Линетт раздраженно поморщилась от тупой боли в плече, отодвигая дряхлый стул в дальнем, затененном углу "Черного Золота". Оставленная ножом маленького циркача рана заживала быстрее, чем могла бы, учитывая все обстоятельства, но спуститься сюда по длинной, уходящий в подземный мрак лестнице, оказалось все еще не самой простой задачей. Брезгливо смахнув с потертых перчаток рыжие следы (старые скобы щедро делились с ней ржавчиной), Линетт выудила из складок короткого плаща карманные часы и сверилась со временем. Маленькая Эстелла отрапортовала об успешно подсунутой "той кудрявой леди в черном кителе" записке около часа назад, и сомнительно, что она успела уже здесь побывать, так что оставалось лишь ждать и надеяться на то, что цель не только найдет у себя приглашение, но и как можно быстрее на него отзовется.

Тихий шум любого более-менее людного места лился в прижатые к голове уши приглушенно, смазанный тихой, чуть скрипучей мелодией из старого, дышащего на ладан граммофона, установленного за стойкой.

На сцене их с братом символы - широко, возможно, чуть зловеще скалящиеся кошачьи морды, у Лини веселая, у Линетт - недовольная. В ночи, на масках, печатях и визитках, предназначенных для совсем иной публики - звезда и луна, и сургучным полумесяцем она скрепила кусочек плотной бумаги. Тонкая серебряная нить, складывающая полумесяц - на элегантной маске, за которой глаза будто светятся по-звериному желтым, отражая свет масляных ламп в полумраке. О том, чтобы быть узнанной, здесь можно не волноваться, Флев Сандр давно привык к снующим в темноте подозрительным личностям, и намерение скрыть свое лицо не вызовет особенно много ненужного внимания. Среди теней, отзвуков льющейся где-то поодаль воды, музыки и приглушенных голосов Линетт беспокоит другое.

Нет, за себя она не боится. Ведущая рука все еще не слишком в форме, чтобы уверенно держать оружие, но место достаточно людное, чтобы не ощущать непосредственной угрозы нападения. Вон Фостье, он на своем посту, его широкую спину и огромные мускулистые руки хорошо видно из облюбованного Линетт угла. Они с братьями давно и хорошо знают местных, и могут быть в них уверены. Сейчас Линетт больше беспокоится об отправившихся прямиком в проклятый цирк братьях... и никак не меньше боится попросту вернуться домой ни с чем.

Придет ли эта дама из Меропида вообще? Одна или с кем-то? Достаточно ли четко в своей записке Линетт сформировала суть приглашения? Ориентировки на маску, полумесяц и столик должно быть достаточно, но... Здесь много бывших заключенных, а значит, возможно, старых знакомых - тот же Фостье - значит ли это, что одна из тюремщиков будет чувствовать себя в безопасности... или же наоборот? Справится ли сама Линетт с переговорами, фактически, в роли, которую обычно берет на себя Лини, и пройдет ли все гладко?

Вздох. Спокойно. Ты сама вызвалась. Хотела быть полезной. Хотела сделать что-то сама, скинуть хотя бы часть ноши с плеч Лини. Поражение неделю назад было неприятным, но не сокрушительным. Самое время встать на ноги и взять инициативу в свои руки, пока противник, ныне не отсвечивающий, не успел что-то предпринять.

Беспокойно поерзав на стуле, она поймала на себе долгий взгляд вышедшей откуда-то из подсобки за барной стойкой официантки, и машинально надвинула на лоб капюшон.

Нужно ждать. И неважно час, два, или больше - она готова.

Отредактировано Lynette (2024-03-25 19:42:34)

Линетт умеет притворяться Лини насколько хватит ее осознанных воспоминаний. Годами она оттачивает умение двигаться как он, улыбаться как он, играть лицом как он, выполнять с легкостью то, что умеет он. Сначала на улице, потом на сцене, и иногда в обычной, повседневной жизни. Вот только сможет ли она когда-либо думать как он? Уметь предсказать с точностью, к каким ответам привел бы брата его деятельный, живой ум, способный выдавать спонтанные, но верные слова так стремительно, что Линетт при всем желании не могла бы угнаться за его ходом мысли.

