[indent]Теа видела их собрания всякий раз, когда ей удавалось очутиться на административном этаже крепости в послеобеденное время. Тихие (почти все...), хорошо организованные, примерно себя ведущие, всегда увлечённые какой-то интеллектуальной деятельностью, участники Общества Беретов положительно выделялись на фоне других организованных заключёнными группировок. И когда путь Теа вёл от подъёмников к кабинету, от подъёмников к другим подъёмникам, от подъёмников куда-то ещё... Словом, частенько, но всегда мимолётом она наблюдала за тем, как выглядящие увлечёнными и радостными люди усердно погружались в разную деятельность. От собрания к собраниям Теа могла наблюдать и меловые доски с записями алфавита и счётного ряда, и небольшие полочки с книгами, и даже мольберты... Каждый раз Теа одобрительно кивала, проходя мимо, улыбалась лидеру организации и отмечала про себя неостановимость истинного просвещения и непреклонность людского духа. Ах, вот бы можно было их поддержать!..

[indent]Сегодняшним днём у Теа образовалось чуть больше свободного времени перед скорой встречей с герцогом, и она, наконец, смогла воспользоваться случаем переговорить с руководителем Общества Беретов. Он сам подошёл к Теа, заприметив её интерес к собранию со стороны. Его интеллигентный, воспитанный и сдержанный внешний облик располагал к разговору, и Теа, после обмена любезностями и дежурными вопросами, даже рискнула произнести:

[indent]— Месьё Дужье, мне бы хотелось поддержать ваши начинания.

[indent]— Ну что вы, леди, ваша вера в возможность для нас с подопечными начать новую, куда более достойную жизнь уже олицетворяет всю поддержку со стороны крепости...

[indent]«Надо же, какой скромный и добропорядочный человек!» — искренне восхитилась про себя Теа и, прикрыв глаза, покачала головой, а затем ответила со светлый и скромной улыбкой:

[indent]— Позвольте мне помочь. Я могла бы выделить время и, например, провести урок математики?

[indent]Ведь её уже действительно долго волновал не то что уровень финансовой грамотности среди заключённых, а в целом неспособность банально вести счёт, и нередко из-за этого люди становились жертвами купонных мошенников, наживающихся на честном труде тех, кто не мог считать и следить за своим заработком. А тут представлялась отличнейшая возможность поспособствовать улучшению ситуацию. Но Дужье активно отказывался, размахивая крупными ладонями:

[indent]— Нет-нет-нет, поддержка, которую нам оказывает Его Светлость, уже честь большая, чем заслуживают многие из нас. И шанс начать всё с чистого листа и достойно мы должны оправдать своим собственным трудом, поэтому...

[indent]После такого настаивать было бы попросту невежливо, — хотя и рациональный ум Теа всё ещё противился, явно не понимая, как можно учиться чему-то новому, не имея опыта и информации об этом «чём-то новом». Но спорить она не стала, только легко вздохнула, пожелала удачи во всех начинаниях и попрощалась с Дужье. Участники Общества Беретов, как и ранее, оставались показательно увлечёнными своими делами. Теа тоже ждали дела...

⁂

[indent]Перед тем, как подняться в кабинет герцога, Теа рефлекторно поправила форму. Дежурный берет, даром что украшенный лентой, сидел на непослушных кудрях с частой мыслью о побеге прочь с головы, а потому требовал регулярного внимания. А строгий форменный камзол, — пусть и надетый поверх ажурной блузки с бантом, — должен был олицетворять собой всю порядочность и строгость меропидской дисциплины. И только после, — спустя месяцы адаптации наконец без необходимости подготавливаться морально, — Теа быстро вбежала по лестнице вверх.

[indent]— Добрый день, Ваша Светлость! — она даже помахала папкой в руках, уже свободнее заводя разговор с Ризли, но от книксена всё равно не отказалась, — Как проходит ваш день? Надеюсь, сегодня вас никто не мучал. Вот, поглядите-ка что я вам принесла, чтобы было полегче с оставшейся работой.

[indent]— Удалось застать в порту корабль из Гавани. Из-за карантина их судно ещё нескоро сможет вернуться в Лиюэ, а потому удалось урвать по очень приятной цене! Это очень сильный чай, он должен хорошо тонизировать, к тому же его чайный лист выдержит не одну заварку. Меня угостили на пристани, и мне он показался глубоким и интересным. Полагаю, вам он может понравиться! Только будьте осторожнее с количеством, он куда насыщеннее привычного чёрного чая.

[indent]Говорить о том, что сам сорт чая казался ей невероятно подходящим персоне герцога, Теа не стала.

[indent]— ...и пока закипает вода...

[indent]Теа, наконец, разложила на рабочем столе принесённые ею бумаги. Аккуратно по отсортированным стопочкам, выравненным от уголка к уголку, — слева документы в архив, по центру нуждающиеся в печати и подписи герцога, справа — на обсуждение. Как и всегда, всё по порядку, системно, щепетильно.

[indent]В первую очередь разобрались с тем, что требовало непосредственного вмешательства герцога, в заведомо подготовленной форме с обозначенный проблемой, возможными путями решения и анализом последствий — оставалось только выбрать из маркированного списка что-то более подходящее внутреннему чувству правильного и вернуть, или же, при желании, дополнить или отредактировать решение в принципе. Теа, конечно, старалась облегчить работу герцогу, но не всё могла держать только на себе, а потому выделяла такие вопросы в приоритет. Что же казалось всего остального...

[indent]— Если вы захотите сесть... м-м-м... поудобнее... или прилечь... Осталась только докладная часть.

