Аято прибыл на террасу задолго до назначенного времени. Он предпочитал действовать на опережение, контролировать ситуацию, а не плясать под чужую дудку. В эту ночь он почти не спал, обдумывая каждый шаг, каждое слово, которое он скажет сегодня. События последних дней заставили его пересмотреть свои планы, и он хотел быть готовым к любому повороту событий.
Терраса была почти пуста. Лишь слуги суетились, расставляя столы и стулья, готовя все к приему высоких гостей. Но даже в этой кажущейся безмятежности чувствовалось напряжение. Аято заметил, что большинство охранников, стоявших у входа на террасу, были воинами клана Ясиро. “Правильная расстановка…”,- подумал Аято, глазами окидывая их патрульные маршруты и дозорные места. Их лица были сосредоточены и суровы, взгляды - острыми и бдительными. Они ощущали важность этого дня, но ещё больше - они чувствовали шанс. Шанс проявить себя, заслужить благосклонность своего господина, вписать свои имена в историю клана.
Рядом с Аято стояли двое кайраги, нанятые им недавно. Их грозные фигуры, закованные в тяжелые доспехи, выделялись на фоне изящных силуэтов слуг и воинов Ясиро. Эти наемники, закаленные в бесконечных схватках, были инструментом, который Аято не любил использовать, но который сейчас был ему необходим. Последние события показали, что мир стал слишком хрупким, и чтобы защитить то, что ему дорого, нужно быть готовым к самым решительным действиям. Даже, к тому, чтобы платить разбойникам, тем не менее, их выдающиеся таланты, исключать не стоило.
Аято неторопливо прошелся по террасе, его взгляд скользил по каждой детали, словно он хотел запечатлеть в памяти каждый уголок этого места. Воздух был наполнен ароматом цветущей сливы и свежескошенной травы, нежный ветерок шелестел листьями бамбука, создавая атмосферу покоя и безмятежности. Но Аято не поддавался очарованию этой идиллии.
"Красивое место," - произнес один из кайраги, его голос был хриплым и грубым, словно скрежет металла. "Жаль, что придется его испачкать кровью."
Аято бросил на него холодный взгляд. “Кагемаса," - отдернул он наёмника, вновь вернув свой взгляд к окружению. "Такой исход, скажется и на вас тоже, не делайте лишнего.",- холодно и спокойно, словно водная гладь, прожурчал глава Ясиро.
Второй кайраги, которого звали Тоширо, усмехнулся. "С солдатами Кудзё не сравнятся.", -окидывая взглядом солдат Ясиро говорил здоровяк. Он был из грубого десятка, который оценивал лишь такую же грубую силу. Прямолинейный, лишенный любого такта.
"Сегодня это не имеет значения," - отрезал Аято.
"Да, да," - кивнул Кагемаса. "Пачкать руки придется нам. Как и всегда в делах Тенрё."
Аято бросил на Кагемасу недвусмысленный взгляд, от которого у наемника невольно перехватило дыхание. Да, Кайраги был прав. Сегодня, возможно им придется испачкать руки. Если так сложатся обстоятельства.
Он поправил складки своего кимоно, изысканного шедевра, сотканного из тончайшего шелка, расшитого серебряными и золотыми нитями. Его одеяние, как и всегда, было безупречно, каждая деталь тщательно продумана и подобрана, чтобы произвести нужное впечатление. Сегодня он должен был выглядеть не только как глава клана Камисато, но и как лицо нового будущего Инадзумы.
Время приближалось к началу переговоров. На террасе постепенно собирались гости. Представители разных кланов Тенрё, одетые в свои лучшие наряды, обменивались приветствиями и светскими любезностями. В воздухе витало напряжение, смешанное с ожиданием. Все понимали, что от исхода сегодняшней встречи зависит будущее Инадзумы.
Аято внимательно наблюдал за гостями, стараясь уловить их настроение, их скрытые мотивы. Он видел в их глазах тревогу, неуверенность, надежду. Инадзума была на распутье, и каждый из присутствующих понимал это.
Когда на террасе появились представители Сопротивления, во главе с Кокоми, напряжение в воздухе сгустилось. Взгляды схлестнулись, словно клинки в бою. Вчерашние враги, вынуждены сесть за стол переговоров под давлением обстоятельств. Впрочем, то касалось других представителей кланов. Аято уже нашёл общий язык с Кокоми. По крайней мере, таков был результат их личной встречи.
Аято, в сопровождении Кагемасы и Тоширо, направился к месту, отведенному для представителей Тенрё. Он выбрал место левее, откуда ему было хорошо видно всех присутствующих. Кайраги заняли позиции позади него, словно две грозные тени, готовые защитить своего господина в любой момент.
В центре же должен был предстать лидер клана Кудзё. Он выступил бы как лидер всего Тенрё. Сегодня, многое зависело от того, как он поведёт себя и как развернутся переговоры.
"Вы помните план, - не оборачиваясь, тихо произнес Аято, когда они заняли свои места."
Кайраги лишь кивнули в ответ. Они, хоть и были разбойниками и наёмниками, но были профессионалами, и не нуждались в лишних напоминаниях. К тому же, Аято пообещал неплохие гонорары, если всё пройдёт гладко.

