- Я оставил метку на веере, ты легко его найдёшь.

Она кратко кивает и выходит из комнаты, раздвигая украшенные сёдзи. Слышен тихий стук её гэта о дерево пола - Наноми прошла на балкон. А потом звук её присутствия исчез. Поняв это, Рэй следом вышел из своих покоев. Ему следовало предупредить людей, что этой ночью сёгуна беспокоить нельзя. Ко всему прочему, стоит распорядиться о чае.

Тем временем Наноми, беззвучно спрыгнув с балкона на крыши соседних зданий комплекса Тенсюкаку и не потревожив ни единого упавшего по осени листа своим движением, быстро направилась в город. Её сияющий светлый взгляд был серьёзным и пронзительным, точно свет огромной падающей в море луны этой ночью. Девочка, облачённая в тёмно-фиолетовое кимоно, усыпанное вышивкой из цветов и звёзд, как и обещал ей сёгун, легко нашла свою цель.

Была уже ночь и люди спали, поскольку им это необходимо. Это удобно, и для Наноми всё идёт согласно предсказаниям Рэя. Она тихонько входит незамеченной в нужный дом и, игнорируя нормы приличия, не сообщает о своём вторжении. Находит нужную комнату и распахивает сёдзи, едва заметно кланяясь тому, кто был в комнате. Настороженного и немигающего взгляда она с «мёртвого» архонта не сводила.

- Наруками Кансэй желает видеть тебя, - холодный голос девочки звучит совсем не по-детски, в её интонациях нет ни тепла, ни детской беспечности, что выдаёт в ней древнее существо в теле ребёнка. - И приглашает тебя в Тенсюкаку.

Великая принцесса не слишком хорошо умела быть радушной хозяйкой для приезжих в Иназуму, но инструкции брата выполнила в точности.

- Нас никто не увидит. Эта встреча будет приватной. Брат велел передать, что он приготовил особенный чай.

Наноми раскрывает алый шёлковый зонт и идёт по ночному Наруками в более спокойном и обыденном темпе, чем когда направлялась на поиски своей цели. Она провела «консультанта» до территории дворца, но заходить в главные ворота не стала и обошла комплекс по периметру. У одного из входов не было даже окузумешу, и именно туда направилась великая принцесса. Этот проход вёл в открытую дворцовую галерею, которая тянулась в одно из основных зданий.

Едва ступив на помост галереи, Наноми сняла с ближайшего столба фонарик и прикрепила его к своему зонтику сбоку, так и пошла дальше, оставив все эти вещи только у самого входа в резиденцию.

Дворец внутри не был пуст и тёмен. Пускай принцесса с гостем шли по совершенно безлюдным коридорам и лестницам, тут и там были слышны голоса. Фрейлины, слуги, засидевшиеся министры, гости и послы - здесь было много тех, кто ещё не ложился спать. Иногда сквозь бумагу сёдзи можно было заметить свет ламп в соседней комнате. Но Наноми шла всё дальше и выше, пока не вывела «консультанта» в большой зал.

Тут много свободного места и приглушённого света. Кроме резного громового барабана с символом электро, что был огромным, но терялся в масштабах этого помещения, на полу стоял лишь полностью накрытый чайный стол из чёрного дерева, да две подушки к нему. Сам сёгун казался крохотным в этой комнате, и выделялся на фоне затейливого громового барабана лишь потому, что был в светло-сиреневом кимоно.

Великая принцесса бесшумно ушла.

- Tenshu kaku e yokoso, - как и о-химэ, сёгун не кланяется, лишь немного кивает, не сводя с гостя взгляд. Впрочем, не настолько колючий и строгий. Вечность Иназумы смотрит с лёгкой улыбкой, расслабленно и спокойно, жестом приглашая сесть за стол напротив.

- Будем знакомы, Моракс. О, или ты предпочтёшь другое имя? Давай представимся друг другу. Я - электро архонт Райден Рэй, сёгун Иназумы.

Пока Моракс с интересом разглядывал Рэя, тот в ответ занимался тем же самым. Много мыслей собралось в голове у сёгуна, стоило ему посмотреть на гео архонта вблизи, и первейшей из них стало лёгкое недоумение на грани, возможно, абсолютного, недостижимого непонимания. «Почему же все приезжие так желают носить кимоно,» - казалось бы, ну раз ты архонт, пусть и завязавший, то патриот своего региона. Сам Рэй, всё глядя на Властелина Камня, с удивлением себя поймал на факте того, что как бы не ненавидел родину в прошлом, никогда кимоно на снежанский мундир не менял. Уж сколько его в Заполярном дворце люди молили одеться, потому что смотреть холодно, это ничего не меняло.

