Сора • Широ-чан |
Mahari yuware gaaye savanare
Amare dilahi jumagi ganashara
body { background:url(https://forumupload.ru/uploads/001b/f1/af/2/275096.jpg) fixed top center!important;background-size:cover!important;background-repeat:no-repeat; } | body { background:url(https://forumupload.ru/uploads/001b/f1/af/2/326086.jpg) fixed top center!important;background-size:cover!important;background-repeat:no-repeat; } | body { background:url(https://forumupload.ru/uploads/001b/f1/af/2/398389.jpg) fixed top center!important;background-size:cover!important;background-repeat:no-repeat; } | body { background:url(https://forumupload.ru/uploads/001b/f1/af/2/194174.jpg) fixed top center!important;background-size:cover!important;background-repeat:no-repeat; } | body { background:url(https://forumupload.ru/uploads/001b/5c/7f/4/657648.jpg) fixed top center!important;background-size:cover!important;background-repeat:no-repeat; } |
Genshin Impact: Tales of Teyvat |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Genshin Impact: Tales of Teyvat » Эпизоды настоящего » [16.04.501] Этим вечером мы споём тебе песню
Сора • Широ-чан |
Mahari yuware gaaye savanare
Amare dilahi jumagi ganashara
[icon]https://i.imgur.com/70b2hb4.png[/icon]
«Отдыхать? Устала?»
«Врёт. Она врёт. Врёт. Врёт. Она врёт нам!»
«Заткнись. Она спит. Она спит. Спит же? Она спит!»
«Спит?.. Столько времени?»
«Некоторые делают это и дольше.»
В тёмной комнате стылый воздух, влажно и пахнет сыростью. В тёмной комнате высокие потолки, что захлёбываются замковой темнотой и тишиной; треснутые белые стены, обнажающие алый кирпич под побелкой. В комнату лишь луч света заглядывает, косой чертой рассекая помещение, похожее на иназумский дом: почти нет мебели, устланный татами пол, лишь свитки висят на стенах и скромно прижаты в стену полки, изображающие нишу.
Здесь лежит сямисэн; мешки для земли; набор по уходу за катаной и несколько пустых иназумских подставок для мечей; гохэй и несколько обгоревших храмовых дощечек; пара сухоцветов; черепок; пара разодранных книг по каллиграфии вместе с бумагой, кистью и бутылочкой чернил в беспорядке раскиданные на низком столике. Чуть в глубине комнаты, весьма просторной, вдоль стены, словно стараясь занавесить её неприглядный вид, стоит ряд подставок с детскими кимоно. Белое каригину, шосей, и ещё нескольких ярких с вычурными принтами, вышитыми серебряными лунными нитями. Рядом с ними, на шёлковом дзабутоне, лежало аккуратно сложенное платьице белого цвета, с пышными подъюбниками и нашитыми розами, а подле стояли лакированные красные туфельки, вовсе никак не сочетаясь с пусть и очень хаотичной, но всё же абсолютно иназумской обстановкой.
Ещё глубже, у самой дальней от входа стены, куда лучик света снаружи едва мог протянуть свою руку, стояла кровать. Самая обычная, с ворохом подушек, парой одеял, с белоснежными простынями. Всё было чистым, пускай и не пахло свежестью, чуть влажным, с запахом не то земли, не то усталости.
На всех подушках, под всеми одеялами, сливаясь цветом кожи с белоснежными простынями, лежала девочка. Она была слишком мала для такой большой кровати и терялась в её грандиозности, но внимательный взгляд наблюдателя не отпускал её ни на секунду даже сейчас.
Луч света, что украдкой проник в комнату, разрезал пополам лицо Соры на уровне глаз, словно желая ослепить и помочь его пленнице этой малостью, но добился лишь того, что закат в его взгляде обрёл сияние. Мальчик неподвижно стоял у кровати и смотрел на спящую, уже восемь часов - с тех самых пор как она, запинаясь, сказала о том, что устала и ей нужен отдых.
«Долго ещё?»
Сора склонил голову набок: сейчас это движение не издало привычного колокольного звона, на нём не было фуражки. Облачённый в алое каригину, не украшенное сузу, но шуршащее множеством слоёв, он продолжал наблюдать.
«Нет, уже не долго. Уже - не долго.»
Её веки трепетали, а дыхание изменилось, цветок в глазу начал распускаться.