Аято неторопливо поднялся со своего места, когда Воля Небес обратилась к нему. Её слова не были грубыми, но в их мягкой, обтекаемой форме, глава клана Ясиро без труда распознал угрозу, скрытую за шелком дипломатии. Впрочем, подобная прямота его скорее забавляла, нежели задевала. Нингуан, как и всегда, играла по своим правилам, и ожидала того же от других.
Он слегка склонил голову в знак уважения к хозяйке Нефритового Дворца. Его движения, как и всегда, были плавными и грациозными, словно танец искусного мастера. Каждая складка его изысканного кимоно, сотканного из тончайшего шелка цвета индиго, расшитого серебряными нитями, словно россыпь лунного света на воде, ложилась точно на своё место. Казалось, он не замечал ни тяжести шёлка, ни пристальных взглядов, направленных на него. Впрочем, он действительно их не замечал. Не сейчас. Сейчас всё его внимание было сосредоточено на Нингуан, на её словах, на её жестах, на каждом движении её бровей.
"Госпожа Нингуан," - начал он, и его голос, обычно нежный и мелодичный, словно перезвон хрустальных колокольчиков, сейчас звучал спокойно и глубоко, словно журчание ручья, но в нем чувствовалась стальная нота, которая не допускала возражений. - "Ваши опасения мне понятны."
Аято сделал паузу, давая своим словам повисеть в воздухе, пропитать собой тишину, воцарившуюся на террасе. Он окинул взглядом присутствующих. Представители разных кланов Тенрё, облачённые в свои лучшие наряды, наблюдали за ними с нескрываемым любопытством. Их лица, скрытые за веерами и церемонными улыбками, выражали тревогу и напряжение. Даже воздух, казалось, накалился до предела, грозя взорваться от любого неосторожного слова или жеста.
Взгляд Аято скользнул по лицам ватацумцев, отмечая их сдержанность и настороженность. Они держались обособленно, словно волны, бьющиеся о скалистый берег, их лица были непроницаемы, как морская гладь. Лишь Сангономия Кокоми, их предводительница, встретила его взгляд спокойно и твёрдо, словно бросив ему безмолвный вызов.
"Однако, позвольте заверить," - продолжил Аято, и его голос, несмотря на внешнее спокойствие, приобрёл оттенок льда, - "что присутствие моих людей здесь – не более чем мера предосторожности."
Он перевел взгляд на Нингуан, и в его глазах мелькнул огонёк смешинки. "Как вы и сказали, Инадзума сейчас переживает не лучшие времена. И сегодняшняя встреча, при всём уважении к вашим дипломатическим талантам..."
Аято сделал едва заметную паузу, и в этой паузе, в этом недосказанном "но" было больше смысла, чем в десятках высокопарных фраз.
"...может привлечь нежелательное внимание. Или же спровоцировать не менее нежелательные действия со стороны тех, кто не заинтересован в мирном разрешении конфликта."
Аято на мгновение опустил взгляд, позволяя тишине вновь заполнить пространство террасы. Он чувствовал на себе взгляды присутствующих, словно прикосновение шелковых нитей, пытающихся опутать, подчинить его волю. Но он был слишком искусен в этой игре, слишком хорошо знал правила, чтобы поддаться на столь грубую провокацию.
Он медленно перевел взгляд на замершего в напряженной позе миллелита. Тот стоял неподвижно, словно статуя, закованная в холодный металл, но Аято чувствовал исходящую от него скрытую угрозу, словно от натянутой тетивы боевого лука. Интересно, подумал Аято, этот воин – лишь пешка в руках Нингуан, слепо выполняющая приказ, или же у него есть собственные мотивы, собственные демоны, которых он прячет под маской бесстрастия?
"Клан Камисато всегда служил верой и правдой сёгунату и Трикомиссии," - продолжил он, и его голос, несмотря на внешнюю мягкость, звучал твердо и непреклонно, словно удар меча, разрубающего воздух. - "И я, как глава клана, несу ответственность за безопасность не только своих людей, но и за безопасность всех присутствующих здесь сегодня. Тем более, что здесь собралась вся Трикомиссия."
Он обвел взглядом лица членов комиссий, отмечая, как изменились их выражения. Кто-то из них был ему откровенно враждебен, кто-то наблюдал с холодным любопытством, но были и те, кто с благодарностью принимал его заботу, пусть даже и выраженную в столь завуалированной форме. Да, сегодняшняя встреча была похожа на игру в сёги, где каждое слово, каждый жест мог переломить ход партии.
Аято чуть заметно улыбнулся, но улыбка эта не достигла его глаз, оставив на губах лишь призрачный отблеск, словно солнечный зайчик, скользнувший по ледяной глади озера.
"Если госпожа Сангономия, - он обратился к лидеру Сопротивления, и его голос прозвучал мягко, но отчетливо, - как представитель стороны, с которой мы стремимся достичь мира и согласия, выразит беспокойство по поводу присутствия моих воинов, я, конечно же, готов обсудить этот вопрос."
Он сделал паузу, давая Кокоми возможность высказаться.
"Однако, позволю заметить, что подобные вопросы, касающиеся безопасности и порядка, - продолжил он, и в его голосе вновь прозвучали стальные нотки, - следует адресовать не мне лично, а всем членам Трикомиссии, присутствующим здесь."
Он еще раз обвел взглядом присутствующих, словно приглашая их присоединиться к этой игре, и в его глазах мелькнул огонек азарта. Да, сегодня обещало быть интересным днем.