Прямо сейчас, в полумраке насквозь провонявшего ржавой сыростью и перегаром "Черного Золота", Линетт невольно цепляется краем разума за образ брата. И... и Отца. За тем, как Слуга ведет дела, наблюдать доводилось редко. Она не такая, как Лини, она говорит меньше, собранней, всегда по существу, но каждое ее слово - тяжело, как кузнечный молот и остро, как рапира.

Где-то между ребрами что-то странно дрожит, болезненно сжимается. Почти страх, но не совсем. Внимательный, почти не мигающий взгляд поднимается на звук шагов, выхватывая из обрызганного неверным искусственным светом сумрака девушку, отмечая мигом бросившийся в глаза диссонанс. Совсем как холеная домашняя кошка на грязной улице среди облезлых и тощих уличных котов, думает Линетт, и в нелепости этого сравнения тут же отмечает: и держится так же уверенно.

Воображение рисовало ей подземных тюремщиц совсем другими. Крупными и плечистыми, такими, что всем своим видом показывают последствия неосторожных движений и комментариев в свой или чей-либо еще адрес. Подошедшая девушка больше напоминала тех юных дам, которые рассиживают с книжной новинкой за любимым столиком в "Люцерне". Изящно сдвинутый на коротких кудряшках головной убор и, подумать только, реверанс, только усиливали впечатление. Линетт всерьез засомневалась бы - да только, быстро припомнив описание от Эстеллы, позволила себе немного расслабиться. Форменного кителя, конечно, нет, но это разумно. Надо быть идиотом, чтобы сунуться сюда в форме. Фостье - славный парень, зла он ни на кого не держит и хорошо исполняет свою работу, но в темных закоулках Флев Сандр тюремщицу могут ждать и те, у кого от Меропида остались совсем другие впечатления.

Кивком поприветствовав визави, Линетт откинулась на протестующе скрипнувшую спинку стула, положив ногу на ногу. Уверенный жест того, кто стремится контролировать ситуацию, и одновременно закрытая поза того, кто не желает раскрывать ни на йоту больше, чем требуется. Как Лини - но не так расслабленно. Как Отец - но далеко не настолько внушительно.

- Все верно, - ответила она, почти физически чувствуя, как со скрипом зашевелились внутри незримые шестеренки, набирая ход. Нужно быть максимально прозрачной в сути своих намерений, но дать собеседнику ни на слово больше необходимого, - Поэтому, надеюсь, вы простите мне, если я не стану распыляться на любезности, и перейду сразу к делу.

Взгляд из-под маски живо пробежался по помещению, цепляясь за любые подозрительные или раньше не замеченные лица и детали. Пара завсегдатаев за столиком неподалеку глотают эль, погруженные в негромкую, но экспрессивную беседу, очевидно, о работе на какой-то из местных подземных фабрик. Они здесь довольно давно, и обратили на нее внимание, только когда зашла. Где-то поодаль снует официантка, торопливо собирая пустые бутылки и стаканы. Бармен, уже минут двадцать бездумно полирующий одну и ту же рюмку далекой от чистоты тряпкой, слушает пьяную исповедь полулежащего на стойке человека. Ничего необычного.

- Дело в том, что в руки людей, интересы которых я сейчас представляю, попали документы, указывающие на контрабанду некоего вещества в Меропид. Полагаю, это не абсинтион, а что-то гораздо более... неприятное.

Взгляд, до неподвижности прямой, застыл на обрамленном кудрями лице в поисках реакции. Если в накладных Жизель речь шла именно о той дряни, которой облили Лини, она уже уже знает не понаслышке, насколько это пугающая, мерзкая штука. Успели ли ее использовать в тюрьме? Успело ли это дойти до охраны?

