Ночь живых мертвецов оставила неизгладимый шрам не только в сердцах жителей Ли Юэ, но так же на его внешнем облике множеством повреждений, порушенных зданий и трауром, что залёг тенями скорби на лицах прохожих. Время лечит, а память стирается временем, вот только сейчас, нашествие поднятых для убийства мирного населения мертвецов, оставалось еще слишком живым воспоминанием. Когда-нибудь, это событие будет лишь сводкой хроник, записями в чьих-то мемуарах, ну а пока...
Страх наползал на город с наступлением темноты, боязнь нового нашествия живых трупов, мерзких на вид, чьи тела были лишены чувств и невосприимчивы к боли, зато умели убивать беспощадно, разрывая свою жертву на части, заставлял запирать двери и молиться о заступничестве архонтов, вверяя жизни стражам города, миллелитам и недавно прибывшим из Иназумы беженцам, среди которых были и обученные воины. Страх крался неслышными шагами кошмаров, замирая у изголовья кроватей, таращил бездонные очи  и жутко ухмылялся, видя, как во сне меняются лица спящих "пленников", чей ум медленно погружался в липкий омут воспоминаний.
Тебе часто приходилось обходиться без сна - воинов и защитников не хватало, а ночной дозор по приказу руководства был усилен, а потому, о том, чтобы думать о каком-либо отдыхе и речь не шла. Худое лицо и без того хранящее признаки переутомления с острыми чертами, с залегшими тенями под глазами, что ты усердно прятал, скрывая лик в тени широкого капюшона, теперь смотрелись ещё более хищно, чем пару недель назад.
Проходя знакомым маршрутом, в группе состоящей из нескольких миллелитов, цепко окидывая взглядом силуэты черных деревьев, тускло мерцающих в ночном серебре светил камней, покрытых каплями росы от ночной влаги, мыслями ты был далеко, впрочем, ток размышлений вовсе не мешал ловить звуки, в которых сейчас не было ничего настораживающего, выискивая во всем потенциальную опасность.
С тех пор, как корабль сопротивления пришвартовался в гавани Ли Юэ, а ноги беженцев оставили следы на золотистом песке, прошло уже некоторое время и конечно, твоя фигура ещё долго обсуждалась в приватных разговорах, да и в более обширных кругах военных и мирных жителей Иназумы. Скрыть родство с Иоши не удалось, конечно, это было предсказуемо, однако, девушка ни как от этого не пострадала и постепенно, ты успокоился - ей не причинили вреда. Госпожа Сангономия и генерал Горо сдержали обещание.
Отношение в лагере относительно твоей личности оставалось двояким, хотя откровенной агрессии и вражды ты ощущал меньше в последнее время, лишь настороженность и ожидание усилились, что притаились во взглядах, оставаясь слишком явным, поскольку люди болтали о всяком, в том числе и о том, что Иоши хоть и сводная сестра, но скорее всего возлюбленная для тебя, оттого и предал ты Сару Кудзё.
- Любовь сильнее долга. - говорили сердобольные старушки, а молодые девушки утирали слёзы, слушая приукрашенную вымыслом и домыслами историю юноши-рыбака, что попал в чужую семью и оказался в итоге единственной опорой для тайной возлюбленной. Конечно, ведь именно такие истории должны были быть покрыты завесой тайны, неразделённой любви и запретного, желанного... Женщины любили преукрашивать, и видеть то - чего нет, а между делом и не обошлось без того, чтобы охать и ахать, капая своим мужчинам на мозг сочувствием, что раскаленной свечкой.
Сегодня была тихая ночь. Ветер почти неуловимо покачивал листву, создавая тончайший звуковой трепет и мягко напевал лёгкой волной в прибрежной зоне а потому, отряд высланный в обход заслышал цоканье копыт ещё издалёка. Группа военных тут же направилась к одинокому всаднику и один из миллелитов потребовал спешиться незнакомца, едва расстояние сократилось.
"Имамура Кайто" - как ток резануло по нервам знакомым именем, таким далёким, недосягаемо потерянным в прошлом, в том времени, где царило детство, где были живы родители, где было хорошо! Там где остался запах солнца, нагретого песка и смеха. Там, где остались мечты, самые чистые, незамутненные пороками желания, идеалы.
"Знает ли, брат, что случилось в Иназуме?" -  была первая мысль, ведь длинный клубок повествований начинал свой путь именно там!
