Снова кошмар, снова один и тот же сюжет: странное место без пола, без потолка. Из осязаемого лишь клубы ни то дыма, ни то тумана такого тяжелого, что трудно вдохнуть. А потом он начинает сгущаться, сильно-сильно, прямо в легких, где-то изнутри. И двигаться, елозить меж ребер словно завязываясь в узел. Туман превращается в настоящую черную чешую с тусклым блеском, будто бы оставленным от грязи. Узел стискивает Олежу все сильнее, заставляя его сесть, искать руками что-то, за что можно уцепиться и глубоко вдохнуть. Петли змеиного тела извиваются в пустоте и внутри ребенка, пока не показывается нечто клубящееся вместо головы. На этом моменте Олежа, сам не зная почему, не может остановит крика, крича и в самом кошмаре, и наяву, но уже в теплых руках матери, которая шепчет слова утешения.

На этот раз юный Уайльд не кричит, стискивая зубы до скрипа, потому что больше не хочет будить матушку. С того момента, как кошмар начал постоянно приходить, она переселилась в комнату сына, чтобы в момент пробуждения покрепче прижать к себе испуганного Олежу и утешить хотя бы словами.

Змеиное тело сменяется расписным потолком, клубы дыма — теплым пуховым одеялом. Выдох облегчения невольно вырывается из груди ребенка, когда он видит мать все еще спящей. Отец вместе с ней намучилась искать причину столь внезапно появившихся снов. Олежа, будучи до этого пассивным и спокойным, стал нервным, легко возбудимым, но самое ужасное — он полностью потерял способность спать. Светила науки не могли найти никакой органической причины этого кошмара, лишь констатируя его проявления в виде субфебрилитета, тахикардии и истощения. Седативные препараты неплохо справлялись с тревожностью и засыпанием, но кошмар никуда не уходил, напротив — только становился бесконечно длинным и столь вязким, что вырваться из него еще одной пыткой. Со слезами на глазах маленький Олежа просил не давать эти таблетки, которые словно пытались еще сильнее затянуть его в этот бесконечный кошмар.

Как червячок, он аккуратно извивается под одеялом, стремясь незаметно покинуть кровать. На сегодня для маленького Олежи сон окончен, поскольку, если будет еще несколько подобных сцен, то ему не будет мочи сдержать крика и слез. А матушка должна еще спать, в конце-концов, она ни в чем не виновата.

Пока прислуга спит, Олежа мог прокрасться на кухню и, лавируя на табуретке, приготовить себе чашечку какао. Погреб на ночь закрывался во имя борьбы с кражами и крысами, но маленькому Уайльду удалось уговорить матушку выдать ему отдельный ключ — чтобы ночью аккуратно подъедать припасы. Больному кахексичному сыну отказать женщина не смогла. В конце концов, Олежа был не из тех, кто объедался сладостями до момента, когда начинала проявляться аллергическая крапивница.

Путь Уайльда-младшего всего пролегал через один общий коридор, соединяющий все комнаты этого крыла. Дальше он кончался крепкой дубовой дверью, которую нужно было отворять всей массой своего тела, затем — лестница с высокими ступенькам. По ним Олежа крадется тихонько как мышь со второго на первый этаж. В темноте особняка ребенок уже по памяти находил нужную дверь с противоположной стороны, за которой таится еще один коридор, ведущей к заветной кухне.

Но проблемы начались уже на этапе первого коридора. Пол начал словно куда-то наклоняться настоящими волнами то вперед, то назад, заставив Олега испуганно ойкнуть и облокотиться об стену. Коридор начал буквально извиваться и кружится, словно он какая-то пляшущая веревка. Или змея, извивающаяся в своем кошмарном танце.

У Олежи холодеют руки, как только в его голову приходят мысли о змее. Чудовище появилось только во снах, оно не могла прокрасться в реальный мир. Кошмары не могут быть настоящими, ведь на то они и приходят исключительно во снах. Может, Олежа уснул, сам того не заметив? Но сценарий развивался по-другому, не так, как раньше.

Уайльд бежит обратно — в свою комнату, ведь там осталась матушка. Ее надо разбудить, чтобы спасти от этого чудовища и срочно вытаскивать из семейной летней резиденции.

Олежа бежит, спотыкаясь и падая каждый раз о новую волну ожившего пола. Бежит долго, пока не понимает, что у коридора почему-то нет конца и нет дверей. Он облокачивается на стену, чтобы перевести дух, но мгновенно с отвращением отряхивает рукав своей пижамы. Стены также покрылись жижей, которая от контакта с ребенком начала вибрировать и разлетаться на блестящие капли.

Ни выхода, ни дверей — неужели это конец? Чудовищная змея не начала душить Олежу изнутри, что могло бы знаменовать конец кошмара. Этот новый сценарий до чертиков пугал ребенка, но страху быстро уступило совершенно новое для маленького Уайльда чувство. Злость.

В чем он виноват, что его терзает воображаемое чудовище? Уайльд-младший считает себя примерным ребенком: всегда доедает кашу до конца, не дерется, не сквернословит, не задирает детей прислуги. Да просто идеальное создание. Тогда за что ему все это?!

— Выходи ты, чудовище окаянное! Прячешься по углам точно трус! — кричит в пустоту коридора Олежа, озираясь в поисках своего мучителя.

И он не заставил себя ждать.

Пол отвратительно чмокает, вздымаясь горками жижи, капли со стен исчезают, превращаясь в туман. Изменения в окружающей среде происходят столь быстро, что ребенок не может удержать равновесия. На четвереньках он пытается отползти куда-нибудь подальше от этого нестабильного места, но быстро понимает, что пол исчез. Пустота из привычного кошмара и клубы дыма, быстро превращающиеся в кольца змеи.

Олежа все еще сидит, хватаясь за горло и ожидая привычного удушья. Но все чудовище сейчас — перед ним. Его голова появляется быстро из клубка извивающихся петель, и на сей раз она имела практически четкую вытянутую форму. Из открытой пасти и вообще из всего тела текла та самая жижа, из которой только что состояли стены и пол кошмарного коридора.

Уайльд продолжает сидеть, крепко обнимая себя за колени. Бежать нет смысла, ведь такое чудовище может одним рывком своего безногого тела достать до него. И проглотить, как делают это обычные змеи со своей жертвой.

Он смотрит в его алые глаза с узким зрачком, не в силах что-либо сказать, хоть слова обиды и ненависти так и стремятся вылиться наружу. Пусть это чудовище ест и терзает его, пусть утаскивает дальше в свой бесконечный коридор. Но этому кошмару сегодня должен прийти конец.

Отредактировано Oleg Wilde (2023-10-12 17:32:59)