KICKS & GIGGLES CROSSOVER

Страница: 1 2 »

Сообщений 1 страница 30 из 52

Поделиться12023-08-11 21:37:59

Автор: Albedo
нет ничего невозможного
ЛЗ: если интересоваться вещами, до которых другим нет дела, можно открыть много чего удивительного
Сообщений: 7799
Уважение: +6750

KICKS & GIGGLES, где к — это кроссовер, а г — это ~~гейткип~~ гёрлбосс ~~гад блесс~~.

[sign] [/sign]

Поделиться22023-08-13 15:34:37

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

kiryū kazuma; ryū ga gotoku

а что там было в 89-м можно и не вспоминать
Прозвища им дают громкие и помпезные, а в случае с Маджимой — и вовсе на грани безвкусицы. Бешеным он себя не считает, вот затупившимся — вполне: вещи лишаются цвета и вкуса, лица ничем не запоминаются, интерес теряется на полпути, и приходится выдавливать его по каплям, а для этого нужно прижать реальность посильнее к стене, или, что лучше, приложиться головой самому, как постукиванием выбивают помехи из барахлящей трансмиссии. Там наверняка выгорело что-то довольно важное, но так, думает Маджима, лучше для всех; думает и не может сразу оторвать взгляд от спины в сером пиджаке. Шимано может сколько угодно сплёвывать с пренебрежением "дракон Доджимы", как непрожеванный креветочный хвост, но Маджиме не нужно ни слова больше; наблюдать за щедростью его кулаков оказывается достаточно, чтобы разреженная в воздухе ярость снова начинала густеть, пульс в висках — заново грохотать свой свирепый марш.

Не заметить Кирю на улицах Камурочо — как проглядеть полную луну на чистом небе.

Маджима столько раз смотрел на имя в визитке, полируя штрихи "павлонии" и "жизни", разрезая росчерк "единицы", выводя ноги "лошади". Кирю Казума врезалось в память как цель, которую следовало догнать, но сейчас неизбежно обрастало плотью, кровью, мальчишеским пушком, серьёзным изломом бровей. Оскорбительной силой.

Подвешенные вопросы к Кирю можно срывать, как хурму: она тоже просила тебя убить за неё?
Ты согласился?
Спокойно спишь по ночам?
Сколько хуёв насовал тебе Сэра за воротник?
А за щёку?
А—
I swoop around your head, but I never hit
I'm blinded by your daylight
Правила таковы, что когда Маджима начинает двигаться — всё кругом тоже приходит в движение: толпа расступается, кровь отливает от лиц, рты округляются, глаза бегают или лезут на лоб, плечи идут ходуном или выпячивается грудь, звуковая волна дребезжит в чужих связках, и прочая подобная херня. Всё подхватывает его напряжение, и только Кирю имеет достаточно наглости — или гордости, или тупости — упёрто и непоколебимо стоять, будто ничего и не происходит. Так Маджима думал в году, кажется, девяносто пятом, когда различал на вкус только оттенки раздражения и считал, что всё уже в этой жизни понял и ни в чём другом не нуждался.

Он всегда узнаёт эту породу, непроходимых, с горящими честными глазами, с наивной кашей в башке; такие заканчивают если не в крематории, то точно в тюрьме. Знает их слишком хорошо, чтобы считать этот случай категорически личным, и поэтому мрачно обещает себе сломать его раньше, чем это сделает всё остальное.

Проёбывается Маджима редко, но грандиозно.

You are a fool, you are a fool
For sticking 'round, for sticking 'round
Кирю он не мог переварить довольно долго. Живот всегда неприятно жгло, как бывает, когда Маджима уверен, что на него смотрят свысока или — что хуже — со снисхождением, и ему хотелось вытрясти из Кирю объяснение: из чего тот сделан, почему его правда сильнее и взгляд чище, почему он считает, что в праве поворачиваться к Маджиме спиной. Хотелось, чтобы было громко и прямо — как удар и как идущая за ним боль. Кирю бесит его — упёртостью, медлительностью, нежеланием выкладываться на полную — не реже всего остального. Маджима может злиться, угрожать, упиваться азартом, захлёбываться криком и смехом сколько угодно, но дело всегда было не в неприязни. Неприязни, в общем-то, никогда не было.

Маджима никогда не ненавидел Кирю, и тот всегда это знал.

Они обмениваются словами и позже даже обещаниями, будто друзья, но по-настоящему с Кирю они разговаривают совсем иначе, на понятном им обоим языке, и тот всегда слушает, ему всегда есть, что ответить. Каждый раз, когда Кирю пропадает, Маджима осознаёт, насколько редкая эта возможность. Каждый раз, когда Маджима наконец-то не может заставить себя встать, он чувствует, будто прикасается к сраной вечности, которую Кирю наверняка прячет в своём кулаке. Не просто касается — въёбывается в неё грузовиком на полной скорости. Красота — охуеть.
Время останавливается,
и можно глубоко вдохнуть, ныряя в тишину — хотя бы на пару милипиздрических мгновений. Спокойно. Заслуженно. Он улыбается без единой мысли, опустошенный и выслушанный. Неохотно открывая глаза, Маджима видит протянутую руку, и во взгляде Кирю читается отвратительно печальное понимание.

Маджима не знает, что чувствует, но это смутно напоминает желание дать пизды.
предупреждаю заранее, что я игрок на редкость медлительный (ваше представление о медлительности + пара месяцев сверху), так что имейте это в виду относительно собственного комфорта; пишу от 2,5 до 5 тысяч знаков, заглавные, без заглавных, хоть капсом, хоть заборчиком.

ролью или эпизодом в альтернативе, на серьёзных щах или с приколами, пейринг или не пейринг — мне не так уж и важно, главное, что мне бы хотелось поисследовать взаимоотношения между персонажами, оставаясь в рамках канона (это довольно легко, если брать во внимание, что сценаристы ргг сами себе порой противоречат). мне, как игроку, интересно, что происходит в башке у кирю, и я буду рад, если вы решите поделиться своим мнением на этот счёт.

ПОКАЖИ МНЕ, НА ЧТО ТЫ СПОСОБЕН, И РАЗЪЕБИ МЕНЯ СВОИМ ПОСТОМ, КИРЮ-ЧАН! а если серьёзно, будет круто, если поделитесь любым примером своего текста сразу, чтобы знать, сыграемся мы или нет. пишите в гостевую или напрямую в лс, там обменяемся всем необходимым для удобной коммуникации. обещаю, что вне игры доёбывать вас отовсюду не буду!!!! (unless?)

в общем, приходите. маджима ждал кирюху из тюрьмы десять лет, и я подожду. может быть, за это время даже успею ознакомиться с содержимым остальных игр (помимо 0, обеих кивами, тройки и семёрки), чтобы вам пересказать.

пример поста;

Даже если закрыть глаз, свет фонаря мажется по сетчатке пятном. Если уйти, непрошеные слова всё равно мажутся навязчивым импульсом.

Почему всегда так.

Если спросить себя: это всегда пот, всегда ком в горле, шум в голове, гул в висках, бесполезный сердечный мешок, который не получается остановить — это он, всё, из чего он состоит. Всегда возвращается к этому, по кругу, в "дом". Рубашка снова липнет к телу, его контур заканчивается там, где начинается холодный речной воздух; ход мысли заканчивается там, где начинаются вопросы. Вопросы не кончаются.

Нет роскоши бить наотмашь, бежать по прямой, получать прямые ответы. Некоторые мосты нельзя пересечь не опиздюлившись. Некоторые дороги нельзя перейти в принципе. Нельзя зайти за некоторые линии, не отправившись нахуй с поля. Маджима сворачивает с больших улиц в закоулки, от лучей стороннего взгляда; Сотенбори выучил его вот так танцевать. Маджима ненавидит танцевать, себя и Сотенбори.

Это всегда мелочи, крохотные детали, полутона — места, где он, может быть, оступится. Где он скорее всего оступится. Там, где всё определённо наебнётся — по той же причине, по которой он выбрасывает в мусор пакет с уликами или по которой подбирает выброшенные меморабилии. Зачем, почему. Если спросить себя, получишь ответ: ну и пошло всё в пизду. Это неверный ответ не на тот вопрос, но это всё, что получается сказать.

Часы — в кармане. Часики — тикают.

Было как-то честнее — с настоящими оковами на руках, цепи, металл, бетон, кровавые сопли, вот это всё. Постоянство. Когда Маджима лежит на полу, иногда получается вернуться к уверенности в завтрашнем дне.

Сейчас он ляжет и соберётся. Всегда собирается. Должен собраться. Сейчас он поднимется, откроет дверь, забьётся в тот угол, в который всегда забивается и—

Сначала это запах дыма, прорезавшийся сквозь речную сырость. Затем — силуэт у окна, в свете вечерних огней над водой, отражающихся в ней. Это сигарета в чужой руке, и собственный учащённый пульс, напряжение в мышцах, сжатые зубы, насильственный выдох через нос, убитый в зародыше порыв. Он стоит к Маджиме спиной, единственный в этом городе человек, который может себе это позволить.

Ждёт первое па.

— Сагава… хан?

Поделиться32023-09-06 15:19:14

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

óðinn; norse mythology

why not devour all that you are given? all that you have not been given?
between a predator and its prey there is only hunger, and desire has no direction.

Себя Ты отдаёшь без остатка — самому себе, власти, знаниям, рунам, и, конечно, своему роду. И никакому другому: ни ванам, ни кровным братьям, ни йотунам, ни троллям, ни-ко-му. Они зовут Тебя Всеотцом прикусывая языки, потому что Тебе так нравится. Все эти отцовьи глупости пришли из Рима, и настоящих богов, которым поклонялись крестьяне, вытеснили фантазии о патриархе с неба.

Мир вышел из Имира, первого из йотунов, великого телом и хладного духом, а у тебя, Alfǫðr, были отец, прадед и братья, помогающие расчленить первого из нас. Миф о сотворении ты знаешь, но вспомни другое: крови в Имире было столько, что освобождённый железный потоп оставил в живых лишь одну йотунскую семью. Так асы сотворили первый геноцид — но какая разница, если Ты уже занёс ногу, и тело Твоё зудит, требуя идти дальше. Прогресс, эволюция, геноцид, всё для тебя одно.

Имира датчане и немцы теперь изображают уродливым великаном, неандертальцем в окружении юных асов, прекрасных, как слеза девственницы. Если пошучу, что с этого началась идея немецкого превосходства, ты посмеёшься? Ох, прости, Ты.

Ты пользуешься хитростью, умом, рунами, творишь сейд,
глаз пришлось выскребать слишком большим ножом, и вышедшая наружу прямая мышца торчит, как кусок проводки. Мимир промывает его в источнике и, немного подумав, разжимает призрачные пальцы. В воде глаз похож на помятый мячик для настольного тенниса, когда опускается на ласковое илистое дно — Йорд чувствует покалывание в затылке. Говорят, этим глазом Один смотрит в потусторонний мир или хотя бы будущее, но ей никогда не было интересно настолько, чтобы спросить. Она вспоминает об этом, когда рождается Тор — не зря Рунатир девять дней висел на дереве, прибитый своей же зубочисткой, точно знал, что из этого получится. «Один плюнул в землю, а я растёрла, так ты и появился.»

Что для тебя девять дней и девять ночей в петле повешенного? Боль ты берёшь в руки, в зубы, в глаз, в грудину, вокруг шеи и внутрь головы, хорошо зная: страдает лишь тот, кто боли подчинился; тот же, кто сам её призвал, вооружился и воспользовался ею, на ладонях видит не кровь, а власть.

Как же ты голоден, если бы Йорд могла, намешала бы тебе и сочувствия, и восхищения. Wōdanaz, яростный и безумный, опустошитель миров с дырой там, где у смертных находится грудь, а в ней — чёрная дыра ненасыщения, влекущая ко всему, что тебе не подчинилось. Бальдр умрёт, мы знаем об этом. Рагнарёк — лишь знание, подсмотренное в глубинах сейда, и свершающимся предсказанием его делаешь ты, Один.

Каждый твой шаг приближает приход Сурта, уставшего от непрекращающейся трапезы. Сурт говорит: хватит. И весь мир покорно сгорит дотла, хотя и этого ты не увидишь из брюха Фенрира. Выжженная земля слившихся миров приветствует новый мир.

Хороший финал для того, кто не смог проглотить всё.
Начнём с самого страшного: не нужно быть экспертом по Эддам и Снорри Стурлусону, достаточно понимания того, что происходит в этой хронологии распада божественного и человеческого. Тут важно сойтись взглядами: Один — не пример для подражания, а типа предостережение, но кого это ебёт! В Эддах есть гениальные идеи божественное>хтоническое, то бишь победы разума над природой, а это классический нарратив, который очень любят фашисты и консерваторы. Хаос будет подавлен, Другие будут повержены. Так что мудрость Одина идёт на интересные вещи, как бы на благо, но только империй, счастье для всех, у кого в документах указана правильная национальность, процветание для тех, кто отдаст всё, что у него есть, не меньше.

Если согласны, ~~ставим лайк~~ залетайте к нам, высокодуховных разговоров будет меньше, чем базарных шуток, есть наш сына-корзина, несчастная безотцовщина, и желание писать небольшие (2-3к) посты хоть заборчиком. Любить вряд ли будем, тут без вариантов.

пример поста;

Они таскают его засохшую кровь в ампуле трижды в год, и трижды святой Януарий являет им с небес чудо: тромбоциты расклеиваются, кровь разжижается, Неаполь ликует. В восьмидесятые, когда чуда не произошло, девяносто одним толчком Terremoto dell'Irpinia вогнал пять тысяч мертвецов прямиком во вспаханные объятья матери земли. Святые в тот день, наверное, закрыли глаза.

«Как бы не случилось чего», говорит набожная соседка, возвращаясь домой в последний день крёстного хода: мощи Януария исправно несли неделю, но в чуде было отказано. Йорд молчит, Везувий тоже.

— Италия не видела плинианских извержений почти две тысячи лет, — она склоняет голову вбок, смотрит ему в глаза.

Он даже не прикоснулся, но что-то сжатое, как пружина, заставляет медленно отстраниться. Пространства от кожи до кожи — сантиметр — два сантиметра — три сантиметра — она выдыхает пудровым облаком извести.

Дети соседки, носящие неприятные Йорд имена и ещё менее понятную привычку приезжать из пригорода раз в месяц, пару часов назад носились по прилегающей территории. Первый падает с велосипеда почти ласково тормозя коленями и ладонями, и ласка мягкого гравия неминуемо проигрывает тонкому, почти свинячьему воплю. Дети Асгарда лишены неуверенных походок, падений, слёз, они выходят взрослыми, цельными. Тор, которого служанка, отводя глаза, отмывала от чернозёма; Тор, вытянутый из земли за обе руки, как ель; Тор, на месте рождения которого бы вырос Old Tjikko. Один забрал его практически сразу — а злится мальчик опять на неё.

— Улыбка. Подумаю, если будешь себя хорошо вести.

Гроза растворяется в обещаниях.

Она опускается обратно к пионам, по касательной задев колено Тора, — не заметила, конечно же. Земля в его руках выглядит чужеродно — будто сжал пригоршню йордовых волос и не отряхнул руки. Отвернув лицо, Йорд наощупь накрывает его ладонь своей, сдавливает несильно:

— Нет. Ты знаешь, какие глубокие ямы нужны пионам? 60х60х60 сантиметров. Утром насыпала туда дренаж: гравий и галька. Почвенная смесь, — она перехватывает инициативу, почти призрачным прикосновением перехватывает саженец из его руки, — идёт следующей.

Переходит на шёпот: «1 часть перегноя, 1 часть торфа с нейтральным pH, 2 части верхнего плодородного слоя грунта.»

— В яму засыпаем почвосмесь, — она указывает на пакет за их спинами: подай, — потом делаем бугорок, и вот сюда корневище нужно на четыре сантиметра опустить так, чтобы почки были заглублены на 5 сантиметров.

Йорд руководит его ладонью своей: Тор наверняка решит, что из ненависти. Йорд посмеивается. Покажите мне того, кто справится с пионами без каких-либо навыков.

— Остальное засыпаем грунтом. Когда ты пришёл, я заканчивала с другим кустом и мульчировала его корой.

Встаёт: возвышаться непривычно, но вид хороший. Его ладони испачканы, взгляд прикован к земле. Мысли наверняка дребезжат, но на этом её рефлексия заканчивается. Она улыбается:

— Так-то лучше.

Кладёт руку на его макушку. Волосы диковинно мягкие.

Поделиться42023-10-04 11:44:25

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

viktor; genshin impact

Виктор не злодей.
Он так и говорит при первой встрече: «я не злодей». Маска на пол-ебала, меховой воротник в регионе с континентальным климатом, невыносимый бордовый подклад, как будто вывернутая наружу кожа. Форма у вас, конечно, пиздец, но это меньшее с чем приходится мириться. Через пару реплик Виктор начинает жаловаться. Без имён и чинов, но из смысла легко улавливается, кто такая эта «важная сука» и какие «стратегические манёвры» она проводит в чужих столицах.
Они придумывали эту операцию несколько месяцев, высчитывали на календаре, тренировались на полигонах.
«Вы гопонули нас с Венти на выходе из церкви».
Виктор разводит руками. Бюрократия, даже у гоп-стопа в Снежной есть регламент.

Всё предопределено. Виктор не злодей, а просто исполнитель.
«Понимаешь, есть цель,»- продолжает он долгий разговор уже в таверне, протирая пьяные заспанные глаза, «-грандиозная цель, великая цель».
Виктору важно поделиться своим мироощущением, от количества выпитого он становится таким податливым, что ткни в щёку и провалишься в полость его незатыкающегося рта. Он красный от духоты, будто освежёванный кусок мяса. Это не форма, это всё в нём пиздец.
я очень странный, но да, я ищу нпс для броманса. ситуативного, по приколу, без надрыва, но как пойдёт. ожидаю шпионские вайбы, вынужденное сотрудничество идейных врагов, дипломатические интриги и всякий cold war aesthetic.
я знаю, что по сюжету Виктор был на побегушках сперва у Синьоры ~~царство ей небесное~~, теперь у Пульчинеллы, но давайте представим, что у него была более важная миссия, и Витя значимее, чем его нам показали. я пиздец как люблю Виктора, это никак не объяснить.
как видно из визуала, я тяготею к реальным внешностям и вряд ли вернусь к рисованным, очень надеюсь, поймёте и простите меня за это.

пример поста;

Он ищет её в Мондштадте. В кладке каменной стены собора, в высоких девичьих голосах, в вознесённых к архонту мольбах, в приторном запахе ладана, въевшемся в одежду, в заломленных руках, в мокрых дорожках слёз на щёках. Он ищет Люмин в святости, в его памяти она – увековеченная скорбь, позолоченная боль. Она может быть там, где отвергают человеческое и жаждущее, где выкармливают сверх-Я в религиозной дисциплине.
Асана полной тоски. Образ поведения потерянного ребёнка.
В его голове застряла навечно картина протянутой к нему руки. В теле Люмин выражена просьба – помочь, спасти, дождаться, найти, не разъебаться (по возможности) в истории.
Но, кажется, он не справился.

Даже месяцы спустя не перестаёт нервно дёргаться, когда видит в толпе кого-то такого же золотоволосого, будто подсвеченного солнцем или вырезанного из барельефа – заметного, объёмного, имеющего вес. Тела, в которых читается всё то же требование помочь и спасти, в них никого покоя, в волосах застыл встречный ветер. С его приходом жители Мондштадта узнают, что такое катастрофа, горе и утрата придают им осязаемости. Их игнорировать сложнее. Итэр невольно запоминает множество новых имён.
Становится больше обращённых к нему глаз, сопряжённых с ним историй. Когда он думает о родных, имя Люмин всплывает не единственным.
Это хуёво.
Итэр плачет, нет, почти плачет, ловя на себе чей-то прямой смелый взгляд. Он находит комфортным общение со слепыми, трусливыми или лживыми, со всеми, кто смотрит под ноги или поверх (сквозь). Ничего, что не заставит его сфокусироваться на чужом лице, обратиться напрямую.

Он ищет её в Мондштадте. В обоссанных углах возле таверн, в винном красном осадке, в привкусе желчи после алкогольного отравления, в немытых столах, в дактилоскопическом следе на стекле. Люмин - вочеловеченное мученичество, воплощенное падение. Она должна быть там, где попранная чистота, растоптанные идолы, все неотвратимо трагические истории будто бы написаны про неё – катящаяся по наклонной добропорядочная жизнь, истончающаяся человеческая мораль, как прохудившаяся ткань. Её золотые волосы, должно быть, горят ярче на фоне грязи и человеческого блуда.
Немного охмелевшим он утыкается лицом в чьё-то подставленное плечо и вздыхает, сбивчиво и торопливо рассказывает незнакомцу о сестре, о поисках, о своей тоске. Подбирает слова, как будто пытается пальцами вычерпать воду.
Люмин всё менее реальная в его рассказах.
Это хуёво.

Он ищет её в ЛиЮэ. В торговых накладных, в столбцах чисел, в чёрной бухгалтерии из пыльных книг, запрятанных где-то под циновками. Выводит как математическую переменную, высчитывает по рыночным сводкам вероятность её появления – почти нулевая. Нет, не ноль, но число, даже не пытающееся повлиять на результат исчисления – как дождинка, пытающаяся разбить гору, представляешь, насколько маленькое число. С Люмин не высчитать налог на доход, в денежном эквиваленте ей не находят стоимости. Они отмеряют на аптекарских весах – на одной чаше воздух, перо, его нервное дыхание, его тщетные поиски – на другой – она. Даже пустота перевешивает Люмин.
Это хуёво.

Он ищет её в ЛиЮэ. Забирается на пик Цинъюнь, чтобы зачерпнуть руками облака. Она должна быть там, где земля почти соприкасается с небом, где воздух разряжен настолько, что кажется, будто вдыхаешь битое стекло.
Там, где болит – там Люмин.
Юдоль скитания. Образ поведения падающей звезды.
Он становится к ней ближе с каждым поломанным ребром, с каждым разрывом менисков, когда суставы выбиваются в противоположную от природы сторону, когда его тело действует вопреки своей механике. Итэр плачет, нет, почти плачет, разглядывая свою сломанную руку и вылезшую из-под кожи лучевую кость. Боль сменяется эйфорией, здоровой рукой он баюкает поломанную, поёт ей колыбельные, пока его не находят торговцы шёлком.

Он ищет Люмин повсюду.
Ищет её лицо в своём лице.
- Давай вернёмся к началу, как мы делали это раньше. Давай мы возьмёмся за руки и отправимся в новое путешествие вдвоём.
Итэр говорит в отражение в воде. Оно не повторяет его артикуляцию. Итэр говорит как будто с камнем, слова отскакивают от бледной кожи, возвращаются к нему. Он протягивает руку и пытается коснуться щеки сестры, костяшками грубых пальцев очерчивает линию скулы. Она постигаема, осязаема, она телесна.
Люмин в его скелетном каркасе, в его кровеносной системе.
- Нахуй этот мир, мы найдём миллион других. Просто вернись ко мне.

Отредактировано PR-agent (2024-01-22 03:34:00)

Поделиться52024-01-14 17:27:11

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

@buratino; the golden key

- я хочу стать рэпером.

базилио про себя смеется, а сам расплывается в самой своей располагающей улыбке. треплет буратино по волосам и приговаривает что-то про то, как он в него верит, что все обязательно получится и мы вместе уроним запад. пацан реально-нереально верит в свой успех, мечтает раздавать флоу, а не кривляться на камеру в тиктоках, как делает это сейчас. успокаивает себя мыслями, что "ну, это хотя бы не вебкам", но все равно тянется куда-то туда в недосягаемость.

- я обязательно добьюсь успеха.

базилио пытается не закатывать глаза, для этого активнее кивает головой и изображает всеобъемлющее понимание. он приглашает буратино подписать контракт со своим лейблом. тимур обещает пацану связи, концерты, успешные туры и клипы на лям просмотров. а тот сидит, лапшу на уши наматывает и вдохновляется еще сильнее загореться идеей своей славы.

- я без тебя ничего бы не добился.

базилио записывает пацану клип, выделяет деньги из бюджета, находит монтажера и режиссера. но все это не ради буратины, а ради очередной рекламной вставки, которая принесла гораздо больше денег, чем когда-либо принесет ему тиктоковская кукла. но пацан уверен в обратном, он видит как много для него делает его продюссер и хочет его отблагодарить. но буратино не знает чем, ведь у него есть только рот, которым он читает рэп и нос, который растет от пиздежа. что же ему с этим всем придумать?
pov: ты попросил арлекину сказать пару слов:

сеня ещё в детстве хочет чувствовать себя особенным, но отцы уговаривают скрывать способность, оберегая от лишнего внимания. хорошие мальчики должны быть честными ; хорошие мальчики знают наизусть азбуку и не позорятся ошибками в описаниях к фоткам инсты ; хорошие мальчики не лезут в чуланы, заброшки и плохие компании. сеня буратов это всё в рот ебал, поэтому втайне заводит себе аккаунт в тиктоке с ником @bura.teen.official, превращаясь в attention whore.
[indent] [indent] « ты полжизни думал, что ты такой же как все,
[indent] [indent] [indent] [indent] [indent] но все не ебанаты »
сеня, в отличие от всех кукол, растёт в счастливой семье : он не в кабале у карабаса — он просто придурок. сам пришёл к нему, сам напросился на контракт, который даже целиком прочитать не смог. мальвина с пьеро смотрят на него с жалостью, у арлекин и артемона в сторону мальчишки только презрение ( простота хуже воровства )
[indent] [indent] — лучше бы у тебя член рос, когда ты пиздишь
[indent] [indent] — если что-то не устраивало, могла бы его не сосать
арлекин злорадствует, когда всплывают нюансы контракта и, сидя на коленях у карабаса, подчёркивает блестящей красной ручкой пункты, по которым не так просто покинуть «dollhouse». « какой же ты, блять, тупой » — бросается прямо в лицо, наплевав на камеры вокруг, ей давно уже терять нечего.
от арлекины
так, ну во1 доллхаус и мы с карабасом тебя просто так не отпустим, плати роялти за лоялти или продолжай кривляться на камеру
во2 я планирую внутри хауса устроить хаос ( ха-ха блять сначала отсылки на баттлы потом каламбуры пиздец позор ) в отношениях, так что можно будет разложить мэтчи с разными куклями
в3 возвращаясь к пиздец позор отсылки на баттлы — я бы хотела поиграть мощный хейт между арлекиной и буратиной, потому что она питается гневом, а он ведется по причине тупой. для инсперейшена можно брать любой русскоязычный баттл — вот такой уровень хуесосинга и кринжа я планирую! и с шутками про еблю в рот, которые могут быть не шутками
бля добавь
в4 да ты арсений только ради прикола «сеня иди нахуй», я ещё под это с тобой тикток сделаю
face: soda luv, но вы можете придумать кого-то еще и предложить, а мы вместе обмозгуем варики. сразу обозначу, что планируется шота в стиле романтик линии, но я бы придумал и докрутил сюда какие-нибудь прикольные хэштеги, кроме очевидного дэдди ишьюз (хотя мы хэдим шо у буратины родитель 1 и родитель 2 - это карло и джеппето). если шо сразу предупреждаю, шо я полиаморен и поддержу твои любые связи, кроме тех, которые будут у нас. про сюж и хэды все расскажу и покажу, у нас тут тотальная зумеризация с тиктокхаусами, небоскребами, психическими травмами и пассивно-агрессивной мистикой в виде способок и всякого странного. крч, если хочешь приколов, стекла и жеского вайба руреала - добро пожаловать. пишу шота около 3к символом иногда сразу, а иногда через недельку или две, так что с темпом не тороплю, делай как тебе по кайфу. давай, носатый, приходи раздавать стиль.