[indent]Она старалась предлагать такую идею осторожно, не выказывая открытого волнения, и уж точно без какой-либо насмешки. Просто знала, что иногда — нужно, а ей уж точно никак не мешает, слуховой аппарат у Ризли работал в любом положении, иногда даже слишком остро. Сама она, разумеется, осталась стоять. И, раскрыв свою увесистую записную книгу, — под корешком перелился лазурным светом драгоценный камень, — быстро нашла нужную страницу по оставленной закладке. Принялась рассказывать о последних успехах и новостях из секретной верфи. О том, как Журьё сумел увеличить потенциал энергетической выработки пневмусии на целый один процент, о том, что ему сейчас не хватает, о скромном, но верном прогрессе в вопросе усиления конструкции. Отдельно упомянула подготовленный Лурвин список потенциальных точек, где можно раздобыть необходимое оборудование. Вновь поднимался вопрос рабочих контактов с Институтом... И того, как примирить ведущих исследователей. Последний вопрос порой казался страшнее и сложнее, чем весь проект «Вингалет».

[indent]— Это всё, — Теа, наконец, закончила и с гулким хлопком закрыла свою записную книгу, — Ах да!.. По пути сюда я встретила месьё Дужье из Общества Беретов... Очень жаль что он так скромен. Мне бы хотелось им помочь, но он настойчиво отказывался. А ведь такая мелочь!.. Он всегда такой, Ваша Светлость?.. Должно быть, ему очень трудно одному помогать всем этим людям.

Отредактировано Thea de Roze (2023-11-23 19:25:29)

[indent]Теа раскрыла было рот, но вместо слов по делу раздалась лишь мятежная тишина. Внимательно посмотрев на коробку, наполненную прекрасными фруктовыми пирожными, Теа подняла широко распахнутые, горящие удивлением глаза. Это был подарок, который она не ожидала получить, и который совершенно не знала, как принять. Каждый из этих сладких шедевров был искусно украшен свежими ягодами и кусочками фруктов, завораживал своими богатыми цветами и аппетитной формой. Однако вместо обычного восторга, которым она как будто бы должна была поделиться, в глазах Теа отражалось замешательство и некоторая неуверенность. Поджав губы, она тихо уточнила, не отводя немигающего взгляда:

[indent]— Это... мне?..

[indent]Такой щедрый подарок невероятной красоты и ловкого соответствия вкусам вызвал у Теа внутренний конфликт. Её длинные пальцы слегка дрожали, когда она осторожно поднимала крышку коробки, неспособная оторвать взгляд от этого великолепного подарка. Её губы слегка приоткрылись от изумления, а глаза стали ещё больше, когда запах свежих фруктов и сладкого теста начал наполнять комнату. Это было подобно волшебству, которое заставило её на мгновение забыть о своих сомнениях. Но вскоре реальность возвращала её обратно, и она снова находила себя в противоречии.

[indent]Одновременно воспитанная в изящном этикете и воспитавшая себя в строгой дисциплине, теперь она не не могла отказаться от подарка, но вместе с тем безрассудно наслаждаться им было бы неприемлемо. Принятие этого подарка тоже означало бы нарушение её строгого режима питания. Она смотрела на коробку, словно ожидая, что та сама даст ей ответ. Но коробка молчала, и Теа снова ощущала, как нервы начинают играть с ней злую шутку. Измышление, конфликтное реакции, разделилось двумя полями идей — их нужно было упорядочить, оценив последствия. С одной стороны — такой красивый жест со стороны Ризли; с другой — за последнюю пару лент заметно увеличившиеся лекала костюмов...

[indent]Со стороны казалось, что Теа просто отпустила взгляд подальше от коробки, но её выражение лица стало задумчивым, и она слегка укусила нижнюю губу, пытаясь принять решение. Её послужные вьющиеся волосы, обычно доставляющие проблемы, теперь были аккуратно убраны лентой под берет, что позволяло видеть всю гамму эмоций на лице. В голове же Теа в этот момент происходило сложное вычисление системы неравенств со множеством переменных. Наконец, она глубоко вдохнула через нос и вновь подняла взгляд к герцогу. Её губы едва заметно дрогнули перед тем, как Теа начала говорить, благодаря за подарок. Каким бы ни было решение, сейчас от растерянности осталась лишь застигнутая врасплох искренняя и добрая радость.

[indent]— Вы только посмотрите на них, какая же красота. Право, не стоило, Ваша Светлость, сколько хлопот для вас... Ах, но как я могу вам отказать... Пожалуйста, примите мою искреннюю благодарность, — Теа, разумеется, почтительно склонила голову и присела в изящном книксене, как будто бы даже скорее игривом, чем строгом, — Только прошу, помогите мне, договорились? Одной мне точно не справиться. Но по какому поводу?..

[indent]Был повод или нет, Теа знала наверняка, что ей нужно будет хорошенечко постараться, чтобы отработать и заслужить такую щедрую награду.

[indent]Но даже строгая принципиальность Теа не смогла бы не признать всё выверенное совершенство сочетания терпкого, крепкого тёмного чая с сочной фруктовой сладостью. С безмятежностью в блестящем взгляде, теперь она, не скрывая светлой и тёплой радости, наслаждалась плетёной корзинкой с цитрусами, как если бы была ребёнком, дождавшимся, наконец, десерта, — поразительно неуместно для кабинета смотрителя подводной тюрьмы, но, кажется, при прочих равных — так естественно.

[indent]— Месьё Дужье делает так много для крепости, очень хотелось бы его поддержать, — восхитилась Теа перед последним глотком чая, а уже после тихого звона фарфора добавила голосом разума: — Но это правда, столько всего сейчас держится лишь на его одном энтузиазме. И при всём уважении к его труду, невозможно спрогнозировать, чем это сулит Обществу Беретов в будущем.