Даже дворянка может снизойти до грязного сарая, если достаточно долго изматывать её. Айрис смутно помнила, как в ответ на её очередной «устала, положи меня спать» Сора наконец-то распахнул сияющую дверь и ткнул пальцем в подушки. Мальчишеский голос звенел так далеко, что даже слов было не разобрать – сплошной щебет; никогда ещё юной наследнице не приходилось напрягаться так, что слух, щадя, заглушал спутник
Кровать оказалась невероятно мягкой. Мягче могли быть только объятья мамы.
Айрис заснула быстрее, чем закончился рассказ Соры. Рассказ оказался достаточно важным, чтобы мальчик не отходил от пленницы всю ночь и полутра.
Повезло, что холодные руки могли залезть в голову девочки только буквально.
Что-то мешало спать. Слишком светло. Слишком душно. Тело липкое и пахнет. Живот резал голод.
Морщась, девочка просыпается и вжимается в подушки – вместо кошачьей морды над ней завис ровесник. Лицо было так близко, что его короткие, цвета волны, волосы касались её щёк.
- Фу, Сора, куда так… ай-ай-ай.
В попытке нахмуриться она дёрнула бровью, глаз тут же отозвался болью. Не пронзительно-яркой, а поджившей, притаившейся раной… Вчерашний день слился в немое неотзывчивое пятно. Сердце билось ровно, словно осталось в Мондштадте; ум то ли спросонья, то ли от количества пережитого оцепенел и не бил тревогу.
- Сорачка, - Айрис устало вздохнула, когда псевдо-принц опять залепетал о бессмысленной чепухе вместо того, чтобы позаботиться о гостье. Как в человеке сочетается такая глупость, злоба и непосредственность? - Принесёшь воды, пожалуйста? Мне нужно, хм, таз большой. Ведро ещё. Я хочу быть самой красивой... невестой.
Мельница в голове двинула лопастями. Её должны принять и оценить инадзумские послы, Цуки и Лунный кролик. Вчера Сора подобрал ей костюм… но почему так болит голова? Перед сном не получилось расчесать волосы, наверняка колтун теперь сбился и тянет. Длинные волосы – это не только статус, но и ответственность.
Движимая мыслью поскорее принять ванну, Айрис попробовала встать с кровати. Предметы перед глазами двоились, и рука предательски опирается на воздух, а не на стойку кровати. Израненное, всё в засохшей слизи и грязи, тело летит на пол. Клуб пыли тотчас берет его в купол и запускает пытку.
Айрис чихнула – и череп тут же взорвался на мелкие осколки. Как бомба Рыцаря Искорки дробит в щепку мебель, так и чих вдребезги уничтожил и спокойствие, и защиту от воспоминаний.
- Больно! Мама! Больно!
Цветок, Сора всадил его в лицо цветок! Он проткнул её глаз стеблем розы!
Мразь, выродок, садист, животное!
- Святой Барбатос, как больно-а-а!
Голос в мгновенье уходит в вой, в рёв зверя в капкане. В нём – ни капли сдержанности и благородство, только мольба окончить муки быстрей, чем она сойдёт с ума.
- Я истеку кровью! Я умру, я сдохну! Сора, помоги!
Она хватается за лицо и пытается содрать с щёки кожу, пытается отвлечь мозг от боли, пытается потерять от шока сознание.
Алая струйка действительно прочертила линию на щеке, то боль была совсем не от раны. Вместо крови слёзы вынесли только желтоватую сукровицу и запёкшиеся осколки глазной оболочки. Сила, что подарила цветам загадочного замка зубы и жажду крови, запечатала кровоток и заменила повреждённые системы чем-то... новым.
Однако «новое» не до конца успело прижиться. Со стороны Сора уже видел, как, подобно лучикам чёрной звезды, проклятие Бездны расползлось под кожей Айрис. Сила разрешила ей жить и пустила корни, готовя почву для изменений.
Перерождение шло хорошо – но глупая девочка, боявшейся даже ос, невозможно было принять перемены спокойно.
[icon]https://i.imgur.com/Eb0SXbX.png[/icon]
[icon]https://i.imgur.com/70b2hb4.png[/icon]
Тёплая, глупая, цветущая: она открыла глаза и начала лепетать на своём грубом, странном языке ветров. Сора покачал головой, отступая, ведь Широ не выйдет куда он хочет, пока на её дороге будет кто-то стоять. Удобно, что никто, кроме Соры, не вздумал так делать - если ему это позволительно, то вот остальным... нет, ни за что!