пример поста;

артур молча наблюдает, как и привык за последние несколько лет. просто вписывает себя в картину мира невольным свидетелем всего происходящего. смотрит пристально, поджимая сухие губы и щуря глаза. в тенях передвигается, как будто вампир, боящийся выбраться на солнечный свет. он к тени привык, ему здесь больше не холодно, не одиноко и не страшно. деревья сменяются одно за другим по уже знакомому маршруту назад и вперед.

он уже даже не скажет, сколько времени провел на этом кладбище, но до секунд может посчитать, только если этого потребует ситуация. но пока все складывается так, что никто не спросит его, как долго он бродит. никто не узнает, кого он высматривает среди холмов-надгробий. никому не интересно, что он здесь забыл.

в шелесте листьев он пытается расслышать что-то с безопасного расстояния. но ему слышны лишь только завывания дворовых собак и пересуды пожилых пар, что кряхтя передвигаются от одной могилы к другой. артур их игнорирует, все его внимание приковано лишь к одной недвижимой фигуре, что склонилась над землей вдалеке.

уизли улыбается, глядя на нее. взгляд теплый и светлый, но есть в нем что-то, что, как он надеется, сибилла никогда не увидит. в нем есть желание. надобность обладать и привязать к себе. он уже делал так раньше, и прекрасно знает сценарий для их будущего. но ей его пока знать совсем не обязательно. она может и должна жить в сладком неведении, которое шлейфом сладких духов будет продолжать тянуть ее к нему, пока ловушка не захлопнется.

артур следит за ней, ловит каждое движение. вспоминает, как та выглядит, вырисовывая в голове образы самые разные. ему хотелось бы увидеть ее такой, какой она не бывает на людях. той, что бывает только за закрытыми дверьми у себя дома. но пока он может лишь представлять. размазывать по своим мыслям свои желания и ждать. за эти годы волшебник научился смирению, научился планировать и тянуть время во все нужные ему стороны.

что же ты делаешь здесь, сибилла?

может, она пришла на могилу погибшего парня?

или мужа?

что? нет, вряд ли у нее кто-то был... она ведь такая...

чистая... наивная...

что? нет, называть ее наивной глупо. с ее то даром тяжело быть легкомысленной. наверное.

хотелось бы мне узнать тебя ближе... сибилла...

он смакует ее имя на языке, гоняет его из стороны в сторону как жевательную конфету. берти боттс с любым вкусом. какой вкус был бы у сибиллы? артур проникается в свои мысли гораздо глубже, его переполняет желание подойти поближе, но он боится ее спугнуть. хотя в голове уже прокручивает сотни сценариев, что бы он мог сейчас сделать. будь они в каком-нибудь романе фифи лафолл, он бы подошел к ней сзади, обнял и прошептал какие-то в меру грязные и возбуждающие слова. от подобных фантазий его дыхание становится чуть более сбивчивым, а рука поправляет брюки в области ширинки. он хотел бы быть героем такого романа. но увы, жизнь артура уизли не чтиво для домохозяек.

да, он почитывает дамские романы в перерывах между маггловскими книгами про машиностроение и руководствами по заколдовыванию метел. и что с того? он же не хочет больше совершать ошибки прошлого. ему где-то нужно научиться, как не испоганить все очередной дурацкой идеей. и нет ничего зазорного в том, чтобы вдохновляться вымышленными героями.

черт, черт, черт.

артур ловит на себе взгляд сибиллы, которая зачем-то решила помотать головой. ему становится жутко неловко, но одновременно продолжают рождаться вселенные и истории, которые он бы сейчас рассказал, чтобы отвадить подозрения в том, что он здесь ради нее. ноги сами несут его вперед к девушке. отпираться уже поздно, как и делать вид, что он здесь залетный гость.

что ей сказать? что я, вообще, здесь делаю?

- хээй... привет... увидел тебя издалека, не хотел мешать, - слова иногда сами рвутся наружу и это черта, которую артур так и не может научиться контролировать, - я тут... эм... в общем, навещал своего сына. ну, то есть его могилу. а ты?...

артур замечает ее шарф, поддающийся потоку ветра. не в силах сдерживаться он подходит поближе и поправляет его, на секунду задерживая взгляд на ее прекрасной тонкой шее, которая манит его к себе. вовремя одернувшись он не дает себе надолго залипать в неприличном взгляде и отходит.

- холодно. как тут у тебя с... эээ... генрихом? - артур переводит взгляд на могилу, с которой считывает имя.

кто такой этот генрих? кто он для нее? неужели умершая любовь?

хорошо, что умершая.

да и как-то староват он. может, она любит совсем постарше?

Отредактировано PR-agent (2024-01-22 03:33:46)

Поделиться62024-01-17 20:15:28

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

berehynia; slavic folklore

- ты мне должна, помнишь?
полина закатывает глаза, удерживается от громкого цоканья языком. иногда огрызается: "сколько ты ещё будешь мне напоминать?"
ульяна придвигается ближе, своим вишневым блеском почти мажет по чужому лицу: "как там было? во веки веков да по гроб жизни".

*к середине осени земля в лесу промерзает. если кажется, что днём ещё бывают солнечные дни, то ночи становятся тёмными, холодными и опасными для загулявших путников: то оголодавшего зверя можно встретить, то между вековых деревьев заплутаешь и не найдешь знакомой полянки.
русалка всегда найдет правильный путь, дорогу к дому. если ты ей понравишься - выведет; а коли нет - ещё сильнее заплутаешь и лесная земля да болота станут твоим вечным домом.

- где твои родители?
сколько маленьких жизней было спасено и сколько потеряно в густой чаще ей не сосчитать. русалка греет свои руки в теплых детских ладошках, крепко держа, пока они вдвоем идут по залитой светом тропинки, которой будто всего минуту назад здесь не было.
она идёт медленно, слушая детские истории, пытаясь задержать миг, напитываясь чужим теплом, которой хоть на каплю делает её не такой мертвой.
на выходе к деревне она забывается, медлит и из мыслей её вырывает женский крик и резкое движение.
- савва! савушка! сыночек, ты нашёлся! я уже всю деревню кругами обошла, ноги стёрла, голос сорвала, а ты… а вы… вы его нашли? что я могу… да вы же совсем босая! бледная, замёрзли вся! пойдёмте, пойдёмте в дома, там печь, за стол с нами сядете. хотите что-то? золото… у нас есть золото, ткани из столицы, сарафаны вышитые. всё что захотите - отдам, за то что сына моего спасли от верной гибели - всё отдам! а же вам теперь по гроб жизни обязана!
русалка слушает вполуха, но смотри пристально, сквозь причитающую девушку.
думает: скоро у тебя уже ничего не будет.
говорит: ничего мне не нужно. а ты - больше не сбегай.
земля в лесу холодная, вода - ледяная. русалка заходит по пояс, оборачивается в сторону, виднеющегося за соснами, дыма печных труб. она не может видеть или предсказывать будущее, но смерть она чует всегда - мертвец мертвеца видит издалека.

*полина ставит перед ульяной пустую чашку, банку растворимого кофе по акции из магазина у дома и подсластитель с трещиной на пластиковой упаковке.
- извиняй, лучше нет. где что лежит - знаешь. всё моё - твоё, кроме умывалки - аптечная между прочим, кучу денег стоит. в общем, я спать, ты тут как-нибудь справишься. захочешь опять посреди ночи сбежать, дверь не забудь захлопнуть, а то в прошлый раз так и оставила, благо что не нараспашку.
- спасибо. - у ульяны голос охрипший, глаза красные и опухшие. - я…
- хватит. сто раз уже слушала. сама же любишь повторять, что должница твоя. берегиня же, вот, берегу.
уже первые рассветные лучи оставляют полосы света на полу, когда полина чувствует обжигающий холод чужого тела, что тихо-тихо прижимается спиной к спине, воровато сворачивается рядом. думает: “надо купить ей носки” и засыпает.
если вы ничего не поняли, мы с вами в одной лодке, здравствуйте!
что такое чёткий лор я не знаю, но давайте на берегу определимся по подсказкам из гугла, берегини - это умершие девушки, которые после смерти становятся защитницами, хранительницами. это в целом весь лор, который для меня важен, всё что дальше - как-зачем-почему - готова отдать на откуп, выбор и фантазию.
две мертвячки - два сапога - пара. если вы чувствуйте здесь больше около сестринской привязанности - я тоже.
пишу без графика, иногда могу пост раз в неделю, иногда не могу пост раз в три месяца - понять и любить. лапслок, заглавные буквы, с выделением или без - абсолютно гибка, но не умею в игру со шрифтами, цветом или картинками посреди текста.
обещаю любить, принимать все идеи и ммм каноны.

пример поста;

Резиновый мячик отскакивает от стены и улетает в коридор. Ульяна провожает его взглядом и снова возвращается к экрану смартфона. Новостная лента последний месяц пестрит белыми прямоугольниками в оранжевых рамках с текстом о пропавшем ребёнке: Настя, 5 лет, пропала у лесополосы на окраине города, была одета в голубые джинсы и футболку с котом.
Ульяна откидывает голову, специально ударяясь затылком об стену: думай-думай-думай. Настя была не просто очередным пропавшим ребёнком. Ульяна знала и саму девочку, и её родителей - они жили на этаж выше, прямо над её квартирой, так что о семейных разборках и внутренних отношениях она знала слишком хорошо. Такие семьи принято называть проблемными, закрывать глаза и лишний раз не сталкиваться на лестничной клетке. Те самые соседи, которые в восемь утра в субботу с грохотом двигают мебель, а к ночи выкручивают громкость телевизора на максимум, думая, что это заглушает их постоянную ругань. Соседи шептались, но лезть в чужую семью было не принято.

Но Русалка всегда любила лезть не в своё дело и стала той, кому больше всех надо и неофициальной няней для девочки. Старушка Мария Сергеевна из соседней квартиры причитала: “Какая Вы умничка, Уля, девочке помогайте. Она вроде не глупая, удивительно что воспитанная да мать её-то всё где-то шатается, а отец сутками на подработках, вот и дело нет никому до ребёнка”.

Отражение в зеркале усмехалось: когда уже успокоишься? Ты - не мать и никогда не для кого ей не станешь. Ульяна умывается холодной водой, прогоняя морок - она отлично знает, что спасти всех у неё не получится. Но когда Настя хватается своими тёплыми пальцами за её мертвенно-холодные руки, в голове щёлкает.

Сильно зажмурившаяся, она продолжает видеть яркие листовки, развешанные по городу и репосты в соцсетях; но ничего не слышит - ни плача, ни крика, - ничего, тишина и пустота. Она её даже не чувствует.
Новостные сводки повторяют одно и тоже по кругу: мать с ребёнок вышли гулять в город, проходили через лесопарк, за полсекунды пока мать отвлеклась - девочка потерялась.
Русалка знает, что в лесополосе её нет, исходила вдоль и поперёк - ничего, ни единого следа, чтобы Настя вообще была там. У Ульяны нет никаких доказательств, только смутное ощущение, что искать нужно совсем близко.
При преступлениях против детей близкие родственники становятся первыми подозреваемыми, но никому не хочется верить, что родители способны на убийство собственного ребёнка. Ульяна видела следователей, что ходили по подъезду опрашивая соседей, видела слезы матери, рыдающей о своём ребёнке - и не могла найти правду ни в одном слове.
Чем больше дней проходит, тем меньше людей верят хоть в малейшую возможность найти ребёнка живым. Ульяна думает, что некоторые идут на поиски людей ради чувства сопричастности и хотят быстрого удачного результата - найден, жив, а не долгих, тягучих, безрезультатных ночей.

Плана не было, были только инстинкты, чуйка, интуиция - чёрт знает что за наваждение, которое приводит её вверх по лестничной клетке. После минутной трели звонка, дверь распахивается неожиданно резко, вынуждая Ульяну сделать шаг назад и выставить перед собой руку в защитном жесте.
- Я хочу поговорить.
Здесь, в коробке из бетонных плит, пытаться влезть в чужую голову и навести морок можно, но требовало слишком больших сил, которых в уставшей от бессонницы Ульяне не было.

Квартира было простая, будто застрявшая во времени - старый диван и кресло, с одинаковой потёртой обивкой; чехословацкая стенка представляющая собой и сервант, и книжный шкаф, и просто хламовник. Рядом с небольшим холодильником, на котором отчётливо виднелась вмятина от удара, стояла морозильная камера, чья дверца была увешана разноцветными буквами-магнитами.
Смерть.
Ульяна моргает, буквы рассыпаются в хаотичном порядке, не составляя никакого слова.
Убийца.
Женщина с опухшим лицом всё это время что-то говорит, но Ульяна не слышит.
Филицид.

Есть такая игра, смысл которой от одного слова через переход по википедии дойти до второго. Такая незамысловатая задача показывает взаимосвязь всего в этом мире, да и подкидывает новые термины и статьи, большинство из которых забываются на следующий день.
Которые неожиданно всплывают в памяти мигающей красной сереной. Ульяна носом глубокого втягивает воздух - нет, не смерть, мертвечина.

Два женских взгляда пересекаются, синхронно переключаются на ручку морозильной камеры. Зверь внутри Ульяны напал на след: всего лишь протяни руку. Запястье обжигает резкая боль, чужая хватка крепко держит, тянет на себя. Женщина рядом исходится на крик, в звенящем шуме Ульяна не выхватывает связные предложения, только отдельные слова: случайно, не хотела, постоянно кричала, неконтролируемая.

Зверь случайно толкает.
Зверь не хочет.
Зверю нужна хотя бы минута тишины.
Зверю не сложно справиться с человеком.

Русалка трёт лицо руками, оседает на пол рядом с бездыханным телом, утыкается взглядом в злосчастную дверцу морозилки. Она знает, что там найдет, в горле образуется ком - то ли тошнота, то ли слёзы. Русалка думала, что уже давно всё выплакала, но горечь - привилегия, то немногое, что ещё ей позволено чувствовать.
Чёрные мусорные пакеты тщательно завязаны и перетянуты скотчем. Ульяна не решается ни дотронуться, ни перестать смотреть. Это несправедливо - зверь прижимается брюхом к земле и скулит, Русалка сжимает зубы крепче, закусывая внутреннюю сторону щеки.
В своих мыслях она не слышит хлопок входной двери; не успевает обернуться, как навзничь падает на пол, больно ударяется затылком об кафель. Перед глазами калейдоскопом скачут цветные пятна, языком она чувствует вкус собственной крови. Зверь молчит, не пытается защитится, не нападает. Ульяна безуспешно закрывает лицо руками, старается встать или перекатиться - мужское тело держит слишком крепко, слишком тяжело.
Она могла дышать под толщей воды, она не могла вздохнуть под грубыми руками. Это было несправедливо. Она же всё сделала правильно.

- Поможешь?
Голова поворачивается в сторону, как у шарнирной куклы. Невидящие глаза, затуманенные пятнами, смотрят сквозь силуэт. Её улыбка похожа на оскал. В отличие от кота, у русалок всего одна жизнь и сегодня точно не тот день, чтобы с ней проститься.
Она успевает протянуть руку, в неосознанном поиски помощи - и сознание окончательно уплывает.

Поделиться72024-01-22 03:33:27

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

barem bridge; chainsaw man

Он почему-то не сразу понял: это из того британского сериала, который он посоветовал. Кажется, момент к этому располагал. Все моменты с ней располагающие, и улыбки располагающие: деловитые, сухие, тёплые, хоть костёр разводи — Барем обещает себе не обманываться даже зная, что остальные прикованы к ней цепью, а он — только желанием. Настоящим. Своим. Он знает, что она это ценит, и так не обманываться только тяжелее, особенно когда она цитирует момент из его любимого эпизода. Откуда она узнала?

Может быть, она настолько хорошо его знает. Или угадала. Или залезла в его голову. Это незачем: ты, говорит, как открытая книга, с каждым годом мы всё больше похожи. Со временем Макима заостряется, теряет мягкие места, он хочет увидеть, какую форму она примет к 1999 — Барему это нравится, потому что мир пока не заслужил их мягкости, бог их вообще создал не для этого, и смотреть на то, как она с кем-то церемонится, Барему неприятно. Вежливость, любезность, обходные пути — напрасная трата времени, конец света не предотвратить дипломатией.

Он знает, что его не считают равным и что это значит лично для него. Ещё он — в отличие от остальных, кого ей пришлось поставить на место — знает, для чего создано оружие. Барем говорит: как вам со мной повезло. Я не хочу ничего, чего бы вы не хотели, мисс Макима.
Let's be awful together 🙏🏻 мне очень интересно посмотреть на их взаимодействие (и шоб поназывали мисс Макимой), Барем в целом показал себя достаточно отбитым человеком, чтобы пойти за Макимой добровольно, так что гавкающая собака мне не нужна, мне нужна самостоятельная единица, способная оценить гениальность планов по спасению мира ~~даже если план по итогу какой-то хуёвенький~~. Без принуждений, ошейников и псиных метафор. Kumbaya, bitch!!

Объём постов хотелось бы сохранить таким же, как в приложенном ниже, если вас заинтересовала заявка, влетайте в личку с любым вашим текстом. Я за баланс между метафорами и членораздельным текстом, шифт зажимаю так же часто, как разжимаю. Единственное, что не люблю — чрезмерное количество инверсий и выделение разными цветами и жирным начертанием половины поста (лучше предупредить сразу, верно?).

пример поста;

Макима разводит руками. Ко второму демону она подходит слишком близко — полученный бриф сморгнула, как бессмысленную соринку на роговице — и заляпала его угольной кровью край пальто и вакидзаши. «Я только купила это пальто», уголки губ опускаются, это огорчение или его четвертина. Или фарс. Решай сама.

Напарница, кажется, это заметила. Макима не смотрит на неё, но чувствует что-то кислое, как реакция нейтрализации. Щёлочь, соляная кислота — это внутри. Снаружи пара крупиц соли и прозрачный, как вода, взгляд, не задевающий её собственного.

— Хватит ломать комедию, — бросает ей Гуаньси не оборачиваясь.

Макима улыбалась ей под кабинетом начальства: не слишком широко и не чересчур формально, золотая середина. Гуаньси улыбаться глазами не умела, это точно. Один, проглоченный историей и повязкой, безучастен. Второй, карий, безмолвный, как провал в памяти — лакуна, съевшая не одно столетие. Макима знала, каково это, но кто перед ней и сколько лет нанизал на стрелы её арбалет — непонятно. Пахло смазкой, воском, грязью, в Аду она видела демона арбалета, но гибриды не имеют с ними ничего общего.

Чибури недостаточно, но она любит эффектность. Асфальт покорно принимает и взмах вакидзаши, и пару слетевших капель крови; Макиме нравится его безучастность, и напарница нравится тем же. Из бардачка она достаёт накрахмаленный белый платок, вся забота — клинку, все усилия — ради его чистоты.

Она смотрит на Гуаньси: след от крови на белоснежном лице, слаженные движения и милосердие попадания лезвием прямиком в лошадиный мозг. Его даже жаль, по меркам Макимы демон был красив. Но красота всегда проигрывает полезности. Ценности в демоне лошадей (или кого там? надо было читать бриф) не было.

— Проголодалась? Ну ещё бы, — пару месяцев назад она решила ввести в рабочую дисциплину дружелюбие. — Веди, я в американской кухне не сильна.

Столешница липкая, разумеется, и Макима улыбается, глядя на разводы от конденсата, стёкшего с её пива. В таких местах есть своё очарование.

— Как тебе бургер?

Достаёт помятую пачку сигарет, вытряхивает одну, поздравляет с победой. Газовая зажигалка у Макимы красивая, радости жизни пока приходится сохранять на таком уровне.

— Ужасно захотелось фиников. Ты любишь финики?

Поделиться82024-01-27 10:47:54

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

gideon nav; 𝑘̴𝑖̴𝑟̴𝑖̴𝑜̴𝑛̴𝑎̴ 𝑔̴𝑎̴𝑖̴𝑎̴ the locked tomb

IN THE MYRIADIC YEAR OF OUR LORD — the ten thousandth year of the King Undying, the kindly Prince of Death! — Gideon Nav кто такая гидеон, нам сообщают первым делом: за самоназваниями джода правда теряется, пропаганда господа нашего некролорда прайма работает хорошо. вики, кстати, сообщает, что слово мириада в русском языке устарело и используется только в поэтическом контексте, для обозначения очень большого количества чего-либо. дабы вы не подумали, что мы здесь за чем-то, кроме селфинсёрта, копинга с жизению через буквы, и выебонов, — сразу ставим точки над i: в русскоязычных версиях, доступных вашей покорной слуге, харроу называют харрохак, так что мы с иантой решили какие-то штуки писать латиницей, чтобы не пить постоянно unsee juice (eg canaan house).
гидеон нав — имя девятое, и, когда харроу отключает в её келье отопление (спасибо за обморожение пальцев ног), гидеон фантазирует: её настоящая семья, семья по крови, однажды обрушится на девятый дом и преподобную дочь, как ярость господня. со временем фантазия обрастает деталями, помогает мириться с глагольным поносом крукса и давящей несправедливостью положения самой гидеон.
в искусственном освещении дрербура волосы гидеон венцом окружают её лицо, совпадают с цветом крови на руках харроу, открывающих гробницу. время ломается, преподобные родители и их рыцарь вздёрнуты над полом безвольными куклами, ортус гундосит гекзаметр нониады с упоением, не приличествующим сыну девятого дома. гидеон бросает попытки забайтить его на спарринг и решает подтягиваться, пока уши не повянут (спойлер: руки отваливаются раньше).
ортус с матерью съёбываются, и, отрабатывая дурацкие рапирные стойки и шаги, гидеон не может отделаться от мысли, что глорика шарит. когда становится особенно заёбно, вспоминает разговор аигламены и преподобной дочери:
— насколько обычной мечнице сложно перестроиться с двуручного меча на рыцарскую рапиру?
— у обычной мечницы, чтобы подтянуться до уровня первого рыцаря дома, ушли бы годы. нав? трёх месяцев хватит.*** десять тысяч лет назад мы бы сказали: кириона гайя — настолько же гидеон нав, как энакин скайуокер — дарт вейдер. сказали бы, а потом спорили десять тысяч лет и три года, потому что хуй его знает; кириона просыпается от поцелуя ноны, кириона — самая печальная девушка на всём белом свете, кириона дитя бога, сколько ещё сказочно-мифических тропов поместится в одного персонажа? джод когда-то, в (не)исповедимых путях своих, сказал: все. и стало так. и увидел джод, что это хорошо; и отделил адептку от рыцаря. и назвал бог адептку ~~алекто~~ харроухарк, а рыцаря — по своему образу и подобию. на полях: «‎‎зомби проклятые», — почерком хот соус
хедканонов, теорий, интриг и расследований у каста tlt вагон, маленькая тележка, митреум, и ещё на пиво останется. на днях села перечитывать первую книгу, так что от цитат с бесконечным набором восклицательных знаков в личку сдержаться не смогу, зато картинки нарисуем, эпизоды откроем, джода убьём. ницше мёртв сказал бог, джона люблю и ненавижу в равных долях, гидеон ждёт ианта, жду я, ждёт мироздание. насколько она: ~~дитя силы~~ демибог и eldritch entity — оставлю на откуп вам, единственное, на коленях прошу взять её прототипом, потому что ultimate jock energy (волосы представим короткими, или нет; всё остальное как скажете, так и будет). приходите? пожалуйста? очень ждём.

пример поста;

это всё, если честно, уже заебало смертельно. the neighbourhood - softcore, arctic monkeys - i wanna be yours

когда химозная дрянь начинает брызгать во все стороны, у Стива даже не остаётся сил материться: только до зубовного скрежета сдавливать челюсти. зубы, если что, отрастут обратно - нервные клетки (если верить восторженно верещащим докторам и currently сводящей с ума сирене) - тоже. господи сука блять боже да за что же ты срёшь мне в кашу?

Стив исправно ходит к терапевтке, как в детстве ходил на мессу; также исправно, едва ли не по часам, ловит инсайты - и не всегда с душком. терапевтка вворачивает малопонятные фразы про то как не все в жизни события идут в наказание, про ранние паттерны, про значимых взрослых. бессмысленное, в общем-то, 💩. Стив каждые несколько месяцев гуглит какие эмодзи используют зумеры и да, блять, понял он референс - а ты щас примешь в ебало.

удаётся попасть на этаж ниже, где противопожарные брызгалки ещё только начинают раскручиваться и липкая пелена не так плотно повисла давящей влагой в воздухе. удаётся проморгаться от слёз, заливающих глаза. план здания послушно всплывает в голове, драная фотографическая память, обосрись в гробу, доктор эрскин. было бы приятно сказать себе, что застилающая глаза ярость - такое же следствие разлитых в воздухе химикатов, как и слёзы (both statements are FALSE).