[indent]Последним моментом Теа насладилась чаепитием, даже зажмурилась от удовольствия: такой-то замечательный чай, такие-то чудесные пирожные, настоящий праздник. Но Ризли прав, стоило бы и поторопиться, если они планировали застать собрание общества на административном этаже перед тем, как те бы разошлись. Ей самой потребовалось несколько минут: помочь собрать посуду, оправить одежду, привести в порядок бумаги... А затем — выработанная за этот год привычка, долгий и внимательный изучающий взгляд поверх облика Его Светлости, чтобы убедиться во... всяком.

[indent]— Один момент, — Теа вздохнула, скорее шутливо, чем всерьёз сокрушаясь, — Ваш галстук.

[indent]Мышечная память, вдруг пробудившаяся из скопившегося в грудь чайного тепла, уютная домашняя привычка из забытых времён словно подталкивала её поднять руки и выровнять, подтянуть узел самой, но ладонь Теа так и замерла у пояса, как будто бы приняла элегантную позу, а не предприняла попытку совершить нечто неуместное и лихое. Да и справедливости ради... Не дотянулась бы.

[indent]Де-юре невозможно оказывать помощь и быть беспомощной в одной и той же ситуации. И хотя эти свойства в своей природе не противоположны, они взаимоисключающи в контексте контроля над этой самой ситуацией.

[indent]Де-факто Теа, вопреки собственным позывам и реакциям, теперь полагалась на исключительную способность сжать внутри грудной клетки комок панических импульсов, учащающих ритм сердца и вызывающих неловкую дрожь в руках. Абсолютный рефлекс в укрытии взгляда, неспособного вдруг сфокусироваться на самом близком объекте, — неожиданно близком, обезоруживающе близком. Возмущение неуместно: условия ровно такие, какие и были как будто бы запрошены. Кто же знал, что это окажется так... Так... Так. Словарный запас закономерно теряется, остаётся лишь унимать тремор и поправлять узел галстука и его плотную ленту по своим чутким до миллиметровой аккуратности требованиям. Дольше нужного, быстрее возможного.

[indent]«Скрепя сердце», так обычно изъясняют люди.

[indent]— Вот теперь всё в порядке, — с отведённой за ухо прядью Теа увела и свой взгляд. Опять.

⁂

[indent]Лёгкое чувство дежа вю: как будто бы в родной альма-матер идёт с уважаемым научным руководителем мимо толпы студентов, и все живые обсуждения и кофейные темы вдруг пресекаются. Вид идеальный, к форме не придраться, но содержимое отдаёт чем-то... недосягаемым. Интуиция подсказывает: присмотрись, прислушайся.

[indent]Теа тем и занялась. Осталась позади Ризли, на ногах, так лучше видно; только сделала реверанс, даром что уже здоровались с Дужье. В разговор герцога не вмешивалась, раз не спрашивали, зато увлеклась интересной головоломкой. Как будто бы игра на внимательность: найди десять отличий между текущей картинкой и той, что видела ранее. Между текущей картинкой и реальной человеческой, ведь люди в милых беретах больше походили на игроков в морские фигуры. Стоит только заволноваться, — не морю, но чему-то такому же прибойному и сильному, — как замирают.

[indent]Девушка у тележки с книжками так и не перевернула страницу, хотя смотрит в книгу уже не первую пару минут. На одной странице книги такого формата печатается как правило около пятидесяти строк, по пятьдесят пять символов в каждой. Это более двух с половиной тысяч знаков или приблизительно пятьсот двадцать одно слова — при условии, что средняя длина фонтэйнского слова составляет пять целых и двадцать две сотые символа. То есть пятьдесят предложений со средней длиной предложения десять и тридцать восемь сотых слова. Обычный человек тратит на чтение такой страницы около минуты. Даже если предположить, что в книге сложный материал, а девушка откровенно не может сфокусироваться на странице, — морщины на лбу, опущенные брови, поджатые губы, подушечки пальцев в давлении сминают бумагу... — всё равно медленно.

[indent]Разумеется, за всё время разговора эта несчастная девушка так и не перевернёт страницы.

[indent]Мужчина у меловой доски сидит в напряжённой позе: он сутул, плечи вывернуты вперёд, пальцы, сжимающие мел, откровенно краснее бледной ладони. Отсюда скрежета почти неслышно, только если совсем прислушаться, в паузах между словами Ризли и Дужье едва долетает колкий для музыкального слуха треск мела о доску. Точка, в которой мужчина поставил мелок, крошит навершие, но символы дальше не вырисовываются, только эта дрожащая точка. Не запятая, не следующая цифра в записи. Счёт столбиком совсем прост, но даже вспомнив предыстории многих учеников здесь и накинув к тому, что за момент считается в уме, добрую пару минут, всё равно не сходится. Делить на единицу проще всего, запиши ту же самую цифру, на которую смотришь сейчас, перейди к следующему разряду.

[indent]Разумеется, за всё время разговора этот несчастный мужчина так и не запишет ни числа.

[indent]Пара за столиком молчит над чашками чая. Ощущается на особенном контрасте с тем чаепитием, которое было у Теа недавно. Она не видит ни приятного ожидания в поддувании на жар, чтобы скорее попробовать чай, ни в целом интереса к собственным чашкам. Они держат руки на них, цепляются за ручки, больше не за что, словно совсем не горячо. Не смотрят ни друг на друга, ни на сервиз на столе, только изредка бросают украдкой пугливые взгляды в сторону беседующих Ризли и Дужье. Конечно, при герцоге многим становится не по себе, уж Теа это знает, но как-то совсем горьким и тягостным ей кажется это чаепитие. Нарезанный кекс на столе стоит нетронутым, аккуратно разложен, порезан словно для витрины, а не застолья, и ни кусочка на блюдцах гостей.