А Моракс был в кимоно. На нём оно, впрочем, смотрелось уместней, чем на Итере.

«Видимо, во всём мире и правда нет одежды лучше,» - долго о таком думать в планы Рэя не входило и он просто закрыл это мысленное рассуждение на устраивающей его ноте. «Простой мертвец» интересовался, чем заслужил высочайшее внимание Наруками Кансэя, и тот лишь хмыкнул. Ну что за показуха? Сам не пришёл, пришлось приглашать, и в сопровождении до Тенсюкаку у этого «простого» был не абы кто, а сама о-химэ. Мог бы и просто поблагодарить за роскошный приём и чудесную прогулку с замечательными видами, всё же по внутреннему двору дворца не только лишь каждый может вот так пройтись. Зазнавшийся старик.

- Хочу послушать, насколько хорош Сюбун-но-хи и как прекрасны клёны Наруками, раз даже из могилы восстают для наслаждения этим зрелищем.

Это и правда было чистым любопытством без примесей. Получив наконец имя и смысл, Рэй принял новую жизнь и оказался в очень неожиданной ситуации. Оказывается, это он теперь решал, что все будут делать и как. Его слушали, его почитали, ему молились, на него надеялись. Он ведь архонт. Всё верно.

Кукла, всегда грезившая стать богом. Он всё-таки смог это сделать, и вдруг растерялся, получив вожделенное. Конечно, Рэй всегда мог задать своей создательнице вопрос и получить на него ответ, но... это в любом случае будет чисто материнский совет. А если она вдруг решит, что должна сама приехать и помочь? Катастрофа, лишь только стоит подумать об этом более минуты. Рэй с лёгкой дрожью вспоминает, как они с Наноми недавно распаковывали первую посылку с подарками от матери. Она отправила им очень милое письмо из своей поездки с рассказом о том, как путешествует, и приложила угощения, которые сделала сама. В тот миг, когда они открыли коробочку и увидели, что там внутри, яркая вспышка первозданного электро на миг озарила верхние этажи Тенсюкаку. Рэй и Наноми делали вид, что этого никогда не происходило, сколько бы их не расспрашивали, и между собой об увиденном «угощении» никогда не говорили.

Ответ, впрочем, сестра заставила писать в одиночестве.

Из всего этого Рэй сделал один-единственный вывод - ему очень не хватало посмотреть на других архонтов. Они так или иначе уже должны быть в курсе, что появилось новое демоническое имя и что Божественный Престол Электро претерпел изменения, но это всё лишь круги по воде. В прошлом предвестник, Рэй хорошо знал, что архонты нет-нет, да и общаются друг с другом, покидая свои владения. И... да, он хотел познакомиться. И заявить о себе. Возможно, в последнем он нуждался даже больше. Едва ли кто замечает, насколько часто сёгун произносит вслух собственное имя - самое первое в его жизни, которое он по-настоящему мог назвать своим собственным. Это имя в принципе было самым первым «его собственным» чем бы то ни было в жизни.

Конечно он хотел рассказать об этом. Он шёл к этому четыреста лет.

- Для этой беседы я лично заварил чай. Мой любимый, - плавным движением Рэй переворачивает чашки на чайном столике и разливает напиток. Он заваривался с того самого момента, как Наноми ушла, и как раз к этой минуте подошёл к пику своего вкуса. Терпкий, горький и плотный чёрный чай, очень густой и насыщенный. Он не обладал вычурным ароматом, храня в себе иные достоинства.
- Не из Чэньюй, потому что ты, верно, пил такой чай достаточно. На этот раз - всё только новое, - Рэй с удовольствием делает первый глоток. - Потому что я - новый архонт.

Со сдержанным интересом Рэй смотрит на то, как Властелин камня пробует чай. Из того, что знал сёгун, его нынешний гость в чае разбирался хорошо, примерно как он сам. А может и лучше? За свои годы Моракс явно успел попробовать больше чая, чем Рэй за свои, но никакой гонки тут не было, ведь они оба просто сидели и оценивали вкус напитка по достоинству, как мастера.

Если Моракс был в состоянии оценить этот вкус, конечно.

