[indent]…справедливость — это то немногое, что ещё у них остаётся меж хитиновых искривлённых рёбер чудовищных тел.

[indent]Фрейлина Её Высочества возвращается, выдержав значительную паузу, то ли учтиво позволяя Вестникам высказать всё нужное, то ли просто длительно ожидая соответствующего указания от принцессы. Почти бесшумно вспорхнув в приёмную комнату, Кьярваль обозначает своё присутствие учтивым громким кашлем, а, заполучив внимание обоих каэнрийцев, оповещает:

[indent]— Её Высочество желает видеть своего Вестника…

[indent]Раал уже делает шаг в сторону двери, когда Кьярваль очевидно начинает нервничать. Она вскидывает свои ладошки, как будто бы пытается без слов сказать Раалу, чтобы тот оставался на своём месте.

[indent]— …Скорбящего Инея.

[indent]Раал застывает. В его недвижимом и молчаливом образе сдержанного гнева много больше, чем в любой другой форме бессилия.

⁂

[indent]Словно и не было этой встречи, Принцесса Бездны как и прежде стоит за большим рабочим столом. Внимательная к карте Тейвата, она не оборачивается, когда её фрейлина объявляет приход Кайона и пропускает того вперёд. Люмин остаётся сосредоточенной на своём деле ещё какое-то время, лишь, не отрываясь от карт, взмахивает рукой, подзывая со спины Кайона к себе поближе.

[indent]Для такого же внимательного взгляда будет очевидно, что зал перетерпел лишь незначительные изменения, а, стало быть, не застал несдержанного гнева молчаливой принцессы. А для куда более острого взора будет заметно, как сместились координаты фокуса на картах. Поверх прочих легли обновлённые силами Магов карты иназумских островов, а астрономические инструменты, сдвинутые в сторону, также развернулись на четверть полушария относительно своей изначальной позиции. Но кто вообще подметит такие мелочи, кроме разве что… параноика?..

[indent]— Нас ждёт путешествие, — только и произносит Люмин, не возвращаясь к обсуждению дневника Пурпурной Молнии. Неужели сейчас есть что-то важнее?..

[indent]Она склоняется над армиллярной сферой и тщательно сверяет положение меридиан. Подвижная конструкция небесной модели легонько звенит, выстраивая важные светила и линии Тейвата под пальцами принцессы в нужном порядке. Со звоном золочёные меридианы останавливаются, и Люмин, получив нужные координаты, наконец, отходит от стола.

[indent]— Туда, куда не добирается свет фальшивого солнца.

[indent]Командный жест Люмин велит пространству разверзнуться, и широкий, высокий портал вырастает от пол зала до самого его потолка, приглашая путников пересечь пространство и время.

⁂

[indent]Их заливает влажным, тёплым и радужным солнечным светом. Искрящиеся пузыри поднимаются в воздух перед ними, а невозможно ясное погожее небо широким голубым куполом тянется от края до края горизонта. Высокие кораллы врастают в крепкие скалы, а перламутровые гигантские раковины поднимаются по склонам вверх, образуя земли столь же красивые, сколь и диковинные. И красота эта как будто бы не должна коснуться белой кожи Люмин, — та делает шаг назад, пряча свой силуэт в длинной тени Вестника.

[indent]Позади них высится великий храм Сангономии, одинокий и покинутый, а впереди ширится глубокий проём. Далеко под обрывом давным-давно дремал пруд, а теперь, по последнему велению своей жрицы, в магическом завихрении кружился и поднимался, образуя магической проход, слабо отличный от того, из которого мгновения назад вышли двое из Бездны.

[indent]— Здесь лежит Энканомия, — спокойно поясняет принцесса, даже не пытаясь перекричать шум водопадов, — Забытая земля вечной ночи, из которой вышли предки нынешних жителей Ватацуми. Те, что поклонялись великому змею Оробаси, что лежит теперь скверными костьми по всей Иназуме, сражённый и проклятый Райден Эи. Те, что должны знать мир до Одного и Семерых. Те, что вооружат нас знанием.

[indent]Не поясняя больше ничего, Люмин выходит вперёд своего Вестника, шаг за шагом приближается к краю обрыва, а затем делает ещё один вымеренный шаг и устремляется в полёт. Мерцающие воды скрывают её такое маленькое и хрупкое в сравнении тело за водоворотом.

⁂

[indent]Падение длится неизмеримое время, слишком короткое, чтобы начать его измерять, слишком долгое, чтобы в целом ощущать ход минут. Бесконечное лазурное мерцание чистых вод сменяется меланхоличными сумерками, расступающимися в высоком гроте. Поток воды ударяется о поверхность небольшого пруда, и на глубине его суетливо расплываются по сторонам потревоженные скаты. Люмин выходит из потока и опускается мягко, удерживаемая магией, на носочек, проверяя прочность широкой раковины над водой. Ударяется каблук о каблук, расправляется широкая юбка; принцесса поправляет тяжёлые от влаги, начавшие завиваться волосы, бант на шее, стряхивает капли воды с юбки и жакета.