Аято, слушая плавную, но  острую, как  лезвие  хорошо  заточенной  катаны,  речь  Сангономии,  невольно  улыбнулся.  Да,  эта  женщина  была  достойным  противником  -  умной,  проницательной,  способной  мгновенно  оценить  ситуацию  и  найти  нужные  слова.   Даже в такой сложной ситуации, она не теряла самообладания, и  это  вызывало  у  него  невольное  уважение.
"Госпожа  Сангономия,  как  всегда,  права",  -  произнес  он,  и  его  голос,  мягкий  и  мелодичный,  словно  звуки  сямисэна,  сейчас  звучал  твердо  и  уверенно.  -  "Мы  действительно  пришли  сюда,  чтобы  говорить  о  мире.  И  я  искренне  надеюсь,  что  нам  удастся  найти  путь  к  нему".
Он  сделал  паузу,  переводя  взгляд  с  Сангономии  на  Нингуан.  Её  лицо,  обычно  спокойное  и  невозмутимое,  сейчас  выражало  легкое  недовольство.  Она  явно  была  не  в  восторге  от  присутствия  Кайраги  на  этой  встрече. 
"Госпожа  Нингуан,  -  продолжил  он,  и  его  голос  приобрел  оттенок  стали,  -  я  понимаю  ваши  опасения.  Но  позвольте  заверить  вас,  что  эти  люди  -  не  просто  наемники.  Они  -  отныне часть  клана  Камисато. Мы приняли решение, использовать многих из людей, которые оказались в гавани вместе с обычными беженцами… возможно, до вас даже доходили сведенья о выписываемых «каперских лицензиях» нашим кланом,- озвучил он это словно известный факт, хотя таковым не являлся, - конечно с учетом того, что все эти «каперы» задолжали экономике Инадзумы изрядные суммы денег и должны их отработать, конечно же в добровольном порядке".
Он  выделил  последние  слова,  и  в  его  голосе  появилась  нотка  гордости.  Да,  клан  Камисато  изменился.  Он  стал  сильнее,  решительнее. Те кто раньше скрываля по горам и лесам, ныне был вынужден ютится с остальными в этом городе, а здесь отлавливать Нобуси было гораздо легче, предьявляя им обвинения и сразу же ставя их перед выбором, либо тюрьма с неилюзорным шансом на казнь, либо работа под патронажем Ясиро. Ныне Комиссия Ясиро обзавелась теневой армией из «каперов», что трудились как над восстановлением города, так и стали теми кто сейчас строил новые корабли, составлял новые команды из матросов на судах, готовых выплывать и следовать за собранным воинством и даже служил в воинских формированиях, чья численность под флагом комиссии резко возросла.  Ясиро более не было, лишь комиссией ответственной за дипломатию и культуру. Сейчас герб клана реял над множеством вещей и сил, которые так беспечно упустили другие комиссары, начиная от полицейский деятельности, кою так ловко перехватили сюмацубан, заканчивая экономической силой возложенной на плечи «каперов», ставших рабочей лошадкой клана.  И  Кайраги  были  ярким  тому  подтверждением. Те, кто отбросил закон и путь воина, словно верные песики сидели на привязи, отрабатывая свой «долг» перед родиной.