В благодарность за чай мёртвый архонт рассказывает о почивших в Вечности традициях правящих мира сего и Рэй про себя немного сожалеет о том. Он хотел бы посидеть за столом среди архонтов и сравнить ощущения от подобной беседы с тем, что бывало на ужинах предвестников в Заполярном дворце. Смотреть в прошлое издали ведь совсем не то, да и теперь всё будет не так - Наруками Кансэй об этом сам сказал. Всё новое: и он, и мир.

- Поздравлений от ныне правящих я не ожидаю, - выдыхает Рэй, глядя в чашку, где было ещё много густого и чёрного, что ночь, напитка. - Скрывать не буду, мне любопытно заглянуть вам всем в глаза теперь, но я и сам слишком занят делами, чтобы проводить праздные встречи.

Наивным дураком Рэй перестал быть довольно давно... по своим собственным ощущениям. Для Властелина камня, должно быть, срок не очень и большой, но какая же в том разница? Сёгун прекрасно понимает, что править страной - это не только красиво сидеть в тронном зале. Времени на то, чтобы разобрать все прошения и назвать идиотом каждого, кто на это напрашивается, нужно немало. К тому же, приходится торопиться, ведь это у него есть та самая Вечность, не у подданных. Едва ли у других архонтов дела обстоять иначе, разве что у мёртвых, как сидящий напротив. У ушедших есть всё время этого мира, и правда - они уже никуда не спешат.

Словом, очень жаль, но действительно - едва ли выйдет у архонтов нынче собраться всем вместе, пускай как будто и стоит. Пока гром не грянул - а ведь это уже совсем скоро произойдёт, и они то знают прекрасно. Не сам ли Моракс отдал гео гнозис Синьоре? Ох, не сам ли Белиал отдал ей свой собственный? Как и Барбатос, как и Буер... не так уж и много целей осталось у Царицы, чтобы претворить свой план в жизнь.

Но Рэй лишь смеётся, прикрыв лицо ладонью, слыша, как былое в речах гео архонта, волной накатив, отступает, давая место вопросу о делах бренных, недавних.

- На миг я подумал, что это Итер подговорил тебя спросить, - плавным жестом чайник и пустые чашки отставляется в сторону на поднос рядом, а на столик аккуратно опускается новая посуда. Крохотный и очень старый чайник, с потёками фиолетовой глазури и с большой трещиной на крышке, залатанный золотом; две такие же чашки, одна из которых была разбита и так же отреставрирована методом кинцуги.

- Он пытался узнать то же самое, но не преуспел в искусстве беседы, так что я ему отказал в ответах, которые он мог бы и получить, - из тябако Рэй пересыпает в чайник... нечто очень простое. Сенча, которую точно и не стоит заваривать в столь утончённой и дорогой посуде, да в столь серьёзный и возвышенный осенний вечер. Однако же сёгун делает именно это, проливом заваривая новый чай.

Всё новое.

- Словом, мой ответ лишь для тебя, - с улыбкой сёгун забирает себе чашку кинцуги и делает вдох, чтобы ощутить аромат: весенний и свежий, нежный и мягкий. - Она более, чем в порядке, особенно после того, что получила от Иназумы. Как видишь, здесь больше нет следов Бездны... я умею договариваться.

Цена такого договора была высокой, но Рэй считал её уместной и приемлемой. Обменять страну на никому не нужный механизм, безумного зверя и оборудование с Микагэ, которым всё равно никто, кроме того Чтеца воспользоваться не смог бы, было правильно. Люмин помогла ему, он помог ей, как и делают друзья - даже такие, что разбежались в своих интересах в разные стороны. Но та книга... в «До солнца и луны» ничего шокирующего для Рэя там не было написано, потому что о поддельном небе он знал и раньше, однако кое-что абсолютно неожиданное нашлось. Но и что с того? Секреты секретами, а мир от этого не рухнул. Пока что.

- Она идёт дальше, - сёгун снимает пробу с чая. Нежный и многогранный вкус, что ощущается лишь ярче после первой чашки, такой горькой и тягучей. - Что взять с этих Путешественников? Впрочем, она мне симпатичней, чем он. Тут наши вкусы, кажется, расходятся. А что насчёт чая?

«Довольно экстравагантно». Рэй на это замечание только кивает, но в его взгляде появляется живой интерес к комментариям Моракса. Что-то такое сёгун и хотел услышать. Не обязательно про характеристику своих предпочтений, про которые он и так знал, полжизни нося прозвище «кабукимоно», а просто про чай, честно и открыто. Рекс Ляпис так и делает, расписывая свои впечатления без стеснения, педантично и дотошно, что очень радовало. Всё же редко с кем-то можно вот так поболтать.

