Улицы города были разукрашены приятными взгляду флажками, ленточками и цветами; всюду покачивались на ветру алые фонари с изображёнными на них цветами. Шум просыпающегося города смешивался с неловким, но всё же радостным смехом, оживлёнными разговорами и зазывающими криками владельцев стендов. Пока гудзи Яэ была занята делами её издательский дом не сидел без дела и по распоряжению главного редактора организовал и собственную выставку новых и старых работ. В конце концов упустить культурное празднество издательский дом не мог, особенно в такое время, когда лишний раз напомнить о могуществе и благородстве сёгуна Райдэн будет полезно. Пусть даже и тем способом, который избрала коварная кицунэ...

Сама же божественная жрица была в южной части гавани и целеустремлённо шла к выходу из города. Она проходила мимо уже знакомых строений, отзывающихся неприятными воспоминаниями о Ночи живых мертвецов. О том мальчишке, оживлённом магией бездны, и об отданном ею гнозисе электро архонта. Где сейчас сокровенный артефакт небес? Мико была уверена, что мёртвый малец был искренен в своём желании отдать гнозис Куникудзуси. Она также могла понять мотивы бездны. Не разгаданными были лишь планы и мысли самой куклы, но на их разгадку у неё ещё есть время. Омамори должен оказаться в его руках и как бы он не отнёсся к этому дару, Мико считала, что не станет от него отказываться и избавляться.

В прочем здесь она не по делам божественным, но в какой-то степени по делам бездны. От Яэ не укрылось то, что не она одна посещала захваченную магами бездны Инадзуму. По правде говоря у них и раньше были причины для встречи, но тогда поводы эти были не столь значительны, чтобы Мико лично искать этой встречи. Сейчас же, тем более коль у неё выдалось свободное время, этих причин было больше. Кроме того лисице было любопытно взглянуть на новую божественную жрицу Ватацуми.

Для лагеря Сангономии появление жрицы Наруками, в особенности главной жрицы, было поводом для беспокойства. Тем более сейчас, когда госпоже божественной жрицы нездоровится. Лисица это понимала и хотя с удовольствием воспользовалась бы ситуацией, чтобы подшутить над особо нервными, решила что благоразумнее будет зря не нервировать солдат. Не для собственной безопасности - скорее для их же. Потому без особых возмущений или шуточек последовала за быстро образовавшимся сопровождением из служительницы и нескольких солдат. В любом случае это был чисто символический конвой, про себя думала Яэ Мико, не сомневающаяся в своих силах даже в центре военного лагеря Сопротивления.

- Может и могла бы, - лукаво замечает лисица прежде, чем получить дозволение войти. Острый лисий слух ухватил короткий диалог божественной жрицы и её служанки, чтобы гудзи смогла вклиниться в удачный момент. Нелегко было удержаться совсем без выходок, а потому эту маленькую шалость она себе всё же позволила. Подмигнув девушке по имени Айя, чтобы совсем уж выбить у неё землю из под ног, кицунэ быстро теряет к ней интерес и обращает всё своё внимание на Сангономию Кокоми. Всякий раз красота новой божественной жрицы Ватацуми радовала глаз Мико и этот день не стал исключением. Казалось они хорошеют с каждым поколением. Хотелось бы увидеть сколь чудной станет уже её наследница...
- Но я в этом не заинтересована, - добавляет Мико, чтобы успокоить напрягшуюся служанку и, кажется, решивших войти следом солдат Сангономии. Их рвение можно было понять, всё-таки гудзи вошла в палатку без разрешения, да с такими сомнительными речами. - Приятно видеть, что даже болезнь не в силах скрыть красоту божественной жрицы Ватацуми. С превеликим удовольствием буду наслаждаться ею за нашей увлекательной беседой.

Кицунэ заглушила ладошкой сорвавшийся с губ звонкий смешок, а взгляд её пробежался по напряжённым подчинённым Сангономии. Они не хотели оставлять свою госпожу наедине с лисицей. Справедливо. И в сёгунате не мало тех, кто предпочёл бы не оставаться с ней один на один. Что уж говорить о стороне Сопротивления, воюющей с богиней божественной лисицы? Но все эти предрассудки и не очень сейчас не важны. Дождавшись когда лишние уши покинут палатку, Яэ Мико вольготно прошлась по временному жилищу Кокоми, чтобы выбрать себе место поудобнее. Достаточно комфортное и откуда можно было бы без преград любоваться владычицей Ватацуми.