- Мы могли бы доставить все находки Сумеречному Двору, но обходных путей мы не признаем, и дело кажется нам непосредственно сферой интересов герцога Меропида. Поэтому мы и вышли на вас. Помимо этого, у нас есть сведения об организаторе контрабанды, информация об оплате не только морой, но и немаркированными меками, а также перечень пунктов и способов сбыта.

Резко замолкнув, Линетт прервалась - к ним, стуча низким каблуком по сырому камню, подходила официантка, очевидно, закончившая свои дела, и, наконец, обратившая внимание на столик с уже двумя посетительницами.

- Чашку чая, пожалуйста, - коротко попросила Линетт, едва взглянув на подошедшую женщину, и, слишком занятая разговором, лишь мимоходом зарегистрировав ее приметную нервозность. На вид лет тридцать, простое серое платье, каштановые волосы убраны в высокий узел. Карандаш в руке беспокойно стучит по губам. Кивнув в ответ, официантка выжидательно посмотрела на леди де Роз.

Отредактировано Lynette (2024-03-25 19:42:03)

В яблочко.

Линетт видит ясно, как напряглась сидящая напротив девушка, стоило упомянуть неизвестный наркотик, и как она, закрыв глаза, пытается восстановить самообладание. Она знает... или, по крайней мере, представляет, о чем идет речь. Стало быть, в Меропиде это уже стало проблемой.

Что ж, это многое упрощало. За прошедшую неделю, почти не отходя друг от друга, вместе с Лини они проработали бесчисленное множество вариантов ведения этой беседы. От самых положительных и дипломатичных, и вплоть до тех, что включали открытые подозрения и даже агрессию. И чем дальше, тем больше уверенности было у Линетт в успехе. Ибо леди де Роз задавала именно те вопросы, которых Лини от нее и ждал больше всего.

В далеко не комфортном молчании они ждали свой заказ. Линетт выстукивала смягченными кожей перчаток пальцами по потертой столешнице какой-то незамысловатый мотив, едва сводя взгляд с Теа, выжидательный и цепкий. И если бы вопрос "Что она спросит следом?" был ставкой, то Линетт сейчас выиграла бы у самой себя еще один десерт, вдобавок к тому, что собралась съесть в награду за успешные переговоры.

Официантка вернулась, заставив чуть отодвинуться. От чашки на блюдечке вился пар, и исходил аромат, простой и без изысков давно искушенной в сортах лучшего чая, который только может попасть в руки фонтейнке... Но, вместе с тем, терпкий, теплый, и приятно контрастирующий с густым духом сырости, ржавчины и перегара, царящим в любом углу Флев Сандр. На секунду Линетт прикрыла глаза, вдохнув полной грудью, и не торопясь пока браться за слишком горячий напиток. Теа напротив пьет быстро и смело, по виду почти обжигается. Нужно подождать.

- Оплаты мы не просим, - уверенно ответила Линетт, не меняя ни тона, ни выражения лица. Сейчас она говорит механически, и совсем не своими словами. Тем, что было почти заучено, - Считайте передачу вам этой информации дружеским жестом.

Сделав небольшую паузу, она коротко порылась в висящей на поясе волшебной сумке и, как по волшебству, вынула из складок плаща небольшую картонную папку, которую протянула через стол. Внутри аккуратной стопкой покоились листы бумаги - скрупулезно перечерченные таблицы с цифрами, датами, местами, странными наименованиями ингредиентов и загадочного "товара". Часть учетных книг из найденного в кабинете проклятой ведьмы, то, что Лини решил передать в Меропид сразу... но далеко не все, что стоило бы им отдать. Старая, давно отработанная схема.