— Это и было моей задумкой, — просто откликается Рэй с лёгким смешком. — Сначала я думал сделать матчу и положить в неё соль, но потом мне показалось, что это слишком церемонно для простой первой встречи. Но ты столь сведущ в гранях чайного вкуса, что мне уже хочется угостить тебя чем-то ещё!

Запасов чая, особенно после визита в Тэнсюкаку чайного мастера, было почти бесконечное множество, самого разного. Наруками Кансэй потратил время, чтобы подобрать надлежащий вкус к встрече с Мораксом, и потому-то все сорта из долины решительно отмёл. Даже без этого разнообразия у него было, что предложить и чем удивить гео архонта. Вдвойне приятно то, что идею и подачу он оценил в полной мере.

Можно было продолжить беседу дальше о чайной посуде, например, но Властелин камня уводит разговор в начало и Рэй удивлённо замирает, поставив чашку на стол и широко распахнув ресницы, уставившись на собеседника немигающим, нечеловеческим кукольным взглядом. Он мелко покачал головой и беззвучно открыл рот, потом поднял вверх открытую ладонь.

— Ну да, откуда же тебе знать, — наконец Наруками Кансэй совладал с собой. Он и не подумал, что Моракс может такое спросить, потому что Наноми его привела во дворец — то есть та, о благополучии кого он и спрашивал. Для Рэя в этом интересе и правда не было смысла, но как только Моракс пояснил свой вопрос, до сёгуна дошло. Ну ведь и правда, откуда он мог знать что-то, кроме слухов! Так... смешно. И Рэй рассмеялся в кулак.

— Ах, прости. Я и правда не сразу понял, о чём ты спрашиваешь, потому что моя предшественница и пригласила тебя в Тэнсюкаку. Как я мог понять, что ты беспокоишься о той, кого видел в здравии? Наноми в порядке, учится обходиться новым телом и познаёт эмоции, а сейчас должно быть работает над своей гравюрой, если опять не начала просто ходить из угла в угол по комнате... а, стой, подожди, — всю эту речь Рэй выдал на одном дыхании (то есть без него, как создание, коему дышать и не нужно), не сводя с гео архонта всё того же немигающего взгляда. — Ты ведь и не про Наноми, да? Погоди, я понял. Ты о моей матери спрашиваешь.

Наверное, воочию Сёгуна, в её первом воплощении, Моракс и не видел, хотя должен был знать о существовании сосуда Вечности. Но создательницу он определённо знал куда как лучше и очевидно — то есть, ну не совсем очевидно, но всё таки — что Рекс Ляпис вопрошает именно об Эи. В этом есть смысл, исходя и из его последнего замечания, ведь про дуэль между двумя претендентами на правления Иназумой он непременно слышал. Разумеется, что довольно часто дуэли чести оканчиваются гибелью проигравшего.

— При титуле императрицы она приняла ответственность и помогла восстановить Иназуму, а сейчас изволит, как и ты, путешествовать по миру. Недавно она писала из Фонтейна... а, я сейчас ей передам от тебя привет, подожди-ка.

Длинные кукольные ресницы отпускаются, роняя тени на идеальную белизну щёк, руки расслабленно ложатся на колени. Рэй в позе медитации, подобрав под себя одну ногу, плавно взлетает на метр вверх, а за его спиной загорается светом электро грозовой барабан. С тихим треском и шелестом над его головой распахивается божественное око, у которого вместо зрачка символ мицудомоэ. Кукольное тело осталось парить, а разум сёгуна оказался в царстве Эвтюмии.

«Мам? Я на минутку. У меня в гостях Рекс Ляпис, спрашивает о тебе. Я ему сказал, но может, ты хочешь передать что-то лично? О, вот как? Хорошо. Я понял. Прощай».

Полный звёздного неба взгляд снова открыт, а знаки кхемии на кукольном теле перестают ярко сиять. Рэй мягко садится обратно на татами, как ни в чём не бывало.

— Да, она в порядке, развлекается ныне постижением искусства фотографии. Просила передать тебе следующее, — оттянув пальцем нижнее веко, сёгун Райден показывает Мораксу язык.