- Может быть и красота, - продолжается играться Мико. Её просили не шутить над подчинёнными Сангономии, но о самой Кокоми речи не шло. - В наши дни мятежей и восстаний мало красоты остаётся открыто взгляду. Лишь копоть, кровь, грязь... трупы и те, кто их беспокоят, - ходит вокруг да около гудзи. И всё же направление её мысли постепенно становится очевидным. Те, кто так или иначе изучал истоки Ночи живых мертвецов знали или догадывались, кто как минимум приложил свою руку к сотворению этого святотатства. А там не далеко гадать об интересе гудзи к последним приключениям божественной жрицы Ватацуми.

- Кажется не так давно мы разминулись. Понимаю, мне тоже стало невыносимо тоскливо. Душа требовала утолить голод по красоте родных лесов, горы Ёго и Священной Сакуры... - игривая весёлость в голосе кицунэ стихает, а её взгляд из чувственного становится пронзительным, практически потусторонним в полумраке палатки с этими странными, неестественными пурпурными отсветами в глубине. Но угрозы в этом никакой не было. Лишь толика серьёзности, которую кицунэ была готова продемонстрировать своей собеседнице за беседой, безусловно важной для каждой из них.
- Как жаль, что дорогие сердцу виды были замараны. Но быть может путешествие на Ватацуми выдалось менее... разочаровывающим? - на этих словах хитрая ухмылка вновь вернулась, а глаза засверкали всё тем же лукавым, чувственным интересом не то к внешности жрицы, не то к тем словам, что гудзи ждала услышать.

Обман, насмешки, веселье и манипулирование. Кицунэ получала удовольствие от этой никогда не наскучивающей игры, что вилась подобно нитям паутины вокруг её собеседников. Она плела из шёлка полуправд и откровенной лжи свою песню, а сама внимательно прислушивалась к чужой мелодии. Её интересовали секреты, сокрытые за внимательным взглядом и невозмутимым лицом. Божественная жрица не разочаровывала - её не смутили ни слова кицунэ, ни её поведение в целом. Не выбило из колеи, не увело прочь от мыслей правильных, очевидных. Этот разговор будет приятен не только глазам, но и ушам.
Их пути действительно разошлись у самых истоков. Очевидная ложь не могла скрыть очевиднейшей же истины - гудзи отправлялась на родину явно не за пейзажами. В конце концов уже не первый день среди инадзумцев ходят разговоры о том, что задумала хранительница храма Наруками. Робкие голоса надежды звучали в лагере сёгуната, но какие голоса отзывались на эти известия в лагере Сопротивления? Хитрый лисий взгляд высматривал чувства собеседницы в глазах, уголках нежных губ и в прелестных чертах лица. Она улыбнулась в ответ на слова о заблудившейся душе - не будет слов подтверждения, лишь эта безмолвная реакция и цепкий хищный взгляд, желающий впиться в саму душу. Определённо перспектива возвращения сёгуна не может не беспокоить тех, кто бросил ей вызов, и Мико было интересно вкусить оттенок этого беспокойства.

Слова, последовавшие следом, не изменили выражения лица кицунэ. И всё-таки они её насторожили. Гудзи не знала всех тайн, сокрытых на Ватацуми, и всё же понимала о чём может идти речь. О чём-то таком, чему не следовало бы оказываться под светом ревнивых небес. А может и следовало бы, да рисками полнится сама мысль об этом. А Мико слишком хорошо знала о том, что может последовать за подобной дерзостью. И всё же пока что рано переживать. Даже самой беспринципной и отчаянной тьме не с руки будет бросать вызов небесам. Не сейчас уж точно. Будь перевес сил в иную сторону Мико не сомневалась, что знала бы об этом наверняка.

- Любопытно, - протягивает неторопливо лисица, пока что кратко комментируя рассказ Сангономии. - Что касается моего пути... Я встретила то, что стало корнем изначальной беды, - она сделала акцент на явлении, но не стала сразу давать ему какую-то более конкретную характеристику. Но оставлять собеседницу совсем без пищи для размышлений лисица не намерена. Для хорошей трапезы жертву следовало откормить. - Неприятно было узнать что в тени этой беды затаились... иные паразиты. Природа этих напастей различна, но принадлежит единой воле. Даже если кому-то может показаться, что это не так, - замечание, вставленное между слов, одновременно несло в себе намёк, и призванно было ещё больше затуманить картину происходящего. Она так и не обозначила, что именно стало причиной исчезновения сёгуна, - на поиски которой, очевидно, кицунэ отправлялась. Тем не менее эта напасть была связана с тем же, что встретила на своём пути и Сангономия.
- Они преследовали несколько целей и одной уже достигли. Мне любопытно, что стоило спасти людей с Ватацуми, - обозначает свой интерес, но не задаёт прямого вопроса. Хоть он и подразумевается здесь. Мико не спешит давать сама чётких ответов, но очевидно сама кицунэ желает услышать именно такие. Но будет ли эта игра односторонней или хищница получит не менее хищный ответ?

