В густом, пронизанном грозой, мраке, окутывающем древнюю кузницу Татарасуны, царила суета. Хиличурлы, эти примитивные создания, сновали туда-сюда, управляя слаймовыми аэростатами, которые несли на себе тяжёлые, покрытые патиной времени, детали древних механизмов. Их неуклюжие движения казались почти комичными, но в их действиях была скрыта некая неумолимая целеустремлённость. Силами Ордена Бездны, под началом Магов, они готовили горны и меха, разводили огонь, который вспыхивал ярким пламенем, отбрасывая зловещие тени на стены кузницы.

Митачурлы, могучие и бесстрашные, использовались для грубой работы. Их мощные руки поднимали и перемещали тяжёлые инструменты, словно те были лишь игрушками. Вся эта картина напоминала хореографию, где каждый участник знал своё место и роль. Чёрные клубы дыма ползли вверх, смешиваясь с серым небом, загадывая наперёд грядущую бурю. Ветер, проносящийся сквозь массивные конструкции, приносил с собой запахи раскалённого металла и дыма.

На самой вершине кузницы, на грубо сколоченной скамье словно на троне, сидела Люмин. Она наблюдала за происходящим, медленно допивая чай из фарфоровой чашки. Её лицо оставалось безмятежным, словно события внизу не имели к ней никакого отношения. Взгляд её золотистых глаз был устремлён вдаль, где дым и пламя сливались в единое целое. Когда она обратилась к Пурпурной Молнии, заведующему всеми работами Чтецу Бездны, её голос прозвучал шелестом листьев в безветренную ночь:

— Что думаешь ты, Уэргу, почему некогда этот механизм смог превзойти изначальные установки и выбрать дальнейшую форму существования самостоятельно?

Она задумчиво провела пальцем по краю чашки, её движения были медлительными, словно она чувствовала каждую секунду.

— Быть может, это был изначальный эксперимент Золота, — продолжала она, — Проверить, способны ли абсолютные вычислительные умы освободиться от уз рукотворной судьбы. Или же это было её погрешностью, которая теперь может стать основой для наших новых исследований?

Люмин замолчала, позволяя словам повиснуть в воздухе, словно паутина, сплетённая из тончайших нитей. Её лицо оставалось бесстрастным, но в глубине глаз светилось что-то, что могло быть названо интересом.

— Мы готовы начинать, — произнесла она, отставив в сторону и свои размышления, и пустую чашку.

⁂

Спускаясь на подъёмнике вниз, Люмин ещё раз обдумывала план действий. Её задача — стабилизировать энергию хаоса в ядрах, пока силы Ордена будут сдерживать пробуждённые механизмы.

— Уэргу, — обратилась она к Чтецу Бездны, — Как много времени тебе потребуется, чтобы восстановить управление над механизмом?

На свободной площадке под склоном горы все участники предстоящего проекта уже были готовы. Маги Бездны кружили вокруг крупных элементов бесконечного механического массива, словно тёмные вороны, предвещающие бурю. Люмин дала Уэргу сигнал начинать.

Она отошла к высокой фигуре, заключённой в тёмный доспех. Армированный воин, словно статуя, стоял неподвижно, его облик был грозным и внушительным. Люмин положила руку на место, где должно было, — но не билось, — сердце. Её прикосновение было лёгким, почти невесомым, но в нём чувствовалась какая-то неведомая сила.

— Защищай меня, — тихо, но твёрдо сказала она. — И раз я не смогу держать меч сама, то это надлежит тебе.

Она вложила длинный клинок каэнрийской работы в руки чёрного рыцаря. Тот принял клинок коротким, механическим жестом.

Бесконечный механический массив внезапно активировался и начал атаку с невероятной скоростью и точностью. Первый удар пришёлся по рыцарю-змее, верной Совньенир. Люмин внимательно следила за каждым движением своей марионетки.

Словно тень, Совньенир ловко уклонилась от удара, её чёрный доспех едва не был разбит тяжёлой металлической конечностью механизма. Ветер, созданный движением массива, разметал пыль и пепел вокруг, но Люмин оставалась неподвижной, лишь слегка сжав пальцы, словно удерживая невидимые нити.

Следующий удар Совньенир приняла на свой длинный меч. Лезвие, сверкающее в тусклом свете, слегка дрогнуло под тяжестью атаки. Люмин ощутила, как по их связи пробежала дрожь, словно отголосок боли, исходящей от рыцаря. Несмотря на напряженность, Совньенир не дрогнула, но её колени слегка согнулись под тяжестью удара.