— Мне показалось, что она несколько обижена на тебя, — покачал головой Рэй, не разделяя веселья от своей выходки вместе с Мораксом. Разговор с Эи продолжался всего пару фраз, но по её интонациям, по той паузе, что возникла после вопроса Рэя, это было едва ли не очевидно. Что-то не слишком ранящее душу, но всё же достаточно серьёзное, чтобы помнить даже спустя столько лет. Что же это могло быть?

— Надеюсь, вы встретитесь в своих странствиях, — Наруками Кансэй взглянул на собеседника невероятно серьёзно. — И что после этой встречи ни одна гора не будет разрезана пополам. Мне будет не с руки с этим возиться, так что я сделаю вид, что это был лишь шум из окна, и разбираться вы будете сами.

С одной стороны он, конечно, принял прошлое и решил стать лучшей версией себя, в том числе в вопросах, относящихся к создательнице, но с другой — он за её глупость уже изрядно расплатился, дальше пусть Эи как-нибудь сама. В конце-концов, раз уж у неё есть некая застарелая обида на гео архонта, то пускай Властелин камня возьмёт на себя труд те самые горы после разговора привести в порядок. О, ну или всё пройдёт нормально и Рэй зря беспокоится, что даже к лучшему. Но его дело предупредить, а там уже будь что будет.

Беседа тем временем льётся, как и чай, который ещё не пришло время сменить. Ещё пролив или два, пока листья способны отдать свой изменчивый вкус и позволить его как следует оценить и распробовать. Так необычно и в то же время совершенно обыденно — лёгкий и едва уловимый напиток начала крепчает, расцветая так ярко, и терпко, и сладко, чтобы потом превратиться в безвкусную воду.

Золото сверкает в чайных переливах на дне чашки, золото в глазах сидящего напротив сияет, быть может, даже ярче, когда он говорит о странствиях и новых впечатлениях. Моракс, несмотря на всю видимую сдержанность, оказался весьма словоохотливым собеседником. Или дело лишь в том, что поговорить ему обычно не с кем?

— Пожалуй, я ещё не до конца осознаю себя запертым здесь, как ты говоришь. Может быть потому, что я довольно странствовал по миру всю свою жизнь прежде, чем стать архонтом. А может потому, что мне есть, чем заняться, — Рэй хмыкнул с гордостью. Он не бездельник и действительно редко позволяет себе вот так просто пару часов с кем-нибудь поболтать. Но сразу после этих слов он ощутил лёгкую печаль, которая точно вуаль легла на плечи. И сёгун снова отставляет чашку с остывающим чаем на стол.

Да, он не бездельник. И он чего-то добился. Вот только... чего? Пока Рэй занят работой, читает свитки с прошениями, принимает чиновников и проверяет оружейные, кузни и стройки, ему о таком некогда думать. У него и помимо этого есть целое море забот — сестра, которую нужно обучить, и угрозы священной Сакуре, которую нельзя очистить щелчком пальцев. Обустройство Цуруми и Сэйрая… Всё это занимает мысли сёгуна и днём и ночью, он действует и принимает решения, он думает над результатами, он...

...иногда смотрит в ночное небо, обернувшись лицом к Канназуке, и думает, что сказал бы господин Нагамаса, увидев его сейчас? Он всегда был так строг.

Рэй качает головой, убирая от себя наваждение, и поднимается с места, чтобы всё-таки сменить чай. Этот ему уже надоел, пускай листья ещё можно заварить раз или два. Нет, всё, хватит. Этот чай они слишком часто пили после работы в кузне. Этот чай задаёт сёгуну слишком много вопросов, на которые он пока что не готов отвечать.

— И как ты можешь видеть, мои занятия оставляют заметные следы, — фарфор тихонько скрипит о фарфор, когда Рэй опустошает чайник от заварки, промывает и наполняет горячей водой. Сёгун вроде бы хвастается, показывая другому архонту свои головокружительные успехи, а вроде бы сам себя пытается убедить в том, что делает достаточно.

И что это именно то, чего он хотел.

Крутой кипяток льётся в чайник, легко звенит бамбуковая ложечка о край его горлышка — Рэй положил в чай немного соли и вернулся за стол к Мораксу.

— Пил ли ты когда-нибудь такое? — по чашкам разливается светло-жёлтый чай с насыщенным запахом жареного риса. — Такой чай пьют во всех деревнях Иназумы, называется гэммайтя. Должно быть, это самый иназумский чай из всех, какой ты можешь попробовать в своём путешествии.