- Быстро вставай, нам пора, - приветствий и пожеланий доброго утра цветок не дождётся. Как минимум потому, что Сора и не прощался, а утро в Спирали не наступает как таковое. Впрочем, как и вечер. Если Широ угодно, она может сама вообразить себе любое время, какое необходимо, но только не вслух.
Вслух всегда будет закат - он смотрел прямо на девочку.
- Ванна там, - Сора кивает на выход в коридоры. Вопреки расхожему мнению о мальчиках, именно этот был весьма чистоплотен для ребёнка своих лет. Пускай темнота скрадывает алые полосы по белым стенам, одежды и волосы Соры всегда чисты, кем бы он не являлся, то же самое можно было сказать о его личных вещах, в круг которых входила и Широ. И пускай лунным кроликам и безголовым бродилкам в Лунной Спирали не нужна была горячая вода, она очень востребована у Цуки и Соры. Каким бы пустым местом не было это пристанище, всё необходимое для людей - или того, что очень похоже на человека, - тут было.
Но почему-то Широ передумала и, заверещав, вспомнила про самого большого на свете дурака, который даже толком не знал, что такое глаза. Барбатос тут ни к чему, и произносить его имя здесь - это неуважение к Цуки, что ещё ладно, ведь она может сделать вид, что не услышала. Но это слышал Сора, и делать никакой вид он не собирался, как и оставлять такую дурость без внимания.
Присев на колено возле своего бестолкового цветка, мальчик схватил её за волосы и приподнял над полом, заставляя задрать голову вверх и смотреть на себя... ну, или как минимум повернуть голову в нужную сторону.
- Барбатос? Барбатос тут зачем, Широ? Он дурак, он дурак, дурак, - железной рукой Сора держал девочку без какого-либо сострадания, и лишь чуть-чуть покачивался на его шее анемо глаз бога, подвешенный на шнурке. - Песни знает, а остальное ничего ничего не знает, ты знала это? Не говори так. Никогда так не говори, Барбатос даже не знает, что такое «глаз». Как такую дуру показывать Цуки?
Вздохнув и мимолётно закатив глаза, Сора поднялся с пола, не выпуская волос девочки, и потащил её из комнаты по коридору куда-то по спирали вверх.
- Мы опаздываем, мы все опаздываем, все кроме твоей глупости, Широ-чан, ты слышишь? Ты слышишь? За твоим криком не слышно, вот ты и не слышишь, - эхо криков отражается от высоких стен со звоном и грохотом, в котором тихий голос Соры утопает почти без остатка. - Ты сдохнешь? Да. О. Да. Когда мы этого захотим. Не раньше. Не позже. Всё должно быть вовремя, Широ-чан.
Втащив свою жертву на этих словах в ванную, мальчик кинул её в ванну - небольшую, в ней только сидеть, но для ребёнка такая в самый раз. У этой ванный были высокие стенки и желоб водопровода вверху: потянув за верёвку, Сора открыл его, и потекла чистая вода. Правда, холодная, потому что зайти к котлу и нагреть его мальчик не догадался. Мёртвые температуры чувствуют плохо, Соре это было безразлично.
- Будешь больше орать - мы утопим тебя в пузырьках. Буль-буль, - мерное течение воды шумом своим было не сильно тише этой угрозы.
Отредактировано Sora (2024-11-10 22:52:07)
Крик сменился на визг - Айрис рефлекторно закрыла лицо руками и, давясь водой, снова растревожила цветок. Поток тут же смыл с красивого, обезображенного лица сукровицу.
Мир сжался в точку, бесконечно растянутую во времени. Если спиральный дворец показал, как боль может спадать и нарастать, то в клетке наедине с Сорой был только один путь: вниз, где ты остаётся молиться об освобождении от тела.
Мальчик не обращал внимание. Белое исподнее облепило тело, и на ткани проступили следы борьбы - узор синяков и воспалившихся укусов, колотые ранки и царапины на теле и ногах. Мороз разбудил их, прикорнувших во сне.
Она подскочила на ноги.
- Холодно, холодно, холодно!