[indent]Разумеется, за всё время разговора эта несчастная пара так и не сделает ни глотка чая.

⁂

[indent]По крайней мере с Дужье они попрощались как с настоящим человеком. Теа и сама вдруг стала нахмуренная, собранная внутрь себя, и на закономерный вопрос Ризли она ответила с задержкой, смахнув сосредоточенное чувство странного, опасного с коротким и тихим выдохом.

[indent]— Невежливы не больше обычного, — она постаралась улыбнуться, но ускользающий взгляд выдавал отсутствие шутливого настроения, — Скажите, вам не показалось это собрание... странным?

[indent]Теа прижала к губам костяшки покрытых перчатками пальцев, взяв момент перед тем, как пояснить свой вопрос.

[indent]— Не сам месьё Дужье. Не скажу, что он был смущён вашим присутствием больше, чем кто-либо обычно. Но все остальные как будто бы боялись даже шевельнуться или пискнуть. Я бы предположила, что это вы оказываете на них такой эффект, но...

[indent]Но почему-то не сходилось, даже если логика говорила о том, что между тем, как встречала начиналась, и тем, как она заканчивалась, была лишь одна новая переменная — сам герцог. Возможно, не сходилось из-за того, что Теа могла отследить, куда обращались быстрые пугливые взгляды: не к тому же человеку, на которого смотрела она сама. Рациональному объяснению это не поддавалось, а объявлять герцогу, что не смотреть на него — это странно... Вот уж кому было бы говорить при таком о странностях.

[indent]— ...забудьте. Наверное, я вообразила нечто большее, чем просто смущение.

[indent]Теа нахмурилась и опустила лицо. Аргументировать свою тревожность она не могла, а, значит, не стоило просто так обвинять людей. Она-то знала, как легко неосторожные слова могли ломать судьбы, — особенно здесь, в Меропиде.

Отредактировано Thea de Roze (2023-12-04 21:45:14)

[indent]Теа ответила на удивление ясно и спокойно, подняв взгляд к герцогу. В её высоком и намеренно приглушённом голосе звучали одновременно и необъяснимая уверенность, и некоторая растроганность:

[indent]— Не волнуйтесь, отказ или незаинтересованность меня не обидят. Даже если они не буду заниматься и не примут мою помощь, ничего страшного не случится. Но если вдруг что-то пойдёт не так, я сразу же дам вам знать, хорошо?

[indent]Всё-таки что они, группа заключённых, могли сделать здесь, в Меропиде, где всё всегда в установленном герцогом порядке?..

⁂

[indent]Дужье согласился, к удивлению Теа. И хотя по нему было видно, что делает он это нехотя, его тон оставался предельно вежливым и дружелюбным, и в ощутимой натянутости происходящего Теа могла лишь почувствовать себя чуть пристыженной за навязчивость.

[indent]К занятию присоединилось несколько участников Общества Беретов. Они казались растерянными и даже немного напуганными, поэтому Теа поспешила их утешить и подбодрить, заверив, что математика вовсе не так страшна, если с ней познакомиться поближе. Пока её взрослые ученики устраивались с тетрадями на стульях кругом, она сама встала возле меловой доски и начала занятие. Путешествие в мир чисел начался с самого простого: со знакомства с цифрами, со счётным рядом, с простейшими операциями. Теа старалась объяснять подробно и доступно, формулируя математические действия простым языком, однако напряжение так никуда и не уходило.

⁂

[indent]— ...таким образом получается отрицательное число — это число меньше нуля.

[indent]— Но ведь ноль — это ничто?

[indent]— Верно.

[indent]— Как может быть меньше, чем ничто?

[indent]— Рассмотрим на бытовой ситуации. Положим, у вас есть десять купонов. Это положительное число. В обед вы отдаёте их за дополнительную мягкую булочку к чаю. Это ноль. Понимаете?

[indent]— Кажется, да...

[indent]— Допустим, на ужин вам так же захотелось мягкую булочку, но купонов у вас уже нет. Ноль. Однако месьё Дужье любезно занимает вам десять купонов. Теперь вы должны ему.

[indent]Теа не сразу заметила, как формулировка повлияла на её учеников. Она не поняла, почему вдруг они стали оглядываться, почему вдруг потяжелел их взгляд. В тот момент ей показалось, что им просто нелегко даётся тема, поэтому она заключила:

[indent]— Это и есть отрицательное число. У вас нет купонов, а когда они появятся, первоочерёдно вам потребуется вернуть их месьё Дужье, так что первых десяти купонов, которые вы заработаете на следующий день, у вас как будто бы заведомо нет. Когда вы отдадите их, у вас снова будет ноль. И уже затем вы сможете уйти в плюс. Так понятнее?..

[indent]С очевидной задержкой люди закивали. Теа теперь уже приметила, что кто-то на этих словах смотрел себе под ноги, а кто-то заламывал пальцы. Неужели концепция купонных долгов так тяжела для заключённых? Хотя это было неудивительно, иначе такой потребности в умении вести подсчёты попросту не было бы.

[indent]— Давайте сделаем перерыв, хорошо? А затем с новыми силами вернёмся к сложению и вычитанию.

[indent]С улыбкой Теа отложила мелок в сторону и отошла, чтобы размять ноги. Без форменного берета на голове её волосы чувствовали себя сегодня особенно свободно и непослушно, а потому всё занятие норовили залезть в глаза. Коварные кудри выпадали из-за уха, щекотали нос, и Теа постоянно приходилось поправлять причёску. Это не осталось незамеченный: к ней, осторожничая и явно смущаясь, подошла очень робкая девушка и протянула что-то в откровенно трясущихся руках.