Понять было сложно, поскольку юноша казался немного беспечным, что на фоне мрачной полосы, что словно фата невесты опустилась на жителей Иназумы заставляя лица потемнеть от переживания, страха и волнений, выглядел отлично, зажигая своим чистым жизнерадостным голосом вокруг, словно маленькие звуковые огоньки. Имамура младший словно не изменился, лишь чуть-чуть повзрослел, в свете фонаря все тем же приветливым казалось лицо, а взгляд мягким, улыбка открытой! Глаза с искорками интереса, словно распахнутые навстречу миру и открытиям двери!
Кайто направлялся в Ли Юэ, а это означало, что встречи не избежать? Лавина противоречивых чувств смешиваясь внутри, потекла вниз, наполняя тело непривычной тяжестью - с одной стороны, ты был очень рад встретить брата, ведь вы не виделись уже очень давно, воспоминания о том времени, проведенном вместе, где осталась детская дружба несомненно грело и заставило слегка наклониться вперёд, словно ты желал сделать шаг навстречу, однако, в противовес, осознание, что теперь ты иной, ты - преступник, который осознанно ломал чужие судьбы, из-за которого пострадала ваша сестра Иоши, эти чувства оказались сильнее и буквально пригвоздили к месту, прошивая иглами ненависти к себе самому.
Резко выдохнул. Привычно сжал кулаки под полами длинного плаща и остался стоять. Чувство, сродни стыду, заставило притаиться и пусть ты не кричал правду о себе на каждом шагу, но совершенно ни как не реагировал на колкости, а порой и комья грязи, что летели в спину, ведь люди, называя тебя "предателем и негодяем" были правы, и это была одна правда... И наказание, которое ты решил нести за содеянное, считая, что таково твое личное искупление. А возможно, ты просто разрушал себя изнутри день за днём?
- Прошу прощения ещё раз, - произнес старший из миллелитов в группе, - но вам придется пройти в лагерь, чтобы зафиксировать цель визита в Ли Юэ и отметиться. Вас проводит воин госпожи Сангономии, обеспечив безопасность. - как можно доброжелательнее проговорил и обернулся к тебе,
- Охтор, сопроводите учёного в гавань. - с одной стороны безопасность, с другой ненавязчивый контроль, все верно.
Пришлось подавить рваный тяжёлый вздох. Что ж, судьба распорядилась иначе и встреча, которая могла подождать ещё пару ... Тысяч... Лет, случилась сегодня, здесь и сейчас, не испрашивая более располагающих обстоятельств.
Ах, да, наверняка Имамура Кайто удивиться, признав в воине сопротивления своего названного брата, ведь, когда вы виделись в последний раз, светловолосый мальчик всем сердцем желал стать учёным, чего и достиг, а ты грезил повторить путь отца и быть рыболовом, а ещё очень любил музыку, книги и молитвы. Все сгинуло в черной бездне войны.
- Слушаюсь. - прозвучало в ответ ровное, хриплое и простуженое эхо твоего голоса.
- Идёмте, господин Кайто. - сухим шелестом произносишь и разворачиваешься в сторону мягких огней гавани лишая брата возможности задавать вопросы при посторонних.

[AVA]https://forumupload.ru/uploads/001b/5c/7f/24/t329385.jpg[/AVA]Мелочно и постыдно ты растягивал время, отодвигая неизбежность вопросов и ответов. Дышал воздухом, что нес в себе нотки ночной прохлады, но кислорода не хватало, ты словно задыхался и сердце в груди стучало оглушительно быстро пронзаемое тонкими игламы болевых ощущений. Каждый шаг впечатывался в мозг тяжёлым, угнетающим молчанием, нарушать которое первым ты не желал, а объяснялось все просто - не знал, как поведать брату то, что случилось с тобой, как сказать, что надежд ты не оправдал, мечту не исполнил и сестру сгубил? Как сказать, что ты враг-отступник собственного народа? Не герой, но злодей. Нужна ли Кайто младшему такая правда? А такой брат?
Тяжёлый вздох сорвался с сухих губ и ты сбавил шаг, чувствуя, как совсем рядом, поровнявшись с тобой, идёт Имамура младший пристально рассматривая и явно желая начать непростой диалог. Ветер швырнул в лицо пыль, переплетая черные пряди волос меж собой, которые ты небрежно смахнул с лица. Остановился. Рядом замер размеренный цокот копыт, то спутник Имамуры весомо отбивал такт, изредка фыркая.
"Красивый конь " - всего лишь мысль.
- Поговорим. - отвечаешь стылым эхом, ощущая внутри боль, страх, навязчивое чувство вины, что раздирает в клочья, служит укором, который мешает посмотреть брату в глаза... Медлишь. Эти мгновения подобны прыжку с края пропасти в черную, вязкую, холодную пустоту... Где тебя ни кто не ждёт и не замедлит падения. А может, ты специально срывештся туда, желая разбиться?