- Тем не менее, у нас есть условия. Это только копии, и только часть обнаруженного нами. Оригиналы, как и прочие сведения мы передадим лично в руки герцога Меропида, и, разумеется, на сторонней территории. С вашей стороны на следующей встрече нужно лишь гарантировать нашу безопасность и сохранение инкогнито. Двое суток на то, чтобы герцог ознакомился с документами и принял решение, полагаю, будет достаточно.

Только договорив, Линетт позволила себе едва слышно выдохнуть, немного расслабиться и обратить внимание на чашку перед собой. Взяла чашку отточенным, изящным жестом, осторожно подула на янтарную жидкость... как будто слишком светлую для обычного черного чая. Может, не крепкий совсем?

Меньше секунды. Меньше секунды на то, чтобы отпрянуть, едва коснувшись края чашки губами. Чай был... не горячим, но теплым.

А еще странно соленым.

Линетт машинально сплюнула в сторону, повинуясь моментально охватившему ее чувству опасности. Самообладания хватило на то, чтобы она поставила чашку на блюдце быстро, но аккуратно, не опрокинув ее и не пролив содержимое ни на себя, ни на стол.

- С вашим чаем... - напряженно спросила она Теа, выискивая взглядом официантку. Та, отойдя в противоположный угол, протирала пустующий стол, прижимая к себе поднос свободной рукой. Движения резкие, судорожные, взгляд бегает, но как будто намеренно избегает смотреть в их сторону, - ...Все в порядке?

Отредактировано Meowstic (2024-04-01 22:37:29)

Нет, это не просто спутанная с сахарницей солонка, не просто ошибка, и, спешно анализируя свое состояние, Линетт отчетливо понимала: это яд. Возможно, тот же самый, от которого пострадал Лини, а значит, не смертельный. Возможно, ничего особенно плохого и не произойдет, ведь она лишь смочила губы неизвестной соленой субстанцией, подмешанной в чай, она ничего не глотала! Непростительная неосмотрительность, совершенно непростительная!

К счастью или нет, Линетт не знала, что именно сейчас в ее теле происходит борьба, и что-то мистическое, древнее и таинственное медленно отступает перед тем, что она когда-то так сильно в себе ненавидела. Что именно это, то, что стыдливо прикрывалось руками, пряталось, жалось к телу, станет лучшим ее защитником против того... что произошло, будь на ее месте обычная фонтейнка. Она могла лишь ощущать, как тело нагрелось, стало словно ватным, как голова кружится, как у пьяной, а свет масляных ламп, расставленных по "Черному Золоту" расплывается и покачивается перед глазами, веля опустить голову и уснуть.

Мотнув головой, Линетт с силой ущипнула себя за щеку. Стало немного легче. По крайней мере на обеспокоенном лице Теа удалось сфокусировать взгляд, и осознать заодно смысл сказанных ею слов.

- Нет. Не сейчас, - схватив протянутый платок и с преувеличенной силой тря им губы, Линетт мотнула головой и поднялась на ноги, волевым усилием сдерживая подкатившую дурноту. Нельзя - ни отключаться, ни отправляться к врачу. На открытой части ее лица выступили вены, прочертив подбородок и щеки ветвистым узором странного светло-лилового цвета, и рана на плече внезапно начала снова болеть, но это пустяки. С этим справится, - Эта женщина. Нужно быстрее...

Долго искать ее не пришлось. Лишь услышав скрип отодвигаемого стула, женщина на другом конце бара уронила на стол свою тряпку, отступила назад на пару шагов, и, неверяще замотав головой из стороны в сторону, бросилась бежать. С грохотом опрокинула стул, и переполошила по пути пару мирно беседующих завсегдатаев.

- Фостье! Остановите ее! - крикнула Линетт, и, бросив быстрый взгляд на Теа, кинулась следом. Неловко, неуклюже, сражаясь с плохо слушающимися ногами, но сражаясь отчаянно.