[indent]— Вот, возьмите, пожалуйста, — она даже взгляда не поднимала.

[indent]Теа увидела в её руках заколку. Бантик на булавке казался очаровательным, но, что самое главное, таким уместным и нужным...

[indent]— Ох, ну что вы, как я могу принять...

[indent]— Я н-н-настаиваю... — почему-то девушка была, несмотря на решительные намерения, сама по себе как будто бы очень встревоженной.

[indent]Присмотревшись, Теа заметила, что заколка эта явно ручной работы, и теперь жест девушки показался ей настолько любезным и красивым, что отказаться она уже никак не могла. Она осторожно взяла бантик в руки и благодарно поклонилась девушке.

[indent]— Благодарю, вы меня выручили. Как видите, сегодня это гнездо особенно разбойно. И это посреди Меропида!..

[indent]Она надеялась, что такая шутка хотя бы немного расслабит напряжённую атмосферу, но вышло, кажется, наоборот. Из-за упоминания названия крепости девушка словно взволновалась ещё больше и чуть ли не сбежала. Она так торопилась удалиться, что у Теа даже не было возможности уточнить, всё ли было понятно в уроке и не нужно ли что-то повторить. Оставалось только одно: приструнить этот завитки хаоса на её голове...

[indent]Мягкий свет от тусклой лампы освещал лицо Теа, сосредоточенно смотревшей на маленькую заколку в своих руках. Глубоко вдохнув, она медленно подняла заколку к своим густым, вьющимся волосам, готовая закрепить их у края лица. Ей казалось, что она была осторожной, но неожиданно острая для заколки игла пронзила её кожу. Теа вздрогнула, но не выпустила из рук заколку. От внезапной, почему-то особенно проникающе колкой боли, вдруг начало учащаться дыхание.

[indent]Но это было не просто уколом. Сквозь тонкую кожу, проникая глубже в тело, распространялось что-то тёмное и холодное. Это было подобно чёрному яду, который медленно просачивался через её вены, заполняя все уголки её тела. Она почувствовала, как её кожа стала более тонкой, а сердце начало биться быстрее. Теа безвольно опустила руку, которой держала до этого заколку. Она почувствовала, как её колени подкашиваются, и она поспешила сесть на стул, прислонившись к его спинке. Её дыхание стало неровным, а глаза расширились словно от фантомного чувства страха и отчаяния.

[indent]Она попыталась подняться, но тяжёлый чёрный яд продолжал своё путешествие по телу, вызывая у неё чувство холода и чистого, острого испуга. Она сжала руку сильнее, ощущая как холод начинает проникать в её пальцы, вызывая паралич. Её тело было сковано, а взгляд продолжал скользить по комнате, ища помощи, но всё, что она видела, это тусклый свет лампы, освещающий её вдруг такой одинокий и отстранённый силуэт.

[indent]Теа ощутила, как невыносимая тяжесть отчаяния начинают поглощать её подобно хладимому густому омуту. Она сжала руку ещё сильнее, в последней попытке противостоять этому чёрному яду, но всё, что она смогла сделать, это лишь слабо вздрогнуть. Её тело сжалось на стуле беспомощно, глаза были широко открыты, а волосы упали на лицо, лишь подчёркивая уязвимость.

[indent]Как будто бы совсем вдали, вне досягаемости, раздался голос Дужье:

[indent]— Кажется, леди де Роз плохо себя чувствует. Я отведу её в лазарет...

[indent]Чужие руки на плечах ощущались тяжёлыми, обволакивающими тенями, и вместо голоса Дужье Теа отчётливо слышала другой, сильный, властный, непроницаемо беспристрастный и объявляющий приговор, раз за разом повторяя его, пока слова эти не обратились гремучими змеями, не расползлись кругом, взвиваясь, не стали выгибаться на листе бумаги, — откуда он в руках?.. — складываясь в слова такие же безучастные, как у судьи, информирующие о кончине без капли соучастия. Затем все змеи изогнулись вверх, и в вибрациях их длинных языков Теа отчётливо слышала лишь одно обвинение, единственно справедливое.

Это её вина.

[indent]Дужье действительно увёл Теа, но не в лазарет. Он и его люди позднее утверждали, что урок до конца не был проведён: леди де Роз почувствовала себя плохо и удалилась к себе, от помощи и сопровождения к врачу настойчиво отказалась.

⁂

[indent]В потерянном крыле крепости, там, где стены утолщаются до непредставимых масштабов, начинается подземелье. Это место, где тьма воплотилась в материю, и где каждый шорох и каждое движение воздуха пронизаны непонятною тревогой. Время замирает в обманчивой тишине. Буйные водоросли, покрытые серебристым налётом, прорастают вокруг крепких металлических зубцов, словно ядовитые змеи, охраняющие свою территорию. Рыбьи скелеты, с пронзительно яркими огнями в пустых глазницах, дрожащими от нарастающего давления ужаса, сторонятся этого места, пока плывут под высоким потолком, словно зная о тех мрачных тайнах, которые хранит в своих недрах это подземелье. Сверху свисают ржавые цепи, облепленными бурыми моллюсками, набухшими от соли и крови морскими звёздами. Тишина прерывается в тот момент, когда с колокольным звоном ударяются друг о друга эти цепи. По ком они звонят?..