Лисица улыбается, давая понять, что довольна ходом их беседы. Она даже усмехается, слыша обвинение как в свой адрес, так и адрес сёгуната. Но подобное нисколько не уязвляет кицунэ. Ей не важно что принято в сёгунате, это не касается её ни коим образом просто потому, что поведение кицунэ диктуется не традициями или даже законами страны, но собственными прихотями. Она хочет - она берёт. В этом отношении сёгунату с ней не сравниться. Даже с охотой на глаза бога, объявленной сёгуном Райдэн, представители сёгуната старались не выходить за рамки дозволеного. Не всегда это получалось, но Мико знала о принципиальности генерала Кудзё и как строго она может наказывать тех, кто преступал закон в рядах комиссии Тенрё. Гудзи же не обременяет себя ни принципиальностью, ни честностью, ни даже нормами морали. Она нарушит все возможные правила и законы, если это будет совпадать с её желаниями. И даже отдаст божественное сердце врагу, если увидит в этом возможности для достижения собственных целей. Пусть даже это чревато новой войной архонтов. И потому, в угоду увиденных возможностей, гудзи Яэ решает согласиться на предложение Сангономии. Ведь быть честной здесь и сейчас для неё, как ни странно, выгодно.

- А разве мы с вами враги? - кицунэ улыбается, хитро щуря взгляд, после чего сразу продолжает свою мысль. - Преданность и согласие не всегда идут рука об руку. Она не говорит этого прямо, но как будто намекает на своё несогласие по крайней мере с какими-то аспектами политики сёгуна Райдэн. Иначе о преданности кому ещё может говорить лисица? Но тем не менее она определённо на стороне электро архонта. Вопрос лишь в методах разрешения конфликта и ожидаемой развязке, которые считает преемлемыми гудзи.
- Ваша проницательность под стать красоте, не может не восхищать, - игриво продолжает гудзи Наруками. - В таком случае я действительно расскажу больше о том, что знаю.

Честность бывает разной. Искренней, справедливой, открытой. Или же манипулятивной, коварной и в самой сути своей, на самом деле, не очень честной, как бы не было парадоксально. Иногда ложь становится сильнее, если справить её правдой. Так и сейчас честность может выступить рычагом влияния, семенами сомнения, которые лисица с удовольствием посеет в почве Сопротивления.
- Катастрофа, обрушившаяся на Инадзуму, дело рук сущностей из бездны. Полагаю, это вы знаете и без меня, - хитрый взгляд и самоуверенная ухмылка кицунэ говорят о том, что она действительно в этом уверена. - Но не острова были их истинной целью. Одна из них оказалась здесь, в Лиюэ. Именно поэтому мертвецы, восставшие из могил, пришли в город убивать и разрушать. Потому что бездне нужен был ключ, чтобы создать своего божественного ставленника. Кицунэ делает паузу, давая возможность Кокоми обдумать сказанные только что слова. Лисица не сомневалась, что мальчик и те, кому он служил, желали этого; что в их интересах даровать божественность тому, кто может оказаться лояльным. Действительно ли будет он таким - вопрос отдельный. Но и не о нём ведь речь. Кицунэ действует лишь согласно своим интересам и ей удобно поделиться этой информацией именно под этим углом. Она пока не знает какой следующий шаг совершит блудный сын, но знает, что позиции подруги могут пошатнуться, если события начнут складываться не в её пользу. Понимает и то, что Ватацуми может заинтересоваться перспективой присяги новому архонту, если убедится в его достойности. Ведь как говорится, враг моего врага, мой друг. Не лишним будет предусмотреть подобный сценарий и заранее взрастить в почве будущих враждебных союзов ростки недоверия.
- Не буду объяснять, чем может быть чреват такой союз и его успех, - коварно обронила лисица, нарушая повисшее молчание. Затем продолжает. - Что касается второй их цели, тут, полагаю, вы знаете больше моего. Они заполучили божественный ключ здесь, но что получили они от вас? Мико не говорит этого напрямую, но оставляет намёк на то, что так называемый "божественный ключ" она отдала сама. Ещё крупица правды, чтобы замылить коварство речей кицунэ.