логика доктора дума (почему сука это вечно доктора? где этот утырок вообще получал лицензию? в засрании своей? получал ли вообще? есть, как говорится, факты/
- anyway, логика доктора дума простая, как лом: замани мстителей в лабы по всему миру, желательно хотя бы парами, если не в одиночку, и кинь крученный. комбинация для каждого персонализирована, видимо Виктор glass onion насмотрелся. Мысль о том, какие слоновьи дозы дерьма приходится сейчас вдыхать, Стив от себя отгораживает жёлтой лентой с мест чп.

против лома нету приёма (как и у наручного коммуникатора) поэтому никого на помощь не позвать. пора бы уже оставить рефлекс бросаться сломя голову в самую гущу, пора бы уже себе уяснить: nobody's watching your six, пора бы уже вырасти и перестать кидаться из огня в полымя, из ненависти в любовь. Если бы было, кем его заменить - Стив давно бы отъехал в перманентный санаторий со своим track record'ом. заменить его некому, как эту тему не педалируй.

после смерти отоспишься, произносит как-то Хилл, и фраза неприятно врезается в позвоночник. (здесь и сейчас) Стив выпутывается из насквозь пропитанных вонью тряпок (гиперосмия, о великий дар сверхчеловеку) и остаётся в капкане флешбека о двух спинах и десятью головах. выбегает на улицу, на ходу срывая подмётки и сапоги, оставаясь голым как мать-католичка едва ли позволила б в день появления на свет. overconsumption thee humankind's accomplishment. в подворотне рядом мусорка и задний выход h&m. Стив лезет в контейнер ободранными пальцами на удачу, на беду свою находит худи и изрезанные штаны, влезает во всё это богатство с настоящим дедовским кряхтением.
последние штрихи делает пара бургеров из мусорки расположившегося рядом макдональдса (ну а чё ты, смерд, five guys захотел? мильён cajun fries ага, держи карман шире в этой срани господней). всё, получите и распишитесь, мужик-пустое место, одна штука. вам same day fedex или ups'ом ебаться будем? получится даже где-то отлежаться, если копы не застрелят за натянутый по самые глаза капюшон, и любовь не пырнёт в поворотне финским ножом (поздно, касатик, рыпаться). эх: была бы вокруг солнечная Филадельфия, было бы где разбежаться (мордой в кирпич).

злость сдаётся по полчаса за раз, по одной группе нервных окончаний за другой. последними начинают дрожать руки. Стив осматривается сухими глазами, думает связную не набитую жестокостью мысль, выдыхает. он не знает, сколько прошло времени - но над ним образовался дырявый зонтик и тряпка с претензией на одеяло. мы точно не в филадельфии? забота на уровне. по земле разбросаны газеты, с каждой второй глядит собственное лицо. капитан америка мёртв, вопрошает заголовок; с текущей ситуацией относительно хуёвости состояния, стив бы не отказался. Баки бы тут что-то гаденько пошутил, и Стив в который раз поразился бы: как тебе, засранец, удаётся сохранять такую охуенную морду кирпичом? кидс зыс дейс колл ит э покерфейс, ай колл буллшит.

язык любви - физикал тач на ~~их-с-баки~~ дворовом всегда переводилось как я тебе сейчас пизды, и нет, стив! ещё раз гыгыкнель про ребекку и тебя мама не узнает.

Стив добредает таки к five guys: под вечер народу полно, и его неопрятного вида сторонятся так, как у жителя мегаполиса прописано на подкорке - если осознанно не выкорчевать. - проверяют глазами-руками сумки-карманы, убирают со столов телефоны. Стив послушно встраивается в роль, тем более, картохи реально хочется: просит объедки, улыбается так, чтоб не видно было зубы за годовую зп кассира средней руки. если удастся набрать мелочи на прокатный велик, до ближайшего схрона будет минут тридцать без пробок (бегать босиком? ну спасибо, этот гештальт закрыт). а там
□ разжиться наличкой
□ купить всратую тачку, и
□ пиздуй-бороздуй;

Поделиться92024-02-04 10:00:30

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

дом в котором; the gray house

♫ дайте танк (!) - бесы
♫ щенки - комплекс провинциала и синдром самозванца

Никому не нужные детки носят в карманах выкидные ножички, конфетные фантики, пузатые разноцветные таблеточки от грустного, самокрутки для веселого, выжимают из сердечек такие вопящие эмоции - острую гордыню, сминающую ненависть, оголтелую ярость, мурашечный страх, алую-алую любовь, так чтобы слюни изо рта в рот да стыдливые пятна на казенных простынках - что меняют мир вокруг себя, игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, слой за слоем, круг за кругом - без бутылки и толкового проводника не разберешься в том, что напридумано, нарождено целыми поколениями истеричных гормональных анархистов, не умеющих ни во что, кроме верности лелеемым традициям и отрицания мира за тощей оградкой. Разумеется, не все такие - пришибленные все, но есть нюансы - кто-то не любит это место всей душой, кто-то стучит по пустым экзальтированным черепушкам окружающих пальцем, кто-то по-настоящему хочет отыскать ответы на вопросы, а кого-то не принимает сам Дом - весело, при любом раскладе, и тем, и этим.
Помни о С.Д. и не теряй надежду! Приходи мальчиком, девочкой, неведомой хтонью с Изнанки, табуреткой, статистом с третьей строчки двести пятьдесят шестой страницы с конца - главное, с огоньком, с идейками (не могу водить за ручку, ручек нет!), с терпением и желанием бесоебить! Каждый из канона любим (даже Черный, вот те крест!), каждый верно ожидаем - состайники из Четверки, рыжие компаньоны по Могильнику, ВОЛК, чертилы из других стай, who knows - всех пощупаем в силу надуманной сообща интеракции, которая может случиться, а может и нет, залог - общее направление и обмен постами на берегу, чтобы покурить за обоюдный комфорт (посты до 4к, непредсказуемость гороскопов, неторопливость, но заинтересованность, с нажиманием шифта, без нажимания шифта, желательно без птицы-тройки и заигрываний со шрифтами но курсив священен) и вообще! Здесь вам метафизические диалоги на кухне в четыре утра, психологические пасьянсы, гремучий затянувшийся пубертат в замкнутом пространстве, когда ничего не понятно, но очень интересно, морально и физически устаревшие декорации, отклонения в разных плоскостях и под разную музычку, а так же не только сверхъестественная изнаночная ебанина, но и вполне такая ебанина реальная - трудные подростки, госучреждение, проверки на наркотики, которые никто не проходит с первого раза (и со второго тоже), комиссии, школятина, исправительные работы и
разумеется
Приходите, скорпионовка стынет

Поделиться102024-02-24 16:35:32

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

park mirei; ryū ga gotoku

*
Это не то, что он должен был сделать с самого начала. Чем он вообще, блять, тогда думал, Маджима едва отдаёт отчёт.

Допустим, помнит, чем это начиналось, эту песню он угадает с трех нот: «хочу», «обрести» и «контроль» — дальше Маджима не прислушивается. Пульс снова вспоминает, каково биться под этот такт, как бился очень долгое время. Хочу обрести контроль — над своей жизнью, конечно, додумывает он. Так?

Так.

Чтобы прекратили мешать с грязью; чтобы нескончаемая злость выплеснулась и исчерпала себя; чтобы можно было наконец выдохнуть — и прочий тоскливый блюз заброшенных детей. Она же точно должна быть из таких: приёмная нелюбимая дочь. Кореянка к тому же. Желает большего, чем то, кем её всегда будут видеть.

На дворе девяностый год, и он думает, что понимает Мирей. Они умеют работать, держать лицо, держаться на плаву, превосходить ожидания, но, кажется, в отличие от него, ей действительно эта поебень нравится. И нравиться ей тоже нравится. Будь она старше тогда, он бы думал о ней вещи позлее. Будь она кем-то, как он, Маджима бы держал ухо востро. А так, что эта писюха ему может сделать? Умеешь петь — пой. Танцуй. В башку не лезь.
— Короче, держи.

Маджима вынимает из внутреннего кармана ручку. Понтовую перьевую ручку, взятую с чужого стола, тут же воткнутую в чужую ладонь между большим и указательным пальцем, затем вынутую оттуда. Он видит пятнышко подсохшей крови и не придумывает ничего лучше, чем поплевать на пальцы, размазать и стереть.

— Во, теперь нормально.

Падает дальше в клоунадный трёп: извиняй, что без коробки. Перо погнулось, но мы его потом поменяем, я те куплю рабочее, сделаем красиво. Грамотно. Должен успеть до выступления, ты, кстати, волнуешься? Если ссышь, то представь, что втыкаешь её кому-нибудь в глотку. Или в глаз. Видела, как выглядит проткнутый глаз? И я не видел, ха-ха. Ты подумай, мне помогало. Тоже своего рода выступал.

Мирей хмыкает почти не по-девичьи, её это всё не смущает, никогда не смущало. Зачастую Маджима забывает, сколько ей действительно лет, и это хуёво, потому что пробел между импульсом и действием начинает тревожно сужаться. Они уже познакомились так: прямо перед ней он измочалил кого-то неважного, без предупреждения, с перегибом. Маджима догадывается, тогда он ей и понравился, и таких он ещё не видел.

Он не знает, что с ней делать и надеется, что однажды Мирей всё-таки обосрётся и сбежит, нужно только нащупать ту грань, где она поймёт, что с неё хватит, но этого не происходит уже очень долго. Так долго, что уже начинает обсираться сам Маджима. Чем дольше он напряженно ждёт повторяющегося сценария, тем сильнее зверствует наперёд. Зовёт Мирей женой при всех, кто считает её потаскухой, и запизживает соответствующе. Таких, естественно, много. Секунд между импульсом и действием мало.

Она тоже ждёт от Маджимы чего-то. Возможно, именно этого. Смотрю на тебя и отдыхаю, сказал он Мирей как-то раз, и она ответила «взаимно», погладила большим пальцем его ободранные в мясо костяшки. Неприятно жгло, и он не отстранился.

Так вот. Ручка.

Маджима вдруг обращается к Мирей, понизив голос: у тебя бывает так, что предмет сам идет в руку? Ты видишь и знаешь, что его нужно взять. Что-то с ним сделать. Серьёзно, как будто большая стрелка показывает, невозможно проигнорировать. Стрелка, большая, синяя. Не знаю, почему синяя. Бывает?

Мирей подходит некомфортно близко — он тонет в запахе её цветочных духов — касается его щеки и произносит с умиленной усмешкой в глазах:

— Возможно, бывает.
— тогда тебе стоит проверить кукуху, подруга, — обеспокоенно отвечает мажима.

she is a 10 but low-key wants you to get violent as hard as you can.
нудный пердёж
да здравствует райтинг студии рю га готоку, самый последовательный райтинг на свете. зеро я очень люблю, но его появление сильно поебало таймлайный костыль, на который опиралась пятая игра (помимо всего остального, что там ещё сюжетно поебано). разумно было бы, наверное, либо вовсе проигнорировать этот момент в биографии мажимы, либо хотя бы перенести его НЕ на всего два года стрейт аутта инцидент с макото. но я люблю ~~ебать себе мозги~~ челлендж, себя, скорее всего, люблю чуточку меньше, поэтому флэшбек играем на харде.

разумеется, мы НЕ романтизируем включающие как минимум один талон на секс отношения едва совершеннолетней (по японскому на тот момент законодательству и вовсе нет) ~~писюхи~~ девушки и двадцатишестилетнего лба. пусть это выглядит именно так, но это не история совращения малолетки одноглазым бандитом, скорее наоборот, без излишней сексуализации. зная характер мирей по игре, можно смело хэдить, что у неё было достаточно агентности в отношениях, если не больше, чем у мажимы.

я понятия не имею зачем им прописали брак, потому что против этого говорит ровно всё, даже трудовой кодекс касательно несовершеннолетних, поэтому предлагаю ограничиться на словах. представим, что это у них такой ролеплей. придумаем что-нибудь, короче.

если что-то непонятно (мне сейчас вот далеко не всё), меня долго просить не нужно, навалю в личку остатки хэдов. если что-то хочется поменять в каноне (обязательно захочется) не из флэшбека, поменяем, поиграемся с вероятностями и альтернативами.
ну и обязательное: крайне медленный темп игры (посты раз в ээ несколько месяцев? иногда могу ответить спустя неделю, но это крайне редко случается), 2-4 тысячи символов, ничем не ограничиваю, кроме того, что с порога заходим с примером текста.

сунао ни ай лав ю!!!!! ✨✨✨✨✨

пример поста;

Даже если закрыть глаз, свет фонаря мажется по сетчатке пятном. Если уйти, непрошеные слова всё равно мажутся навязчивым импульсом.

Почему всегда так.

Если спросить себя: это всегда пот, всегда ком в горле, шум в голове, гул в висках, бесполезный сердечный мешок, который не получается остановить — это он, всё, из чего он состоит. Всегда возвращается к этому, по кругу, в "дом". Рубашка снова липнет к телу, его контур заканчивается там, где начинается холодный речной воздух; ход мысли заканчивается там, где начинаются вопросы. Вопросы не кончаются.

Нет роскоши бить наотмашь, бежать по прямой, получать прямые ответы. Некоторые мосты нельзя пересечь не опиздюлившись. Некоторые дороги нельзя перейти в принципе. Нельзя зайти за некоторые линии, не отправившись нахуй с поля. Маджима сворачивает с больших улиц в закоулки, от лучей стороннего взгляда; Сотенбори выучил его вот так танцевать. Маджима ненавидит танцевать, себя и Сотенбори.

Это всегда мелочи, крохотные детали, полутона — места, где он, может быть, оступится. Где он скорее всего оступится. Там, где всё определённо наебнётся — по той же причине, по которой он выбрасывает в мусор пакет с уликами или по которой подбирает выброшенные меморабилии. Зачем, почему. Если спросить себя, получишь ответ: ну и пошло всё в пизду. Это неверный ответ не на тот вопрос, но это всё, что получается сказать.

Часы — в кармане. Часики — тикают.

Было как-то честнее — с настоящими оковами на руках, цепи, металл, бетон, кровавые сопли, вот это всё. Постоянство. Когда Маджима лежит на полу, иногда получается вернуться к уверенности в завтрашнем дне.

Сейчас он ляжет и соберётся. Всегда собирается. Должен собраться. Сейчас он поднимется, откроет дверь, забьётся в тот угол, в который всегда забивается и—

Сначала это запах дыма, прорезавшийся сквозь речную сырость. Затем — силуэт у окна, в свете вечерних огней над водой, отражающихся в ней. Это сигарета в чужой руке, и собственный учащённый пульс, напряжение в мышцах, сжатые зубы, насильственный выдох через нос, убитый в зародыше порыв. Он стоит к Маджиме спиной, единственный в этом городе человек, который может себе это позволить.

Ждёт первое па.

— Сагава… хан?

Поделиться112024-03-11 18:01:34

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

cho chang; j.k. rowling's wizarding world

Необязательно быть в воде, чтобы тонуть, перехватывать горло, чтобы лишаться воздуха, закрывать глаза, чтобы не видеть - для первого играй в поддавки с тебя кормящей рукой так долго, что позабудь правила, для второго опоздай в себе разобраться, для третьего - смотри в другую сторону, вдруг поможет. В этом Чжоу мастер - позволять откусывать от себя по кусочку, чтобы потом предъявить счет. Имитация слабости. Удобная покорность ровно до момента, когда нужно вцепиться зубками в глотку.

Матушка хранит ее драгоценностью, отец мнит трофеем, Поттер знает, что Чжоу - та еще адовая сука, идеальный продукт скуки клишированных несчастий богачей, бесящихся с жиру, квинтэссенция ожиданий, перемолотых сюром планок старших поколений и традиционных скреп. Этого не видно в Хогвартсе - червивое зернышко путается и прячется в мишуре хорошей девочки, дисциплинированная мягкость граничит с тонкой улыбкой, раскрытыми вверх ладонями, подружками-сателлитами, неотрывно ступающими шаг в шаг, все правильно и стройно, бойфренды - выглаженные, строго одобренные родителями, нет ни времени, ни возможности заглянуть глубже, она и так вся наружу - показывает то, что можно. Поттер не становится исключением, он тоже на это ведется - только и знает, что Чжоу такая красивая (или что там шепчет сперматоксикоз малолетним бандитам), а до остального просто не успевает дотянуться.

Наверное, на тот момент оголтелого детства - знать бы, что оно вот-вот закончится, вцепиться, не отпускать - Поттер, и в правду, влюблен. Наверное, это могло бы сработать, если бы все не получилось так, как получилось в итоге. Целоваться с призраками за спиной все-таки дурной тон.

А потом вслед за мертвым Диггори приходит настоящая война, и несмотря на безопасность, обеспеченную деньгами и статусом семьи, участие в Битве за Хогвартс становится первым настоящим протестом. Тогда получается выстоять, а дальше что?

Череда бюрократических телодвижений, политические игры, мешанины старых и новых фигур, затягивание ошейника - в обмен на некоторые свободы, Чжоу абстрагируется от всего серьезного, уезжает заграницу, появляется на страницах Witch Weekly China, а потом возвращается в Англию, под усиливающий набат причитаний родителей про необходимый брак, поднятие клана с колен и прочие обязанности, на которые она, вообще-то, не подписывалась. Чжоу не спорит, но твердо отстаивает границы - не сейчас, когда-нибудь потом.

На некоторые уступки идти приходится - отдай малое ради комфорта и счетов семьи - например, чаще появляться в прелом магическом обществе, которое после войны будто бы и не меняется вовсе. Быть где-то поблизости, чтобы отец мог при удобном случае выставить свою дочь на виду - произведением искусства и красавицей (а ей бы хотелось мечом, или хотя бы щитом). Поттер - затертый до блеска символ победы - тоже оказывается где-то рядом.

В друг друге они не находят ничего толкового, кроме крох человеческого тепла, жалости, погони за прошлым. Их не существует - просто после очередного мероприятия, или в перерывах между съемками, или после неудачного рейда, после выпитого или выкуренного, они приходят (в основном, Поттер жмется побитой псиной к порогу) за тем, чего нет.

Целоваться с призраками за спиной все еще кажется дурным тоном. Особенно, когда их так много.
Why you call me when you're high? как основной лейтмотив произошедшего выше, бывшие, которые попытались, потом еще раз попытались, но лыжи так и не поехали. Категорически не пара, скорее эксперимент с прощупыванием болевых точек, способ справиться со скукой и растущим холодом внутри, попытки заткнуть в себе пробоины от других людей чем-то привычным. От Поттера предлагаю томное поскуливанье на пороге, смс «Ты спишь?» в 3 утра, от Чжоу прошу закатывание глаз вместо тысячи слов и кушетку (секс из жалости опционален). Предпочитаю вариться в периоде 18-25 лет, не против нырнуть в совсем уж взрослую жизнь или альтернативу, время покажет. Детали вариативны, пощупаем сообща.

Велосипед не придумываю, сам себя плагиачу: пишите хорошо — гарантией совместной игры будет обмен постами на старте (надеюсь на понимание, если коннект не произойдет, все мы здесь ради комфорта, ведь так?), решайте проблемы через рот, будьте инициативны (за ручку водить не умеем, сами полено) и самостоятельны, остальное докурим! Посты до 2-3-4к, без птицы-тройки, средний/низкий темп игры (пишу как шепчут звезды стабильность это ху если это не к вам значит оно вам не надо).

Приходите ♥

пример поста;

- Да, все окей. Прекрасно, отлично, - и улыбается по-дурному. - Конечно, я об этом знал, мы говорили об этом раньше, все под контролем.

Таких вопросов на удивление много. Словно Поттеру отрубают руку, ногу, сносят полголовы, взгляды заискивающие, жалостливые, а чуть сковырнешь - простая жажда до сплетни, им все еще недостаточно того, что им уже дали, хочется больше, глубже, грязнее, словно вытащенная из неосторожного уязвимого рта деталь, раздутая, вывернутая наизнанку, повернутая на 360° поможет им наконец стать ближе к насильственно нареченным кумирам, они же все так хотят ассоциировать себя с произошедшим - хотят сейчас, но не хотели тогда. Те, кто что-то знают, или о чем-то догадываются, или просто способны сложить один и один, они молчат, не задают вопросов, хоть и имеют на это прав намного больше, чем участливые незнакомцы, безымянные коллеги, журналисты и те, кто считают себя журналистами. Например, молчит Гермиона. Ее молчание тяжеловесное, но ободряющее. Феноменальное терпение, как у матери двух долбоебов - это не болезнь, это особенность, дайте им время самим все переварить. Все, что она может - выслушать. Стукнуть профилактической мудростью, когда совсем уж изноются.

Гермиона понимает мотивацию Рона чуть лучше. Эмпатия, внимательность, чуткость, или какие там приемы эмоционального карате она еще курит, Гарри не знает. Все таланты Поттера в этой области сводятся до примитивного страха покидания. Он, разумеется, может апеллировать комплексами и разыгрывать карту багажа из прошлого до бесконечности, но всем этим можно что-то объяснить. Оправдать - вряд ли. Проблема - до понимания еще нужно дорасти, а Поттер вроде как убедил себя, что имеет право обнулиться и тупить до победного. И все-таки.

Сегодня Уизли не ждём, куратор говорит это, а потом говорит что-то ещё, но Поттер не слышит. Дешёвые киношные трюки, думает он, какая-то хуета, но вот проходит целая лекция, а потом сутки на дежурстве, а Гарри не может толком вспомнить, что было, а чего не было. В голове только эта тупая фраза, а потом заявление в отделе кадров, бесконечные вопросы, взгляды исподтишка, необходимость строить преисполнившуюся и, разумеется, проинформированную заранее мину, потому что разве может что-то произойти без участия самого Поттера, без его благословения, абсолютного согласия. Конечно, он все знает. Так и было задумано.

Окей, отсутствие Рона, и правда, ощущается так, словно ему отрубили руку, ногу, снесли полголовы.

На седьмой день Гермиона обзывает его дураком и говорит, что он не заслуживает ни ее, ни Рона (словно Поттер этого не знает), но он выглядит настолько жалко, что Грейнджер вынуждена проявить милосердие - вообще-то, Рон просил передать - Гарри сначала бесится от этой командной работы, а потом чуть задирает нос, чтобы хоть как-то себя замотивировать. Пуля пролетает в миллиметре от уязвленной гордости - Гарри уже построил план скулежа под дверью Роновой квартиры, но Уизли сдался первым.

Сомнительная победа, но что есть.

Выбор места - конечно, бар в подвальном помещении здания, в котором Поттер снимает квартиру (жить на Гриммо 12, он мазохист что ли?). Нечестный прием, чтобы ему по больнее - неосознанно, наверное, но он заслужил. Место для распятия и обвинения во всех грехах идеальное, Гарри даже не винит себя, что планирует в конструктив, а по факту чувствует только обиду. Видит спину Уизли и начинает раздражаться просто с нихуя. Просто потому что.

- Хэй! - откуда это ощущение, что они не виделись не семь дней, а целую вечность. - Уже добрался?

Падает на стул рядом, заказывает пинту лагера. Улыбайся, блядь.

- Представляешь, на следующей недели у нас, - спотыкается. - У меня опять какой-то тест от руководства, Гермиона сказала, что убьёт, если провалюсь. Пошли найдем столик.

Говорит, чтобы что? Там, где проходит Поттер, головы поворачиваются вслед, разговоры затихают на мгновение, а потом всё снова возвращается на свои места - не приглядишься, не заметишь.

- Хоть выспался?

Поделиться122024-03-12 20:44:49

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

nishitani homare; ryū ga gotoku

ты родился в осаке в пятидесятом на окраине города, моча рано ударила в голову, в четыре активно ругался матом, в детском саду девочки впервые показали тебе...Читать дальше
...внимание. Женское внимание. Это когда мама в лоб целует. Наверное. Прочерк в сканворде. Херня какая-то. Ты уже взрослый для таких вещей.

Что такое любовь женщины. Это когда мама разрешает мять сиську перед сном. Нет, стоп, опять херня. Десять штук за десять секунд? Десять штук за десять секунд. Хенд-джоб под столом. Фут-джоб? Прочерк в сканворде. Это о них нужно заботиться. Им нужны подарки всякие, внимание. Это им нужно внимание. Каждой по десять штук. Десять по десять по десять. Полный стол. Манган!
Что такое...
скрябанье грязным ногтем в башке. Можно услышать скрип волос.

Как сказать. Хуй слишком грубо. Писька слишком по-детски. Что ты там тому челу оторвал. Как это называется. Любовь мужчины?

Какая любовь в пятнадцать, что ты несешь? Любовь к батьку. Он все еще плачет, и это нихуяшеньки не помогло, но ты его любишь, и он примет твою любовь, больше же некого. Кошки носят воробьев в постель, ты приносишь в дом двойки и вот это. Как называется, то что ты сделал.

Подарки, внимание. Любовь, от мужчины к мужчине, ты же уже взрослый, щяс позаботишься обо всех. Тебе пятнадцать, блять, але, гараж.

За гаражами не очень весело, шестидесятые, гаражей не очень много в принципе, у пацанов денег еще меньше, чем гаражей в округе, в стране походу еще меньше денег, чем у пацанов. Можно ебать кусты. Можно нюхать растворитель. Можно сказать хуйню, словить в табло, прописать в ответ, чем не развлечение.

Господь ебаный, как же было ПЛОХО в шестидесятые. Ну, ты так не думаешь, конечно. Вспоминаешь, хихикаешь как школьница, круто было. Ну, тебе-то да, тебе ведь пятнадцать. Ты пробовал вообще хоть когда-нибудь работу искать? Как же ты бесишь. Хочется себя изметелить, да? Ну, ты не лузер, чтобы вешаться. И не долбоеб, чтобы прыгать. Бесишь.

Тебе многие это говорят, да? Проблемный. Бесишь, пиздец. Ты проблемный чел, че поделать. Беды с башкой. Психічні порушення, как у собаки. Смеешься. В лицо не многие это скажут, конечно. Больно такое в лицо говорить, язык - помело, а кулак тяжелый. За спиной - самое то. Только плюсом в репу идет. Стрит кред.