“Инадзума  находится  на  пороге  новой  эры,  госпожа  Нингуан”,  -  продолжил  он,  и  его  голос  прозвучал  громко  и  четко,  словно  удар  боевого  барабана.  -  “Эры  единства  и  процветания.  И  в  эту  эру  каждый  житель  Инадзумы,  от  самого  знатного  самурая  до  последнего  крестьянина,  должен  служить  своей  родине.  Даже  те,  кто…  раньше  стоял  по  другую  сторону  закона. Это ли не доказательство, нашего единения перед столь грозным врагом?”.
Он  обвел  взглядом  присутствующих,  и  его  взгляд  был  тверд  и  непреклонен. 
“Кайраги  -  воины  до  мозга  костей,  -  продолжил  он.  -  Они  отбросили путь честного воина, ступили на кривую дорогу, но сейчас они покорно исполняют свой долг. В такой тяжелый час, ”.
Аято  сделал  паузу,  давая  своим  словам  повиснуть  в  воздухе. 
“И  я  уверен,  -  добавил  он,  и  в  его  голосе  прозвучала  стальная  нота,  -  что мы сможем добиться успехов и в отношении Ватацуми.”.
Аято, не оборачиваясь, слегка кивнул в сторону Кайраги. Тень понимания промелькнула на их лицах, закаленных в бесконечных схватках и пропитанных запахом крови и пороха. Они были воинами, привыкшими жить по своим правилам, где сила была единственным законом, а верность - лишь пустым звуком. Но сейчас они были вынуждены подчиниться воле Аято, воле человека, который смог не только победить их, но и заставить служить себе.
Кагемаса и Тоширо нехотя сняли со своих поясов оружие - два тяжелых, изогнутых клинка, сверкающих в приглушенном свете зала холодной сталью. Их движения были медленными и неуверенными, словно они расставались с частью своей души. Они передали клинки подошедшему миллелиту, и в их глазах, привыкших к виду смерти, сейчас читалось недоумение и даже страх. Они оказались в мире, где правила игры были им непонятны, где слова могли быть опаснее любого оружия, а улыбка - скрывать смертельную угрозу.
Кайраги, да расставшийся с своим оружием, при публике! Да где такое видано! Они были либо раскаявшимися за свои преступления людьми, либо же человек за которым они сидели был более страшной фигурой, чем что либо ещё.
Аято с удовлетворением отметил их покорность. Да, даже самые дикие звери могли быть приручены, если знать, как с ними обращаться.
"Вот видите, госпожа Нингуан, - произнес он, и его голос звучал спокойно и уверенно, - все вопросы решены. Кайраги всего лишь сопровождают комиссию, готовые на все ради удачного хода переговоров. - в его словах был двойственный подтекст, - Мы можем продолжить наши переговоры".
Он обратился к представителям Ватацуми, его взгляд был сосредоточен и внимателен.
"Итак, - продолжил он, - я готов выслушать ваши предложения. - демонстративно отрешившись от других представителей комиссий, поставив себя, как того, кто и будет решать ход этих переговоров, - Что вы хотите от Трикомиссии? Какие условия вы ставите для заключения мира?"
Он уже слышал желания Кокоми на их встрече, потому вполне предполагал, что она озвучит. Многое из того, что они обсуждали, он не мог исполнить… недавно, но сейчас, когда пришло время для решительной демонстрации превосходства Ясиро над другими кланами, порядок вещей изменился и теперь именно Подлец, будет диктовать свои условия другим комиссиям.