Второй ключ. Лисица слушает внимательно, всматривается в эмоции, прислушивается к ним и ищет знание в мельчайших изменениях тона и взгляда. То, на что пришлось пойти Кокоми - она бы не согласилась, если бы её не поставили перед сложным выбором. Так показалось кицунэ. Наводящий вопрос ясно давал понять о чём говорит Сангономия. В конце концов Яэ любит лишний раз по-бравировать своим всезнанием. Ей была известна легенда о формировании острова Ватацуми, о том как сотворил его великий змей Оробаси. Знала она и о том, что ватацумцы не были уроженцами мира поверхности. Они прибыли вслед за змием из глубин страны вечной ночи. Так вот какой ключ потребовался бездне от противоположной стороны Инадзумы? Ключ к Энканомии. К сожалению, при всём ореоле всезнания, лисица не могла знать всего. И она не знала, что именно может интересовать этих чудовищ в глубинах запертой прародины ватацумцев. Догадывалась лишь, что это что-то может быть не очень безопасным для людей. Ведь не просто же так стоят эти древние печати?

Знания и явления, связанные с такой стариной могут нести с собой неимоверные опасности - вот это Мико знала точно. Знала она и то, что бездна не брезгует использовать прошлое против людей и богов. Она вспоминает встречу с архонтом памяти на островах к северу от Наруками. Вспоминает то неприятное ощущение, присущее присутствую силы бездны. Его привели на острова они. Что же они могут выудить из энканомийских глубин?

- Энканомия, так? - отвечает вопросом на вопрос Яэ Мико. Её взгляд по лисьему хитёр и проницателен, улыбка обманчиво довольная, словно эта новость нисколько не вводит её в замешательство, нисколько не напрягает. Будто бы она даже знает, что с ней делать. - Непростой, полагаю, стоял выбор. Пустить этих чудовищ на священную землю куда не ступала ничья нога уже многие и многие годы... Яэ не стремится поиздеваться над Кокоми, даже как будто бы проявляет чуточку сочувствия. В конце концов и ей пришлось допустить свободное проникновение бездны к подножию Священной Сакуры. И всё же лисица явно к чему-то ведёт. - Должно быть в глубинах Энканомии есть нечто, что представляет для них интерес. И что может представлять опасность для нас, - кицунэ рассуждает так, словно инадзумцы и ватацумцы не были разделены гражданской войной, а представляли общую силу в противовес общему врагу. Она смотрит на Кокоми и улыбается, явно чего-то ожидая от неё.

Лисица наблюдает и слушает. К сожалению, ответов на новые вопросы, касающиеся бездны, не были услышаны. Что бы там не крылось в глубинах Энканомии, да в древних фолиантах пришедших из глубин предков ватацумцев, это если и сыграет роль, то куда позднее. Очевидно, что сейчас более всего Сангономию волнует вопрос будущего её людей. И это не удивительно. Древняя родина далеко, а народ - вот он, здесь. Страдает от недавней войны, вынужденного бегства и новых лишений. Наверняка к списку беспокойств и страхов добавится и грядущее возвращение сёгуна. Ведь в сущности всё началось с решения электро архонта и теперь вопрос открытый, что станет с шатким статусом кво теперь.

- Будем надеяться, скоро ваши разум и сердце станут свободны для более приятных мыслей, - наконец отвечает кицунэ уже с привычным лукавым очарованием. Она тоже допивает чай и отставляет опустевшую чашу в сторону. - Но прежде, боюсь, нам придётся бросить вызов общему врагу, - в голосе лисы снова отсутствует весёлость и недосказанность, теперь она говорит прямо и серьёзно. Как перчатки меняет гудзи настроение и тон речи. - Завтра мы отплываем. И со дня на день я встречу нашего архонта. Скажи, Кокоми, оказавшись перед сёгуном, что бы ты сказала? - наконец лисица снова возвращает своему лицу хитрую ухмылку.

Вопрос гудзи очевиден в сути своей. Как будто она вызывается передать Райдэн слова собеседницы. Быть может это та возможность, которая могла бы приблизить мир между сёгунатом и Ватацуми? А может быть Яэ Мико лишь хочет убедить в этом, посеять в сердце ложную надежду, чтобы ослабить бдительность израненной души...

Отредактировано Yae Miko (2024-08-21 23:44:09)