Как ее звали? Ладно, не будем об этом, тебе уже не пятнадцать все-таки. Детям - мороженое, женщинам - внимание, любовь - это уже строго мужское дело. Пацаны набивают карманы жвачкой, сижками, купюрами, говном всяким. Ну, им можно. Нужно даже. Кристаллы сыпятся по столу. Это китайское, мы таким не занимаемся. Чем мы занимаемся. Чем ты вообще в своей жизни занимался, что ты трогал, помимо своей бибы?

Когда в ударах есть любовь, это круто конечно. В твоих всегда есть. Бьет - значит любит. Любви в тебе до ху я. Оральная фиксация, анальная фиксация - это для детей все. А ты человек взрослый, ты из детского сада уже выпустился. Сейчас и навсегда тебя интересует сугубо мужское. Когда спины все забиты - это дохуя по-мужски, конечно. Но можно, в принципе, со всеми желающими.

Когда ты расправился с тем челом, ты наверное испытал, как говорят (да кто говорит-то сука! мы одни здесь) "полное сатори". Лучше бы ты по китайской теме пошел. Лучше бы нюхал. Это хотя бы можно повторить, да? Вот бы кто изметелил, чтобы в башке тихо стало.

Хочется, чтобы весело.

На собраниях дико скучно. Хочется всех порезать. Можно начать с себя. Ну, только нельзя, Года не поймет прикола. Нужно быть на приколе, Года! Как вы с ним пили. Как вы побратались вообще. Как это вышло, блять! Почему горизонталь власти такая широкая, и кто тебя до нее допустил-то! Это наверное, чтобы ты со своими пацанами ничего не разнес. Тебя все равно ни до чего серьезного не пустят.

Вся жизнь как моушнблур. Кино, рестораны, часы, браслеты. Женщины, женщины, женщины, женщины. Плохие, хорошие, красивые, уродины, дорогие, дешевые, французский парфюм борется с твоим итальянским одеколоном, кто победит? Внимание достанется всем. Любовь - только мужчинам.

Как же невыносимо, отвратительно скучно!!! Безысходно, тоскливо, сосет, как женщина, а должно ебать, как мужчина. Лучше бы ты бухал!!! Батя тебя таким воспитывал? Тебя в лицо знают все в участке, кроме новеньких. Новеньких много. Приходится представляться. Даешь визитку, смеешься.

Какое же имя у нее было?

Должно быть весело, нужно чтобы стало бесповоротно весело. Под половицей, под мостом, под рекой, под всем чистым миром, есть место специально для таких отбитых, как ты. Ебись-веселись! Главное, это не останавливаться, жить нужно молодостью, драйвово, горячо, быстро, остро! Раз, раз, раз, раз!

И только в камере ты можешь отдохнуть и наконец закрыть свой рот.
в пару, в юри, в десна, в кишки етцетера не зову но ты приходи. приходи в трисом, точно. но не как обычно а в этот раз обязательно. будем я, ты и голоса в твоей голове. могу врача вызвать, если хочешь. шитпост спидпост или смерть. можем в мажонг поиграть идк я не ебу чем там еще серьезные люди в нашем возрасте занимаются

пример поста;

Торопливый стук каблуков по металлу лестницы снаружи — безошибочно, беспокойная суета туфель Маджимы — а капелла Сотенбори шаффл — оповещает о его возвращении раньше открывшейся двери, раскрытого рта.

Сагава смотрит вниз.

Речка отражает огни вывесок, фонарей и окон, разноцветные капли света на глади — как гирлянда бисера на бляди — только ночью никто не видит какая она грязная.

Порыв сквозняка толкает дым изо рта Сагавы ему обратно в лицо. Сагава морщится.

Он с сожалением запускает окурок в окно, и тот беззвучно шлепается и гаснет среди бликов.

— Мхм, — наконец отвечает он, негромко и неторопливо. — Маджима-чан. С возвращением.

Он оборачивается, по оси, выдавая себя по частям: сначала головой, потом натужной улыбкой, в сером свете; затем он распрямляется и снимает локоть с окна, проделывает все маленькие движения: нехотя расправляет плечи, вытаскивает двумя пальцами край рубашки из рукава, как будто это даст его фигуре больше интонации: вживляется в складки на рукавах, в скрытых маркировках масти в рукавах, в синем свете, в ночном свете, в рассыпных брызгах фальшивого золота ламп с рекламных щитов; и больше ничего.

— Маджима-чан! — повторяет он, но теперь с мажорной каденцией, с жестом. — Вот это вид. Завидное место, дорогое. Живешь как бомжара последний, правда. Я бы тоже здесь не хотел ночевать, хах, просто вот как зашел — некоторые вопросы сразу сами собой отпали.

Маджима стоит в проеме; как обычно — когда его застают в перерыве — как животное. Длинно, долго, вкопавшись в землю; без грима человеческого лица; не к месту. Сагава уверен — на холке под щегольским хвостом щетиной стоят волоски. Точно чувствует — во рту что-то застряло — перья, или сухие листья, или слова.

— Закрой уже, — инструкция, простая, но без пояснений: дверь или рот. — Как не к себе домой.

Поделиться132024-03-16 15:38:18

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

hayakawa aki; chainsaw man

that’s what I admire most about you — the bloodiness of your heart.

Самое смешное в том, что ты ей действительно нравился: исполнительность, вежливость-с-иголочки, будто рождён в костюме, будто рождён для этого. Нет, для неё. В здоровом обществе герои не нужны, но наше, к сожалению, болезненно, как дни, в которые ты приходил на работу даже с температурой. Она улыбалась: «спасибо за усердие, Аки, но сегодня отправляйся домой». Несколько раз она заглядывала в их место для курения, и её духи, горчащие подвявшими в воде зелёными стеблями и прелой листвой, идеально вплетались в облако табачного дыма, ещё не украденного вытяжкой. Когда она уходила, в комнате витал еле различимый жасминовый послевкус.

Если думаешь, что она и тебя очаровала так же, как и остальных — брось. Это случилось много позже, за несколько дней до твоей смерти. Ангел спрашивает: чем она тебе нравится? Ответить ты не успеваешь, зачерпывая в ботинок пляжный песок. Ты готов на всё.

Замечательно, кивает она. «Всё» — это именно столько, сколько ей нужно.

Одетый в величие американской оборонной промышленности — с кольтом 1911 между глаз и М4, служащим левой рукой — ты был прекрасен. И столь же послушен.

Ей правда жаль.
Расставим сразу все точки над i и ї: ищу Аки для парочки эпизодов (возможно, и ау) не в пару, а в обычное исследование динамики двух разных существ. Пишу от третьего лица, заявка от второго — редкое отступление. В моём сюжете и Аки, и Макима мертвы, но за пределами нашей игры это не обязательно, хотите его оживить и играть дальнейшие события — отлично! Я не думаю, что Аки когда-либо был влюблён в Макиму, сначала это было обычное уважение к начальству, хорошо справляющемуся с работой, а за несколько дней до прогулки с Ангелом она залезла к нему в голову и внедрила идею если не влюблённости, то большей к ней расположенности. Дальнейшие хеды по запросу.

Объём постов хотелось бы сохранить таким же, как в приложенном ниже, если вас заинтересовала заявка, влетайте в личку с любым вашим текстом. Я за баланс между метафорами и членораздельным текстом, шифт зажимаю так же часто, как разжимаю. Единственное, что не люблю — чрезмерное количество инверсий и выделение разными цветами и жирным начертанием половины поста (лучше предупредить сразу, верно?). Цом <3

пример поста;

Сыроватая улыбка мгновенно созревает в мягкую. Лицо готово принять на себя не жалость или сочувствие — Аки такое разозлит — будет что-то вроде понимания, щепотка уверенности, осадок в виде переживания. За тебя, Аки.

Она почти завидует — каким-то давно приобретённым и перекроившим её опытом: хорошо наметить на карте жизни конечную точку. Благополучие Японии и мира, месть за убитую семью, разрушенный дом, убийство Демона Огнестрела — 26 секунд, которые эта страна не забудет никогда. Проблема в том, что касаясь этой точки, понимаешь, что возврата не будет, а будущее никто не сочинил за тебя. А тебя сочинят другие.

— Будет и путешествие, — она пододвигается ближе на пару сантиментов. — Как ты себя чувствуешь?

Было бы забавно сказать ему, что не они потеряли Цюаньси. Кишибе потерял. Сама Макима.

Это должно было закончиться иначе, но никто больше не доверяет ей — план, сокрытый в сумерках, разглядеть тяжело, и то, что Макима щёлкает выключателем каждый раз, когда кто-то приближается, убедительности не добавляет. Это вынужденная мера, оправдавшая себя много проёбов назад.

Аки злится, и она бы спросила: разве я не дала тебе больше, чем кому-либо другому? Времени, слов, сочувствия. Всё это было искренне, человечно; никаких уловок, никаких крыс, никакого контроля, всё то, что вы, люди, любите больше всего — голая коммуникация, не размякшая в сиропе приказов.

Благодаря кому у тебя есть цель?

Может, тебе нужны засахаренные указы? Заповеди, которые легче всего вывести языком? Одно твоё слово, и она это сделает, как делала со всеми, приказы и заветы — ваши любимые формы коммуникации.

— Мы потеряли многих, и боль от этого не пройдёт никогда.

Санта? Кого ебала Санта. Бессмысленный огрызок мифологии, сгоревший тупее любого мотылька.

— Денджи намного сильнее, чем ты думаешь. Он со всем справится.

Она накрывает его руку своей,

— И вы так о нём заботитесь. Ты хороший друг. Денджи не знает, насколько.

и убирает руку.

Поделиться142024-03-17 15:56:35

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

alisa [lisovets]; the golden key

очень милая, но хитрая лиса, ну зачем тебе я сердце показал.

алиса горсть таблеток запивает бокалом вина. с магнием, кальцием и витамином д смешаны нейролептики и нормотимики. а в дорогущем мальбэке бултыхаются кубики льда. она разбавляет свою жизнь, точно так же как и вечерние коктейли. она не выдерживает концентрат, не может глотать все в чистом виде, ей рот вяжет и горло передавливает.

алиса не выбирает свою профессию, она просто идет туда, где ей хватает проходных баллов и хоть каких-то базовых знаний. и вот она учится на дирижера, с ненавистью вспоминает уроки по сольфеджио в музыкалке и понятия не имеет, кем станет в будущем. музыкальный вкус однокурсниц вызывает тошноту, а на ее венах тонкими пальцами выцарапываются строчки про то, как горит сентябрь и плачет убийца.

после скитания по всем вакансиям на известном сайте она приходит работать в какое-то маленькое агентство, где работает полтора землекопа. сразу сдружается с тимуром на их общих крысиных вайбах и том, что обсуждать коллег и ходить на перекуры гораздо приятнее, чем заполнять какие-то бумажки и созваниваться с клиентами. через пару лет они в тандеме уходят в большой шоу-бизнес.

алиса становится менеджером артистов, которые решают подписать свою судьбу с лейблом dumbland, она занимается раскруткой, концертами, визами, райдерами с идиотскими просьбами в виде кристаллов и ягодных энергетиков. ей впервые нравится работать, потому что наконец-то ее дар наебательства используется на максималку и до любого нужного исхода для них с базилио лисовец способна дойти в два счета.

алиса с детства была шейпшифтером (могла частично/полностью обращаться в лису) и считала это своей особенностью, но открывалась в этом только особенно близким. девушка вышла за рамки шаблонной лисицы из сказок. злая, хитрая и любящая мучное, но при этом чуткая, увлеченная и донатит благотворительным организациям т.е. сердобольная.
face: лиза громова (или эрика лундмоен), но это обсуждаемо и не особо важно, просто они дико вайбовые, но вы можете придумать кого-то другого и убедить меня в том, что вот она точно алиса. отношения предполагаются свободные и полиаморные, можем пожрать какого-нибудь стекла, но я бы все же предпочел эпизоды в жанре клоунизма и тотального наебалова всех вокруг, но при желании можем найти место ангсту. за фандом все поясню и расскажу, по поводу нашем зумеризации введу в курс дела и объясню, почему же все-таки у алисы появилась фамилия и профессия в области шоу-бизнеса. посты где-то в области 2-3-4к в зависимости от ситуации и ваших пожеланий, скорость средняя и тоже варьируется, но я не давлю и не тороплю своих соигроков.

пример поста;

артур молча наблюдает, как и привык за последние несколько лет. просто вписывает себя в картину мира невольным свидетелем всего происходящего. смотрит пристально, поджимая сухие губы и щуря глаза. в тенях передвигается, как будто вампир, боящийся выбраться на солнечный свет. он к тени привык, ему здесь больше не холодно, не одиноко и не страшно. деревья сменяются одно за другим по уже знакомому маршруту назад и вперед.

он уже даже не скажет, сколько времени провел на этом кладбище, но до секунд может посчитать, только если этого потребует ситуация. но пока все складывается так, что никто не спросит его, как долго он бродит. никто не узнает, кого он высматривает среди холмов-надгробий. никому не интересно, что он здесь забыл.

в шелесте листьев он пытается расслышать что-то с безопасного расстояния. но ему слышны лишь только завывания дворовых собак и пересуды пожилых пар, что кряхтя передвигаются от одной могилы к другой. артур их игнорирует, все его внимание приковано лишь к одной недвижимой фигуре, что склонилась над землей вдалеке.

уизли улыбается, глядя на нее. взгляд теплый и светлый, но есть в нем что-то, что, как он надеется, сибилла никогда не увидит. в нем есть желание. надобность обладать и привязать к себе. он уже делал так раньше, и прекрасно знает сценарий для их будущего. но ей его пока знать совсем не обязательно. она может и должна жить в сладком неведении, которое шлейфом сладких духов будет продолжать тянуть ее к нему, пока ловушка не захлопнется.

артур следит за ней, ловит каждое движение. вспоминает, как та выглядит, вырисовывая в голове образы самые разные. ему хотелось бы увидеть ее такой, какой она не бывает на людях. той, что бывает только за закрытыми дверьми у себя дома. но пока он может лишь представлять. размазывать по своим мыслям свои желания и ждать. за эти годы волшебник научился смирению, научился планировать и тянуть время во все нужные ему стороны.

что же ты делаешь здесь, сибилла?

может, она пришла на могилу погибшего парня?

или мужа?

что? нет, вряд ли у нее кто-то был... она ведь такая...

чистая... наивная...

что? нет, называть ее наивной глупо. с ее то даром тяжело быть легкомысленной. наверное.

хотелось бы мне узнать тебя ближе... сибилла...

он смакует ее имя на языке, гоняет его из стороны в сторону как жевательную конфету. берти боттс с любым вкусом. какой вкус был бы у сибиллы? артур проникается в свои мысли гораздо глубже, его переполняет желание подойти поближе, но он боится ее спугнуть. хотя в голове уже прокручивает сотни сценариев, что бы он мог сейчас сделать. будь они в каком-нибудь романе фифи лафолл, он бы подошел к ней сзади, обнял и прошептал какие-то в меру грязные и возбуждающие слова. от подобных фантазий его дыхание становится чуть более сбивчивым, а рука поправляет брюки в области ширинки. он хотел бы быть героем такого романа. но увы, жизнь артура уизли не чтиво для домохозяек.

да, он почитывает дамские романы в перерывах между маггловскими книгами про машиностроение и руководствами по заколдовыванию метел. и что с того? он же не хочет больше совершать ошибки прошлого. ему где-то нужно научиться, как не испоганить все очередной дурацкой идеей. и нет ничего зазорного в том, чтобы вдохновляться вымышленными героями.

черт, черт, черт.

артур ловит на себе взгляд сибиллы, которая зачем-то решила помотать головой. ему становится жутко неловко, но одновременно продолжают рождаться вселенные и истории, которые он бы сейчас рассказал, чтобы отвадить подозрения в том, что он здесь ради нее. ноги сами несут его вперед к девушке. отпираться уже поздно, как и делать вид, что он здесь залетный гость.

что ей сказать? что я, вообще, здесь делаю?

- хээй... привет... увидел тебя издалека, не хотел мешать, - слова иногда сами рвутся наружу и это черта, которую артур так и не может научиться контролировать, - я тут... эм... в общем, навещал своего сына. ну, то есть его могилу. а ты?...

артур замечает ее шарф, поддающийся потоку ветра. не в силах сдерживаться он подходит поближе и поправляет его, на секунду задерживая взгляд на ее прекрасной тонкой шее, которая манит его к себе. вовремя одернувшись он не дает себе надолго залипать в неприличном взгляде и отходит.

- холодно. как тут у тебя с... эээ... генрихом? - артур переводит взгляд на могилу, с которой считывает имя.

кто такой этот генрих? кто он для нее? неужели умершая любовь?

хорошо, что умершая.

да и как-то староват он. может, она любит совсем постарше?

Поделиться152024-03-18 15:57:35

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

~~piero~~, malvina, artemon; the golden key

тиктокеры в «dollhouse» с рабскими контрактами ; выкупленные карабасом из интернатов подростки с способностями ; способность пьеро — энергетический вампиризм, специализация — жалость ; способность мальвины — диснеевская принцесса, умеет разговаривать с животными и повелевать ими (и оборотнями) ; способность артемона — оборотничество.

tw : все персонажи конченные, мы всех их осуждаем
кусочек из моей анкеты
арлекино с пьеро работает в паре, вкладывая в свои реплики в сценарии самые неприятные оскорбления — ты разве не понимаешь? не выкупаешь иронию? это сатира, выдуманный персонаж, гипертрофированный образ. во время съемок зумит плачущее лицо — такое точно наберет много лайков и сострадательных комментариев.

артемон в её глазах тоже жалкий — следит за каждым движением мальвины, готовясь ловить команды, слетающие с влажных от black honey губ. арлекино больно тыкает его пальцем с длинным ногтем в бок, заставляя отвлечься, и громко хохочет, когда на новый год дарит ему и пьеро simp cards.
пьеро, fc : тося чайкина

арлекин делит с пьеро одну комнату в интернате для детей с особенностями — туда отдают всех, чьи особенности не нравятся родителям. у арлекина с пьеро родителей нет — они изначально ненужные, переданные из дома малютки. никто не говорит им, сестры ли они на самом деле или это такое удивительно совпадение способностей и случайная внешняя схожесть.
« ха-ха-ха, видали дуру? » — звонко орёт днём, толкая пьеро в стену, обращая на себя внимание всей столовой. пожалейте скорее бедную девочку и обзовите обидчицу — вам ( им ) станет легче. арлекин ночью протягивает руку вниз со второго яруса кровати, чтобы сцепится мизинчиками — вместе жить легче, они отлично дополняют друг друга.
когда карабас забирает обеих, история с куклой для битья продолжается. арлекин ( ха-ха-ха, видали дуру? ) надеется, что клятва на мизинчиках оставит всё это лишь в рамках шоу, но вот пьеро уже плачет на плече карабаса и рассказывает, как её чувства задели на этот раз. « я не поверю ни единому твоему слову, ни единой нахуй слезинке » — шепчет на ухо, сжимая бледную шею. « если ты решишь порезать вены, я не позову никого на помощь » — лупит пощечину со всей дури, больше не сдерживаясь. « мальвина никогда не будет с тобой, тупая ты сука » — наконец-то находит слабое место и бесконечно давит.

мальвина и артемон, fc : anikv и saluki

« да разве бывают девочки с голубыми волосами? » — не бывает, у мальвины они голубые, розовые, натуральные, прямые, кудрявые ( всё зависит от того, что стилисты в бежевых тренчах назовут модным в этом сезоне ). мальвина очень красивая, мальвина вывозит одновременно харизмой и внешкой, подмигивая на камеру и только этим собирая тысячи лайков.
мальвина достаётся карабасу в комплекте с собакой — эти двое растут вместе как арлекин и пьеро, но в другом интернате. им даже разрешают жить в одной комнате ; только мальвина может успокоить пубертатные приступы — артемон обращается без предупреждения и начинает рычать на всех вокруг. таять от ласковых касаний мягкий мальвининых рук — привычка, он без неё не может прожить и дня.
арлекин за завтраком громко рассказывает про созависимые отношения, подмигивая сидящему рядом парню. « а у вас любовь или ты просто не можешь ей отказать? » — перекачанные губы озвучивают в один из вечеров то, что у него самого в голове крутится много лет. « а когда ты в собачьей форме, вы тоже ебетесь? » — у арлекино на руке не заживает след от укуса, иногда всё-таки не стоит дразнить злых собак.
ДА КРИНЖ ЗАПОСТИЛ, дайте побаловаться, поприкалываться... мы с базилио амбассадоры этого мема, но жизнь состоит не только из приколов, поэтому вот вам сверху навалено дохуя стекла. пьеро со мной — ситуация провокатор\агрессор, тут всё ясно. мальвина и артемон — созависимость и непонятки, появились чувства сами или из-за способности мальвины. мальвину, кстати, я раскрыла меньше всего, вы не стесняйтесь, набросайте идей до кучи сами. но я бы поразвивала её канонично в сторону суки-контролфрика. можно придумать имена персонажам (буратино вон сеня буратов), но тут на ваш выбор.
если непонятно, какие между всеми персонажами отношения — так и задумано. персонажи тоже не в курсе. решим по ходу дела или не будем вешать ярлыки 🙏🏻
играть мы с вами будем медленно ( заранее готовлю к худшему, но бывают и маниакальные эры ) и маленьковыми постами по 2-4к. сюжеты развернем в любую из сюжетных или несюжетных сторон. вмешаем в это всё буратино, который заявочкой выше, и карабаса ( я верю, что ты дойдёшь, цем ). а ещё я рандомно в тексте вставляю гиперсылки на русский рэп и баттлы — подумайте, на что соглашаетесь
по поводу внешек! тося просто отличный бледный белый персонаж, но можем рассмотреть и другое. хочется чего-то аутентичного и руреального, но если есть идеальный вариант иностранщины — мы его возьмём. аника и салуки!! бля!! вы вообще видели их совместные фотки?? там реально на половине ай ванна би е дог вайбы. хочется очень... но как вам комфортнее!
хз что ещё сказать - приходите, пожалуйста, нам с базилио нужно закрыть гештальт

пример поста;

карабас требует видео, где сразу все четверо, хотя бы пару раз в неделю — арлекину радует лишь то, что для остальных это более мучительно. покривляться на камеру несколько дублей / поправить косметику на своём лице и в очередной раз бросить пьеро « зачем тебе вообще делать мейк, если через пару минут всё равно всё размажешь? » / слишком близко подвинуться к мальвине в кадре, довольно урча от рычания артемона — арлекина ( по своим меркам ) ведёт себя хорошо, готовясь чуть позже требовать за это похвалы.

одобрение нужно заслужить — карабасу всегда недостаточно. кина хочет поскорее закончить с работой ( сделать всё как можно быстрее, как можно лучше ) и отсматривает материал, не разрешая куклам расходиться. перед глазами мелькают будто бы одинаковые кадры — она пытается высмотреть те, где пьеро выглядит недостаточно грустной ( придётся немного поголодать, малышка ), но не получается.

[indent] зеленые глаза в этот раз отчего-то по особенному жалобные.

арлекина узнаёт этот взгляд — вслед за ним по бледным щекам прокладываются солёные дорожки, нижняя губа начинает мелко дрожать, а кончик носа краснеет. обычно тех, на кого этот взгляд пьеро падает, она ненавидит сильнее обычного : ставит подножки на лестнице интерната с высокими ступенями ; подкидывает пакетик с разноцветными таблетками перед проверкой ; со всей силы влепляет пощечину за якобы положенную на бедро руку. причины пьерошкиных слёз много лет уничтожаются методично и скрупулезно — кина ненавидит конкуренцию.

[indent]но теперь ей поебать.
[indent] [indent] вообще без разницы.
[indent] [indent] [indent] [indent] мощно похуй.

мальвине — тем более. она откидывает копну кудрявых волос назад, что-то листая в телефоне и игнорируя пытающегося смешно пошутить артемона ( что уж говорить о несчастной пьеро ).

— я скинула удачные в общий чат, можете уёбывать

на экране появляется уведомление — она не отключает их специально, наслаждаясь градом оскорблений и злости. вчерашнее видео с пьеро — их неиссякаемый источник. вкусно.
@pierofan228: блять арлекина это просто 🚩🚩🚩🚩🚩 можно как-то убрать её от пьеро?
@ARLEK_IdiNahui: 🥺🤚🏻✊🏻🤡
кина стучит когтями по экрану, довольно улыбаясь. когда все новые комментарии прочитаны, блокирует телефон и поднимает голову — мальвина с артемоном ушли к себе. пьеро всё ещё сидит напротив ( никогда не умела убегать вовремя ), тоже читая что-то в телефоне и завесив ( вероятно, уже заплаканное ) лицо светлыми волосами.

— ты выглядишь жалко, ты в курсе?

— прямо хуже чем обычно, сечешь? даже хуже чем артемон.

Отредактировано PR-agent (2024-04-07 13:30:30)

Поделиться162024-03-21 16:16:31

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

alastor moody; j.k. rowling's wizarding world

Нет ни дев, кидающих хрупкие соцветия под лошадиные ноги, ни знамен, ни зовущего в бой рога, ни щитов, ни мечей, ни стоящих напротив друг друга армий, четкой границы между черным и белым тоже нет - просто кто-то где-то, в кулуарах и за общим столом, между строк, исподтишка, в череде бессмысленных разговоров и пустопорожних совещаний роняет слово - обязательно с неподдельным участием, накручивающей заботой - и это слово «беспокойство». Разве вас не беспокоит статус волшебников? Уязвимость положения дел? Разве вас не беспокоит маггловский вопрос? Аластор с прыжка может назвать то, что его беспокоит - охамевшие контрабандисты, активизировавшиеся мошенники, ленивое руководство, например - и вопрос чистоты крови точно не терзает его по ночам. Слава Мерлину, таких, как он, все еще большинство. Но на смену беспокойству приходит страх, и английское магическое общество неожиданно - нет, не так, все начинается очень-очень давно, куда они смотрели, куда смотрят до сих пор? - оказывается на грани истерии.

