[indent]Ванарана, волшебный лес, простиравшийся на многие лиги, был окутан мягким светом луны, пробивающимся сквозь густую листву. Лес, казалось, дышал магией, и каждый его уголок был пропитан чарующим волшебством. Лёгкий ветерок приносил с собой сладкий аромат цветов и свежесть зелени, а где-то вдалеке слышались мелодичные голоса аранар, празднующих Утсава — праздник, который они ждали с нетерпением.

[indent]Люмин стояла на опушке леса, держа в руках небольшой букет цветов. Её золотистые волосы мягко развевались на ветру, а глаза светились радостью и теплом. Она смотрела на Дайнслейфа, стоящего в тени деревьев, его фигура казалась тёмным силуэтом на фоне яркой праздничной атмосферы.

[indent]Дайнслейф, рыцарь из Каэнрии, с его суровым и мрачным обликом, казался чужеродным элементом в этом мире наивного веселья и радости. Его взгляд, скрытый ниспадающими волосами, наблюдал за праздником издалека, не решаясь подойти ближе. Он был как тень, всегда на грани света и тьмы, всегда готовый защитить, но никогда не позволяющий себе расслабиться.

[indent]Люмин сделала несколько шагов к нему, её сердце билось быстрее от волнения. Она знала, что Дайнслейф редко позволял себе проявлять эмоции, и понимала, что ему нелегко находиться здесь, среди веселья и радости, когда в его душе царили мрак и тоска.

[indent]— Дайнслейф, — мягко позвала она, её голос был как шелест листьев на ветру. — Ты не хочешь присоединиться к празднику? Аранары приготовили много угощений, и у них есть игры, в которых можно выиграть цветы…

[indent]Даже промолчи он, Люмин чувствовала, что он внимательно слушает её.

[indent]— Я знаю, что тебе нелегко, — продолжила она, прижав букет к груди. — Я понимаю, сколько ужасного случилось. Но Утсава — это праздник, который помогает сохранить хорошие воспоминания. Никто не упрекнёт тебя, если ты позволишь себе хотя бы на один вечер расслабиться.

[indent]Её голос дрожал от волнения, но в нём было столько искренности и заботы, что даже, возможно, был шанс, что сердце Дайнслейфа, закованное в броню печали, не останется равнодушным. Был же?..

[indent]— Даже тебе нужен отдых, — добавила она, опустив взгляд. — Я очень переживаю за тебя.

[indent]Люмин почувствовала, как её сердце сжалось от разочарования. Она надеялась, что после всех испытаний, которые они пережили вместе, Дайнслейф сможет позволить себе немного расслабиться и насладиться моментом. Но она знала, что он никогда не отступает от своих обязанностей. Она постаралась скрыть свою обиду и грусть, чтобы не задеть его чувства.

[indent]— Понимаю, — сказала она, высиливая из себя улыбку. — Но, может быть, ты всё-таки передумаешь? Аранары старались всё устроить в том числе и для нас.

[indent]Люмин не сдавалась. Она решила, что должна убедить Дайнслейфа в том, что лес в безопасности, и он может позволить себе немного расслабиться. Она даже не думала оставлять его в гордом одиночества (по крайней мере в ближайшее время).

[indent]— Дайнслейф, — начала она, её голос вновь набирался уверенности, — Лес в безопасности. Аранары наложили защитные чары, а опасность миновала. Ванарана перенесена во сны, и мы здесь единственные гости. Ты можешь расслабиться хоть на один вечер.

[indent]Люмин сделала ещё шаг вперёд, с блеском в глазах решительно сокращая расстояние между ними двумя.

[indent]— Я уверена, — сказала она твёрдо. — Мы сделали всё, что могли, чтобы защитить этот лес. Аранары знают, что делают. Ты заслуживаешь немного отдыха, Дайнслейф. Мы заслуживаем. Пожалуйста, попробуй насладиться праздником. Это важно для всех нас.

