораздо более сильные, чем приносит проклятие. И Хальфдан... Кажется, я по пути рассказывал о нем вскользь, один из гвардии, которому я когда-то отдал приказ защищать Каэнри'ах любой ценой... Он каким-то образом тоже сохранил рассудок и в решающий момент, преодолев боль, пожертвовал собой, чтобы остановить работу этого устройства. Буквально накрыл его своим телом, — кажется, упоминание о старом друге болезненно отзывалось в душе рыцаря, так как голос его стал более печальным и тихим. Но потом он добавил, переводя тему, — Думаю, в твоем видении упоминалось именно об этом.

Он рассказал кратко о тех событиях, вспоминая их во всех деталях. Даже тело, кажется, начало ныть при воспоминании о том, что пришлось пережить, однако виду он не подал, лишь только присев около огня напротив Итера.

- Значит, я ошибся в своих предположениях, и твоя сестра заходила в эту пещеру ровно перед тем, как запустить устройство. В прошлый раз мы не пересекались, было много вестников, но сама она так и не показалась.

Дайнслейф знал, что этот вопрос рано или поздно прозвучит, и ему было жаль разочаровывать путешественника, но в данный момент рыцарь был точно уверен в том, что проклятие не снимаемо. Для иного ответа у него просто не было нужных доказательств, которые не нашлись за 500 лет его скитания по миру. А если уж не нашлись раньше, то вероятнее всего не найдутся и впредь.

— У меня было достаточно времени, чтобы изучить это проклятие и ответ один: спасения нет. Я прибегал к разным методам, но снять его так и не удалось, любая попытка приводила только к большим страданиям. Впрочем что и показал недавний пример с механизмом, это лишь усилило агонию, только и всего. — Нельзя было с точностью сказать, что произошло бы, если бы Орден все-таки довел свой план до конца, исчезло бы проклятие после невыносимых мук или нет. К счастью, проверять это никто не собирался тогда, так как это было опасно и в целом не гуманно заставлять проходить через боль ради освобождения. Это ни что иное, как насилие. — Поэтому не стоит зря мечтать. Лучше повторять себе снова и снова: это уже не люди. Ложные надежды и лишние эмоции ведут лишь к одному - падению... К тому, чтобы, подобно им, погрязнуть в лицемерии.

На его высказывание, естественно, последовал закономерный вопрос путешественника "почему я должен тебе верить". В его голосе звучало напряжение, и несмотря на всю закономерность вопроса, Дайнслейф все равно удивился. А потом усмехнулся.

— Ты, конечно, можешь не верить мне и имеешь на это полное право, я всего лишь незнакомый человек, который помогает тебе отыскать зацепки Ордена, и не более, а вот она твоя сестра... Ты можешь встать на ее сторону, пойдя на поводу у чувств. Не проблема. Твой выбор, каким бы он не был, не заставит меня передумать. Я избрал свой путь - остановить Бездну.

Его слова, конечно, имели смысл, у Итера был совершенно иной взгляд на происходящее. Может быть ему и правда удастся решить вопрос иначе, а может он ничего не добьется и лишь разочаруется во всем, как разочаровался Дайнслейф. Сейчас переубедить рыцаря было действительно сложно, но он не был любителем споров, просто не видел в них смысла. Это лишние эмоции, которые не приведут к чему-то полезному. В его голосе не звучало и тени гнева или обиды, когда он говорил, как и сейчас, лишь бесконечная усталость и бремя, которое он нес на плечах.

— Разделить Люмин от Бездны я как раз и пытаюсь. Когда я говорю о том, что хочу остановить Бездну, я не имею в виду убийство или причинение вреда самой Люмин, наоборот даже за все время, что мы сходились в сражениях, я ни разу не ранил её. Остановить необходимо саму Бездну, а не девушку, что оказалась жертвой обмана. Но способа сделать это как-будто и нет. Так же как и с проклятьем. Безусловно, ты можешь попытаться разузнать о нем больше, попытаться отыскать какой-то другой подход, но я предупреждал, что в итоге это закончится лишь разочарованием.

Предупреждать снова о том, что если Итер перейдет на сторону Бездны, то они с Дайнслейфом окажутся по разные стороны, он не стал. Зачем повторять одно и то же, если путешественник наверняка не глупый и понял все с первого объяснения?