Аластор Муди давно не ощущает себя маленьким человеком. Возможно, это было в самом начале, но оно и понятно - когда только на старте, из суетливой мешанины локтей в одиночку (никто точно не знает его истории, но самые внимательные и терпеливые могут выкроить одну-другую полуправду - приехал в Хогвартс из безымянной ирландской деревни, точно есть братья и сестры - это можно понять по ворчливой заботе, трепетно охраняемой мягкосердечности - быстрее многих взлетел, больше многих работал, поистрепался тоже больше многих), все вокруг новое, неиспробованное на зуб, но время идет, тяжелеют ноги, врастая корнями в землю, тяжелеет взгляд и слово, понимание себя и окружающего мира костенеет, перестает гнуться и поддаваться манипуляциям, кто-то меняется и подстраивается, а он остается тем же - простым, громким, бескомпромиссным, враждебным к политике и поддавкам, жестким, но не жестоким. Не совсем уж черствым. Да, Аластор Муди давно не ощущает себя маленьким человеком (по правде говоря, никогда им не был), но происходящее безжалостно умаляет каждый его шаг. Из раза в раз.

Это происходит все чаще - они уходят, он остается наедине с мыслями и идеями, и порядками, которым сам учит, наедине с чужими желаниями, мечтами, амбициями, наедине с будущим, которого ему не нужно, а у них не будет уже никогда. Каждое покидание - камнем в карман, шаг за выстраиваемые стены, уже не так охотно берет за руку, чтобы поправить направление волшебной палочки, все чаще молчит, за каждого готов умереть, но получается только жить за них, копить усталость и падать, чтобы вставать, и еще раз, и еще.

Иначе все это будет зря.
Не вижу смысла раскладывать вас по полочкам, если вы не чувствуете шизоглаза Муди, значит оно вам не надо, а если надо, то вы и так все знаете. Или предполагаете. Или догадываетесь. В общем! Если Альбус - руководитель этого сомнительного предприятия, то Аластор - тот самый прораб, который ходит по площадке, дает всем пиздов, учит держать в руках молотки и вот это вот все. Непримиримая сила и авторитет, шатаемый молодым поколением, и хрупкое терпение, пробуемое на прочность, и большое сердце. Отцовская фигура для призвавшегося на зов Дамблдора зоопарка в лице Мародеров (взаимодействие с каждым предлагаю докрутить самостоятельно - Джеймс у нас, вот, аврор, возьмите его под локотки со стажировки, а Сириусу если не открутите голову - уже хорошо, просто знайте, что вас здесь ждут и жаждут коммуникации; с Ремусом разберитесь отдельно, у него проблемы с отцовскими фигурами и соответствующими бонусами, покурим сообща, все расскажу-покажу), как и любой отец часто хочет выйти за сигаретами и не вернуться, но долг все еще побеждает. Тот самый Great Pretender, который сильный, смелый и идейный, но внутри усталый ворчливый дед (в душе, скорее всего, не плачет, но это не точно), вынужденный учить молодежь уму-разуму и вести их на убой ¯\_(ツ)_/¯

Вот! Требования стандартны - пишите хорошо (гарантом наведения мостов будет предварительный обмен примерами постов, мы же за обоюдный комфорт?), ведите диалог, проявляйте инициативу! Очень ждем!

пример поста;

♫
- Альбус проиграл, когда поставил на тебя, - те двое, что держат его, ослабляют хватку, и Ремус падает на землю, словно тело разом лишается всех шарниров, спине мокро, горячо и больно, но больнее гордыне, неизвестно откуда взявшейся. - Они не пойдут за тобой. Так ему и передай.

Ага, словно он сам этого не знает. Ремус судорожно дергает губой, скалится окрашенным в красное ртом, выходит почти жалко и, разумеется, бесполезно, Фенрир стыло смотрит и улыбается в ответ смотри, как надо, а потом уходит, лес проглатывает его спину, спины его стаи, едкую перекличку запахов, дробь шагов еще долго пульсирует в голове, или это шумит кровь - не разберешь. Дерьмовое завершение дерьмовых трех месяцев.

Глупо бежать на стену и удивляться разбитому лбу - пусть ко всем последствиям Ремус готовится заранее, как перед прыжком в воду, прорабатывает сценарии, даже самые плохие, в поле теория все равно захлебывается, барахлит, идет в разрез с практикой, и это тоже, в общем то, ожидаемо. Кто-то слышит и обещает поддержку, кто-то не планирует выбирать, кто-то выбирает силу Фенрира или страх перед ним же - Люпин слишком точно видит отдельные составляющие, чтобы не понимать целой картины. Они безнадежно опаздывают. Он уже не сможет до них достучаться.

Недостаточно оборотень, недостаточно маг. Не такой смелый, как Джеймс, не такой сильный, как Сириус. Слишком в себе, чтобы сейчас, сталкиваясь с внешним миром, не расшибаться раз за разом. Кажется, есть время привыкнуть, но и от него Ремус отмахивается в наивном стремлении верить.

Даже сейчас, ни один раз столкнувшись с недоверием, неприязнью, где-то с отчаянной ненавистью - ее он доносит до Лондона в ушибленной ноге, рубцах на лице, в любовно повторяющих детские шрамы полосах когтей Фенрира на спине - Ремус уверен, синяки ничего не стоят, можно и упасть. Главное - встать после.

Ему все еще удается обмануть себя. А других?

Когда дорога обратно все-таки заканчивается - сил на аппарацию не остается вовсе, приходится использовать перевалочные пункты, порталы, помощь сочувствующих Ордену - Ремус будто смаргивает оцепенение, заземляется от звука ключа, проворачивающегося в замочной скважине, тело движется машинально, он даже не помнит, как снимает магическую защиту. Кажется, здесь он тоже не совсем к месту - в той степени, в которой выбивается в первой вылазке в Нью-Форест, серьезный и начищенный до блеска, как сикль, так и сейчас, потрепанный, пропахший зверьем и лесом, будто промахивается мимо шумного города, оставленного за порогом.

В этот раз тишина ощущается почти враждебной. Люпин в нерешительности замирает в прихожей, словно разом погребенный под копившейся усталостью. Что не так? Когда это меняется? Почему инстинкты, обострившиеся за последнее время, реагируют так, словно он все еще среди незнакомцев, один, совсем один?

Глаз цепляется за кожаную куртку Сириуса, небрежно брошенную на диване. Да, вот оно - они всегда дожидаются друг-друга, старательно прикрываясь затянувшей книгой, включенным телевизором или не скрывая намерений, взволнованно, так по-собачьи. В этот раз по-другому, но что страшнее -
Ремус, так долго, много и мучительно думающий о Блэке все время своего отсутствия, оказывается совершенно неподготовленным к встрече не в голове, но в действительности.

Словно с выходом Сириуса из его комнаты начнется сражение, в котором Ремус снова безнадежно проиграет.

Поделиться172024-03-23 16:28:33

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

stephen strange; marvel

.ιllιlι.ιl poets of fall — choice millionaire I need more power. I want to be able to move worlds and shake them to their foundations. I want enough power in my hands to tear planets from the heavens and place them in a new sky. — Stephen Strange (Earth-616)

пестрая цыганка раскладывает перед собой карты (мои карты не врут), берет нахрапом и игрой на любопытстве: хочешь знать, что будет? хочешь знать, что тебя ждет в будущем? ее смуглое лицо с крапинками пигментных пятен темнеет: она ловко тасует всю старую потрепанную колоду, вытаскивает новую карту, которая меняет весь расклад. так встреча с любовью всей жизни становится казеным домом, а то, что было щедрым редким благополучием, теперь дальняя дорога. как пестрые картинки с хитроулыбающимися дамами и надменными валетами меняют все, так и наши судьбы. каждый поступок, минутное опоздание, взятая в спешке чашка кофе, скоростной лимит на неосторожном вертлявом серпантине, превышенный в два раза, меняет нашу судьбу — мы словно открываем новые и новые двери, продолжаемся теми решениями, которые мы приняли.

за одной ты все еще успешный хирург. за другой ты лежишь под тяжелой могильной плитой. за третьей у вас с кристиной рождается сын. за четвертой твой брат виктор превращается в жуткое омерзительное создание из-за магии, и ты сходишь с ума. где-то я до сих пор счастлива, а где-то я сгорела вместе со своими приемными родителями, яркими юбками и колодами карт. где-то мы вместе. где-то никогда не встречались. где-то ты приходишь ко мне в цветущий сад и просишь о помощи. где-то мы делим вселенную по справедливости, на две половины, и складываем ее, как конструктор, как нравится нам, и нет никого, кто мог бы нас остановить. где-то ты убиваешь меня, чтобы я не воскресила пьетро (и тем самым не нарушила неприкосновенный порядок жизни и смерти). где-то я не даю тебе произнести заклинание и распахнуть все те двери (ради помощи забавному мальчишке), за которыми прячется бесконечное количество наших копий. мертвых. воскрешенных. запутавшихся. озлобившихся.

погадать тебе, маг?
мир плохих концовок, дурных исходов, страшных предзнаменований, несчастливой судьбы и вселенных одна хуже другой. мне интересная МАГИЯ: заклинания и чары, проклятые книги, салемские ведьмы, магички в мирах вне земли, карманные вселенные, магические битвы, чистый хаос, ее архитектура, ее источники, ее последствия. ищу комиксного стрэнджа, желательно с максимальным отличием от типичного ролевого стрэнджа (иф ю ноу вот ай мин). пейринг не интересен. мсю не нужна. будет здорово увидеть от вас пример текста и обговорить минимальные пожелания по активности и стилю.

пример поста;

Тени, собирающиеся вокруг нее, становились все темнее, как будто резкий порыв северного ветра предателем короля, хладнокровным убийцей, пробрался в замок Дума сквозь глухую кирпичную вкладку и затушил огонь. Она знала эти тени, она всю жизнь прожила с ними, с этими тенями, шедшими за ней с самого изножья Вандагора; они топтались в маленьком разукрашенном вагончике, который яркими красками (со временем все потемнело в болотисто-зеленый и кроваво-черный) раскрасили для нее Джанго и Мария, стояли в изголовье кровати, были по правую руку на свадебной церемонии вместо родственников со стороны невесты. Тени заволновались, когда голодный темный взгляд пауком прополз от ее скулы к груди в простеньком — чужом, украденном, — платье, а оттуда — к уже разведенным коленям и белым бедрам; они были в бешенстве, когда аристократически тонкие пальцы уложили ее спиной, подняли вверх подол, стягивали, разрывая, рукава, спускали вниз чулки, тянули нити бус и браслетов — и рвали, рвали, рвали. Они были бессильны. Они тоже подчинились воле Виктора фон Дума.

Они, впрочем, отказывались покидать ее. У Виктора была своя стража, молчаливая элита латверийской армии, а у нее — своя. Они обретали форму, начинали выглядеть, как Джанго и Мария, исчезнувшие где-то в румынских лагерях, где содержался народ рома, как цыганский барон, который все хотел отходить ее певучей плетью за непослушание, как дети из ее табора, вечно начинавшие свои шумные игры; стояли за плечом, трогали за волосы, звали по имени, своим детям рома дают по три имени, два тайных, чтобы ребенок не попал во власть демона. Ванда поднималась на локте, смотрела на спящего рядом Виктора, снимала прикосновением к его высокому белому лбу дурной тяжелый сон, и думала, что у нее не было других двух имен.

В ту самую первую ночь, которая все еще с ней, хотя прошло много дней и было много других ночей, полных липкого, сладкого ощущения, что ты себя отдала, считая удары, чтобы не сбиться с темпа движений, постанывая – всхлипывая, — тень, смутно имеющая черты лица Марии, была на ее коже, как плотная вуаль. Взирала с молчаливым укором, беззвучно открывала рот. Словно хотела сказать: "Ты должна была выйти замуж за своего, за рома, мы бы одели тебя в красное, мы бы взяли за тебя пестрое золото выкупом, ты родила бы детей". Виктор берет ее, хотя у нее ничего нет, кроме одежды на ней, сам одевает ее в красное, сам дарит строгие украшения, кончает в нее и не дает встать. В день свадьбы она тиха и молчалива настолько, что даже Адриан не сдерживает боязливого вопроса. "Это традиция" отвечает она, стирая ладонью с алых губ улыбку, "Символ уважения к супругу". В первую брачную ночь она кричит — и хохочет.

Когда она стала королевой — девка без роду и племени, цыганская шлюха, Думштадт был в свадебных хлопотах, когда в Будапеште принимали очередной ограничивающий рома декрет, — тени исчезли. Они боялись тьмы. Странно, ведь, кажется, что они всегда должны быть лучшими друзьями – тени и тьма. Но на самом деле чернота их пожирает, перегрызает им шеи и поглощает, безжалостно втягивает в себя. За спиной Виктора вся мощь мрака, — тени перестали к ней приходить, Ванда больше не видит Марию в зеркалах, отражениях на стеклах, а во снах – она всегда обвиняющая, непреклонная. Она благодарит своего мужа, как жертвы благодарят смилостивившихся своих палачей – только глазами. Во всей Латверии не нашлось ни одного человека, который сказал бы, что их король женился на грязной безродной девице, вонючей цыганке, против племени которых снова объединилась Европа. Возможно, они были, кто шепотом, на кухне, на ухо, никто не услышит и не узнает, подопытные Виктора всегда очень молчаливы. Даже Адриан, который может говорить, стискивает челюсти так, что крошит зубы.

Они планируют официальный визит в Будапешт, Ванда впервые в роли королевы Латверии. Адриан робко обучает ее придворному этикету, вздрагивая всем телом, когда приходится прикоснуться к ее рукам. Виктор их занятия прерывает, ей велит надевать на людях перчатки. У Адриана такой вид, словно он готов упасть под ноги своему королю и вылизывать его сапоги.

Когда-то Ванда уже была в Будапеште. Она рассматривает улицы из окна их машины. Он изменился, как стареют мужчины, был «суеверным», «цыганским», «грязным», «бродячим», обрядился в длинные вытянутые проспекты и новые уродливые здания, стал строгим и серым. Они проезжают по набережной Дуная, поддернутая ночной дымкой Буда моргает желтыми пятнами фонарей, их останавливают в первый раз, Адриан выходит из машины, а Виктор чуть сжимает пальцы на ее ладони в алой бархатной ткани. Руки Виктора не грубые; они – жестокие, знающие, как причинить боль, находящие на теле любовницы самые слабые точки и места. Он заставляет ее смотреть на него, но иногда она не может, так бывает, когда пытаешься сквозь дым от чадящего костра разглядеть чье-то лицо. Мудрые опытные цыганки бы вытащили наугад карты: все черное, черное, проклятое, даже не соврать, чтобы латверийский король — последний король Европы, — щедро позолотил ручку. Там, где только что были его пальцы, больно прикасаться.

По короткой дороге в посольство их останавливают еще дважды. Один раз молодой офицер дергает дверь с ее стороны, заставляя Ванду вздрогнуть. Она слышит, как на безупречном венгерском Адриан просит так больше не делать. Успокаивается, ложится на его колкое плечо, он касается ее губ пальцами, не боясь стереть контур алой помады, она пропускает дальше, на влажный мягкий язык.

Посольство Латверии — темное, черное здание в конце проспекта Сталина, им открывают двери, повсюду латверийские флаги, посол сгибается в низком поклоне, пока Виктор, кажется, больше увлечен тем, чтобы убрать прядь ее волос со лба. Адриан уводит его, взяв пальцами за локоть, какой-то молодой мальчик приглашает их наверх, в королевские покои, спрашивает, не нужно ли взять манто — Ванда передает мех (один из многочисленных подарков к свадьбе) ему на руки, он не сдерживается, чтобы не сделать глубокий вдох запаха ее тела и духов. Адриан материализуется мгновенно, забирает манто, отправляет его прочь одним взглядом, советник короля словно умел чувствовать, словно был посажен на невидимую цепь, которую Виктор тянул за собой. Ванда переводит на Кляйна взгляд: не человек вовсе.

— Тебе нужен материал, чтобы продолжать исследования, ты больше не можешь ждать, — она подходит к окну, занимающиеся сумерки были алыми с одного края, но чумная чернота медленно, дюйм за дюймом, пожирала этот цвет. Ванда бросает советнику, — Адриан, попроси, чтобы убрали зеркало.

Ванда задумчиво наклоняет голову, смотрит на город.

— Раньше в этом городе было много цыган, в Йожефвароше жили целые общины. — она останавливает себя, Виктор не любит, когда она говорит о прошлом, словно ничего не должно существовать до момента, как они встретились в Бухаресте. — Господин Ракоши не присоединится к нам за ужином? Или он не сядет за один стол с цыганкой?

Поделиться182024-03-24 16:01:24

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

wolf; the gray house

Волк проебался так категорично, что умер, потом проебался ещё на самую грамульку уже в смерти и теперь, вроде как, застрял и не то чтобы насильно, но скорее в надежде на второй шанс на следующем круге (в который нужно ещё проскочить) или из-за незавершённых дел (что у этого челкастого на уме - замучить Слепца, забрать с собой Сфинкса, научиться уже нормально играть на гитаре? кто знает!) в нездесь, но здесь. Первое - потому что предал; второе - потому что такие, как Волк, просто так не уходят. Вот и мается теперь где-то в серединке на половинку - сброшенной книгой с полки, мелькнувшими кедами, печально тренькнувшей струной гитары, дыханием в Сфинксово перекрестие плеча и шеи, так чтобы по пробуждению тот долго и влажно смотрел в потолок. В общем, внимательно приглядишься - поймаешь, но некоторым - например, Македонскому - лучше бы не.

Когда-то совсем недавно Волка было очень много - как отпечатков на мутной поверхности окон. Не тех, что чёрными глазницами выходят на сторону улицы, но тех, что любовно подглядывают во внутренний двор. Может поэтому не ушел, знают же в Доме хочешь остаться - заякорись!

С Волком было так. Там, где недоставало Слепого - отсутствовать, не покидая комнаты, это еще нужно умудриться - был он, помноженный на два, четыре, шесть. Заряженный голодными амбициями Волк заполнял и менял пространство, заставляя поворачивать черепушки в свою сторону, распахивать пошире глаза, уши и рты, переставлял вещи на один ему известный лад - и это работало, словно Дом сам нашептывал ему тайные знания о своих стенах и своих детях, к каждому свой подход, голос, жест, а под улыбкой - оскал, ровный заборчик острых клычков, готовых рвать глотки.

Он был своим для всех и каждого в стае, но Сфинкс догадывался, что для него Волк был своим чуть больше - так зверьё выбирает себе хозяина, и вместо (или вместе с) ощерившейся пасти внезапно получаешь виляющий хвост, и принимаешь это, не можешь не принять. В детстве, разумеется, проще: Сфинкс помнит (или Кузнечик помнит за него) мокрые щеки тоскующего «вампира», съеденную котлету, долгие-долгие разговоры в Могильнике, помнит оглушительную радость оруженосца, не помнит - когда собственнический взгляд пробивает во всем этом дыру.

Каждый знал о том, что Волк хотел на место Слепого - в Доме, в его тайнах и тропах, в сердце Кузнечика - но никто не думал о цене, которую тот был готов за это заплатить. Возможно, об это не думал даже сам Волк, потому что цена оказалась не по размеру пасти, и, что более вероятно, была вовсе не ценой даже, но проверкой, испытанием, пресловутым порожком, углом Дома, об который разбиваешься, а потом входишь (Волк прошел этот угол уже очень давно, но как же он удивился, когда оказалось, что этого недостаточно - Дом все равно выбрал хозяином не его); порог этот должен был стать ступенькой на следующий уровень, но Волк не понял. Не справился.

Голод оказался сильнее.
Волк сказал — волк укусил — волк налажал — волк супрастин и еще мильён волчьих цитат уже ждут своего адресата! Все, что не раскурено, докурим вместе, там где недожато - дожмем, там где мертво - не оживим (или не совсем), но поспособствуем разнообразию досуга, так как а) кроссовер не ограничивает нас в отправной точке б) Дом не ограничивает нас во всем остальном! Токсичный броманс, непонятки, преданность и предательство, вопросы морали и супер-экзистенциальные загадки почему он а не я, и наоборот; попойки, раскопки, отбитый анархизм брошенных детишек - олл инклюзив!

Отдаю руку за неторопливость, инициативность и разговоры через рот, не готов водить за ручку и развлекать, но гарантирую поддержку и заинтересованность. Во избежание мешков и котов в них настаиваю на предварительном обмене примером поста (а вдруг не раскурим, а потом неловкость). Средний (низкий) (пишу как велят гороскопы но горение стабильно, об обратном предупреждаю) темп игры, искренняя любовь к персонажам, ненавязчивость, понимание любого форсмажора, непринятие молчаливых сливов — предупредите и я готов ждать буквально сто лет — и тп и тд. Топлю за небольшие, но живые посты, могу в большие и маленькие буквы, желательно без птицы-тройки и заигрываний со шрифтами.

Приходи, Волчок, столько бочков еще не покусано

пример поста;

cколько было слов – тебя нет ♫
- Да кому ты здесь еще нужен, - воздух подгнивает от злости, мухи падают на простреленную тут и там сигаретными бычками скатерть, теряют лапки на клейкой ленте, железо во рту поет на ноту выше, чем ржавое днище дома-на-колесах. - Дармоед хуев.

Слова, которые нас убивают, самые простые. Почти детские. Его больше нет с нами. Уходи. Я тебя не люблю. Я тебя никогда не любил.

Или вот как сейчас. Правда, получается, кривая, оборванная на полуслоге, как квадрат одеяла, как не повернись - голая рука, голая нога, но все-таки правда, пусть и брошенная ему в голову, как кирпич. Такую он умеет ловить раскрытыми объятиями. Выучивается, что даже не больно. Кровавая слюнка тянется от уголка губы до ободка гнутой раковины, шатается зуб. Доброе утро, солнышко. Еще один дерьмовый день. Сколько их уже таких было? Сколько будет?

Кажется, у него был друг. Или не друг. Или не у него. Бывает замрет выключенной лампочкой, головой в горловине помятой футболки, нога в расшнурованном кроссовке упирается в матрас - и ждет. Чего? Кого? Словно по привычке - подождать помощи. Дернуть плечом, будто кто-то зовет по имени - а имени нет. Увидеть сон, в котором балкон, солнце, лижущее конопатые носы, кудрявые облака.

Проснуться и ничего из этого не найти.

А может он его друг - черный зверь на шести лапах, выходящий из деревьев, подступающих к тыльной стороне трейлерной свалки, доберманы трусливо скулят, чешут морды о прутья, затихают в самых дальних углах клетей, можно вздохнуть чуть свободнее от тишины. Он так и говорит:

- Опять пришел. Потерял кого?

И подставляет ладонь навстречу зубастой пасти, горячему носу. Зверь ворчит, ластится, требовательно заглядывает в глаза. Лижет горячим языком щеки, иногда тянет куда-то в чащу за край куртки, словно пытается увести. Иногда они идут, а потом он просыпается и не помнит.

Но зверь приходит так редко, что со временем в него становится все труднее верить, будто все, что дальше трейлера и тяжелой руки Железнозубого, его слюнявых псов, серого-серого города, куда его посылают за бутылкой и консервами, а еще сырым мясом, все - выдумка. Пустой звук. Картинка в картинке, придуманная головой, суррогат нужности, защитный заслон от кромешной тьмы, он так делает в первое время - придумывает себе не-одиночество, получается так хорошо, так складно, будто когда-то и где-то, и в правду, никогда не бывает один - общие кровати, коридоры, мысли, Железнозубый скалится, ты говоришь во сне, ядовито выплевывает, зовешь какого-то слепого и плачешь так жалобно, как кутенок ссыкливый, так бы и утопил.

И ладно. Детские слезы заканчиваются, за ними приходит злость. На себя, на это место, на имя, которое никак не вспомнить, и будто бы еще на кого, до которого не докричаться. Став старше он, наконец, может поймать это ощущение за хвост, выразить его словами, придать этому форму и вес, и слова получаются такими:

«Почему ты не приходишь за мной?»

Глупо, наивно и совершенно беспочвенно - некому приходить, никого нет, только Железнозубый, так щедро пустивший его под свою крышу - а то, что порой сажает на цепь, закрывает в темном подвале, вышибает воздух из легких, так это ничего, сопутствующий ущерб - но ощущение остается, и слова остаются, тяжелые в своей непреклонности, злые, требовательные, настоящие. Он цепляется за них изо всех сил.

Вдруг услышит кто?

Дурное утро, дурное настроение, дурное предчувствие; пирамида из пустых бутылок шатается и падает, Железнозубый злится, его злость ощущается физически, воздух становится липким, скрипучим, тело - неудобным, небезопасным, уязвимым, он знает, что сегодня обязательно будет плохо (если не совсем ужасно), просто не знает когда - выучивается предсказывать перспективы по красным сигналам, вопящим уведомлениям, поэтому старается быть незаметным, все по правилам - яйца на щербатую сковородку, скупой завтрак, кофе мазутной лужей в стакан, сам - вон с порога, кормить мясом псов. Невидимка. Тень.

Реплика с реплики.

- Блядь.

Может быть яичница оказывается пересоленной, кофе горьким, Юпитер встречается с Марсом, или, что вероятнее, Железнозубый, наконец, решает его убить. Удар по прутьям звучит приглашением, аннотацией, приговором - он машинально вскидывает голову, вопреки инстинкту самосохранения даже не поднимает рук. Может быть, он тоже устает от всего этого.

Следующий удар по ребрам - кусок арматуры любовно целует в бок, кастрюля с сырым мясом падает, доберманы заходятся в лающем хохоте. Деревья недобро шумят остатками листьев. Как же похуй.

А ты так и не пришел, отчего то думает, подставляя под удар зубы.

Поделиться192024-03-26 17:30:02

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

enver gortash; baldur's gate 3

[...] Leaving black terror
Limitless night,
Nor God, nor man, nor place to stand [...]

— Взамен?

— Да, — он улыбается уголком рта, милосердно, терпеливо, будто разговаривает с ребёнком; она размышляет, можно ли срезать улыбку, не повредив общего вида.

Торм говорит, что у Миркула не было и не будет более преданного последователя. Горташ не клянётся в верности Бейну — у них какие-то особые, другие отношения, пока не очень ей понятные. Горташ спрашивает: «А ты что получишь от Баала?», и, как и любая чужеродная мысль, вопрос натыкается на тишину вместо ответа. Пустоту, зазор, лакуну, полость — всё, что у неё ассоциируется со словом «выгода». Выгоды нет, потому что сама связь с Ним должна удовлетворять любые любопытство и алчность. «Все мы получаем что-то взамен», говорит Горташ.