[indent]Вскоре наступает тишина, глубокая и въедчивая, оседающая полипами и известью на забытые земли без солнца. Хмурые деревья, никогда не знавшие солнечного света, свисают над водой бледными ветвями, напитывают влагой окрашенные в сирень листья. Те и качаются бесшумно, такие невесомые, словно призрачные. Как и всё кругом, это место больше похоже на видение прошлого, на неуловимый сон, вещий и едва доступный к запоминанию наутро.

[indent]Из грота ведёт единственная пещера, и Люмин, дождавшись своего Вестника, направляется на выход. Только редкая капель сопровождает их, даже дыхание и сердцебиение обращаются здесь в тишину. Энканомия спит давним сном, крепким как забытье. Будить её было бы невежливо, а потому и Люмин не поднимает своего голоса, чтобы не тревожить подземное царство вечной ночи своим эхо.

[indent]— Отсюда придётся пройтись пешком. И пока мы идём… Поделись со мной мыслями. Как ты думаешь, что произошло в лаборатории Уэргу на самом деле? Не таи своих мыслей и опасений и говори как чувствуешь. Я узнаю, если ты что-то скрываешь за сердцем.

[indent]В забвенной тишине земель под глубинами всё равно не оставалось ничего, кроме того, что они принесли в своих сердцах.

Отредактировано Lumine (2023-08-27 20:09:08)

[indent]— Ты извиняешься за то, что был честен тогда, когда я просила тебя быть честным?.. Dum excusare credis, accusas.

[indent]Вестник высок, и Люмин нужно поднимать руку, чтобы позволить тому придерживать её ладонь, а тому — наклоняться. Вопреки неудобству Люмин никогда не отказывает в этом вежливом жесте никому из своих подданных, и особенно когда те воплощают свои новые тёмные формы. Её собственная рука в такие моменты кажется как никогда бледной и хрупкой, и у этого наваждения есть и обратная сторона — это времена необыкновенной нежности и человечности её подданных.

[indent]Кайон немногословен, а тело его куда красноречивее, особенно в моменты опасности. Заутробное беззвучное рычание — рокот тёмных льдов с вершины горы отчуждения и рефлексов. Кто здесь зверь больший, он или вишапы неизведанных глубин, хозяева безсолнечных земель?.. Полая туманная Энканомия в тишине и ропоте обостряла каждый из инстинктов. Сколь долго она не знала выхода скопившейся в ней горечи и скорби?..

[indent]Она — Энканомия или Люмин сама?..

[indent]— Были вишапы здесь ещё до людей?.. Мы в любом случае гости, незваные, но и покинуть их дом не можем. Эндзё разберётся с этим, — Люмин рассуждает бесцветно, просто озвучивает свои мысли вслух, но делает паузу и на всякий случай даёт пояснение: — Пламя Бездны.

[indent]Никогда не знаешь, какое ещё имя украдёт проклятие. Эндзё пылок и сговорчив, кто и найдёт общий язык с вишапами, так только он один.

[indent]За поворотом грот расширяется и упирается в высокую закрытую скалу. Каменные ворота от самой земли от каменного неба заперты, и запечатанная арка перед ними уже не помнит света путеводных огней. Люмин вновь опирается на ладонь своего Вестника, чтобы подняться по выщербленной лестнице к основанию входной композиции Энканомии. Расколотая арка — лишь две сбитые колонны и каменный куб на балконе позади. А впереди лежит земля вечной ночи, запертая в камне и тишине. Как же её открыть?.. Люмин становится на самый край возвышающейся над речной долиной платформе и спокойно оглядывается. Вместе с тем путешествует её мысль, между низинных островков, по невысокой и синей от сумрака ломкой траве.

[indent]— Давай рассуждать логически, — предлагает Люмин поиск решения как для сложившейся ситуации внутри Ордена, так и для открытия ворот, — И для начала возьмём след. Я хочу, чтобы ты дал мне два ответа: почему Пурпурная Молния упустил Дайнслейфа исходя из твоей интуиции и почему он сделал это на самом деле. Для второго, разумеется, потребуется время. Но его... У нас всегда достаточно. Сравнение двух этих ответов, в свою очередь, также ответит на более эссенциальные вопросы. Не торопись с ответом и подумай. В тишине мне тоже думается легче, я задам вопрос повторно, когда буду готова тебя выслушать.

[indent]Краем глаза Люмин замечает, что меж камней забился всполох бирюзового света. Она подходит к нему, опускается на колено и нежно тянет ладони, выпуская потерянную бестелесную фею на свободу. Та, взвинчиваясь призрачным сиянием, завывая тонким колокольчиком на ветру, взмывает вверх, мерно качается в воздухе и вдруг срывается с обрыва вниз, под холм.

