Улицы были переполнены людьми, которые ликовали и смеялись. В воздухе витали ароматы вкусных угощений и звуки зажигательных мелодий. Свет фонарей мерцал, словно звёзды, спустившиеся с небес.

Однако, среди этого радостного хаоса, в самом сердце веселья, пробирались два человека — лекарь и его скромная помощница.

Травница двигалась с лёгкой грацией, но её глаза, внимательные и настороженные, постоянно следили за окружающей обстановкой. Она старалась не привлекать к себе внимания, но было заметно, что её мысли далеко от праздника.

Её рыжие волосы, выбивающиеся из-под капюшона, слегка развевались на ветру, а манера держаться, несмотря на простоту одежды, придавала ей утончённый вид. Она ловко маневрировала между людьми, и её руки, тонкие и обманчиво слабые, иногда касались плеч излишне наглых прохожих, создавая безопасное пространство вокруг доктора. Однако сама она старалась лишний раз не сталкиваться с людьми.

Зрители вокруг не могли сдержать восторга, наблюдая за представлением фонтэйнских фокусников. Травница остановилась на мгновение, чтобы полюбоваться магией, происходящей на сцене, но, ощутив, как быстро бежит время, она вновь продолжила свой путь. Её спутник, лекарь, шёл рядом, и она интуитивно чувствовала, что должна быть ближе к нему, словно это могло дать ему дополнительную защиту.

Травница, прокладывая путь сквозь толпу, вдруг сделала едва уловимый жест рукой. Этот жест был настолько лёгким, что никто его не заметил. Но в этот момент к букету цветов, которыми собравшиеся люди благодарили фокусников за выступление, присоединилась одна-единственная алая роза. Её насыщенный цвет выделялся среди других оттенков, но, казалось, не мог отвлечь внимание зрителей от происходящего на сцене.

Эта роза была особенной. В отличие от других цветов, она не увянет к вечеру, а её яркий элементальный след был заметен для тех, кто знал, как его искать. Сердце травницы забилось чаще, когда она представила, что произойдёт, если кто-то другой заметит эту необычную внутреннюю красоту цветка. Ведь в самом его сердце, среди пышных лепестков, скрывался крохотный листок бумаги, прижатый к соцветию. Это было таинственное послание, призывающее следовать по дороге из роз накануне следующей полуночи.

Ночь сменилась утром, затем днём и вечером. К позднему сумраку, прогуливаясь по улицам Гавани, можно было увидеть, как из-за углов зданий и на окраинных тропинках появляются новые алые бутоны. Каждый из них был полон жизни, излучая энергию, которая притягивала внимание. Можно было понять, что это не просто цветы, а часть какого-то замысла — в них скрывалась тайна, которую предстояло разгадать.

Тропинка из роз вела через оживлённые улицы, мимо торговых лавочек, где продавались самые разнообразные товары и лакомства. Прохожие, погружённые в свои дела, не замечали, как эти цветы, словно указатели, направляли их.

На углу одной из улиц, у старого фонаря, можно было увидеть ещё одну алую розу. Её красота резко выделялась на фоне серых каменных стен, словно приветствуя каждого, кто проходил мимо.

Затем путь лежал к рыбацким пристаням, где шум моря заглушал городские звуки. В полумраке, под вечерним небом, залив был полон тёмных фигур, которые коротали время у тусклых, закоптившихся фонарей. Вход в небольшую чашечную, скрытый в тени, также был отмечен алой розой.

В таверне царила атмосфера уныния и безысходности. Люди, казалось, пытались забыть о тяжёлом рабочем дне, наслаждаясь перебивающим усталость вкусом дешёвого рисового вина и рыбных закусок. В самом углу, среди неприметных фигур, сидел человек, который мог бы многое рассказать.

Если бы кто-то вошёл, то не сразу бы заметил фигуру в плаще с розовым бутоном на груди. Этот человек явно выбрал это место не случайно: он мог видеть вход и стойку (громкое слово для пары старых бочек с палубными досками сверху), а также имел доступ к двум различным способам сбежать через окно, если это понадобится.

Отредактировано Sophie Gartner (2025-01-11 02:07:41)

Святослав медленно снял капюшон, и под ним открылось лицо ярко накрашенной барышни — куртизанки Мейгуй. Её губы, окрашенные в глубокий красный, слегка дрожали, а глаза, подчёркнутые тенями, блестели в полумраке. Она опустила лицо, чтобы смотреть на Лини из-под ресниц, томным взглядом, который словно притягивал к себе.

Но за несколько часов до этого Святослав был совсем другим человеком. Он стоял перед зеркалом в своём временной убежище, размышляя над тем, кто должен прийти на встречу. Его ум был занят поиском подходящей маски.

«Софи, садовница, — думал он, — её простота могла бы обмануть, но она сгорела в пожаре в Спрингвэйле. Хайси, травница, тоже не подойдёт — нельзя навредить господину Баю. Марта, Свен, Юрий, Алевтина… Нет, ни один из них не сможет сыграть эту роль».

Он вздохнул и взял в руки кисть с краской. «Мейгуй, — подумал он, — куртизанка с Бисерного Парома. Да, это может сработать». Его руки начали двигаться с точностью художника, нанося макияж, который превращал его в совершенно другого человека. Он тщательно подбирал оттенки, чтобы подчеркнуть черты лица, создавая образ изящной и жеманной барышни.

Когда он закончил, в зеркале смотрела на него Мейгуй — яркая, соблазнительная, с томным взглядом, который мог обезоружить любого. Святослав улыбнулся, довольный своей работой. «Теперь осталось только сыграть свою роль», — подумал он.

Теперь, сидя в таверне, Мейгуй прикрыла лицо длинным рукавом расшитого халата, изящно склонив голову набок. Её голос, тихий и медленный, завораживал, как мелодия, исполняемая на струнах гуциня.

— О, великий иллюзионист Фонтэйна, — начала она, задерживая выдох, — Как польщена я тем, что вы присоединились ко мне в этом рандеву. Ваши фокусы — это нечто невообразимое. Наблюдать за вами — это как смотреть на танец звёзд в ночном небе.

Она продолжала сыпать комплиментами, её слова звучали мягко, но с ноткой игривости.

— Вы умеете держать внимание на себе, как никто другой. Это поистине восхитительно.

Но вдруг её лицо изменилось, на нём появилась тень лёгкого испуга. Мейгуй склонилась ближе над столом, её голос стал ещё тише, почти ушёл на шёпот.

— Однако, великий фокусник, не я одна ищу встречи с вами в этих тенях. На этот раз это не поклонники, но кто-то совсем иного рода.

Её глаза блестели, как будто она держала в руках секрет, который мог изменить всё, в духе карикатурно-чернильных детективных историй.

Святослав, скрытый под маской Мейгуй, наблюдал за Лини, стараясь уловить малейшую реакцию. Его сердце билось спокойно, но ум был насторожен. Он знал, что каждый его шаг должен быть точным, как движение часового механизма. Он вспомнил, как готовился к этой встрече, как тщательно продумывал каждую деталь своего образа. «Мейгуй должна быть не только красивой, но и умной, — думал он. — Она должна уметь манипулировать, но так, чтобы это не было очевидным». Его взгляд скользнул по комнате, отмечая каждую деталь. Таверна была заполнена людьми, но никто не обращал на них внимания. Шум голосов, звон бокалов, смех — всё это создавало идеальный фон для их разговора.

— И будучи вернейшей из ваших поклонниц (о, как смело вы украли моё сердце, точно магия, как иначе), я не могу позволить кому-то вам навредить. Это было бы настоящим кошмаром...