Противоборство двух лидеров завершилось тактической ничьей. На взгляд Кокоми Аято довольно сильно рисковал, однако его риск имел хоть небольшой но результат. Несколько пар заинтересованных глаз рассматривали юношу, пытаясь просчитать упущенные шаги. Была и парочка недовольных, и Кокоми сделала  условный знак Тихоням, сложив свой веер, чтобы те были предельно внимательны и включались в игру.

Жрица перевела взгляд на ожидающих её ответа людей и мысленно тяже ло вздохнула. Сегодня ей предстояло выиграть сложную битву ради тех, кому она обещала лучшую жизнь. Ради улыбок и смеха верящих её словам. Ради спасения их жизней и душ. Сегодня нужно быть очень смелой, когда рядом с ней лишь Сестры, в окружении откровенно недружелюбной толпы.

Она могла бы начать длинный, витиеватый рассказ о предпосылках раскола, его причинах и последствиях. Она могла бы взывать, увещевать и журить собравшихся. Могла бы даже обвинять. Но какой в этом смысл? Все ошибаются, главное не зацикливаться и идти вперёд. И сейчас это возможно если пропустить все традиционные и ненужные словесные кружева и перейти к самой сути. Хватит одного представления на собрание.

- У Ватацуми нет условий. Мы не требуем и не ставим ультиматумов. Лишь просим. - Негромко произносит девушка, глядя прямо перед собой. - Чтобы нас и наши голоса были услышаны. Наше существование признано. Мы настаиваем на отмене Указа об Охоте на Глаза Бога. Никто не заслужил участи потерять часть себя и превратиться в истлевающую на солнце тень. - Горечь в её голосе неподдельна. В конце концов она наравне с другими жрицами помогала устраивать тех кого привозили на Ватацуми после этой ужасной процедуры. Кошмары мучали девушку до сих пор. - И мы просим независимости для Ватацуми. - Волну негодования и готового пролиться на её голову гнева можно было легко почувствовать не прилагая никаких усилий. Футаба покрепче сжала трость зонта, а Мами почти сломала красивый веер.- Речь идет не про отделение и обособленность. Мы хотим быть тем самым убежищем в составе страны, куда могут придти за помощью и утешением не боясь преследования. Где мы можем решать какой указ принять, а какой отвергнуть. Что послужит для блага, а что навредит. - Речь лилась так плавно, что Кокоми искренне удивлялась как это наружу ещё не проскользнул весь тот страх что она испытывает.- И мы просим позволить нам селиться на ближайшей к нам части острова Ясиори, дабы иметь возможность выращивать еду, помогать людям и просто жить. - Интересно, её уже считают сумасшедшей нахалкой?- Взамен же мы обещаем лояльность, дружбу и помощь как гражданскую и жреческую, так и военную. Мы обещаем быть справедливыми и верными. Обещаем искать компромиссы и решения, которые устроили бы всех. Обещаем быть независимой стороной в спорах. Обещаем подчиняться Духу Закона, хоть это может идти в разрез с его Буквой.

Тишину после её слов можно было потрогать руками, такая она была плотная. И скрывалось в ней столько эмоций, подводных камней и злых течений, что жрица опасалась как бы её не смело.

Впрочем, тишина эта явно не будет долгой, судя по тому как распирало слушателей от того чтобы не сказать ей всё что они сейчас думали. Хотя могли и не утруждаться - лица говорили всё красноречивее любых слов.

Отредактировано Sangonomiya Kokomi (2024-07-18 21:51:40)

Кто бы сомневался что к этой встрече так хорошо подготовятся. И как это, право, в духе сторонников сёгуна обвинять в воровстве тех, кто благодаря их усилиям едва выживал на изолированном острове.