[indent]Праздник Утсава начался. Поляна в отдалении была украшена светящимися гирляндами и цветами, а звуки музыки и смеха наполняли воздух. Аранары танцевали и пели, создавая атмосферу волшебства и радости. Люмин наблюдала за происходящим с радостными искрами ожидания в глазах, но её мысли были заняты Дайнслейфом. Она знала, что должна сделать первый шаг. Её сердце билось быстрее, когда она подошла к нему ещё ближе, оставляя буквально пару шагов между ними.

[indent]— Дайнслейф, я… Я знаю, что это не в твоём стиле, — начала она голосом тихим и неуверенными, растерявшимися по углам тревожности словами, с спешно устремляющимся в сторону взглядом. — Но... Я надеялась, что... могла бы потанцевать с тобой.

[indent]Вместе с последними словами, тише первых, к щекам Люмин подкатил полупрозрачный, едва красный румянец. Но словно ощутив это ярким ожогом стыда, она тут же отвернула лицо и, вскинув руки, поспешила шутливо, пусть и нервно, отмахнуться:

[indent]— Но эту ерунда, разумеется, если ты сам не хочешь, то… и ничего!

[indent]В этот миге и без того чудесная Ванарана превратилась в сказочное царство. Деревья, окутанные светом волшебных светлячков, казались живыми, их листья переливались мягким отсветов. В воздухе витали ароматы цветов и пряных трав, а звуки смеха и музыки наполняли пространство. Утсава, праздник, который аранары отмечали по священной традиции, теперь был в самом разгаре.

[indent]Аранары танцевали, их маленькие фигурки мелькали в свете костров, создавая удивительные узоры. Вокруг царила атмосфера радости и единства. Люмин чувствовала себя частью этого волшебного мира, как её сердце переполняется радостью. Она взяла руку Дайнслейфа, чувствуя тепло его кожи. Они шагнули на поляну, и музыка, казалось, стала ещё громче. Аранары, заметив их, начали хлопать в ладоши и подбадривать. Люмин почувствовала, как её щеки начинают пылать, но она старалась не обращать на это внимания.

[indent]Они начали танцевать, и Люмин удивилась, насколько легко и естественно это было. Дайнслейф двигался с грацией и уверенностью, — неудивительно, ведь он рос и служил при королевском дворе, — и она почувствовала, как её робость постепенно исчезает. Она посмотрела ему в глаза, и в этот момент весь мир вокруг показался несущественным.

[indent]Вокруг них разверзалась сказочная картина: светлячки кружили в воздухе, словно маленькие звёзды, а лепестки пересекали воздух в многоцветье ветра. Аранары пели свои песни, и их голоса сливались с музыкой, создавая гармонию, которая казалась вечной. Ванарана в эту ночь была прекрасна как никогда.

[indent]Люмин чувствовала, как её сердце наполняется счастьем. Она была здесь, с Дайнслейфом, и это было всё, что имело значение. Она чувствовала его руку на своей талии, его дыхание рядом, и это казалось ей сном. Но это был не сон, это была реальность, и она наслаждалась каждым мгновением.

[indent]Они танцевали, и время, казалось, остановилось. Люмин знала, что этот момент останется в её памяти навсегда. Она хотела, чтобы он знал, как много он для неё значит, но слова застревали в горле. Всё, что ей оставалось, — это сохранить этот миг для него внутри своего сердца и сберечь.

[indent]Слов не находилось, да и перебить снующую радость аранар было сложно. Страшно хотелось отвести взгляд, но тот, словно сцепленный этой робостью, не мог отвернуться от лица Дайнслейфа. Люмин разве что и оставалось, что ступать следом, — разумеется, уступая вести этот танец, — вкладывая в каждый шаг все отточенные движения множества и множества балов с нелюбимыми, нежеланными юношами, все надежды однажды танцевать с кем-то, кто будет иметь значение, кто будет каждым рыцарем из сказок, каждым напарником по авантюрам, всеми загаданными мечтами о месте где-то извне их с братом мира.