[indent]Подземелье представляет собой лабиринт. Каждый поворот, каждый коридор, каждый туннель ведёт в новую тьму, в новую неизвестность. Здесь нет ни единого источника света, и только прикосновение к стенам, покрытым влагой и лишайником, указывает путь. Воздух здесь плотный, тяжёлый и влажный, словно дыхание спящего монстра. Вдоль коридоров подземелья расположены темницы. Они спрятаны в нишах стен, укрыты за массивными железными решетками. Цепи, свисающие с потолка, скрипят при каждом движении воздуха, словно поддаваясь вечной коррозии времени. Внутри клеток — тишина и покой, с усилием навязанное желание наказания. Но это не покой мирных снов, это покой, который высекается в теле болью обсидиановой остроты, как сладкое принятие грешности и несовершенства плоти и духа, как перемирие с невозможностью повлиять на ход времени, а оттого — добровольное заключение в этой раковине наутилуса забытых дней из ржавого металла. Тут и там разбросаны инструменты пыток, ржавые от крови и времени. В этих комнатах, как ни странно, витает запах глубоководного страха, — смрад плоти, распуганный жестокостью, солью и песком вымыт прочь.

[indent]Теа лежала в одной из клеток, — волосы разбросаны вокруг головы на влажном холодном полу, и только крохотная заколочка держит пряди дальше от лица, чтобы воздух, тяжёлый, сырой, металлический, касался растерявших румянец щёк такими заботливыми пробирающими руками стыда. Всепоглощающая тьма обволакивала сырую, холодную темницу. Не было источников света, лишь изредка проникающий сквозь запертые металлические двери свет от светильников в соседнем зале рисовал призрачные тени на стенах, украшенных влажными мхами. Как никогда хрупкое тело было скручено в бесформенный клубок, словно Теа пыталась укрыться от неумолимого холода, пронизывающего её до костей.

[indent]Она лежала неподвижно, как будто была частью самой темницы, статуей, вырезанной из коралла и забытой здесь вечность назад. Её одежда, вымокшая, была потускневшей и истонченной, разорванной в нескольких местах, плотно прилегающей к бледной коже. Лицо Теа было обращено к полу, лишь слегка приоткрытые губы в ней живое существо, когда та рвано выдыхала с короткой судорогой в теле. Слёзы, которые когда-то текли по её лицу, давно высохли, оставив лишь солоноватые следы на веснушчатых щеках. Зелёные глаза были закрыты, в мире не было места для реальности, Теа словно ушла в себя, исключив все ощущения и впечатления, которые могли причинить ей боль.

[indent]Вокруг царило мертвенное молчание, лишь иногда нарушаемое каплями воды, стекавшими с потолка на холодный пол. Звуки эти были такими глухими и недолгими, что напоминали биение замерзающего сердца. Сырость в воздухе была настолько густой, что Теа могла почувствовать её вкус, когда вдыхала воздух. Тяжесть и давящая тоска наполняли помещение, они проникали в каждый уголок темницы, в каждую трещину в стене, в каждое волокно тяжёлой от влаги одежды. Это была тяжесть отчаяния и безысходности, которые были такой же неотъемлемой частью этой темницы, как и сырость, холод и тьма.

[indent]Теа лежала там, в темноте, в полном забвении, не реагируя на окружающий мир. Она погрузилась в себя, словно пытаясь отстраниться от жестокости внешнего мира. В её мире не было места для страха, для боли, для отчаяния, для ошибок и груза ответственности. Внутри неё была лишь пустота, бесконечная и глубокая, поглощающая все эмоции и ощущения. Ничего страшного, если она останется здесь, даже наоборот: от беспомощности её, бесполезности так больше никто не пострадает. Не будет образ отца преследовать по пятам, напоминая о том, как важно быть внимательной в бумагах и словах, как легко сломать по неосторожности чужую жизнь. Не будут дух матери ночами проникать под одеяло морозящим дуновением, чтобы напомнить наверняка, как легко прервать чужое дыхание своим безразличие и невмешательством. Здесь она не сможет сорвать строительство корабля недостаточным усердием, подставить герцога наивной глупостью или навредить всей крепости нехваткой ума. Здесь ей самое место.

[indent]Тёмная вода закрывается над Теа густой, липкой пеленой стыда. Она пытается подняться к поверхности, но чёрная жидкость, словно живая, сжимает её, тянет вниз, обхватывая лодыжки костлявыми пальцами худого, малодушного и честолюбивого бича. Каждый её вздох превращается в глухую муку, ведь вместо воздуха в лёгкие хлынул леденящий кумар самого подлого из предательств — веры своей своими же руками.

[indent]Теа, может, и пытается звать на помощь, но её голос тонет в беззвучии подводного мира — под-водного, не того, привычного, облачённого в сталь и труд, а глубокого и бескрайнего, без границ-этажей и шестерёнок всех правил, без понятного и смыслового, без единой капли о чувстве контроля. Теа остаётся одна со своими демонами, которые подстерегают её в этой чёрной бездне. Они шепчут ей о тех грехах, что она так и не смогла простить себе, о предательствах, облачая в пророческое сукно прегрешения каждую ошибку, каждый упущенный шанс, — но под водой судей нет, зачем, толщ воды надёжнее сдавливает грудь и выбивает все оправдания из лёгких.

[indent]Внутренняя борьба становится всё ожесточённее по мере того, как распалённое стыдом тело начинает жарить болезнью. Теа пытается отогнать от себя сквозящие, брезжащие тени, но они кажутся непобедимыми. Страх, что она никогда не сможет избавиться от чувства вины, что она навсегда останется пленницей своих ошибок, разъедает её изнутри. На утро нужно быть львом, но выходило только лишь розой, — бесполезной, что и цветок, скоротечной, быстроспелой, опадавшей при первом же несезоне и провале.