- Люди просят - особенно выделила последнее слово Кокоми, ничуть не дрогнув внешне. Но заметку по отлову шпионов и их казни она себе сделала. Доброты в этом деле, похоже, допускать не стоило.- Свободы. Для Вас, конечно, эти слова пустой звук и оставить людей в изоляции медленно и мучительно умирать намного лучше. Но для нас это вопрос выживания. И что-то от владельцев эксклюзивных украшений с жемчугом Санго никаких жалоб не поступало. Но преступники, конечно, те кто вынуждены были искать обходные пути чтобы спастись. - Скрестила руки на груди жрица.- Мы в жизни бы не преступали закон, если бы не рабские запреты и условия со стороны Инадзумы. Все нарушения участились лишь после наплыва ваших беженцев. Но это, как я понимаю, для вас тоже мелочи. Это же не высокие чиновники и не богатые торговцы. Их жизни для вас ценности не имеют. - Девушка неодобрительно поджала губы.- Но в моём предложении о свободе, для ваших карманов есть и несомненные плюсы. С отменой изоляции и провозглашением независимости, вся торговля будет исключительно открытой и взаимовыгодной. Налоги и сборы, разумеется, так же будут исправно вноситься в казну. Мы так же готовы вернуть все деньги полученные за проданные контрабандным путем товары. Однако, разумеется, товары нам должны будут вернуть. Чтобы купить их честным путём.

Отредактировано Sangonomiya Kokomi (2024-07-20 15:47:19)

Это был хорошо рассчитанный, заранее продуманный и призванный быть сокрушительным удар. Такой не нанести просто так. Такой не сделать по наитию. О нет, такой можно лишь тщательно и кропотливо спланировать. А это значит что? Значит она привлекла внимание этого человека не просто своим появлением. Нет. Это было что-то ещё.

Этот крепкий и суровый мужчина с холодным взглядом, что пытается спрятать поглубже в зеленом взоре чувства, которые нельзя демонстрировать толпе, если нужно обратить её на свою сторону. Ты должен быть отстраненно-переживающим, но никак не заинтересованным. Но оратор желает уничтожить не только всё то ради чего она рисковала, проливала слезы и старалась защитить. Нет. Здесь и сейчас ему было крайне важно разбить именно её в пух и прах. Чтобы на осколках не было даже шанса на единство.

Футаба и Мами подобрались, меняя позиции так, что не Сестрам было не понять, что они уже мысленно изобрели не менее двадцати способов убийства того, кто посмел разговаривать с их госпожой в таком тоне.

- Бездушный, самодовольный инадзумский ублюдок. - Прошипела её телохранительница на грани слышимости. Лишь тренированные Испытанием Сестры разобрали её слова. До остальных же донеслось только ядовитое шипение. Взгляд полный ненависти устремился на мужчину.

- Успокойся, Мами. - Четко и уверенно произнесла жрица, положив руку на плечо соратнице.- Их воля в заблуждении. Их печаль в невежестве. Их жизнь в бездушии. Они - отражение своего Архонта. Но вспомни, что однажды и наш народ совершил ошибку. Он  поддался страху и отчаянию и тем самым погубил нашего Великого Змея изменив его и его идеалы. Не будем повторять эту ошибку снова. Смири своё сердце. - Кокоми ласково погладила девушку по плечу, а затем повернулась к оппонентам.

"Сиканоин Хэйдзо". - Это единственное имя что пришло на ум, когда она пыталась представить кто же столь щедро мог снабдить этого яростного радетеля против Ватацуми информацией. Была некая схожесть между любопытным и сломленным детективом и мужчиной напротив. Возможно родственники, может быть даже близкие, а не седьмая вода на киселе. Может быть надлом в маленькой летучей рыбке появился благодаря этой рыбе-молоту. Но какими бы не были мотивы, а всё же детектив её доверие предал. Неосознанно. Возможно это нельзя назвать предательством, но для Кокоми это было именно так.