[indent]Ванарана сияла в ярких красках праздника Утсава. Воздух был напоен ароматом цветов и смехом лесных существ. Люмин, с лёгкой улыбкой на губах, всё ещё ощущала тепло рук Дайнслейфа после их танца. Они с ним стояли у края цветочной поляны, и её сердце билось быстрее, чем обычно. Дайнслейф, с этой его неизменной спокойной уверенностью, продолжал быть самой надёжной точкой реальности, но взгляд на которой сфокусировать было сложно. Они шли бок о бок, и каждый шаг казался ей одновременно лёгким и тяжёлым. Лёгким, потому что рядом с ним она чувствовала себя защищённой, и тяжёлым, потому что её мысли были полны невыразимой робости.

[indent]Сегодня голос был мягким и глубоким, как ночное небо. Люмин почувствовала, как её щёки заливаются румянцем. Она украдкой взглянула на Дайнслейфа, и их взгляды встретились. Её глаза тут же опустились к земле, и она с трудом удерживала улыбку.

[indent]— Спасибо, — прошептала она, едва слышно. — Тебе бы тоже... Пошли…

[indent]Люмин не знала, куда деваться от смущения. Она попыталась отвести взгляд, но её глаза снова и снова возвращались к его лицу. Он был так близко, и его доброта была почти осязаемой.

[indent]— Я просто... — начала она, но слова застряли у неё в горле. Она чувствовала, как её голос дрожит. — Я не привыкла к таким комплиментам.

[indent]Сердце наполнилось теплом. Она не могла больше прятаться за своей робостью. Вдохнув глубоко, она решила, что настало время сделать шаг навстречу своим чувствам.

[indent]— Дайнслейф, — начала она, её голос был тихим, но уверенным. — Я хочу... Я хочу сплести тебе венок из этих цветов.

[indent]Её слова прозвучали неожиданно даже для неё самой. Она с удивлением поняла, что её руки уже тянутся к цветам, которые окружали их.

Её нежные руки, ловко перебирая цветы и травы, создавали изумительный узор. Она поразилась выбору Дайнслейфа: тот выбрал мало того, что сам, так ещё и самые красивые и ароматные цветы: белоснежные лилии, символизирующие чистоту и благородство, пурпурные розы, символ любви, тайны и преданности, и нежные фиалки, олицетворяющие скромность и верность. Люмин работала старательно, с каждым движением вкладывая в венок всю свою душу и нежные чувства.

— Как давно это было, — прошептала она, улыбаясь своим мыслям. — Когда мы с братом сбегали из дворца в сад, чтобы плести венки... Отец всегда сердился на нас за это, но мы не могли устоять перед свободой и красотой природы.

Она вспомнила, как её брат, с таким же сиянием в глазах, как у неё сейчас, показывал ей, как правильно переплетать стебли, чтобы венок получился крепким и красивым. Они смеялись, играли и наслаждались каждым мгновением, пока не слышали строгий голос стражей или учителей, зовущий их обратно во дворец.

— Но это было так давно, — продолжала она, аккуратно вплетая очередной цветок. — Теперь я здесь, в этом волшебном лесу, и хочу подарить радость тому, кто так много сделал для меня.

Осознав, что она произнесла это вслух, Люмин тут же виновато взглянула на Дайнслейфа, сидящего неподалёку. Его фигура, величественная и непоколебимая, словно скала, всегда внушала ей чувство безопасности и уверенности.

Наконец, венок был готов. Он сиял в свете звёзд, словно сотканный из самой магии леса. Люмин пересела поближе к Дайнслейфу. Её сердце билось быстрее от волнения, когда она, всё ещё сидя в траве, вытянулась выше.

— Дайнслейф, — тихо произнесла она, — Пожалуйста, наклони голову.

Его глаза, глубокие и мудрые, встретились с её взглядом. Люмин, с трепетом и благоговением, надела венок на его голову. В этот момент она чувствовала себя настоящей принцессой, одаривающей своего рыцаря символом признательности и любви.

— Пусть этот венок станет символом нашей дружбы, — прошептала она, глядя на него. — Как те венки, что мы плели с братом в детстве, он, возможно, и завянет однажды, но, надеюсь, сохранит в твоей голове воспоминание об этом чудесном вечере. Тебе ведь... понравилось?..