[indent]Теа вспоминает лицо того, кто когда-то был для неё призмой, что преломляла весь свет и направляла по нужным лучам. Она отчётливо понимает, что предала его, предала свои обещания, и вот теперь эта призма вся испещрена, исколота и помутнела. Забыла про подводные коэффициенты, простые оптические законы, про плотность воды и уравнения проникновения света, — какова же тупица.

[indent]Внезапно, в глубине этой мрачной пучины, Теа вдруг не видит никакого мерцания. Никакого тусклого света, который мог бы казаться невероятно ярким на фоне всепоглощающей тьмы. Ей бы, может, и захотелось к нему приблизиться, но вода становится разве что всё более тягучей, словно все мрачные нерешённые задачи, которые не давали ей двигаться вперёд. Пучина манит её, обещая избавление и покой. Сдаться так просто.

[indent]Чуда не происходит, — в Меропиде так не устроено, чтобы вдруг всё решалось само собой, а на труд усердный глубокий, самый сложный (над собой) никаких сил моральных. Только голос на фоне, звонче лязга проржавевших цепей, сильнее хвата измученного сова...

[indent]Всё закончится: звучит ещё раз, на десять чужих голосов и лишь один условно знакомый. Знакомый ли? В прямом смысле да, она его знает и может разобрать на оттенки, за год научилась и на полутона, как будто бы снова занималась сольфеджио. Где-то осторожность гармоничным аккордом встраивается в основной минор; шутливый мажор там, где позиция требует сгладить углы. Какие углы?.. Прямые, острые? Углы чего?.. Задача со звёздочкой на музыкальную гармонию геометрической формы Его Светлости... Не решить.

[indent]Подождите, Его Светлость?.. Откуда? Как? Тут же сов!

[indent]— ...не кончилось... — заключает Теа, наконец, вслух со всей возможной серьёзной невменяемостью, и её голос, скользкий, утекающий прочь, застревает между её руками и полом, — ...сов... Дужье... там... люди... пытки... скорее... я догоню...

[indent]Там — далее по коридору, откуда то и дело разносится удар молота о наковальню. Молота чужого нарциссического безумия — о наковальню податливой разъеденной воли людского бессилия перед своим нутром. В грохоте кузнечном не только звуки металла, гулкие, жёсткие, но ещё и жестокие плотские, от редкого выкрика, оборванно долетающего через не один поворот в лабиринте подземелья, от хлёсткого удара, от эха отделённых голосов.

[indent]Теа, возможно, и пытается встать, но тело, слабое и пока ещё не завершённое в своей физической форме, с трудом возвращается из пучин. Не было ни чуда, ни волшебного выныривания прочь от своих безобразных менж, а оттого сознание не помещает за пазуху, всё ещё растекается холодными каплями пота с вкраплением яд по металлическим плитам. За ажурным воротом белая от болезни шея вытягивается, но взгляд, дрожащий и рассеянный, едва находит картинки перед собой.

[indent]Всё неисчислимое по-прежнему плывёт, а язык заплетается. Стойкий отравляющий сон закончился; нестойкая отравленная реальность ничуть не приветливее для тягостной слабости. Теа едва-едва поднимается, руки дрожит, но нельзя упасть ещё ниже перед герцогом, — хотя, казалось бы, куда... На выбеленных жудой щеках налитый отравленным видом совсем нездоровый румянец; это же пылкая, чумная краснота в глазах, и взгляд, дрожащий, ищет чужой уверенности, потому что нужно цепляться за что-то.

[indent]— ...нельзя терять время... — слова путано улетают прочь с губ и повисают в холодном эхо несвязным логосом, — ...его даже не просчитать... Нужно остановить... Дужье...

[indent]На «месьё» в уравнении места не находится.

[indent]Первым было: «Но Его Светлость!». Затем: «Там люди!». Уже потом: «Моя книга!». Только напоследок: «...и мой Глаз Бога!».

[indent]Но сопротивление было бесполезно; со всей форсирующей заботой Люка Теа сдаётся и прекращает жалкие попытки сколько даже не вырваться, а хотя бы выказать недовольство. То и дело оглядываясь, она позволяет увести себя прочь из подземелья. По мере того, как они поднимаются на этажи выше, в пространстве вокруг, — а следом и в лёгких, — появляется воздух. С тяжелеющей в конечностях истомой кровь вновь разгоняется в теле, а суетливая мысль выбирается совестливо из подсознания. Неудача. Система уравнений решения не имеет.

⁂

[indent]Одни стражи сопровождали длинные, шатающиеся тени заключённых. Они плыли по извилистой, сложной системе коридоров Меропида. Другие осторожно транспортировали носилки, на которых лежали истощённые болезнью тела. Стены лазарета, обшитые плотными листами металла, казались прибежищем спокойствия среди хаоса, но за тяжёлыми дверьми царила суматоха. Медсёстры в белоснежных фартуках, украшенных крестами и сердцами, суетились меж кроватей, разнося склянки с зельями и компрессы, впитавшие в себя эссенцию лечебных трав.

[indent]Как только люди с носилками переступали порог лазарета, мелюзины тут же подбегали, помогали осторожно перекладывать больных на постели, устланные белоснежными простынями, и принимались за свою тяжёлую, методичную работу без права на промедление, сомнение и испуг. В воздухе витали ароматы спирта и мирры, которые смешивались с запахом свежего льняного полотна, впитывающего кровь и пот. Свет ламп, наполненных тёплой Усией, омывал комнату мягким и успокаивающим сиянием.