Слишком длинный день сломил её дух. Сон не дал сил, она не успела восстановиться - не так, чтобы чувствовать себя уверенно.
Принц победил. Мать сказала б, что она не аристократка, раз позволила сломаться так быстро - но плевать. Её-то никогда наверняка не бросали к цветам-людоедам! не затягивали раны атласом так, что всё внутри ныло! не, боже, дырявили голову!
Айрис стояла по щиколотку в воде и тихо, как можно тише рыдала. В пустом помещении без звуков её слёзы громко капали в ванну, вторя капелькам из стока. Слёзы жгли и Айрис старалась чаще моргать.
Ладонями она упёрлась в брови, давя на дуги и стараясь не касаться глазниц. Капельки скользили по сузу; дзинь, дзинь.
- Сора, за что ты так? Я же победила цветы, надела красивое платье... я не смогу так искупаться, слишком холодно... я не высохну, если не дашь полотенце.
Разозлиться не получалось. Побудка была слишком внезапной, чтобы упёртый дух успел развернуться и показать зубы; чтобы хитрость и навыки дворцовых интриг успели оценить ситуацию и дать вывод.
Она - голая умом и телом. Она - впервые так далеко от дома одна. Она растеряна.
- Что я сделала... я просто хотела с тобой погулять...
[icon]https://i.imgur.com/Eb0SXbX.png[/icon]
- О, действительно, - пальцы разжимаются и вода перестаёт течь на рыдающую в ванне девочку. Сора не выглядит удивлённо, пуская его интонация подразумевала это. Не выглядит он и тронутым хоть сколько-нибудь истерикой и слезами: ни сострадания, ни злорадства, ни наслаждения чужой болью в мальчике не проскользнуло.
Холодное эгоистичное равнодушие.
- Мы сделали это для нас, мы сделали это самого начала, для этого, мы слышали, что Цуки ещё не здесь, - мальчик медленно выходит в соседнее помещение, откуда его тоже слышно, но приглушённо из-за тонкой стены. Широ осталась одна в серовато-белом кафельном помещении с тусклым светом. У стены пара полок с полотенцами, над самой ванной ещё несколько с бутылочками, в которых определённо налит шампунь и что-то ещё. Бутылки были фигурные, но никак не подписаны, кто бы ими не владел, их владелец, - или скорее владелица, - исходя из милых склянок в форме сердечек, звёзд и цветов, ориентировалась по форме и цвету содержимого.
- И если Цуки не здесь, она же и не там, - присев возле котла, Сора открыл дверцу его печки и начал кидать внутрь спички из коробка. Пять, семь, семнадцать... когда внутри коробочки почти не осталось спичек, мальчик догадался зажечь одну и кинул к остальным. Огонь согласился загореться на этом, особенно когда его раздули с помощью порыва анемо, и дрова затрещали, согревая воду.
Оставив всё как есть, не закрыв из-за спешки дверцу печи, мальчик вернулся в первую комнату, где всё ещё стояла в ванной его глупая, но уже расцветшая Широ.
- Да, мы пойдём. Сейчас. Цуки ещё не здесь, - мальчик покачал головой. - Мы не пойдём к ней, потому что её нет. Она существует, но не сейчас. Возможно, не существует, но иногда у неё так бывает. В любом случае, мы принесём твоё платье, будь готова, в тебя ударит молния.
Сказав всё это, Сора включил чуть-чуть потеплевшую воду и вернулся в свою комнату, откуда и началось их путешествие после пробуждения цветка. Рассвет, словом, уже наступил, но время нужно как можно быстрее отмотать на закат. Поэтому мальчик взял платье, колготки, туфли и чепчик, убедился, что с ними всё в порядке и... кинул вещи на пол, выбегая в коридор и не сбавляя темп бега до самой мастерской.
- Привет, привет, привет, привет, братик Уэргу, - мальчик даже не посмотрел на владельца этого места, сразу пройдя до нужного ему Механизма. - Белый зонтик, - жужжащее творение разума зажжужало, выдавая желаемое по запросу. - Да нет же! Нет! Нет! Прозрачный белый! Зонтик!
...спустя время, если таковое можно найти в Лунной Спирали, Сора вышел, уже куда как спокойнее, из мастерской, держа в руках небольшой кружевной зонтик от солнца. Мальчик возвратился в комнату, собрал все вещи своей пленницы и вернулся туда, где её оставил.