Ушей касается родной голос, словно звучание теплого прошлого, словно смех у костра, словно разговоры в лачуге родителей, словно... То, чего никогда не будет... Тесно изнутри. И давит вина, хочется закричать или располосовать грудь, вынимая бьющуюся душу, что птицу ломающую крылья о тесные оковы клетки, но ты спокойно стоишь, смотришь куда-то поверх головы Имамуры и молчишь. Увязая в этой паузе, как в пучине...
Перед глазами неспешно трепыхется листва на ветвях деревьев, шуршит, мерно покачиваясь в такт. Но, ничего не радует, душа, как проклятая мечется изо дня в день, томится, от прежнего тебя осталось ли что?
А был ли вообще тот мальчик, что любил стихи, поэзию, музыку, что нараспев возносил молитвы и гулял босиком по песку, был ли тот, кто поддерживал идеи своего светловолосого брата и улыбался широко, открыто?.. Был...
Кайто говорит, его слова источают сострадание и он считает, что виноват в том, что следовал за мечтой.
"Наивно".
Бегло ловишь себя на том, что рассматриваешь собственное отражение в больших, выразительных глазах коня, словно в зеркалах.
Горькая улыбка, словно сок полыни, касается линии твоих губ. С трудом переводишь взгляд на родное лицо, почти с жадностью разглядываешь знакомые черты, угадывая в возмужавшем юноше того самого друга детства, ребенка, с которым провел счастливые дни, беззаботные, солнечные...
- Хорошо, что тебя не было в Иназуме, Кайто. - ни капли сомнения в тихом, ровном голосе, похожем на глас по умершим и глухая тоска,
- Хорошо, что ты сумел воплотить в реальность свои мечты и стал учёным. - ещё одно короткое утверждение. В серых глазах, темных, безрадостных, бездна грусти, но нет и намека на осуждение, скорее все та же горечь. Тяжёлый вздох. Имамура смотрит вопросительно и конечно, ты должен рассказать брату все, как есть, но боги, как тяжело...
- Война... Это совершенно не то место, где я хотел бы видеть тебя ... Брат. - ладонь с огрубелыми пальцами легла на плечо светловолосого юноши, ты позволил себе эту слабость - хотя бы прикоснуться к близкому человеку, ведь скоро, Имамура может навсегда отвернуться... Когда ты расскажешь правду.
- Я...
"Предатель"
- Тебе лучше увидеть самому. - рваный выдох и снова взгляд, словно затянувшийся стальной решеткой. Жёсткая линия губ.
- Пойдем, тут недалеко. - и ладонь соскальзывает с плеча, словно прощальный жест, а шаги устремлённые по дороге звучат похоронным маршем. Ты идёшь туда, где в одной из палаток "живёт", существует Иоши, ваша сестра, и это ты виноват в том, какой она стала и правду эту, собираешься озвучить без всяких оправданий. Ты уверен - брат не простит, ты и сам себя простить не можешь, а потому, лишь злее твоя ненависть к самому себе. И к Саре Кудзё.

Отредактировано Okhtor (2023-12-18 13:57:32)

[AVA]https://forumupload.ru/uploads/001b/5c/7f/24/t561363.jpg[/AVA]Твой шаг казался ровным, а взгляд вгрызался ледяными иглами в полумрак смотря вперёд, однако, ты слышал каждое слово, что было произнесено братом, хоть и не повернул головы.
Тебе не нужны были оправдания Кайто, ведь он, в отличие о тебя самого, не совершил ничего из того, что заслуживало порицания.
Он и его семья, несли свет познаний в этот мир, на твой взгляд, они делали великое дело, итог корого затмевал те минусы, которые имел под собой их род занятий.
Меж тем, доброта, которая была заметна в брате ещё в детстве, проявляла себя и теперь в словах, что ранили не хуже ножа - Имамура младший называл тебя братом, считал все тем же, прежним Охтором, что в детстве был соучастником игр и мелких шалостей...
От его слов было запредельно больно, а потому, ты лишь крепче сжимал кулаки, да стискивал зубы до скрежета - ты оказался ненастоящий, ты, тот, кого приняли в семью простых рыбаков, не смог уберечь сестру, не сгинул вместо родителей в пучине морской...
- Многое изменилось в Иназуме... Что-то осталось лежать в руинах, что-то погибло от сил природы, но... Даже те места, что не тронуты войной и стихийными бедствиями выглядят иначе. Прежнего духа тех мест больше нет. Война наложила неизгладимый отпечаток, оставляя черные следы в воспоминаниях и сердцах. По возвращении, будет не просто узнать, что-то родное, неизменное в том месте, что я называл домом. - тяжёлый взгляд скользнул по лицу сводного брата, отражаясь темной полосой внутреннего отчаяния в зрачках.