У выхода уже завязалась короткая перепалка. Здоровяк Фостье, явно не понимая, что происходит, но явно чуя недоброе, ухватил подбежавшую женщину за запястье, не позволив ей проскользнуть мимо. Не сильно, недостаточно сильно, чтобы удержать от глупостей. Дернувшись назад, движением, явно тренированным годами жизни в этом подземелье, официантка с силой ударила его ногой под колено, и вырвала руку из хватки. Отступая, запнулась на спуске, отделяющем "Черное Золото" от затемненной подземной улочки и рухнула с проржавевшего металлического настила на грязный серый камень. Что-то приметно хрустнуло, и, спустя всего пару мгновений звенящей тишины, спертый воздух Флев Сандр прорезал чудовищный женский крик.

И в вопле этом не было боли. Один лишь поистине первобытный ужас того, кто осознает: прямо сейчас - конец. Прямо сейчас его не станет.

- НЕТ! НЕТ! - успела невпопад прокричать женщина, - ПОЧЕМУ!? ПОЧЕМУ НЕ ТЫ!? ОНА СКАЗАЛА... ОНА...!!!

Она исчезала стремительно. Сначала вытянутая левая рука с мокрым рукавом, она будто переломилась по запястью и отвалилась, растекшись на полу скучной бесцветной лужей. Затем - плечо, торс, голова, успевшая испустить еще один оборвавшийся вопль, и последними - все еще слегка подергивающиеся ноги. Всего несколько секунд и от того, что только что было живой, дышащей женщиной, осталась груда мокрого тряпья, пара туфель, да осколки стекла, вывалившиеся из рукава следом за ладонью.

Это. И лужа воды, безразлично растекающаяся по каменным плитам.

Охваченная ужасом, Линетт шагнула назад, не в силах оторвать взгляд от развернувшегося прямо перед глазами кошмара. Дрожащими руками она ощупала неестественно горячее на ощупь лицо, безрассудно пытаясь убедиться, что оно на месте. Ей вдруг представилось, явно и четко, как еще за столом вот так же исчезает и она. Как брат, в тревоге бросившийся искать под вечер, находит здесь только горстку одежды да лужу воды. Что она растворилась, совсем как в том фокусе, который они уже так давно обсуждали... Только теперь не выйдет из-за его спины, на удивление зрителям.

Сердце пропустило удар и провалилось куда-то сквозь землю.

Лини! Они с Фремине сейчас в цирке, прямо в осином гнезде!

- Что... Что, холера задери, только что произошло? - плечистый Фостье был явно напуган не меньше подошедших поближе зевак-свидетелей, даже сдулся как будто, но подал голос первым. И первым вернул себе подобие самообладания.

- Не знаю, - Линетт сжала руки в кулаки, пытаясь унять дрожь, и покачала головой. Нашла уже лишенным всякого апломба и уверенности взглядом Теа. Она слышала это, она слышала нотки искреннего беспокойства в голосе тюремщицы, когда та предлагала отвести к лекарю... и, в охватившем ее ужасе, инстинктивно потянулась к Теа как к той, кому можно было здесь хоть немного, но доверять, - Я... не знаю...

Взгляд упал на все еще стиснутый в ладони платок.

- Спасибо, - только и выдохнула Линетт.

Отредактировано Lynette (2024-04-11 23:48:17)

- ...?

Из груди рвется только удивленный выдох. Это так удивительно, так непривычно, что Линетт напряженно замирает, как котенок, которого внезапно схватили в охапку. Доселе ее обнимало столько людей, что даже пальцев одной руки было бы слишком много, чтобы их пересчитать. Но она не сопротивляется. Совсем не шевелясь, через не прекращающееся головокружение пробует незнакомые ощущения, чувствует чужое тепло, чужой запах... и, кажется, это совсем не неприятно.