— Всё моё — его.

— Это не ответ.

Как-то он пошутил, что она разговаривает как сектантка. В чём состоит разница между сектой и культом — не уточнил. Слишком часто ей нечего ответить на его вопросы, «я не знаю, как перевести отношения с Ним на понятный тебе язык», говорит она (не добавляет: «и зачем тебе это знать»). Спрашивает Горташ, кажется, без издёвки, но наверняка она не знает: руками получается только вскрывать грудные клетки, препарировать социальные расшаркивания — нет. Ему смешно? Ему интересно?

— А что ты получишь? — пробует перевести тему.

— Всё.
Здравствуйте, ув. будущий лорд, хеды выдам по запросу, основное пока заключается в том, что Горташ с Дурж настолько разные, что из этого можно написать комедийную пьесу, но несмотря на это, они сблизились (как минимум настолько, что это ебёт Орин и ебёт Дурж, которая буквально просит за это прощения у Баала). По моим представлениям, Горташ это буквально первый человек не из круга баалистов, с которым она разговаривала дольше пары минут, и по совместительству человек, который заставил задуматься, насколько ей самой заходит это слепое служение. Остальное додумаем совместно и исходя из общих предпочтений.

Посты по 2-3к символов + чаще, чем раз в год — супер! Я вообще не всеядна в плане текстов соигроков, потому смело влетайте в личку сразу с любым вашим текстом (инверсии в каждом предложении и непонятные метафоры, например, вообще не моя чашка чая).

пример поста;

Они таскают его засохшую кровь в ампуле трижды в год, и трижды святой Януарий являет им с небес чудо: тромбоциты расклеиваются, кровь разжижается, Неаполь ликует. В восьмидесятые, когда чуда не произошло, девяносто одним толчком Terremoto dell'Irpinia вогнал пять тысяч мертвецов прямиком во вспаханные объятья матери земли. Святые в тот день, наверное, закрыли глаза.

«Как бы не случилось чего», говорит набожная соседка, возвращаясь домой в последний день крёстного хода: мощи Януария исправно несли неделю, но в чуде было отказано. Йорд молчит, Везувий тоже.

— Италия не видела плинианских извержений почти две тысячи лет, — она склоняет голову вбок, смотрит ему в глаза.

Он даже не прикоснулся, но что-то сжатое, как пружина, заставляет медленно отстраниться. Пространства от кожи до кожи — сантиметр — два сантиметра — три сантиметра — она выдыхает пудровым облаком извести.

Дети соседки, носящие неприятные Йорд имена и ещё менее понятную привычку приезжать из пригорода раз в месяц, пару часов назад носились по прилегающей территории. Первый падает с велосипеда почти ласково тормозя коленями и ладонями, и ласка мягкого гравия неминуемо проигрывает тонкому, почти свинячьему воплю. Дети Асгарда лишены неуверенных походок, падений, слёз, они выходят взрослыми, цельными. Тор, которого служанка, отводя глаза, отмывала от чернозёма; Тор, вытянутый из земли за обе руки, как ель; Тор, на месте рождения которого бы вырос Old Tjikko. Один забрал его практически сразу — а злится мальчик опять на неё.

— Улыбка. Подумаю, если будешь себя хорошо вести.

Гроза растворяется в обещаниях.

Она опускается обратно к пионам, по касательной задев колено Тора, — не заметила, конечно же. Земля в его руках выглядит чужеродно — будто сжал пригоршню йордовых волос и не отряхнул руки. Отвернув лицо, Йорд наощупь накрывает его ладонь своей, сдавливает несильно:

— Нет. Ты знаешь, какие глубокие ямы нужны пионам? 60х60х60 сантиметров. Утром насыпала туда дренаж: гравий и галька. Почвенная смесь, — она перехватывает инициативу, почти призрачным прикосновением перехватывает саженец из его руки, — идёт следующей.

Переходит на шёпот: «1 часть перегноя, 1 часть торфа с нейтральным pH, 2 части верхнего плодородного слоя грунта.»

— В яму засыпаем почвосмесь, — она указывает на пакет за их спинами: подай, — потом делаем бугорок, и вот сюда корневище нужно на четыре сантиметра опустить так, чтобы почки были заглублены на 5 сантиметров.

Йорд руководит его ладонью своей: Тор наверняка решит, что из ненависти. Йорд посмеивается. Покажите мне того, кто справится с пионами без каких-либо навыков.

— Остальное засыпаем грунтом. Когда ты пришёл, я заканчивала с другим кустом и мульчировала его корой.

Встаёт: возвышаться непривычно, но вид хороший. Его ладони испачканы, взгляд прикован к земле. Мысли наверняка дребезжат, но на этом её рефлексия заканчивается. Она улыбается:

— Так-то лучше.

Кладёт руку на его макушку. Волосы диковинно мягкие.

Поделиться202024-03-30 23:06:27

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

abella; fear & hunger

стук колёс был одним из первых сигналов отправления в Термину. чу-чух, чу-чух. несколько человек и каждый со своими целями. погружение в мысли прошло успешно, так же как и сновидения во время поездки. огромная луна и незнакомец на вершине башни. тогда, Оливия не уловила смысл, вложенный в таинственные слова о каком-то фестивале. знание пришло позже. во время попыток выжить. и одним из людей, которые не дали умереть учёной была девушка-механик по имени Абелла. крепкое телосложение, доброе сердце и стремление идти вперёд, несмотря на преграды. мы общались какое-то время сразу после произошедшего в Термине, но затем... письма стали реже приходить. последнее, что я от тебя слышала, так это то, что ты собиралась отправиться в космос. или участвовала в постройке чего-то вроде космического корабля? в тот момент мысли спутались и о том что стало с тобой оставалось только гадать: связана ли с этим твоя работа на Безымянный Союз Свободы или те существа добрались до тебя? надеюсь, что первое более вероятно. и надеюсь, что с тобой всё хорошо.
особых требований к стилю письма и скорости нет и если человек просто придёт на роль Абеллы и получится сыграть её взаимодействие с Оливией – это уже будет больше, чем надо. (к слову, на внешке в заявке Millie Clinton, но я не настаиваю и за любой похожий вариант).сама Хаас видит в Абелле одного из близких людей и чем-то рыжая напоминает Оливии пропавшую несколько лет назад сестру (знаниями о технике и умениями починки различных вещей и мягкостью характера в определённые моменты, for example). приходите, нас мало (пока что), но мы тут все equally moonscorched inside out

пример поста;

Жизнь намеренно подбрасывает дрова в печь бесконечной рутины дней, чтобы не казалось, будто про тебя забыли. Хаас всё ещё помнит взгляды участников фестиваля Термины, пока они ехали в том злополучном поезде. Никто не ожидал, что девушка в инвалидном кресле будет хоть как-то полезна сама по себе. Она смутно помнит их образы, имена, занятия и хобби. Некоторые были более открыты, чем другие. Другие — напротив, держались поодаль. Она не знала к какой из групп себя отнести, только потому, что не была уверена, что дружба с ней будет кому-либо выгодна. В глазах некоторых она выглядела как балласт: скрип несмазанных колёс создавал много шума, а разговоры о науке не всем были ясны. Рыжеволосая девушка напоминала Оливии о её сестре. Как же было её имя... Абелла? Только в отличие от Рейлы Одри Хаас, у этой Абеллы не было столько везения. Как, впрочем, и у всех остальных участников, прибывших в Прехевиль. После пережитого возвращаться обратно не хотелось от слова "совсем". Страшно потерять способность ходить, страшнее — потерять способность мыслить; осознавать себя как человек.

Нельзя стать сильнее после пережитого в том городе. Это не было похоже на экскурсию. Всего пара дней прошло, но не покидало такое чувство, что девушка пережила курс выживания. Оливия Хаас не утратила доброту и мягкость, но научилась стрельбе. А её навыки ботаники очень пригодились в лечении ран. Однако, были случаи, когда приходилось использовать растения не по назначению. Чтобы отравлять тех... "существ". Ты убьёшь одного и это покажется кошмаром. Двух – и ничего не изменится. Она просто собиралась приехать и найти сестру. Не подписывалась на весь этот ужас. Колени бы болели, если бы ощущали хоть что-нибудь. Но руки помнят напряжение, когда приходилось подниматься по лестнице. Дрожь в плечах никуда не ушла, стоило опасности показаться на горизонте. Но бежать? Оливия не смогла бы. Один случайный камешек на дороге — падение с инвалидного кресла. Не говоря уже о мелких царапинах на лице и ладонях. Про переломы думать не хотелось. Пережитые инсульты и инвалидность были достаточным испытанием детства.

Небольшая толика покоя и умиротворения так или иначе была бы прервана год спустя... может, два? Перестаёшь считать время, когда в течение пары дней риск быть убитой составлял почти сто процентов. Письмо приходит утром, когда Оливия всё ещё не проснулась и не надела очки, крепко обнимая подушку. Кошмары не покидали её, но в последнее время не снится никакого очертания зловещей луны, загадочного человека на её фоне и башни, казалось, достигающей небес. Позавтракав, она решает проверить почтовый ящик и тут же вспоминает какая это морока — спускаться вниз. Лестница не была высокой, как и её дом, что не был богато обставлен. Родители были в отъезде уже год, но к этому Оливия постепенно привыкла, так же как и обходиться сама по себе. Жить было непросто, но самостоятельность была залогом успеха, если хочешь выжить в этом мире. Вопрос того что случилось с её сестрой не покидал Оливию с момента возвращения и даже во время её последующего лечения в течении нескольких лет. Психология, всё-таки, тонкая наука... но им нужно было побывать там же, где и она, чтобы понять, что это не "выдумки".

Справившись с назойливыми мыслями и долгим спуском по лестнице, девушка отдышалась и села в инвалидное кресло. Проехав к входной двери, она заметила лежащее на полу письмо. Превозмогая себя, учёной всё же удалось его поднять и прочитать. Её просила о встрече та девушка из поезда. Её звали Марина. Марина Домек. С религией у Хаас-старшей не было почти ничего общего, но она не отрицала, что подобная вещь имела своё место в мире. Это как отрицать положение спицы в колесе. Вроде и без неё колесо может продолжить свой ход, но выглядеть это будет... уродливо. В техническом плане. Эх, скажи Оливия это вслух, её сестра бы вступила с ней в спор по поводу техники, где старшая сестра бы оказалась загнана в угол количеством непонятной информации. Что ж, по крайней мере, она знает ботанические науки лучше и хоть чем-то может похвастаться. Что до письма...

Разговоры с Мариной возвращали ей рациональное мышление. Отвлекали в то время, когда казалось, будто сходишь с ума. Любопытная Домек умела вести разговор, чего не скажешь о той, кто читал это письмо сейчас и терялся в своих мыслях. Мисс Хаас не была охвачена паранойей и считала, что встреча поможет ей отвлечься, если будет время поделиться последними новостями и тем, что произошло спустя много лет. Кто знает, может, давняя знакомая знает то, что неизвестно нашей учёной?...

Поделиться212024-04-01 16:23:27

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

st. peregrine; christian mythology

Most glorious and holy light
Bow before unending night

Это не понарошку и даже не по инерции, он верил, как верят в вещи, усвоенные в детстве, случайно кем-то уроненные и так же невзначай подобранные. О таких не задумываешься, не посвящаешь им времени, они вросли в фон, по которому скользит пустой взгляд. А потом пришла Она.

Взмыленная лошадь, растущая родинка на сгибе локтя отца, лежачая мать, продуваемый ветром и запахом жимолости дом, текущая крыша, незаживающая нога — движение в сплошной статике. Врачом не стал, даже в университет не пошёл, на север перебираться не согласен — как тут бросить всех, кто их подхватит, кто пожалеет. А Перегрину всех жалко, любовь занимает всё пространство сердца и головы, другой бы давно сделал что-то для себя, отрезал ненужное, пришил новое, выучился эгоизму. Это не стагнация. Это сохранение того, что ему досталось.

Она являлась четырём из Гарабандале, миллионам египтян в Зейтуне, глухой из Акиты, детям в Фатиме, Раздавливающая змея, No estoy yo aqui que soy tu Madre?, «не обещаю тебе счастья в этом мире, но в другом». Она появляется на чердаке, среди хлама и голубиного помёта, среди ночи — Перегрин сначала не знает её имени, но чувствует, и обещает приходить каждую ночь. Иногда Она молчит, и есть только свет, тепло, корона, лежащая на Её коленях, запах моря и отчаянно душистый, чистый воздух. Вы ещё можете остановить гнев Отца Небесного.
Очень люблю Паапу Эссьеду, но не настаиваю!

Задуманный сеттинг вкратце описан в заявке выше: Миссисипи, 1980е, южная глубинка; святой Перегрин — покровитель онкобольных, ВИЧ-положительных и смертельно/хронически больных. Америку восьмидесятых уничтожает эпидемия СПИДа, в нашем городке разворачивается шото типа конца света, уехать невозможно, быть геем — ещё тяжелее, университеты только недавно начали принимать темнокожих студентов, в общем, набор тем мрачнейший. НО в игре перманентного страдания не хотелось бы, как и не хотелось бы видеть Перегрина безусловно святым ~~потому что мне нужно куда-то вкинуть цитату your generosity conceals something dirtier and meaner~~. Явления Девы Марии можно толковать по-разному, но конкретно тут хотелось бы обойтись без религиозного бреда и психозов, а задуматься, точно ли это наша царица небесная или происходит какая-то чертовщина 👀 Кто именно разговаривает с Перегрином, что будет предсказывать/подсказывать и какие чудеса организует — придумаем. Персонаж очень пластичный, тут только несколько вводных, чтобы вы могли сочинить всё, что душе угодно, я только поддержу!

Если заинтересовались, жду в личке с любыми текстами (хотелось бы сочетания метафор и движения сюжета, плохо воспринимаю инверсии и чрезмерное форматирование), я игрок нерасторопный, но могу усилиться по первому запросу. Пишу посты по 2-4к символов, делаю графику, фанмиксы, плохо шучу, по запросу спамлю подходящими стихуями и чем только не. Аминь 👺

пример поста;

Он ищет такие места, целится в них: не прикрытая ничем молочная кожа живота, обнажённая, неиспорченная, ни пестицидов, ни чужих башмаков, сосцевидная область — трогательное место прямо за ухом, обычно укутанное волосами. Чуть ниже шея: слабая, чувствительная, Йорд не любит, когда её там трогают, прикосновения заставляют вспомнить, что тело реально. У кого-то пята, у кого-то шея.

Жестокость ей безразлична: шахтёр со исполосованным брюхом падает на землю — обратно, к ней — Йорд переварит и его, и его гроб. Тор приносит ей поделку из детского сада, очень мило, она даже улыбается и берёт его ржавые от крови ладони в свои, чтобы сказать: «глупый мальчик, знаешь, сколько во мне наделали дыр?» Его руками на направляет нож остриём ближе к её груди. «Дырой больше, дырой меньше. Нет никакой разницы.» Техногенные провалы, карстовые воронки, проседания грунта, шахты, заброшенные шахты. Где-то помог метан, в 1906 году во Франции они сами подорвались внутри, не освоив взрывчатку, после Второй Мировой войны забытые мины детонируют под землёй, и Йорд возвращает себе 405 шахтёров. «Смертным немного осталось, не думаю, что она доживут до Рагнарёка.»

Ей почти жаль, что в нём нет ничего от неё. Ни капли йотунской крови, кажется — сплошное владение Одина, асова чистота, та единственная, что принимают в Асгарде, от Йорд даже горсти чернозёма не осталось, всё забрал Всеотец. Внутренние части бёдер ныли, где-то в Мидгарде закровоточило русло реки, Йорд не сопротивлялась, просто лежала, и вся его бессмысленная жестокость была ей непонятна. Он засмеялся, чувствуя, как дрожит земля, блюющая асинхронными толчками. Имя он выбрал задолго до того, как пришёл к ней, плод развивался быстро и зло, и для того, чтобы его достать, пришлось вспороть ей живот. Тор, покрытый белым налётом, её кровью и графитовой крошкой, родившийся раньше срока, был отвратителен — не зря мидгардцы говорят «разрешиться от бремени». Йорд на него не смотрела и не видела ещё долгое время.

Она думает об этом, когда он обхватывает её, касается носом края живота, вжимается так, будто может вернуться обратно. Йорд хочет отдёрнуть руку, но он перехватывает её — знакомая настойчивость, уверенность в том, что всё ему принадлежит по праву рождения, это в тебе, милый сын, тоже от Вотана.

— И что будешь делать? Разве не весело было убивать моих внуков? Скольких йотунов вы искалечили, — свободной рукой она хватает его за волосы, жалкая хватка, бессмысленное сопротивление, — даже твой Мьёльнир вы добыли обманом.

Сдаётся, опускаясь к нему.

— Можешь съесть хоть всю мою руку, можешь разворотить лёгкие и достать сердце, можешь сварить из матки суп — больше меня в тебе не станет.

Проводит пальцем по его грязным губам, натыкается ногтем на зубы, очерчивает щеку изнутри.

— Попробуй.

Поделиться222024-04-08 12:10:00

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

zhelia; slavic folklore

Персонификации плача и горя, связанных с погребальными обрядами. Две вечно печальные сестры, сопровождающие всякого человека в его первых подступах к потустороннему, загробному миру. Имя Карны связано с глаголом «карити» (в смысле «оплакивать»), имя Жели — со словом «жалость», «сожаление». Желя — древнерусское обозначение плача. Сёстры эти — вековечные плакальщицы, божества погребального обряда. Карна — олицетворение печали, Желя — беспредельного сострадания. Эти две скорбные девы, словно чёрные, зловещие птицы, летят вслед за всяким войском, выступившим в поход, однако богатая пожива не приносит им ни счастья, ни довольства. Их удел — горькие слёзы над убитыми, беспредельная жалость к умершим людям.
Они сидят на небольшой Желиной кухне, пьют сладкий-сладкий чай, такой, что сахара в нём больше чем вкуса. На столе бублики (сушки), творожные рулеты, мелкие солёные крекеры рыбки, купленные в магазине под домом. За окном сменяются сезоны, снег падает, весна озеленяет деревья, лето цветы проращивает, а на их кухне желтеют парой никотиновых пятен занавески которые жаль выкидывать потому что "память". Желя грустит и плачется. Ходит в церковь, Марью с собой ведёт, там деревянные иконы хнычут, словно тоже откликаются забытому теперь прошлому. Христианство домовых с их земли гонит, мешает существованию, а Желя ищет в Боге утешения. Марья начинает искать следом за ней — клубочек катится-катится, по православным храмам, меж рядами лавок, до самого алтаря.

Желе постоянно нравятся мудаки, и это, а не увлечённость плачущими иконами её главная проблема; раз в месяц или два она стабильно влюбляется в обещающего завязать наркомана, запойного музыканта-алкоголика с гениальными треками, сорокалетнего отца троих детей, обещающего уйти от жены и пропадающего на утро. Она плачет, страдает, горюет и молится по каждому, Алёшеньки, Димочки и Марки один за другим идут, навсегда пропадая из её квартиры, заблокированные в социальных сетях, иногда ставящие на сторис в инстаграм огонёк по совету джипити-чата. Ей нужны только обоюдно зависимые отношения, чтобы синяки замазывать, посуду бить, всё как в сериалах, мама я полюбила хулигана, он выбил мне передние зубы. Законы о домашнем насилии бесполезны, провалена европейская интеграция. Желя увеличивает ставки с каждым следующим. Университетские долбоёбы и музыканты становятся бандитами, в девяностых ей было веселее всего, Слово пацана в прямом эфире доставшейся по наследству квартиры.

Желя верит что однажды встретит того самого, залюбит его, исправит, перекуёт, и после будет лить горькие слёзы над грустными развязками сериалов и шоу "Мужское / Женское", а пока она котят без лап подбирает, собакам в приютах лечение оплачивает, грустит над замотанными в лохмотья нищими в переходах, отдаёт последние деньги, на водку, на хлеб, на что угодно — берите, Желя ходит на чужие похороны, провожает в небесный путь, тоскует по незнакомцам. На кладбищах они с Машей придумывают другим людям истории, болтают ногами, сидя возле крематория на Байковой. Очень, очень ей всех жаль. Ну как вам помочь?
Как вы уже поняли, наверное, это история про попсовый треугольник Карпмана и синдром спасателя, где Желя плачет не только по погибшим войскам, выступившим в поход, но и по всему, что встретится на пути. А как только повод плакать пропадает — наркоман отправляется в клинику, тело догорает или опускается в землю, ампутированная нога малоимущего в метро оказывается фейком, следующий рэпер-исполнитель предлагает нормальный секс, а не "это дерьмо с побоями", — Желя делается самой апатичной, равнодушной и холодной принцессой из всех вами встреченных. Несётся спасать нового, за кормом для бездомных котов, за раздачей гостинцев на Новый Год одиноким пенсионерам, за тем, чтобы заключённым письма писать и с маньяками в Одноклассниках новостями обмениваться. Желя в свойственной ей здоровой манере и с трезвым осознанием вообще не заинтересована ни в чём нормальном. Выбрала, как говорится, себя, а не психотерапию.

Образ сестры оставлю вам на вкус. Можете ходить с Тамарой парой или забить хуй. Марью Желя отведёт в церковь (как в песне), всратое время требует всратых увлечений, теперь они совместно постятся потому что прикольно, бегают на пасхальные службы, иногда вспоминают как было клёво раньше, на Навьих проводах, обсуждают почему католические священнослужители вечно симпатичнее православных. Марья с трепетом пересказывает Желе подробности собственной личной жизни и вытирает её слёзы, особенно по Кощею, висящему на цепях. Желя учит Марью печь куличи. Хочется дружбы, не без гнёта тлена и страданий, но с просветами в виде обоюдных мемов про распятого Иисуса.

У нас нет общего сюжета, я предлагаю вам такой вот концепт: всё волшебное медленно умирает, разлагается, укрывается масляными пятнами, реки высохли, терема рухнули, золото разворовали и увезли в столицы, и теперь над ним чахнут люди, настоящие люди, опаснее любых Кощеев. У людей — бомбы, стрелялки, самолёты, скоро порталы изобретут и тогда точно пиздец. Магия больше не помогает. Как именно выживает Желя, давно ли всё осознаёт или нет обсудим вместе и сделаем как вам понравится. На внешности Лиза Янковская (твиттер, спасибо что показал!)

Что мне важно: пример текста в личные сообщения, традиционные "не пропадать, не игнорить, не страдать хуйнёй", писать чуть чаще чем раз в полгода. Обрастайте собственными связями, сюжет можно и нужно строить не только со мной, если вам захочется. Под боком есть Финист которого вы можете жалеть вообще бесконечно. Хотелось бы видеть в игре разные локации, а не "МКАД, Нева, Москва-сити". Люблю красивые тексты и книжки читать. Не люблю общение в стиле "я твой пидр ты мой муж", мизогинные тейки и инверсии_С (з а м е с т и т е л ь н ы м и) для более высокой духовности в постах. Клёво если найдём баланс между описанием чёрных пятен на Марсе и в вашей груди и какими-то осмысленными предложениями в размере 3к+.

И да, на самом деле я котичек.

пример поста;

Она на Чёрную Речку едет чтобы на птиц посмотреть. Без водителя добирается, на метро, тут всегда пахнет болотом, потому и "чёрная", хрустит ледяной корочкой, пузырится тёмными провалами подо льдом. И птицы гуляют — Дуня улыбается, воробьи нахохливаются под неодобрительными взглядами прохожих, у уток клювы подмороженные, как в холодильной камере супермаркета, щупленькие бабушки голубей спасают, щедро рассыпая пряничные крошки, только ведут те до коммунальных квартир и железобетонных сталинок, никаких украшательств, зато всё практично, три комнаты, досталась от родственников. Успели за короткий срок дерьма настроить. Она греется в своём тёплом пальто, прячется от ледяного ветра в шарф, укрывающий почти до носа, волосы выпадают косой. Галки на крыше Пятёрочки узелки вяжут. Дрозд расклёвывает подмороженное яблоко, сморщившееся коричневым и неаппетитным. Телефон в сумке звенит входящими сообщениями, подруги, у Лены юбилей с мужем, они приглашены и надо ещё подарок выбрать, Аркаша обещает к ночи с работы приехать, шлёт ей фотографии, всё как в первые дни, когда сходились. Себя в зеркалах бизнес-центра, занесённые снегом парки, и птицу какую-то тоже. Дуня усмехается. Белый голубь выглядит траурно. Она кладёт руку на живот, расставляя сердечки, будто кто-то уже должен изнутри толкнуться, будто эмбрион в пару миллиметров прямо сейчас оживёт и разрастётся до трёх килограмм и двухсот грамм. Мама счастлива будет, надо сказать.. и ведь случайно вышло. Таблетки пару раз не выпила, приём у гинеколога пропустила из-за экзаменов. И вот. Значит пора. Так же говорят? Бог послал.

"Дети в любви" выписывает неровным почерком в их черновом брачном контракте Аркадий Иванович Свидригайлов, которого никто никогда на самом деле не любил. И она обещает всё это компенсировать. Держит в узде тяжёлый характер, расписывается в каждой из предложенных бумажек. Спустя год начинает искать недостатки, должны ведь они быть: иначе тошно. Ни изменить, ни обидеть толком не получается, не в чем Аркадия Ивановича попрекнуть. Подписка на доставку цветов, платья, салоны, отпуски — даже одну её, скрипя зубами, отправляет если попросит. Редкие скандалы от случайной ревности неизбежно заканчиваются хорошим сексом. А потом извинениями — Дуня фотографирует брендовые пакеты, из Картье, Фенди, Оскар де ла Рента, платья и побрякушки, и вспоминает как единственным её украшением было матушкино серебряное кольцо, а ещё цепочка золотая, тоненькая, такая что едва на шее ощущалась. Он обещает мир принести к ногам и приносит, пусть пистолет Дуня так и не отдаёт, лежит у неё на дне чемодана, на всякий случай, если хоть какой-то из ужасных слухов спустя четыре года вдруг окажется правдой.