Люмин, не меняя выражения лица, отдала приказ:

— Отступить.

Её голос был тихим, но звучал с необычайной силой. Совньенир, словно послушная тень, моментально отреагировала на него, мгновенно отступив в сторону с порывом ветра. В этот момент массив взметнулся в воздух, его механические части закружились, словно змеи из стальной чешуи, готовые к новой атаке. Люмин внимательно наблюдала, как на механизм обрушились зачарованные стрелы хиличурлов и заклинания Магов Бездны, но тот адаптировался с пугающей быстротой. От него отделилась часть, быстро сформировавшись в автоматона, напоминающего четвероногое животное.

— Как интересно, — прошептала Люмин, и на её губах заиграла едва заметная улыбка. Она не отрывала взгляда от автоматона, который с невероятной грацией прыгнул в сторону магов.

Митачурл, огромный и неуклюжий, с рёвом бросился на автоматона, его деревянный щит разлетелся на куски от первого же удара. Люмин с интересом наблюдала, как механический зверь стойко выдержал натиск, а затем, извергнув рыжую вспышку энергии, отбросил митачурла прочь. Маги, лишившись защитных щитов, зависли в воздухе, их равновесие было нарушено. Люмин цокнула языком, её брови слегка сдвинулись, выражая лёгкое недовольство.

— Совньенир, — Люмин обернулась к центру подготовленной арены. — Нанеси удар в сочленение.

Рыцарь-змей метнулась вперёд, мощный выпад обещал быть успешным. Однако массив вновь адаптировался, его компоненты разлетелись, словно кубики, и начали собираться вокруг Совньенир. Люмин, не теряя хладнокровия, скомандовала:

— Уворачивайся.

Совньенир с трудом успела отскочить, но лучи похоже на раскалённый жидкий металл энергии, выпущенные из каждого куба, всё же задели её бок. Рыцарь пошатнулась, но не издала ни звука. Несмотря на полученные ранения, её тело оставалось неподвижным, словно лишенное боли механическое устройство. Люмин сжала губы, её глаза сузились.

— Всем рассредоточиться, — её голос прозвучал чётко, словно колокол, зовущий к действию. Она повернула голову к Уэргу. — Есть ли способ заставить массив отделить больше компонентов?

Массив, сжавшись в плотный куб, стремительно полетел на толпу хиличурлов. Люмин с нескрываемым интересом наблюдала за каждым его движением, анализируя мельчайшие детали. Всё происходящее напоминало шахматную дуэль, где с каждым ходом менялись правила и позиции фигур противника.

Игра захватила её, заставляя забыть о рисках и цене победы. Теперь Люмин сосредоточилась не на поддержании связи со своей марионеткой, которую она подпитывала своей силой, пока не получила бы возможность выйти на поле боя лично, а на охватившем её азарте и стремлении изучить все возможности этого механизма, познавшего главную силу людей — адаптацию.

В небе Татарасуны сгущались свинцовые тучи, окутанные серным дымом. Запах гари смешивался с едким ароматом элементальной материи, вызывая слезоточивость глаз и затрудняя дыхание.

Люмин, выслушав наблюдения и план Уэргу, одобрительно кивнула. Она отдала приказ, и тени, окружающие арену, пришли в движение, образуя новую фигуру. Чудовищные силуэты заняли позиции, готовые в любой момент атаковать врага.

Хиличурлы, сбившись в кучки, сжимали в своих корявых лапах грубые дубины. Они не дрожали от страха, а лишь ждали приказа Магов, которые управляли ими. Эти существа были лишь расходным материалом в великом замысле Ордена. Но даже их примитивная ярость могла задержать руинных стражей, давая драгоценное время. Но даже их жертва не будет забыта.

В центре этого хаоса, на фоне зарева Горна, продолжала сражаться лишь Совньенир. Верная рыцарь-марионетка Её Высочества двигался с нечеловеческой грацией, уклоняясь от смертоносных лучей энергии, излучаемых Бесконечным механическим массивом.

Каждый удар её клинка, каждый выпад, каждый пируэт был рассчитан на максимальную эффективность. Но даже её совершенство не могло противостоять древней машине. Доспехи Совньенир покрылись трещинами, из сочленений вырывались искры, а её движения становились всё более непредсказуемыми.