- Не понимаю для чего именно Вы столь сгущаете краски и яростно пытаетесь выставить нас преступниками достойными лишь смерти. - Проговорила девушка глядя на мужчину. - Не знаю зачем искажаете факты, забыв историю в силу возраста или, как и Ваш Архонт, стремясь забрать себе то, что Вам не принадлежит, но хотела бы напомнить Вам известный факт - Ватацуми никогда не было частью Инадзумы. Мы никогда не принимали Вашего Архонта своим, хоть и признали его законной властью. Наш остров был создан Великим Змеем Оробаси. И им же был дарован нам для проживания. А потому весьма странно звучит Ваше заявление о том, что мы почитаем Его как наше божество. Он спас нас. Вы и Ваш Архонт не принесли ничего кроме разрушений. - Уж об этом-то могли и почитать, прежде чем бросаться в неё обвинениями. - Единственный раз, когда народ Ватацуми, погибающий и не имеющий земли поддался страху перед смертью - побудил нашего защитника пойти против Инадзумы. Отчаянный и необдуманный поступок, о котором мы, настоящие жрецы Ватацуми - а не сумасшедшие фанатики, совсем потерявшие голову от ненависти и страха, скорбим до сих пор. Именно тогда мы попали к вам в рабство. Мы подчинились победителю. И да, Ваш благородный Архонт оставила целый народ в изоляции и ограничениях умирать долгой и мучительной смертью. Это куда как гуманнее массовых казней, Вы совершенно правы. - Презрительно скривила губы Кокоми.- Так что справедливости ради, Ватацуми просто просит то, что когда-то и так было их. И раз уж зашла речь о вооруженных столкновениях.... В ходе военных действий, Сопротивление отбило и заняло часть Ясиори. Нам стоит требовать его как военный трофей? Или, возможно, моя предыдущая просьба была более гуманной? - Вопрос был явно риторическим. - Что же касается секты - признаю, эта болезнь на острове печалит всех. Мы боролись с ними как могли, но лидеры ускользали всё время. Словно их предупреждали. И я могла бы обвинить в этом Инадзуму, которой только на руку истребление тех, кто не мог бы дать им отпор, но я не Вы. Голословными обвинениями не разбрасываюсь. - Кокоми вновь скрестила руки на груди.- А затем Ваш Архонт начал охотиться на беззащитных людей, отбирая у них всё вместе с Глазом Бога. И борьбу с сектой пришлось задвинуть в дальний ящик. Тем не менее я признаю, что моя вина в том, что я не проверила каждого солдата лично, позволив сектантам совершить свой омерзительный ритуал. Однако и выбора мне не оставили. Против вооруженных солдат я не могла отправить крестьян, торговцев и больных. Все кто мог держать оружие в руках были приняты под наш флаг. - Вздохнула жрица.- По возвращению, мы, истинные жрецы Оробаси, проведем очистительный ритуал и поднимем святилища, дабы искупить свою часть вины за произошедшее. Вы же, судя по всему, вины за собой не наблюдаете, свято веря в свою непогрешимость. Воля Ваша, но смысла в этих переговорах я, в таком случае, не вижу. Но знаете что я Вам скажу? Я ведь тоже была на островах после эвакуации. И видела во что превратились наши дома. Армия хилличурлов расселилась по островам и марширует по нашим землям. Маги Бездны контролируют их и убивают или пленят всех тех людей, кто не смог выбраться с острова с первой волной эвакуации. Инадзумы больше нет. Есть Чурлидзума, отбивать которую предстоит жертвуя сотнями, если не тысячами людей. Итак настрадавшихся от вашего безразличия и жестокости вашего Архонта. Вы считаете что мы преступники желающие развала Инадзумы? Пусть. Однако посмотрите в зеркало и вы увидите там тех, кто виновен ничуть не меньше. - Кокоми чуть склонила голову повернувшись к Воле Небес, оставив оппонентов без дальнейшего внимания.- Прошу прощения, Госпожа Нин Гуан, за то что лишь потратили Ваше драгоценное время на бессмысленные споры, состряпанные на коленке обвинения и расчётливую ненависть. Видимо наши народы не в состоянии придти к мирному сосуществованию, даже перед лицом полного уничтожения. Я прошу дозволения удалиться из Вашего Дворца, меня ждёт народ, который предстоит разочаровать.

Отредактировано Sangonomiya Kokomi (2024-07-25 18:52:08)