Невероятно. Они ведь встретились здесь не больше получаса назад не как друзья или даже союзники, чтобы заключить деловое соглашение. И какие-то секунды не только перевернули вверх дном весь Флев Сандр, вместе с картиной возможного и невозможного, но и как будто сделали их, почти обитательниц разных миров... не такими чужими?

Наверное, иногда всем нужно, чтобы кто-то просто держал. Окружающий мир целым, тебя по эту сторону границы паники или отчаяния, и себя в руках. Это... просто и добро. Это надежно.

Что ж, тогда она тоже будет держать. Хотя бы под руку.

Линетт чувствует взгляды кожей, спиной, затылком, когда Теа проводит ее через стремительно увеличивающуюся толпу зевак, галдеж становится все громче - где-то удивленный, где-то напуганный. Кто-то кричал, ругался, суматошно отводил прочь сунувшегося в толпу ребенка, или, наоборот, пытался прорваться вперед. Никто так и не понял, что именно произошло, никто не видел ничего подобного, никто из местных даже не представлял, что такое возможно. Линетт тоже не представляла, и, столкнувшись с неведомым, леденела от ужаса. Что же за оружие припасено у нового врага, и насколько далеко она готова пойти, чтобы убрать их, перешедших дорогу? Растворить, буквально растворить человека на глазах у десятков свидетелей, как жаркий полдень ледяную скульптуру?

- Я в порядке... кажется, - шум слегка затих поодаль. Это не совсем правда, но ей хотя бы вполне очевидно: растворяться лужей непонятной жижи ее тело пока не собирается. Дела даже лучше, чем у Лини неделей ранее, мысли хаотично скачут и размазываются по времени и пространству аморфной массой, но она в сознании, способна худо-бедно идти, опираясь на чужую ладонь, и даже адекватно воспринимать окружение. Ладонь крепко вцепляется в запястье Теа, - Но мы здесь сейчас в опасности. Мы...

Она осеклась. "Мы" - это они двое, несомненно. И "мы" - еще двое не здесь. Ее тянет сорваться и немедленно бежать на ту сторону пролива, к разноцветным шатрам у театра Эпиклез, ибо неизвестно, что сейчас угрожает братьям, если ведьма готова пойти на такое, чтобы убрать неугодных. Только бы нормально слушались ноги. Только бы не свалиться с лестницы, и не остаться безвольным мешком на улице, выдав себя с потрохами, и снова по неосмотрительности подведя Лини и все его планы.

Его голос, твердый и серьезный, звучит то ли в памяти, то ли в воображении. Он приказывает вернуться домой. Ждать.
Это разумно. Ринувшись туда, Линетт будет обузой и только добавит проблем, если вообще добежит. Она должна подчиниться, как бы тяжело ни терзало беспокойство. Они выберутся. Лини скорее спалит там все дотла, чем оставит одну, потому что знает, она его никогда за это не простит.

- Что это было? - надежды на ответы не было, но можно попытаться выяснить хоть что-то, ибо сама Линетт совершенно терялась в догадках. Кислота? Глупости, это не может быть кислота. На губах это ощущалось как обычная соленая вода с остывшей заваркой. И оно бы подействовало в равной мере на обеих, - Вы... сталкивались с чем-то подобным?

Издали, с линии аквабуса Кур-де-Фонтейн всегда казался Линетт особенно красивым, лучше любой панорамной фотографии с открыток, продаваемых в книжных лавках. Он и сейчас был, словно зардевшимся в лучах заходящего солнца, величественно изящным в своих правильных формах, лишенных ненужных углов и неровностей. Только сейчас взгляд стремился совсем не туда.

Она искала глазами не менее грандиозный силуэт театра Эпиклез, россыпь разноцветных шатров неподалеку, острым звериным зрением подмечала сгрудившихся вокруг людей, которых было значительно больше, нежели в тот вечер, когда их дуэт затерялся среди посетителей. Все казалось оживленным и спокойным - настолько, насколько может быть спокойна разношерстная и шумно-радостная толпа, собравшаяся у цирка. Вот только самой Линетт спокойнее от этого совсем не становилось.