- Широ-чан, если ты сбежала, я оторву тебе ноги, - с этими словами дверь в ванну распахнулась пинком ноги, поскольку руки у мальчика были заняты. Он вошёл внутрь и сгрузил принесённую одежду на полку, осматриваясь.
- Уже должно быть готово. Уже пора.
[icon]https://i.imgur.com/70b2hb4.png[/icon]
- Будь готова или в тебя ударит молния.
Айрис тут же обернулась, забыв о холоде и, крикнув «Стой!», рванула вперед. Испуганные ноги врезались в препятствие и снесли его - бросая гостью в пол, в темноту. Кадка с гулким грохотом упала под весом рывка.
От боли девочка снова взвыла, но теперь даже Сора не пришёл на зов, не схватил за плечи и не тряс, заставляя молчать.
- Мама-а-а, - только и мог выть тихий голос. Кровь потекла из разбитой коленки, нехотя смешиваясь с ледяной водой, прячась в трещинах сухого деревянного пола. Обмерзшая нога в отчаянии, сдавшись, лежала на стенке опрокинутой ванной. Ванна до сих пор качалась, слегка скрипя.
Айрис знала, что такое удар молнией. Она боялась наказания, и страх подгонял тело.
Девочка, хлюпая носом, поднялась и осмотрела локти. Ткань облепила тонкие кости и не дала коже порваться от удара. Но коленкам она не помогла, а потому прозрачный, как томленый лук, подол с одной стороны окрасило в красно-рыжий.
- Я должна одеться. Я должна быть готова.
Пока дрожащие губы могли повторять слова, остальным оставалось подчиниться. Руки пригладили волосы и выжали воду на пол. Ноги вывели из комнаты. Глаза осмотрели стены в поиске двери.
Нельзя оставаться в мокрой комнате, когда рядом бьют молнии.
***
Коридоры извивались и возвращали Айрис в ванную. Раз за разом ужасная лужа на деревянном полу возвращалась, и нежное сердце замирало. Страх щёлкал над ухом ремнем, плеткой - щелчком пальцев, высекающим фиалковые искры.
Когда бьёт молния, небо темнеет. Темнота собиралась в углах, шепча беззвучными голосами о наказании для плохих девочек.
«Анна! Спаси меня, Анна!»
Сколько раз, бесполезных раз она кричала это последние двенадцать месяцев?.. Никто не придёт. Есть только она и большой взрослый мир.
Ноги, не смиряясь, повернули от неизбежности влево. Руки, приободряясь, касались стены в поиске двери.
И чудо произошло. В маленькой комнатке, где помещались только дрова и печь, гудел огонь. Обмерзшая Айрис тут же прильнула к каменному другу и жадно, как самая жадная льдинка, принялась впитывать тепло.
Оно с готовностью проникло под корочки ранок и раздразнило их. Оно обняло волосы и вернуло им пушистую сухость. Оно выдуло из груди липкую муть.
Слёзы сами потекли из глаз. Левый так же кололо, но надо было поплакать: няня говорила, что так ты освобождаешь место мыслям.
Черепки собрались в маленькую дворянку. На какое-то время Айрис пришла в себя.
Слух подсказал, что Сора идёт - хотя всё, кроме треска углей, безмолвно дремало. Но она поверила себе и вернулась к неизбежной луже. С тревогой, стараясь на замочить ступни или подол, девочка подняла кадку и пригладила волосы. Только сейчас она заметила в уголке столик и на нём - знакомые очертания: халат, расчёска, зеркало.
Девочка накинула тончайшую робу с длинными рукавами и быстро, придерживая у корней пряди, причесалась. После тут же бросила назад вещь, присев на рядом стоящий стульчик и сложив на коленях руки. Как-то так сидела зубастая посол.
Айрис должна выглядеть царственно и покорно. Дворянки не плачут.
- Сорочка, я готова. Платье с тобой? Горничные помогут собрать мне волосы, как любит Цуки, или мы пойдем в большую комнату?
Айрис старалась быть тихой и сильно не улыбаться. Сору могли одинаково злить и слёзы, и смех.
Мать они злили.
[icon]https://i.imgur.com/Eb0SXbX.png[/icon]
Вы здесь » Genshin Impact: Tales of Teyvat » Эпизоды настоящего » [16.04.501] Этим вечером мы споём тебе песню