[indent]Среди прочих медсестёр, разумеется, выделалась одна особенная —  Сигевин, чьи руки, как говорили, могли исцелить любого в этой крепости. Она опускала крохотные ладони на лбы, прощупывала запястья, вслушивалась в сердца, а затем точно выписывала микстуры и уход — лечебные капли живительной энергии падали на израненные тела, заживляя места уколов, промывая царапины, возвращая силу. Подобно капитану корабля во время шторма, она успевала раздавать указания медсёстрам, подключать к работе освободившихся стражников и вместе с этим заботиться о больных.

[indent]В этот раз, когда двери лазарета распахнулись, чтобы впустить новую партию больных, взгляд Сигевин встретился со взглядом другой сотрудницы крепости, чьё лицо не выражало ничего, кроме отчаянной тревоги. Сигевин только лишь кивнула Теа, словно передавая часть своей невидимой силы, и та, казалось, пусть едва, но выдохнула.

⁂

[indent]Сну Теа не сдалась. Хотя бы покою уступила нехотя. Она приняла лекарство. Она немного полежала. Села в постели, подмяла подушку и обняла, чтобы, частично спрятав лицо, наблюдать за происходящим в лазарете, не мешаясь медсёстрам. Она ни на секунду не могла закрыть своих глаз, словно там, под веками, ещё оставалась чёрная, тягучая субстанция, способная утопить жалкую иллюзию безопасности в тот же самый миг, как хоть капля попадёт на радужку дрожащего глаза. Моргала до слёз редко, с подкожным чувством, что миг тьмы — и мир кругом вновь рухнет в жуткое подсознательное подполье реальности.

[indent]Когда обильное питьё и тепло привели её в чувство, а тело не покидали лишь чувства разочарования в себе и периодической тошноты, Теа всё-таки поднялась на ноги. Она допытывала мелюзин — с чем помочь, что делать, а на все строжайшие рекомендации вернуться назад в постель уверяла, что чувствует себя много лучше, а уж приуроченная к какой-либо пользе точно мигом будет полностью восстановлена. В конце концов Сигевин уступила, но, разумеется, со своим умыслом, иначе не быть ей старшей сестрой: она, повторно осмотрев Теа, решила разрешить ей помочь с заполнением бумаг. Сигевин ясно понимала теперь природу недуга в Меропиде и самые страшные из его последствий, а потому рассудила, что за кабинетной работой болезная сможет отвлечься от тревоги, успокоиться, а уж под присмотром медсестёр ничего теперь не случится. Главное — пить побольше горячей воды...

[indent]Как сторговались — Теа осталась в постели, даром что с бумагами и карандашом. По-настоящему ответственного ей не поручили, но инвентарные расчёты заполнить дали вместе со всеми выписанными за неспокойный вечер рецептами. Так Теа и застал Ризли: та не сразу не заметила появление посетителя, слишком сфокусированная на закреплённом на планшете листе бумаги перед собой. Поэтому, когда она подняла взгляд, её как никогда бледное лицо казалось растерянным, и лишь через чуть неловкую паузу Теа отреагировала, отобразив у себя в голове то, что произнёс Ризли.

[indent] — Хвала Архонту, — выдохнула она и прижала ладонь с карандашом к тяжёлой от смутного сердца груди.

[indent]Ещё некоторое время она молчала, обдумывая подходящие слова. В этот момента она отвела взгляд, чтобы не столкнуть свою тревогу с беспокойством Ризли, — ни к чему хорошему и понятливому это привести никак не могло. Теа даже отложила планшет в сторону и положила ладони, сцепленные, на одеяло, и произнесла тихо, но на удивление спокойным и рассудительным тоном:

[indent]— Знаете, я и сама думала извиняться перед вами. Но затем я начала рассчитывать, что вы можете ответить, вопреки моим собственным сомнениям. Если я правильно полагаю, самым тяжёлым сейчас является вопрос «Что можно было сделать лучше или иначе, чтобы этого не допустить?»

[indent]Теа выдержала небольшую паузу, достаточную для того, чтобы, наконец, закрыть глаза, покрасневшие и опухшие. Долгожданный покой в темноте, статичной, пустой, условной — нужной, чтобы отдохнуть мыслям и взгляду.

[indent]— Дужье частично прав: в ваших руках сосредотачиваются все ресурсы и информация крепости, и помимо того, что это огромная ответственность, это ещё и источник огромных возможностей. Но он катастрофически недальновиден и узколоб в том, как этими возможностями распорядиться.

[indent]Последние слова Теа, нахмуренная, произнесла так возмущённо, а затем с наивно обиженной злобой сжала в ладонях одеяло и даже стукнула кулаками о свои ноги. Сердитая, она тяжело вздохнула, но продолжила уже собраннее:

[indent]— Ваша власть, помимо всего прочего, открывает возможности для других людей, а так же является источником вдохновения. Я выбрала вмешаться в дела этой группы по вашему примеру, хотя бездействие, очевидно, было проще и безопаснее. Жалею ли я о своём выборе? Нет. Откажусь ли я от следующей возможности принести пользу? Нет. Буду ли я бдительнее в следующий раз? Я постараюсь.

[indent]Она сделала то, что делала лучше всего: непонятный, необъятный поток собственных чувств и переживаний, слов и таких же неясных эмоций герцога, всё это разложила на воображаемой доске перед собой, отсортировала, привела в порядок, расписала в разные системы переменных и логически соединила между собой причинно-следственной связью сквозь события. Общее информационное поле и логика помогали выражать её собственные переживания, но, что самое главное, принять и оправдать другие, дать им смысл и доступный ответ. Система уравнений, наконец, была решена.

[indent]— Поэтому я не приму ваших извинений, потому что в них нет никакой необходимости. Надеюсь, вы позволите мне такую наглость, — Теа, наконец, обернулась на Ризли и виновато улыбнулась.