[indent]— Феи не видят нашего греха, — то ли заключает, то ли напоминает Люмин и разворачивается к лестнице вниз.

[indent]Спустившись, она набирает полную грудь стоячего прохладного воздуха и пытается расчувствовать внутри пустого тела воздух полого места. Это уединённая, затерянная в дальних уголках Тейвата область, где сливаются воедино все энергии, обращаясь в сущность самого мира и его духов. С первых же шагов в Энканомию путешественники погружаются в удивительную атмосферу магии и меланхолии. Воздух здесь насыщен ароматами забытого дождя и тоски, а каждый шаг по мягкой, покрытой мхом земле вызывает ощущение умиротворения и гармонии в забытье. В Энканомии течёт время по-своему. Здесь нет ни дня, ни ночи в обычном понимании этих слов. Вместо этого царствует вечная сумеречная дымка, создающая ощущение таинственности и загадочности.

[indent]У кромки воды Люмин пропускает вперёд своего Вестника. Хоть и неглубоко, но мочить ноги желания нет, а под тяжёлыми шагами Инея воды сковываются безмятежным холодным сном во льдах. Снежинки на корочке льда приятно хрустят под каблуками, когда Люмин переходит неглубокую реку к небольшому участку земли. Здесь, возле крупного поросшего травой и мхом валуна, и нашлась вновь фея. Та дремала в своём саду, и Люмин быстро приметила, что небольшой дорожный алтарь для этих духов здесь выглядит многим целее, чем на поверхности.

[indent]— Любопытно, — произносит она и проводит пальцем по сбитому краю жилища феи.

[indent]Затем она поднимает глаза на камень и понимает, что фея всё это время не просто спешила домой, но и помогала им найти путь. На поверхности валуна едва заметно закручивался узор, три волны, сцепленные пыльным кольцом, подёрнутые грязью веков. Рисунок незнакомый, но в моменте поднятия к нему руки оживающий, тянущийся к пальцам золотой пыльцой. Люмин позволяет магии активироваться и ждёт, когда руна полностью загорится.

[indent]— Спасибо, фея. Идём, Кайон, нам нужно подняться на тот склон, к следующему сигилу. По пути поделись со мной мыслями.

Пост написан и отправлен с телефона. Если в тексте встречаются ошибки, пожалуйста, дайте мне знать.

---

♫
[indent]У следующей руны Люмин провела ещё больше времени. Заминку вызвала не сложность защитных чар, — как и прежде, знак активировался от простого взаимодействия с ним, — но отчего-то пристальное внимание принцессы было обращено к маленькому саду феи. Каменные алтари, в которых ютились крошечные огоньки, были разбросаны по всему Тейвату, но здесь, в тёмных глубинах, они казались иными. А потому, вопреки настроениям и ситуации, Люмин позволяла себе уйти с головой в их изучение. И пока Кайон рассуждал вслух и налаживал первый контакт с вишапами, она сама, сидя на корточках перед садом из камня, очень беспринципно разглядывала гнёздышко, где теперь радостно теплился ещё один отголосок прошлого.

[indent]— Надо же, — заметила Люмин, — Они вовсе не кажутся такими старыми и повреждёнными, как на поверхности.

[indent]Что бы это ни значило, вывод Люмин оставила при себе. Оставалась ещё пара знаков, и разобраться с ними было приоритетнее. Единственное, на что отвлеклась от своих размышлений Люмин, это лишь одно короткое замечание Кайону, произнесённое тихо и без всякого суждения:

[indent]— От тебя пахнет вишапами. По возвращению я распоряжусь о горячей ванне с розовой водой для тебя.

[indent]Опять же, что бы это ни означало, отношение к случившемуся Люмин оставила при себе. Но едва ли у Кайона был манёвр для отказа.

⁂

[indent]Ворота, наконец, пришли в движение, когда все руны были активированы, а Люмин дотронулась до основного переключателя. Вместе с тем, как куб налился светом, высокие, от земля до самого далёкого свода, ворота, сотрясая пещеру, начали отворятся. Следом за ними в узком и высоком проходе, разнося грохочущее эхо дальше, друг за другом отодвигались следующие запечатанные ворота в Токоё.

[indent]Пришло время пробудить от вечного сна земли белой ночи.

[indent]Холодные огни зажигались сами собой в очагах, когда Люмин и Кайон спустились и отправились по отворившемуся проходу вперёд. До самого Токоё ещё предстояло добраться, и сейчас было отчётливо ясно, что коридор был лишь защитным подступом. Люмин не могла не задаться вопросом, наблюдая работу множества связанных между собой ворот в таком узком и длинном проходе:

[indent]— Что требовало такой меры безопасности? Кто угрожал им?