Люмин наблюдала за происходящим, её взгляд оставался непроницаемым. Она пыталась разглядеть слабости в конструкции руинных стражей, просчитывала траектории их движения и анализировала алгоритмы. Она знала, что хиличурлы не смогут победить эти машины, но они могли отвлечь их, давая драгоценное время.

В сердце Горна пульсировала тёмная энергия, словно живое существо, жаждущее вырваться на свободу. Люмин чувствовала её притяжение, её зов, её обещание силы. Ядро, пульсирующее за барьером, звучало так же хаотично, как и любое неверное сердце.

Люмин сдержанно улыбнулась. Ну конечно, кто ещё мог снабдить машину правом на эволюцию, заразив цепную связь силой, разрывающей оковы Судьбы? Уэргу это ядро обязательно понравится. Оставалось лишь добраться до него.

Над одним из руинных стражей, гигантским змеем, сложенным из соединённых между собой кубов, внезапно вспыхнул яркий энергетический след. Это была метка Уэргу — точное указание на уязвимый сегмент, словно печать палача на шее приговорённого. Люмин не проявила ни малейшего удивления. Она ожидала этого. Уэргу, её правая рука сотворения, мог быть слеп и глух ко многим вещам, но когда дело касалось машин, его гений был безупречен. Его понимание механизмов иногда казалось даже интуитивным, почти мистическим, настолько острым и рациональным был его разум.

Люмин быстро просчитала возможные варианты. Хватит ли Совньенир сил для нанесения удара достаточной мощности, чтобы перезагрузить всю систему? Сможет ли её рыцарь-марионетка, уже израненная и измученная, выдержать такое напряжение? Она оценила состояние Совньенир — повреждения доспехов, уровень энергии, скорость реакции. Расчёты были холодными и беспристрастными.

Безмолвный приказ — лёгкий взмах руки, едва заметное движение пальцев. Совньенир, повинуясь, резко сменила цель. Оставив Бесконечный механический массив, она устремилась к хиличурлам, отчаянно пытающимся сдержать натиск трёх оставшихся руинных стражей.

Над полем брани лил скромный дождь — не природное явление, а магическая защита. Шаманы хиличурлов, из последних сил, возносили свои дикие песнопения, сплетая исцеляющие заклинания. Их примитивная магия была слабой, едва способной залечить раны, нанесённые машинами, но она давала надежду, давала им силы продолжать сражаться. Их голоса, дикие и надрывные, пытались вклиниться в какофонию рёва механических частей массива, в скрежет металла и взрывы энергии.

Совньенир, словно хранитель в тёмных доспехах, ворвалась в ряды хиличурлов, принимая на себя основной удар руинных стражей. Её клинок, сверкая в отблесках пламени, рассекал воздух, отбивая энергетические заряды и парируя металлические конечности. Она двигалась со всей возможной скоростью, защищая своих примитивных союзников, давая им возможность перевести дух, залечить раны и снова броситься в бой.

Люмин приняла решение мгновенно, без колебаний. Все расчёты были завершены, и она посчитала, что риск оправдан. Ей предстоит самостоятельно перезагрузить систему.

В одно мгновение её неподвижная фигура сорвалась с места, словно вихрь энергии. Длинный тонкий меч, словно выросший из её ладони, засверкал в полумраке. Тёмная энергия Бездны, словно живая субстанция, окутала клинок, превращая его в смертоносное оружие.

Люмин двигалась с нечеловеческой скоростью, словно призрак, скользящий между реальностями. Она приблизилась к руинному стражу, гигантскому змею из кубов, с молниеносной грацией и точностью. Её выпад был безупречен — не грубая атака, а изящный фехтовальный пируэт, наделённый чудовищной силой. Меч вонзился в самую уязвимую точку — меж сочленений, в энергетический блок, словно жало скорпиона, пронзающее сердце жертвы.

Раздался оглушительный хлопок. Сила Бездны, выпущенная Люмин, смешалась с вырывающейся энергией Массива, создавая хаотичный взрыв. Искры тёмной энергии, словно рой разъярённых насекомых, разлетелись во все стороны, прожигая воздух и оставляя за собой следы тлеющей материи.

Люмин отскочила назад, словно отброшенная невидимой рукой. Она провернула клинок перед собой, словно завершая быструю дуэль, и замерла на безопасном расстоянии, готовая к следующему удару. Её лицо оставалось маской, лишённой эмоций, но в глазах, словно осколки острого льда, мелькнуло едва заметное удовлетворение.