Она обещает быть рядом и в горе, и в радости, и в болезни, и в здравии — из этого складывается их брак. Аркадий Иванович становится Аркашей, Аркаша сладкое любит, окрошку и зелёные щи, спать может двенадцать часов подряд по выходным, крепко обняв подушки, и просыпаться как ребёнок, едва она с кровати встала и в ванную отошла. Мужчины оказывается и плачут, и кричат — Дуня слизывает его слёзы, отвечает на все заданные вопросы, кажущиеся глупыми, да, она точно любит, да, точно не изменяет, и ещё двести раз "да", после главное не напоминать что он плакал, когда всё отпускает. И Аркаша опять Аркадием Ивановичем становится — улыбается, флиртует с секретаршами, в зал ходит и на пробежки, между синим и голубым поло выбирает, примеряя их по очереди, не берёт ни одно. Дуня не спорит где не надо вообще, потом легче на важном настаивать, если на двадцать одну глупость перед тем согласилась. Не мешает заваливать её деньгами, впечатлять, привозить из командировок безделицы жуткой стоимости, вышитый золотыми нитями ковёр из Абу-Даби им же был совершенно необходим. Или китайская ваза по цене годового съёма квартиры, ну и отлично, спасибо что купил, сейчас на этот вот столик поставим.. Мама Аркашу обожает. Все истории из сада прощает. Обнимает, соленья крутит и варенье на зиму готовит, тоже долюбливает, хоть и не знает, как это нужно. У Пульхерии Александровны много любви — от которой родные дети яростно отказываются. Дуня скользит ледяным взглядом по брату. Убийца и предатель. А не Роденька, не Родя, даже не Родион. Она уговаривает себя что не скучает. Что ей не тоскливо, не больно и не зло. Убийца и предатель. В сердце такой же холод, чёрный, болотистый, как на Чёрной дроздовой речке, вокруг сплошные дуэли. Метро быстро доносит её до нужного адреса. Шум, гомон, кофейни, сердце столицы, Петербург Новый год и Рождество уже встретил, теперь работает, зачёркивает в списках выполненные за январь цели. Кряквы зимуют на Мойке, мандаринки протяжно кричат. Наверное и им холодно.

Родя никуда не выходит. Зимует основательнее и крякв на Мойке, и медведей в лесных берлогах, и зима у него длится целый год — протекают недели, месяцы, годы, скоро новая жизнь, к весне почки зеленью покроются, подснежники, и Дуня уже всё посчитала пока ехала. Если беременность в январе, то родит осенью, если повезёт то не слякотной, а роскошной, кленово-красной, дубово-охровой, осиново-золотой. Они так давно не говорили нормально. Вообще не говорили — после того злосчастного сообщения, после мёртвых старушек, лихорадки, швейцарских пансионатов, за которые Аркаша бешеных денег отвалил, а она продалась с головой, ради мамы и брата, ради будущих детей. Ради себя. Тепла захотела, сытости, занавесила зеркала и показала язык отравленной Марфе Петровне. Шлюха и мразь. Стыдно с такой сестрой. Так же он думал?

Дуня больше не застывает в нерешительности у дверей, не мнётся, спокойно нажимает пальцами на кнопку звонка, перед этим снимает с рук длинные кожаные перчатки. Годы идут, мама не молодеет, они тоже кстати. Возраст близится к тридцати. Родя карьеру юридическую мог бы куда успешнее сделать, если бы не сычевал двадцать четыре на семь и чуть чаще в свет выбирался, хотя бы и с ней, контакты там налаживал. Но ему зачем?

Дверь открывается и Дуня заглядывает словно в зеркало. Как в своё отражение смотрит — волосы, глаза, скулы и форма надбровных дуг, цвет и длина ресниц, слишком много общего чтобы на всю жизнь отмахнуться. Но Дуня держится, а сегодня, побывав у врача, понимает что не может так больше. Что надо хоть что-то решить, хоть поорать когда приедет. Она распутывает шарф, изгибает в улыбке губы, и та дрожит так, будто ей опять двадцать два. Они в кафе сидят, Родя хранит страшную тайну, Дуня решает блокировать ужасного преследователя Свидригайлова, опускает голову на родное плечо. Там никогда и ни от чего нельзя было спрятаться — точно не ей. Он сам с собой не справляется.

— Я пройду? — спрашивает она, прищурившись и поправив волосы. — Привет, Родя.

Поделиться232024-04-16 10:51:50

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

rogue amendiares; cyberpunk

what will happen to me? tell me which love's killing the mercy; a dead man's swimming over the sea, he won't to be ( the one who will feel you ) : now it happen to me tell me who's gonna die in the deep sea - killing the mercy ( who will feel you? )

в первую очередь она говорит о принятии – не потому что ей того когда-либо хотелось, а потому что иначе выживать не получится: сколько себе ни лги;

принимать чужие зарубки на собственном сердце становится столь же привычным, как и встречать у рипера в кресле рядовой скучный четверг или, быть может, созерцать песчаную бурю над изнывающим телом найт-сити – роуг почти что не ощущает себя сумасшедшей, когда, смотря в зеркало, проговаривает четко каждую букву, утопая во тьме своих же зрачков.

в конце концов – кто еще будет слушать? хотелось бы верить, что когда-то вопрос выйдет за рамки обычного – риторического, но –

(тишина после множества запятых заполняет скрипящий белым шумом эфир).

она говорит о принятии, потому что жрать ложками собственное нутро снова – кажется ей чересчур жалким: проходили, плавали, утопали. проще смириться и делать вид, что внутреннее – и внешнее – не имеет смысла; роуг привыкла называть себя старомодной, но рано или поздно наступающая эпоха перемалывает даже сталь.

в ее объятиях нет места любви, но близость – это иное.
и роуг хотелось бы сохранить хотя бы какую-то ее часть, пусть ценою себя же самой.
заявка не в пару - она в треугольник, но довольно изъебистый и раскиданный по временной линии. мы с джонни подумали и я решила, что ставить его выдающуюся личность во главу любых известных отношений, хотя бы косвенно связанных с ним - это кринж. давай лучше сосредоточим наше внимание на том, что могло быть между самими роуг и альт - пройдем тест бехдель, к примеру. ну, для начала - уже неплохо.

сразу предупреждаю: альт никого не любит. по крайней мере, в том понимании, к которому все привыкли - никаких мирских привязанностей, постоянного контакта (разве что - деснами), и раскрытия душевного вместилища (фить ха) - любит она исключительно то, чем занимается. когда впускаешь такого человека в сердце, со временем понимаешь, что того стало значительно меньше - но это норма. разве нет?

наверное, мне будет легче обсудить с тобой все мелочи с глазу на глаз - в личных или в телеге, выбирай - ответить на возникшие вопросы, раскидать хэды, вкинуть в лицо плейлисты на спотике. это база. от вас попрошу для начала еще и постец, чтобы понять - спишемся мы, а может и сразу слюбимся. свой я прикрепила чуть ниже.

сухо по фактам - пишу до 3к символов, к регистру не чувствительна, обычно подстраиваюсь под соигрока. пытаюсь отвечать часто и не затягивать, о пиздеце со сроками предупреждаю. если есть желание отыграть что-то откровенное - так я не из стыдливых (тут неловко подмигиваю).

верю, надеюсь и жду.
приветы от джоннибоя;
love it when you're mad. gets my southern blood pumpin'

так я и опишу все наши с тобой отношения, которые для джонни были важны хотя бы тем, что ты - та единственная, кто знала про его птср и страхе снова оказаться слабым, видела всё то прогнившее мясо, прячущееся за паскудной ухмылкой рокербоя. наш с тобой и альт любовный треугольник (на самом деле, просто то, как мы вдвоем измываемся над твоей менталкой по факту) - это уже тема для нехилого количества прям ЕБЕЙШИХ ебизодов.

от себя могу предложить движуху как в прошлом (привет, налеты на корпо, попойки в каких-то блядушниках найт-сити или же любая из сцен, которые определенно имели место быть в очень и очень непростых отношениях джонни и роуг), так и в настоящем, особенно если ви даст мне погонять тело (а она даст, правда же?)*

*прим. ред: beg me

пример поста;

Дрожащие отпечатки медленными круговыми движениями отогревают пульсирующие привычной болью виски: за ними – она знает – ничего интересного, всего лишь кость, а под ней: нервные волокна, обаявшие базальные ганглии, таламус и мозжечок. Где-то между – покоится? возможно, царит? – вместилище для того, что люди называют душой. Альт поджимает губы: по факту – это лишь оцифрованные мозгом воспоминания, запятые между принятыми решениями, помойка из непереваренных мыслей и немного людской гнильцы. В любом случае, вся эта каша на запах такая же, как нечаянно забытый во включенной микроволновке дешевый ужин в пластиковых ванночках – что есть цифровое бессмертие в первую очередь, если не смерть телесного.

Альт ненароком хмурит лицо.
Таранит лопатками заляпанную мелкой моросью стену и отрешенно закуривает.

Дым преломляет навязчивый свет неоновых вывесок, похрипывающих над головой – затеряться среди одинаково несчастных лиц оказывается не так уж и сложно, но у Каннингэм на сегодня другие планы: поэтому она натянуто улыбается. Укладывает непослушные волосы за ухо и, не туша сигареты, заходит в оплеванное перегаром помещение клуба – средней паршивости гитарные рифы сдирают остатки самообладания с ее ушных перепонок: едкий гул проползает извне вовнутрь, ощущаясь там легкой вибрацией.

Не то, чтобы это было слишком приятно.

– Эй, киса, – лицо первого она заприметила, еще выходя из такси: осыпанный крестиками лопнувших капилляров нос и глаза цвета меди; они, кстати, таращились на нее сейчас, не скрывая скопившийся на дне зрачков азарт ищейки, – мне кажется, что ты должна пройти с нами.

[indent] – Да ладно? Тебе кажется?

– Ага. Я вот практически уверен, – лицо второго она не запомнила бы даже при условии, что его будут печатать на первых полосах: настолько оно… пресное. Безжизненное и тупое.

Альт выдавливает улыбку и та рисуется неестественной – хищной – расплывается кривым полумесяцем меж ямочек ее щек. В голове разносится характерный «клац» – прутья захлопнувшейся клетки ощущаются чересчур реальными – наебку выдает лишь неприятная рябь, вылизывающая побагровевшую сетчатку.

На черной помаде выступают алые градины.

[indent] – И куда же мы пойдем?

Ранчо Коронадо. Промышленная зона. 10к эдди. Ебанные десять тысяч? Это даже обидно – Альт наигранно опускает глаза, пока полирует цифровыми зрачками чужие карманы. Ждет. Кто заказчик? Кто, кто, кто, кто, кто–

Званые гости говорят не по делу – чужую болтовню довольно просто пропускать мимо ушей – сегодня мозг отчаянно жаден на смыслы. Понимает: среди них нет раннеров. Даже тот – третий, который просто молчит – не оказывает сопротивления, и это кажется настолько глупым, что тянет на выстроенную наспех ловушку. Мысленно отмечает: мало денег? Или недостаточно опыта. Тяжесть мускулов против тяжести интеллекта – забава, которая порядком поднадоела. Наверное? Может быть.

[indent] – Так что ты там говорил?..

Когда маленькая компания делает шаг за порог «Каденции», незнакомая хрипотца прерывает эфир.

Лицо наигранного смельчака кажется Альт чересчур помятым – багровые кольца на ноздрях и серебряный протез выдают в нем главную звезду этого охуенно тоскливого вечера: Джонни Сильверхенд выглядел куда хуже, чем его отполированное альтер эго на плакатах, но это не сильно ее удивляет. У рокеров всегда так – перегар, намертво вцепившаяся в лицо щетина и исцарапанные авиаторы в любое время суток: выглядит скорее комично, нежели еще как-нибудь.

Альт выдыхает злобу на влажные губы, когда коннект окончательно рвется – кто блядский заказчик?

[indent] – Ты ебанный идиот, – констатация факта. Рыцарство в эти дни лишь реликт, а вот игра в него – не более чем жалкая попытка затащить дуру в кровать. Жалкое зрелище, – неужели тебе настолько мало этой засранной сцены для самоутверждения?

Истлевший труп былой сигареты смазывается по бетону тяжелой подошвой ее ботинок, пока тонкие пальчики рваными паучьими движениями выуживают новую палочку из смятой пачки.

[indent] – Яростные попытки стать центром любого конфликта выдают в тебе закомплексованного подростка. Тебе не говорили?

Поделиться242024-04-17 18:09:34

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

giuseppe geppetto; lies of p

I wish they made father's day cards for crappy dads. "We may be biologically related, but the only emotional attachment I have to you is anger. Happy Father's day! You shitty human being!"

— [indent] «Cкажите, дорогой отец, — произнёс Пиноккио, обнимая Джепетто за шею и целуя его. — Как объяснить эти внезапные перемены?
[indent] — Это все твоя заслуга, — отозвался Джепетто.
[indent] — Как так?
[indent] — Когда дети, бывшие прежде несносными, начинают жизнь с чистого листа и становятся хорошими, они обретают возможность принести счастье своим семьям.
[indent] — А прежний деревянный Пиноккио? Где он?
[indent] — Вот. — И Джепетто указал на большую деревянную куклу, прислоненную к стулу. Голова куклы свешивалась набок, руки болтались, а ноги были скрещены и согнуты так, что вообще казалось чудом, как этот деревянный человечек удерживается в вертикальном положении.
[indent] Пиноккио с минуту смотрел на деревянную куклу, а потом улыбнулся и сказал себе:
[indent] — Какой же я был смешной! И как хорошо, что наконец-то я стал настоящим мальчиком!»
carlo collodi

┅━━━╍⊶⊰⊱⊷╍━━━┅

[indent] — Мне всегда нравилась эта сказка, — признается Карло, прижимая к груди книжку в цветастой обложке. На ней в веселом танце замерли голубые бабочки, легкие и невесомые, словно мысли.
[indent] Иллюстрации в книге были изумительными и, часами разглядывая добродушное лицо старого плотника, изображенное на первых страницах, маленький Карло Джеппетто думал о том, что любит этого старика, словно родного.
[indent] — Он самоотверженный и... и добрый. А еще, он на многое готов ради собственного сына, пусть тот и ведет себя словно неотесанное полено.
[indent] Сказочный плотник любил кусок дерева больше, чем Джузеппе Джеппетто собственного сына.
[indent] — Но ведь я вел себя хорошо, — возмущается маленький Карло, недовольно топая ногой, — и был послушным! Сколько я должен спать, сколько прочитать книг, чтобы ты полюбил меня?
[indent] Что бы он ни делал, а Джузеппе Джеппетто любил свои механизмы больше, чем собственного сына…

┅━━━╍⊶⊰⊱⊷╍━━━┅

[indent] «Hесчастье, а не мальчишка! Подумать только, а ведь я так старался, чтобы у меня получилась послушная кукла!»

[indent] В Доме Монад тепло и уютно, но для Карло мир распадается на сотни кусочков и каждая прожитая секунда не похожа на предыдущие. Он чувствует себя сломанной марионеткой, ошибкой инженера, случайной поделкой, но не живым мальчиком и, сидя на полу и обняв колени, думает о том, что любящие отцы бывают только в глупых старых сказках.
[indent] — Послушай, тебе повезло, ведь у тебя есть семья, - говорит Ромео и в его серо-зеленых глазах плещется печаль. Грустному принцу виднее - своих родителей он никогда не знал, но Карло кажется, что так даже лучше.
[indent] — Мне все равно. Я совсем не расстроюсь, если в скором времени он отбросит копыта.
[indent] Злые слова сами срываются с языка, но в душе Карло не желает старику зла. Должно быть, в нем все еще живет надежда на то, что в один из дней они сумеют найти общий язык и стать настоящей семьей, как стали старый плотник и деревянный мальчик из полу-забытой сказки.
[indent] Он думает об этом в те дни, когда совсем плохо, когда отец забывает прийти на праздничный вечер, но не вспоминает, когда хорошо.
[indent] Он думает об этом, умирая от камнной болезни на грязной мостовой и память об этих мыслях, о светлой надежде жива в механической голове его нового я.
[indent] Возможно, Джузеппе Джеппетто боится этого, но однажды он откроет черный чемодан, выпустит свои страхи наружу и тогда Крат захлебнется в агонии, потому что не будет ничего сильнее, чем сердце отца, отчаянно желающего вернуть своего сына.
[indent] Хорошего мальчика.
[indent] Послушную куклу.

пример поста;

[indent] Металлические петли трагически скрипят, когда резкий порыв ветра качает вывеску «Трех жаб» в сторону. Стихает стук каблуков по старой деревянной лестнице, умирает шум города за единственным окном.
[indent] В маленькой комнате она не одна. Из темных углов тянут свои щупальца-тени воспоминания. Цепляют за лодыжки, за запястья, проталкивают прямо в глотку прогорклую землю. Попытаться ухватиться за них бессмысленно, они ускользают, рассыпаясь пылью и жирным пеплом.
[indent] В маленькой комнате она никогда не одна, их всегда было двое.
[indent] – Я ждал тебя.
[indent] Мальчик прижимает к груди книжку с нарисованным монстром и его нарисованные синие глаза такие же, как и у нее.
[indent] – Я ждала тебя.
[indent] Они говорят в унисон, и кто где, кто он, а кто она, где он, а где…

[indent] Стук каблуков по мощеной улице глухо отражается от стен, превращаясь в мерный звук сердца.
[indent] Раз-два. Раз-два. Раз – на секунду сбиваясь с четкого, выверенного ритма, чтобы распознать в нем ошибку – он идет за ней. Его шаги осторожные, словно у животного на мягких лапах, но острый перестук когтей достигает чуткого слуха. Она останавливается, стоя к нему вполоборота и ждет.
[indent] – Я… – детектив начинает, как и всегда неуверенно и, глядя на него через плечо, Анна мягко, ободряюще улыбается. Он похож на золотистую собаку, замершую в ожидании ласки, заслуженной лишь потому, что он настолько замечательный.
[indent] – Вы?
[indent] Ее улыбка становится шире, когда она поворачивается к нему всем корпусом, а он замирает так близко, что Анна почти видит, как у золотистого пса с добрыми глазами хвост хлещет по бокам в том единственном проявлении безграничной привязанности.
[indent] Будь он псом, то давно бы лег на спину у ее ног, открыв беззащитный мягкий живот.
[indent] Будь он чуть смелее, он давно был лег на спину... и потянул ее следом за собой.
[indent] – Хотел проводить вас, - продолжает детектив, и она опускает взгляд, пряча за светлыми ресницами ледяную реку в своих глазах.
[indent] – Не стоит, - голос Анны мягкий и пустой, словно лист бумаги, с которого ластиком стерли все черточки и точки. Она поднимает на него живой, смеющийся взгляд, словно вновь включив в себе единственную лампочку, и продолжает, – ведь вы уже. Я живу рядом.
[indent] Детектив не провожает ее до двери, но Анна знает – это ненадолго, ведь у детей, женщин и преступников прекрасно развито шестое чувство.
[indent] Один из пунктов Анне, бесспорно, подходит.

[indent] У Йохана для мира припрятаны сотни масок и каждая под разным именем, а сам он – тихий и безликий наблюдатель по ту сторону собственных век.
[indent] Он достает свои эмоции из потайных карманов, как фокусник, и те подходят ему так же идеально, как сшитые на заказ костюмы.
[indent] У Йохана глаза его сестры.
[indent] Он проник в ее образ, забрался под черепную коробку, смотрит ее глазами, говорит ее губами, соблазняет ее же именем, но что-то во всем этом не так.
[indent] Снились ли ей выкрашенные в бежевый цвет стены старого особняка?
[indent] Снились ли ей выкрашенные в белый… серый… черный… все эти бесцветные стены давно покинутого дома, обступающие с четырех сторон и душащие, будто каменный мешок. Слышит ли она слова из детской книжки, зачитанные взрослым голосом?
[indent] – Жил-был монстр, у которого не было имени. Монстр больше всего на свете хотел себе имя.
[indent] Чего ты хочешь?
[indent] Анна смотрит на детектива большими светлыми глазами и на ее губах умирает улыбка.
[indent] Чего ты хочешь от меня?
[indent] Он смотрит на нее так, что в ящичках с припрятанными эмоциями начинается смута. Там нет ничего, что могло бы соответствовать этому чувству.

[indent] Когда за спиной захлопывается дверь, Анна умирает. Рассыпается все тем же пеплом и пылью, собираясь заново в свою же собственную тень, сотканную из острых ножей и порохового дыма.
[indent] Он снимает туфли на низком каблуке, оставляя их у порога, и прямо так, босиком по холодному полу проходит вглубь маленькой квартирки, снимая с головы длинноволосый парик.
[indent] Анна всегда была миражом, несуществующей картинкой, выдуманным именем.
[indent] Их мать не успела дать им имена и они держались за руки, глядя друг на друга, придумывая себе новые.
[indent] Когда за спиной с трагическим скрипом давно не смазанных петель открывается дверь, Анна не успевает вернуться и Йохан замирает, слушая негромкий звук знакомых шагов. Ян затихает у входа, должно быть наткнувшись взглядом на лежавший на полу светловолосый парик, раскинувшийся по стертому паркету, словно мертвая медуза.
[indent] Йохан поворачивается к нему медленно и неотвратимо, будто наводится дуло башенного танка, и выдыхает такое издевательское и почти искреннее, – я ждал тебя.

Поделиться252024-04-28 13:24:12

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

illyana rasputina; marvel

- There are no snowflakes in hell.
во-первых, простите за этот чит, но ненавижу писать заявки, а Ильяна - моя снежиночка, которую хочу себе полностью.
во-вторых, Аня Тейлор-Джой, конечно, тоже отличная, но всегда видела на Ильяне Тейлор Свифт, рассмотрите ее, у нее есть и подходящие фотошуты, и множество клипов, ильяновские светлые волосы, челка и лицо сердечком, то есть полный набор.
ну какая!
в-третьих, каст Марвела у нас не имеет какого-то жесткого сюжета, вектора, направленности, мы не играем по мсю или по комиксам, общего плота или концепта нет, поэтому глобальный сюжет предложить не смогу, зато зову в личные сюжеты про МАГИЮ.
в-четвертых, МАГИЯ! давайте поиграем магичек и ведьм, сожжения на средневековых кострах, современные ковены и modern day witches, поездки к бабкам в русские деревни, аушки в славянском антураже, где все темно, страшно и неуютно, порчи, сглазы, булавки в порог, клочки собачьей шерсти под матрас, чтобы жизнь была собачьей, что-то в стиле "практической магии" в маленьком городке в норвегии? да что угодно, чтобы прямо накрывало атмосферой, ~~лесбийскими~~ вайбами и girls support girls.
в-пятых, мои посты есть в открытом доступе, хочу прочитать ваши, прежде чем падать в обсуждения. не пропадайте, я всегда здесь, готова обеспечить максимально стабильную игру, посты, графику, мемчики про ведьм в тг.

пример поста;

сны не оставляют ее в покое. бесконечной пыткой мучают, и теперь ванда боится закрывать глаза.

по лицу пьетро течет кровь, собирается в крупные тяжелые капли на подбородке, ванда делает несколько быстрых шагов, босыми ногами прямо по растерзанным телам, ступней утопая в голых грудях марии, забирается на него, заставляя руками подхватить себя под коленями, и языком медленно проводит по лицу, вылизывая, слизывая алые, еще горячие капли. легко спрыгивает на пол, и начинает кружиться в счастливом танце под одной ей слышимый ритм. дикий, животный танец, ванда могла так танцевать на своей свадьбе, или на свадьбе своей младшей названной сестры, или на пышном юбилее цыганского барона, когда рвали струны гитар и хлопали ладоши, выбивая ритм, когда жгли костры неделями напролет, и продолжался праздник. так танцевала она, уйдя в лес, отдавшись полностью живущей, дающей свои плоды внутри нее магией, вместо земли у нее залитый скользкий пол, вместо камней и острых веток — раскиданные руки и ноги, сломанные кости, зияющие раны. ванда делает причудливый извилистый круг, тяжело дыша, задыхаясь, одним жестом убирая с лица волосы; на ней все еще тонкое нижнее платье, в котором она выбралась из красного огня, на ней — кровь джанго и марии, цыганских детей и женщин, всего их табора, потому что это они с пьетро убили их, их сваренная свернувшаяся кровь на них, запах жареного мяса на них, грех на них, страшный красный грех.

ритм цыганских гитар и криков горящих заживо все еще звучит в ванде, когда она просыпается. на ее коже липкая пленка, остывшая воспаленная испарина. пьетро помогает ей умыться, где-то достав чистой дождевой воды. на пепелище они нашли шкатулку с драгоценными камнями и золотыми кольцами марии, на продажу которых жили. но это было плохое — названное смешным словом кастрюльное, — золото, со стекляшками, и по-настоящему продавца за клеткой решетки заинтересовало только одно кольцо с пальцев ванды. джанго всегда лгал (он совсем не умел лгать, ложь уродовала его открытое загорелое лицо), что это был его подарок, но она не могла вспомнить, когда и каким был повод. не могла снять эти кольца, от которых болели пальцы, которыми их сдавливало и ломало, особенно когда день был темный и сырой.

тонкая нить, которой пришита была ванда к названным родителям, становится тоньше, а потом в какой-то момент совсем рвется. пьетро утешает ее, говоря, что он рядом, а она хочет переспросить его — навсегда? ванда больше не носит белого. тонет в чужом грязно-красном свитере, который пьетро перевязал ремнем на талии, туго затянув узел — от петель и шерсти пахнет влажным запахом разложения и плесени. она осторожно изучает свое почти не изменившееся, но совсем по-другому ощущающееся тело, давит пальцами туда, где сжимал пальцы пьетро — и морщит нос от боли, — ведет по краям следов, ерзает, сжимает колени вместе. ванда чувствует фантомно чувствует запах паленых волос и горящего дерева, когда пьетро целует и раздевает ее, когда они сидят на общих собраниях, и она единственное яркое пятно среди черного скрытного воронья, и когда зажигают фаеры на выступлениях, и когда демонстрация превращается в бойню, в которой люди идут на хорошо вооруженных людей с бейсбольными — американскими — битами и вырванными арматурами. однажды ванда видит, как поймавший коктейль молотова прямо в грудь солдат спецподразделения горит, и кевлар плавится на нем.