[indent]Ненадолго она остановилась возле одной из полуразрушенных старых статуй. Потемневший и потерявший форму камень всё равно позволял узнать в себе змеиную петлю, пусть и лишённую головы. «Неужели и правда Оробаси?» — едва слышно вслух предположила Люмин, быстро окинула взглядом и другие похожие статуи, а затем продолжила путь. Наконец, дорога вывела их на открытое пространство, прямиком к обрыву. Отсюда открывался вид на...

[indent]...скрытую от глаз жителей Тейвата и окутанную завесой тайн, Энканомию — забытый осколок древнего мира, поглощённый бездонными глубинами. Место, где время словно замерло, а пространство изменило свои законы, оставив после себя лишь эхо давно минувших эпох.

[indent]При первом взгляде на Энканомию сердце Люмин застыло от восторга: невероятные пейзажи расстилались перед ней, словно живописные полотна, созданные неведомым, давно мёртвыми художником. Структуры, покрытые изысканными узорами и богатыми орнаментами, возвышались над тихими водами, отражая в себе мастерство исчезнувшей цивилизации. Стены и колонны, изукрашенные морскими мотивами, переливались оттенками голубого и бирюзового,, словно погружённые в вечный танец с морскими волнами и застывшие в дымчатом и искрящемся синем тумане.

[indent]Застывшее, утонувшее, увядшее, но не мёртвое. Не дышащее, но затаившее дыхание. Такое... тихое и спокойное. Впервые за долгое время Люмин вдохнула полной грудью. Только протянула руку своему Вестнику — через воздушное пространство до следующего парящего над пропастью островка она могла добраться и сама, но зачем?..

[indent]Они приземлились на покосившемся мосту; его крайняя секция обрывалась и терялась за туманом. Границы Энканомии были обозначены не только тяжёлой печатью за множеством ворот, но и бездной, которую теперь было невозможно пересечь. По воздуху мерно плыли полосатые скаты, словно рассекающие водную толщ, такими плотными здесь были кучные туманные облака. Дорога уводила через наполовину разрушенную арку вверх на холм.

[indent]Поднялся ветер.

[indent]Свет здесь был приглушенный, но магический, он исходил от светящихся растений и кристаллов, встроенных в стены и потолки древних залов, — того, что от них оставалось кругом. Эти источники света излучали мягкие золотые, синие и фиолетовые отблески, создавая ощущение нахождения под водной гладью, где солнечные лучи проникают сквозь толщу воды, рассеиваясь и играя на поверхности величественных построек.

[indent]В Энканомии не было ни солнца, ни величия, лишь вечная память о них и надежды на возвращение.

[indent]Воздух в Энканомии был насыщен ароматом моря и древних водорослей, а звуки окружающего пространства — это мелодия капель, падающих с потолков в воду, и далёкое эхо шагов, отзывающихся в пустых залах. Каждый шорох, каждый вздох ветра казался здесь наполненным секретами прошлого, и воздух был пропитан ощущением утраченного великолепия. Нежные, словно тканые из света, коралловые ветви казались живыми скульптурами, созданными самим временем.

[indent]— Какое невероятнее место, — обронила Люмин с нескрываемой любовью в приглушённом голосе, — Ты чувствуешь это?..

[indent]Вместе с Кайоном они дошли до края островка, минуя рухнувшие постройки позади. С этого обрыва открывался хороший вид на далеко и высоко лежащий остров с высокой башней. Массивная чёрная тень о двух шпилях — явно основное место интереса. Но как до него добраться?..

[indent]Недолго думая, Люмин опустилась на траву и свесила ноги вниз, в пропасть. Она упёрлась руками позади себя и немного откинулась спиной, чтобы меланхолично наблюдать за плывущими мимо скатами. Укутанная в забвенную тишину, какое-то время она ещё просто наслаждалась моментом. Это пауза была нужна и для того, чтобы, наконец, вернуться к их беседе.

[indent]— То, что Уэргу упустил Предателя — это и «проступок», и «оплошность», и «промах», и «провал». Под вопросом истинности остаётся лишь «предательство». Было ли это оплошностью, что привела к разрушительным последствиям, или же умышленным планом — ты дашь мне ответ на этот вопрос через десять дней. Наблюдай за Уэргу. Наблюдай за Раалом. Наблюдай за Самули. Слушай разговоры за пределами Спирали. Попробуй найти след Предателя. Делай всё, что сочтёшь нужным, чтобы принести мне свою «правду».

[indent]Люмин не стала произносить вслух ни своего отношения к Уэргу, ни своих подозрений по поводу Раала, ни уж тем более того, что сама считала в данном случае «правдой». Границы этой истины они выяснят совместно в критике разума, — своего и Уэргу.