"Брат ..." - слышать такое желанное и теперь запретное - хуже, чем гореть заживо. Хуже, чем сдирать кожу заживо.
- Ты, наверное не знаешь, но... Твоего дяди Нэо и тети Амэи не стало очень давно - их жизни поглотило море. - глухим шелестом произнес, перемешивая слова с хрустом мелкой гальки, выходя на прибрежную полосу перед водной гладью, где раскинулся лагерь сопротивления.
- С тех пор, я с сестрой жили вдвоём и... - слова встали в глотке непроходимым комом - ни вздохнуть ни выдохнуть. Пришлось замолчать и подавить в груди щемящее чувство глухой горечи, что пекло корень языка желчью.
Палатка в которой жила сестра находилась несколько поодаль от той, где жил ты сам на окраине дикого пляжа. Сейчас в свете ночного светила, при мерном шуме ласкающих берег волн, стоянка сопротивления казалась скоплением термитников, изнутри некоторых из которых, пробивался теплый желтоватый свет огоньков.
- Идём. - берясь за край закрывающего вход полотна отодвигая его в сторону, шагнул в полумрак, что разбавлял тусклый свет масляного фонаря.
- Иоши, здравствуй. - сдавленный голос пронесся по небольшому помещению, словно ощупывая предметы, растворяясь.
На паре небольших соломенных тюфяков сидела юная светловолосая девушка со взглядом устремленным вникула и ни как не реагировала на происходящее.
- Сестра. - аккуратно подойдя, словно боясь потревожить или испугать этот воздушный, хрупкий образ, ты нежно взял за тонкие пальцы девушку и сжал ее руки в своих ладонях.
- Кайто вернулся. Ты узнаешь его? - в голосе проскользнула шаткая доля надежды и тут же погасла.
Иоши рассеянно моргнув, перевела прозрачно-чистый взгляд на тебя, однако, он не выражал совершенно никаких эмоций.
- Ты не знаешь, но я и сестра смогли получить в дар глаз бога. Иоши волшебно пела, она верила, что ее голос способен достигнуть небес и обратить на себя внимание Архонтов и даже богов. Однако... - опять эта зловещая пауза, тяжёлый вздох и отведенный от лица брата взгляд,
- Я был воином в армии Сары Кудзё, сменив рыбацкие сети и променяв дар музыки на оружие, когда началась охота на глаза бога, это я не уберёг Иоши и та, кому я служил, самолично отняла у моей сестры всё - её душу, её разум, её жизнь... - тяжесть разговора давила, впрочем, ты ощущал раскаяние каждый день, в особенности тогда, когда навещал сестру. Невыносимо больно было смотреть на ее безвольное состояние, на ничего не выражающий взгляд полный пустоты.
- Я виноват в том, что сразу не пошел против приспешников Райден, я своими руками... - поднимая руки перед лицом, глядя на подрагиваюшие напряжённые пальцы произнес, - своими руками Кайто, совершал грехи хуже убийства, я помогал забирать у людей смысл жизни. Я передавал друзей... Я... Должен был убить Сару, а не помогать ей. Мне не оправдаться и не отмыться от этого позора никогда. Я предатель. Трус. Воин, что шел против своего народа. Я заслуживаю лишь ненависти и порицания, особенно тех семей, причастным к горю которых имел прямое отношение. - обессиленно опустился на песчаный пол палатки, обнял сестру за талию и положил свою голову ей на колени, словно преданный пёс. Жалкий. Сломленный.
- Я потерял покой и сон. Кайто. Моя совесть убивает меня изо дня в день, я мучаюсь, словно одержимый, но не могу исправить то, что натворил. Я больше не могу называться братом ни Иоши, ни тебе. Я гнусный, мерзкий предатель и не заслуживаю прощения, даже, если ты считаешь иначе. Ты всегда был слишком добрым. - словно боясь возражений, произнес поспешно,  - Единственное, что держит меня на этом свете - желание вернуть жизнь своей сестре и если будет в моих силах, хоть немного отдать долг жизни тем, чью судьбу я разрушил. А ещё, мне хочется убить ту, кого я так слепо полюбил. - говоря все это, рассказывал все без жалости к себе, без сострадания, без попытак оправдаться. Скорее, ты желал презрения и ненависти со стороны младшего Имамуры, потому что, так тебе было легче, так ты чувствовал груз некоего искупления. Так было проще, не так больно.