За время импровизированной прогулки она, ощутив, что свет солнца и свежий воздух помогли немного прийти в себя, пару раз видела возможность улизнуть абсолютно незаметно, и, затерявшись среди прохожих, укрыть себя тенью. Но каждый раз останавливалась, только взглянув на леди де Роз. Это было иррационально, совершенно не логично, и противоречило практически всем негласным правилам, но... наверное, ее просто не хотелось сейчас бросать одну. Не так нужно отвечать на добро.

Линетт, едва прикоснувшаяся к чаю (не потому, что боялась очередной порции жуткого яда, ее просто начало подташнивать от воспоминаний) держала в руках кремовое кольцо, аккуратно завернутое в бумажный конвертик, смотрела на угощение, потом на Теа и обратно, взглядом, полным искреннейшего удивления, уже и не стесняясь такого откровенного, неотрывного рассматривания. Прояснившимся восприятием подмечала одновременно спокойствие и напряжение в лице, позе и жестах. Умение держать себя в руках, причем, вовсе не такое сонно-размеренное и отстраненное, как собственное. В Теа казался напряженным каждый мускул, и даже ее идеально сидящая одежда выглядела отчего-то жесткой, как доспехи.

Меропидская тюремщица, наверное, много чего раньше видела. Навряд ли так, как это довелось Линетт (а уж подобной жути и вовсе много кто в Фонтейне вообще когда-нибудь видел), но достаточно, чтобы не просто не паниковать, но еще и позаботиться о ближнем.

Линетт нужна как свидетель? Несомненно. Как ниточка, протянувшаяся к источнику ценной информации. Как возможность раскрыть дело контрабанды в Меропид, и еще что-то гораздо более зловещее. Совершенно ясно, что такими контактами следует дорожить, пока они имеют непосредственную ценность... но в картину мира Линетт совершенно не желало укладываться, что посторонний, по сути, человек, отнесся к ней вот так, как к другу или родне, как к потерянному ребенку, пытаясь отвлечь на сладкое и катая на аквабусе. И даже если время, разношерстная семья и несколько редких знакомств обтесали острые углы и отучили дыбить шерсть, съеживаясь от протянутой руки, посторонних людей она все же привыкла сторониться. Посторонние люди означали опасность и неискренность.

Но попытки рационализировать происходящее натыкались на простой факт - Линетт и сама не пока никуда не сбежала. Она послушно и тихо сидела рядом, жевала кремовое кольцо, слушала плеск воды, смотрела на город и Теа. И, иногда, на Эпиклез, лишний раз желая убедиться, что толпа все еще там, а шатры не начали полыхать.

Все было тихо. Аквабус плавно рассекал воду с мягким, успокаивающим шелестом. Где-то под линией подала голос вечерняя птица. Все случившееся осталось далеко внизу, на замшелых камнях и ржавом настиле Флев Сандр.

Над ответом пришлось крепко поразмыслить. Да, ведьма - не главная их цель, и вся эта встреча была только и задумана для того, чтобы спихнуть проблему на тех, кто будет заинтересован в ее устранении. Это, по всей видимости, удалось весьма успешно, и сейчас было весьма большим соблазном попросту ткнуть пальцем в шатры и сообщить Теа, что цирк как-то связан с контрабандой. С другой стороны, она слишком хорошо помнила, что происходящее там может быть страшнее и непонятней любых неизвестных субстанций. Сложно не помнить, когда плечо ноет болью от любого резкого движения. И повесить на Теа - как и на жандармов, которые, по ее наводке, могут сунуться в цирк - гигантскую мишень, Линетт не хотела.

Но все же, не смолчала.

- Прозвучит странно, но лучше остерегайтесь зеркал. Уберите их из личных помещений, если они там есть. На... всякий случай.

Свое Линетт, например, неделю назад заперла в чулане.