она старательно пытается помочь этим людям, поэтому они остаются здесь, а не перебираются в общий сквот, где намного теплее и безопаснее. их хорошо знают, они вдохновляют — ванда как ярко-красное знамя, пьетро никогда ничего не боится, ванда умеет высекать искры из людей, заставляя их подняться с колен, взяв камень, пьетро умеет этот огонь раздувать. гордились бы ими сейчас джанго и мария? ванда прерывисто дышит, стараясь держать выбранный братом ритм, стонет, зажимая рот ладонями, и точно знает: нет. люди ее помощь принимают, но смотрят озлобленно. еду из ее рук выдирают, не скажут даже доброго слова. она хочет знать, за что они с ними так.

за что люди, подобные этим, сожгли их дом? за что их правительство вместо того, чтобы протянуть руки и быть со своей страной, тонет в жадной власти олигархов, продающих заковию по кускам американцам? за что на мирных демонстрациях полиция первыми открывает огонь, у них уже целые стены мучеников, можно расписать именами стену плача, а где-то в тюрьмах прямо сейчас тем, кто боролся за несправедливость, отбивают ботинками почки, выбивают резиновыми палками зубы, и приковывают к горячим батареям?

ванда смотрит через просветы в забитых окнах церкви. следит взглядом за тем, чтобы сон этих людей ничего не нарушала, пусть они и не знают — сквозь разбитое стекло, из которого тянет холодом, видны проржавевшие ворота. люди вытекают в полуночную улицу, неся в руках зажженные свечи, сбившись то ли в семьи, то ли в стаи, кутаясь в теплые вещи, пряча крестики. возвращается пьетро — она слабо улыбается, чувствуя облегчение, что с ним ничего не случилось, расставаться надолго с ним подобно смерти. позволит увести себя к импровизированной постели, собранной из досок, куда ветер не мог добраться, бессильно царапаясь в других углах. брат всегда накрывает заботой, лаской, его руки повсюду, тяжесть головы приятно давит на плечо. ванда гладит его по темным волосам пальцами с кольцами, о которых она ничего не помнит, и молчит о своих снах.

она не любит скрывать что-то от пьетро — когда у них одна жизнь на двоих это подобно преступлению. ванда подтягивает согнутые в коленях ноги к груди, осторожно сбрасывает с себя руку брата, которая уже пробралась ей под свитер. царапает край капроновой раны на чулках, заставив шов разойтись еще сильнее. признается:

— сегодня ко мне приходили люди. друзья. они сказали, нас выбрали, и мы можем помочь по-другому.

Поделиться262024-04-29 17:56:46

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

xenophilius lovegood; j.k. rowling's wizarding world

Ксено неубиваем; категорическое желание говорить, жгучей кашицей разрывающее горло, обещает ему проблемную жизнь и скомпрометированную смерть через вторые руки, любая из подножек замедляет его ровно на столько, сколько нужно, чтобы зализать очередной синяк и передислоцировать основные войска для нового броска, цитирует Вольтера с его «я не согласен ни с одним словом, которое вы говорите, но готов умереть за ваше право это говорить» и очень хочет верить, что все можно изменить, если приложить достаточное и общее усилие - только верить не всегда получается. Его внимание пластично и мобильно, ему необходимо заниматься хоть чем-то, чтобы не увязнуть в собственных мыслях и собственном страхе — это как выкручивать магнитолу в салоне автомобиля до критической отметки — вот его замечают в мирном марше у Вестминстерского дворца, вот снимают с фонарного столба, декламирующим ноту против ущемления прав домовиков, вот он задает неаккуратные вопросы министру магии, и тут уже редакция «Пророка» сначала настойчиво просит сбавить обороты, а потом усиливает редактуру каждой его статьи, включая личную колонку, постепенно стискивая ошейник правительственной газеты. Лавгуд хмурит брови, почти не покидает стены редакции, атакует дверь за дверью, в надежде найти ответы, но вопросов становится только больше, как и глухого ощущения обмана на всех уровнях власти.

С каждым отказом, уверткой, выговором страх становится глуше, громче - злость. Из нее позже появится «Придира» - 70% мистики, 30% правды, которая, в общем, мало чем отличается от вымирающих единорогов, ее тоже предпочитают игнорировать, переиначивать, не слышать. Истреблять. Ремус застает Лавгуда в редакции «Пророка», когда тот уже почти на выходе, и, кажется, назначен тому в стажеры исключительно из-за неизвестного ему мстительного контекста - Лавгуд ершится, ворчит, а потом подхватывает на каком-то одном ему доступном эмоциональном уровне, потому что уши, которые слышат, глаза, которые видят, он, разумеется, не упустит, Ксено не такой дурак, чтобы пройти мимо незакопченного ума. Люпин старательно повторяет маршрут, проложенный бедовым наставником ранее, и довольно быстро становится в равной степени неудобным (не настолько, чтобы против него принимали откровенно агрессивные меры, но уже в той степени, чтобы при его приближении закатывать глаза), Ксено скалится:
- Это не сработает, но ты должен продолжать.

К 1980 году «Придира»: штат из шести человек, довольно неординарных даже по меркам магического сообщества - Лавгуд подбирает каждого себе под стать - и заряженных на результат, свой круг читателей, а так же темы, кардинально отличающиеся от скудного информационного единообразия, привычного для Лондона. Их, конечно, не воспринимают всерьез - особенно, с подачи законсервированного закостеневшего старшего поколения и тех, кому проще и безопаснее признать их чудаками, чем прислушаться - но молодежь растаскивает выпуски на цитаты, а один из трех разворотов всегда касается того, что официальные издания - будем честны, издание - недоговаривают. Лавгуд отпирается от роли оппозиции, этого «доблестного» ярлыка - как односторонне, прозаично, бесполезно - всеми руками, ногами, головой, потому что все, до чего дотягивается политика гниет и гибнет, потому что это всегда - мечты, построенные на песке, он уже не настолько наивен, чтобы рассчитывать на выхлоп.

Но и не настолько циничен, чтобы отказать Ремусу, когда тот приходит в его редакцию на полставки. На самом деле, Лавгуд знает - все начинается много-много раньше, вот тогда, когда перед ним закрывается первая дверь, а он продолжает стучать.
Имеем два стула: круглосуточное состояние янедоговорила и мывсеумрем, амплитуда смен настроений от планов по свержению правительств до поиска правды в чаинках на дне стакана, и это только до завтрака; нелегкая ебанца, возможно, не отражена в должной мере в заявке, но она обязательна к присутствию, потому что без нее заниматься вот этим всяким неудобным проблематично, нужно быть немного отбитым (как Ремус) и совсем отбитым (как остальные в общем и Лавгуд в частности); Лавгуд, вроде как, попытался переобуться и притвориться ветошью, но неумение молчать - это его и талант, и проклятье, и вообще, это он первым начал, теперь на его ворчание я слишком стар для этого дерьма, оппозиция, хыхаха никто не реагирует, да и ворчит он лишь для вида. Если кратко: был наставником Ремуса, когда дорабатывал в «Пророке» - за это время передал вредные привычки падавану и ушел, а Ремус остался. В начале 1980 года Ремус пришел к нему на полставки, оставаясь в штате «Пророка» по приказу Дамблдора, и со временем «Придира» стала подспорьем для альтернативных мнений, агитационных листовок - это что первые мемы про Пожирателей - и прочего дерьма ц. Лавгуд, из-за которого они, конечно, умрут ц. Лавгуд 2.0.

Предложенная визуализация поддается корректировке, если вам кажется, что на анимации Лавгуд пиздит на самого себя - вам не кажется, именно в таком состоянии Ксено и находится 24/7.

Умею в 3-5к, без птицы-тройки, без заигрываний со шрифтами, но с курсивом, шифт жму с любовью, но все дело техники и диалога, стабильность не тот путь, который выбирает этот самурай, темп средний/низкий, периодически падаю в яму, но интерес живуч. Комфорт в обе стороны, проговаривание через рот и инициатива приветствуются (скупо и медленно придумываю сюжеты, но продуктивно подхватываю). Гарант игры - кидание любым постом любым способом (гостевая, лс, ваш вариант). Нюансы коммуникации персонажей докурим вместе!

Приходите

пример поста;

Сириус часто шутит, что, мол, когда-нибудь Ремус так сильно уйдет в себя, что не сможет к ним вернуться - оттого старается быть рядом в особо вязкие дни, чтобы успеть выдернуть с той стороны словом, случайным прикосновением, спланированной диверсией, и подначивает к этому остальных смотри, мы тоже о тебе заботимся - может поэтому, уезжая на зимние каникулы в этот раз смотрит особенно неуверенно, словно и, в правду, Ремус без них покроется плесенью и умрет. Джеймс и Питер верят в него чуть больше, но никто, разумеется, не хочет его оставлять.

Особенно, перед полной луной.

Ремус апеллирует к логике, подтасовывает понятия, взывает к совести - дайте уже побыть в тишине - у него, конечно, все под контролем, и друзья ведутся, но, что более вероятно, делают вид. Все они разлетаются по своим делам, а Ремус, впервые за последние два года, остается по-настоящему один.

Отчасти Сириус в чём-то прав. Одиночество всё ещё не беспокоит в той обязательной мере, в которой, будто бы, должно, и там где социальный протокол прописывает чувство тревоги Ремус находит успокаивающую предопределенность, когда точно знаешь, что независимо от того, каким именно будет в тот или иной момент одиночество - старой подругой с широкими безопасными объятиями или обиженной кусливой сукой, сжимающей глотку - от него все равно пострадаешь только ты сам, а это территория уже обнюханная, каждая тропинка - своя, даже самая темная. Обыкновенно это мысль успокаивает, но сейчас - грызет. Удивительно, сколько может измениться за два года - то ли Ремус успевает выучиться эгоизму (ему постоянно напоминают, что необязательно нести всё в одиночку, и он, вроде как, сдаётся уловкам Питера, напору Джеймса, требовательности Сириуса, дисциплинированной заботе Лили), то ли идея добровольной сепарации оказывается не такой уж удачной с самого начала и, несмотря на то, что оставленным Ремус начинает чувствовать себя лишь на пятый день - запахи друзей до последнего толкутся под потолком комнаты, тут и там разбросаны вещи, в спешке оставленные на кроватях (поддавшись сентиментальному порыву Ремус даже не наводит порядок прям сразу, но в итоге душное чистоплюйство так или иначе расставляет всё по своим местам - пусть и на короткий миг) - тишина уже не кажется такой дружелюбной, как раньше.

И, конечно, с приближением полнолуния не становится лучше.

Когда профессор Слизнорт говорит о новом лекарстве, открытым магом-исследователем Белби, о том, что его можно будет начать принимать уже в следующем лунном цикле, Ремус сначала не верит - его оптимизм излишне осторожен и пуглив по привычке, потому что падать тем больнее, чем сильнее ждёшь результата. Этому его учит отец - в своих болезненных экспериментах. Конечно, для таких как Лайелл Люпин, аконитовое зелье ничего не изменит, так, полумера - они так и не смогут перестать ненавидеть, бояться, желать исправить.

Внутри Ремуса, в противовес его отцу, все равно растет такое всеобъемлющее чувство радости, что хочется выкричать его наружу, пока не разорвало на части. Он не причинит вреда своим друзьям, которые из раза в раз остаются возле него. Он никому не причинит вреда.

Если, конечно, лекарство сработает.

А потом Люпин пропускает ступеньку, буквально проваливаясь в школьный коридор. Горизонт лениво заваливает набок, всего на несколько секунд, но этого достаточно, чтобы привлечь внимание случайных студентов, уже возвратившихся с каникул или никуда не уезжавших - кто-то разворачивается, чтобы помочь, но Люпин оказывается ловчее, машет рукой, все нормально. Несмотря на подлую судорогу в ноге, по-черепашьи пятится и усаживается в начале злосчастной лестницы. Идите-идите дальше, пожалуйста, проваливайте по своим делами, думает неожиданно зло, потому что противостоять последствиям своей глупости настолько явно все еще непривычно. И злится он, конечно, только на себя.

Слишком быстро, слишком рано - словно что-то внутри готовится к тому, что скоро его попытаются сдержать. Что-то злится.

Нужно туда, где не будет чужих глаз - приступы перед обращением хаотичны, проявляются по разному, и это не то, чем он готов делиться, тем более, с чужими. Становится больно смотреть глазами, слушать ушами - ощущение того, что скоро его вывернет наизнанку начинает колоть загривок. Ремус глухо бормочет:

- Казалось бы, что могло пойти не так.

Поделиться272024-05-05 14:46:55

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

song so mi; cyberpunk

— For Myers, the NUSA... I'm just another weapon in their arsenal. A tool for reachin' beyond the Blackwall. And weapons and tools? They don't get to make decisions or choose to retire.

AND I FEEL DISEASED, I'M DOWN ON MY KNEES —
AND I NEED FORGIVENESS

поначалу птичке хочется верить.

ви помнит: надежда – лукавое чувство, точно как и ощущение сторонних прикосновений на собственной коже: со ми смотрит прямо в глаза, выискивая внутри остывшие давно отверстия от пуль – суёт пальцы в облепленные обсидианом борозды, жмет там, где больше всего болит. валери по привычке смахивает липкие руки со своей шеи — со своего лица — но смысла в этом примерно столько же, сколько и в том, чтобы ловить разводы на мертвой глади воды – всё ведь лишь в твоей голове – чужая ересь вытекает сквозь растопыренные пальцы. уставая, в один момент просто отказываешься видеть в этом подвох.

прыгать в темный бездонный омут ей не впервые: и правда, надежда чувство лукавое. но чего ты стоишь, когда нет даже ее–

поэтому – да, поначалу птичке хочется верить. потом – ее хочется спрятать. украсть.

маленькая и пестрая: ей не положено гнить в – чужих – шершавых и жестких руках. и жертвы во имя спасения – чьего же? – падают с глухим грохотом: валери, наверное, уже слишком привыкла вершить судьбы безымянных болванчиков, заранее не считая их за живых. думает: со ми ведь такая же.

думает: может, я тоже безымянный болванчик? кто из нас главный герой?

думает: решим это завтра, и засыпает под убаюкивающее шипение черного заслона где-то между сердцем и клеткой из рёбер.

со ми выглядит отчаянной и обнаженной, когда говорит о собственной смерти – валери понимает, что видит в ее теле те же борозды: те же шелковые ниточки, крепко повязанные на запястьях – и ощущает… жалость? не может разобраться – к кому. думает: решим это завтра, и прячет птичку за пазуху – ближе к остаткам собственного тепла. и предательство – убийство – короля жезлов уже не кажется чем-то неправильным, лишь очередной отметкой на карте положенных жизней.

во имя кого?

SOMEONE TO BEAR WITNESS TO THE GOODNESS WITHIN —
BENEATH THE SIN

ви не знает, ведь потом – на мгновение – птичке хочется свернуть шею.

слова со ми расслаиваются на слога, уложенные под тяжелое покрывало предсмертного бреда – валери не удивляется столь откровенной лжи, ведь в этом смысл ее надежды: вставать на ноги раз за разом, чтобы в конце прожитого этапа получить очередное увечье. никаких оваций, ведь нет никаких победителей; она улыбается – мягко – затем утирает чужую кровь со своего лица: пусть со ми спится крепко – свободно – ведь валери разделит с ней все ею нажитые бесчисленные грехи.

глядя на слепяще-алые брызги поверх скатерти ночного неба, будущий мертвец лишь надеется, что птичке удастся расправить крылья, добравшись, наконец, до луны.
мне нравится думать о том, что со ми – это своеобразное (кривое) отражение самой ви: одна на двоих ноша в виде подступающей смерти – уже ценность. а еще мне нравится думать, что, спасая сойку, валери надеялась, что в каком-то смысле спасет и себя – речь не о физическом теле (хотя в какой-то степени – и о нем тоже), а о более... эфемерных вещах. жаль, но ее никто не предупредил о том, что после останется только огромная и жадная до боли дыра где-то посреди грудной клетки, а также кровь соломона рида на руках. больше, в принципе, ничего.

да,
как вы могли бы подумать – ах, точно: спойлеры – моя ви выбрала для птички свободу, так что передавай приветы с луны, ладно?

но я не хочу, чтобы их история заканчивалась так. не предлагаю полноценный пейринг (джаст киддин... анлесс?), но предлагаю вам некую созависимость и притяжение. предлагаю не жестокий рассчет, а сожаления и бесконечное чувство вины за ваш столик, пустота и ощущение, будто оторвали частичку тебя – за мой. а еще – бесконечные попытки выйти на связь.

у меня много хэдов, и мне было бы удобнее обсудить их в личке, если честно! сразу бросить в лицо плейлисты, свои посты для понимания, сойдемся ли мы стилями (или любовью к стилям друг друга), какие-то мысли и прочие мелочи. готова обменяться телегой/дискордом для удобства. в общем – всё это база.

в остальном – жду весточки в гостевой. а еще – рассказов, каково это: жить на луне.

пример поста;

Ненависть не уходит.

Она на вкус неприятная – как расплавленное железо по раздраженной мякоти языка, как соль, долька лайма и спирт – Валери невольно кривит лицо. Она видит: тело опрокидывает первую рюмку, за той – другую уже по инерции – знает: им не будет конца – забыться не получится даже в объятиях смерти; душа – гниль, растекающаяся пиксельной рябью по нейронным связям – оцифрована, запатентована и продана.

Ви не узнаёт в размытых движениях этого тела себя – сквозь треснувшее стекло авиаторов окружающий мир пылает огнем, улыбки: принимают оскал – оскорбления ломаются о затвердевшую шкуру; этому телу – всё ещё немножечко жаль, но в душе – жалости не осталось. Ни для корпоративного, ни для людского – ни для себя самого: все переварено и оставлено дерьмом на избитом лице подворотни.

[indent] - Прикинь, сука, какая умора: и ведь эта голова – умнейшая из тех, в которых тебе довелось побывать.

Они говорят: время есть, но ненависть не уходит – липнет к телу мокрым песком, забивается под одежду, натирает кожу до рваных ран и просачивается вовнутрь: там прорастает, умирает, гниёт. Затем – новый цикл оборачивается вокруг шеи петлёй и давит – давит, давит, давит, блять, давит – Валери ощущает на себе искривленную реальность: язык вываливается на губы, обильно сцеживает на синеющий подбородок слюну.

Наверное – она думает – всё, наконец, закончится на девятом кругу: в одной из пастей Люцифера с прекрасным видом на замерзший Коцит;

затем – выворачивает наизнанку чужое, оставляя то преть внутренностями у всех на виду; что есть предательство, если не нож под чье-то ребро.

[indent] - Что? Не хочешь переживать это заново?

Его колкости становятся на вкус пресными – это пугает чуть больше, чем ёбанное ничего после надуманной смерти – из бездны всегда кто-то смотрит, будь то обдолбанный рокер, будь то сам дьявол, сотканный из плоти неоправданных надежд и набивших оскомину сожалений. Но ей от того ни жарко, ни холодно – смотрящий безвозвратно затеряется в темноте ее расширившихся зрачков.

[indent] - Мне снилась война, Джонни, - говорит она тише, - война, на которой меня никогда не было. А после – скрюченное, тощее тело на ржавой койке мотеля. Но оно – не мое.

Приподнимаясь, смотрит призраку прямо в глаза – в эти тлеющие борозды, уместившиеся под бровями – забавно понимать, что за ними: лишь зеркало. И собеседников, как таковых, здесь больше нет.

[indent] - Может, моя слабость – лишь твоя ностальгия? По себе настоящему – не напыщенному уебку на сцене, а тому мальчику, что всё еще не разучился себя жалеть.

Ненависть не уходит – она прорастает корнями в прокуренных легких, оседает опавшей листвой в пустотах желудка: ее не вытравить кислотой – два пальца в глотку не высвободят даже осадки: ненависть пускает слезы по кровотоку, сбивает подскочивший внезапно пульс до нуля. Она – чужеродный объект, посаженный в раскуроченное мясо ее похороненного на свалке тела: безбилетный, отчаянный пассажир.

[indent] - Ты ведь сам уже с трудом нащупываешь грань между мной и тобой.

Поделиться282024-05-09 23:08:26

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

bailu; honkai: star rail

warning! ксенофобия; расовая сегрегация; эксплуатация детей; бинтование ног; хэды, хэды, хэды.

это его обещание лофу сяньчжоу. велено оставить что-то одно самое дорогое — своё сердце, память, бессмертие, чувство дома, чувство сопричастности — дань фэн, подумав, оставил байлу.

байлу когтями вцепилась в подлокотники, боясь потерять опору. она напоминает доверху наполненный сосуд, из которого вот-вот перельётся за края вода — ей не нравится эта земля. как и любая другая. но эта — особенно. на поверхности приходится держать спину, искать равновесие, касаться сухого мёртвого дна босыми ногами, перемещаться в одном со всеми направлении, когда в воде тебе подвластно всё пространство.
дань фэн понимает чувства байлу, но уже давно привык к прямохождению.

он опускается на колени перед ней и целует каждый пальчик на ноге. её ступни помещаются в одной его ладони, она будет расти медленно и мучительно, а её ноги останутся прежними, помещающимися в горсти. дань фэн надавливает на ступни так, что пальцы почти касаются плюсны. её тело ещё мягкое, гибкое, дань фэну кажется, что он ловит угря, но и у этой формы есть сопротивление. под острым углом он чувствует, как рвутся сухожилия. байлу вскрикивает, когда трещит первая фаланга пальца. на второй в ней просыпается ярость. она пытается дотянуться до дань фэна, чтобы его остановить. драконьми когтями она раздирает его лоб и виски, чуть не попав в глаз.
— понимаешь, мудрые люди подобны воде, а доброжелательные — горам. мы с тобой недоброжелательные существа, поэтому мы навсегда наказаны.
дань фэн заматывает восьмёркой бинты, затягивая пальцы теснее к пятке. когда придёт время менять повязку, его уже не будет на лофу. байлу всё ещё в сознании, сжавшаяся, будто замерзающая вода. одним куском метровой ткани дань фэн усмирил будущее стихийное бедствие.
— я вернусь за тобой, когда боль исчезнет.
если ворнинги прочитали не как перечень отклонений, а как тег кинков — вы мой человек. я плохо читаю диалоги. пустоту знаний лора восполняю фетишами. я не прошу прощения, я прошу о помощи.
в этой вселенной в лофу всё очень плохо с межрасовыми отношениями. прямоходящие обезьяны победили над драконами и насильно вписали их в свой мифологический канон, наделив ролью стихийных околоразумных сущностей, перед которыми сяньчжоуцам наказано пресмыкаться, алкая всякой мудрости да знаний. но фактически видьядхары бумажная ширма, декоративка, призванная служит утилитарным целям ~~партии~~ альянса. они самобытные аборигены, они почва для произрастания человеческой расы. вот такая херня, сталь и живорождение победили над философией, драконы всосали.
чуть больше духоты
я не говорю о какой-то реальной межрасовой войне на лофу, я скорее о культурном доминировании. видьяхары вынуждены уживаться с сяньчжоуцами и поглощать чужую культуру в ущерб своей цивилизации. у них автономия ровно до той степени, пока это не противоречит интересам альянса. контроль за рождаемостью, назначение верховного старейшины извне, ну вот это всё.
ничего хорошего байлу в таком окружении не ждёт. дань фэн кинул свою крошку-дракошку исполнять трудовые обязанности верховного старейшины вместо него. и в качестве гарантии, что байлу его примеру не последует, покалечил, чтоб далеко не убегала (оковы драконьего рога = бинтование. почему? да вот потому что китайцы. я традиционалист).
на внешности байлу я хочу видеть ЕЁ, только ЕЁ, поэтому предполагается эйдж глам ап

пример поста;

Для глинистой почвы лучше брать штыковую лопату, заточенную как нож. Ею же удобно разрубать мелкие суставы: локтевой, межпозвонковые, лучезапястные; суставы крупнее только ножовкой – зубья звенят, когда натыкаются на кость вместо податливых хрящей и мякоти. Вибрация сопротивления идёт от лезвия к собственной руке. Резать можно только по соединениям костей, иначе никак.
Первый раз он заебался ладонями сгребать осколки голени и ошмётки кожи.

Вечер, чтобы расчленить тело, неделя или даже больше до – найти подходящее место. Он ищет землю, которая никогда не встречала человека, которой не касался плуг или подошва ботинок, в которую не опускали семена, выведенные в результате столетней селекции. Девственную землю, нетронутую, непригодную для эксплуатации и насилия. Поросшая бурьяном, жёсткая и когда в неё втыкаешь лопату — ощущаешь, будто мать глиняными вязкими руками сопротивляется ему.
У такой земли особый звук, у такой есть пульс спящего человека. Тор его слышит, когда щекой прижимается к ней, будто к чужому брюху. Глухим рокотом мама переваривает мертвечину в соль, перегной и торф, слизывает с кости весь кальций, а с мяса выжимает белок.

Ёрд, ты слышишь, это тебе.

Когда это началось. Наверное, впервые, когда Тор увидел репортаж про кимберлитовую трубку где-то в Сибири - открытая зияющая рана в теле Ёрд посреди города, многоэтажки, обступающие края язвы. Она как будто лежала на вскрытии с вывороченным наружу кишечником и желудком. По стенкам её внутренностей ползли огромные машины, загруженные рудой — отмершая чешуя её кожи с белыми пятнами гноя. Иногда в них находили алмазы – её застывшие слёзы. Такие происходят от высокого давления, когда так больно, что Ёрд плачет тысячелетиями углеродом.

Тор смотрел, как они проворачивают в матери бур, углубляя увечье до самого центра.
А после Тор заставил Ёрд смотреть, как он проворачивал нож в брюхе какого-то пойманного шахтёра.
Он просто произвёл обмен. Вот тогда это началось.

Тор делает, что она велит, движется, если она позволит, смотрит на то, на что она укажет. Его сознание сходится в точке 60х60х60 сантиметров. Он смотрит на живое, беспомощное, что дал матери. Пальцем он щелкает по лепестку пиона и с удивлением обнаруживает, что он не осыпается прахом.
Когда Ёрд поднимается на ноги, он остаётся на коленях. Он запрокидывает голову, но видит только равнодушный треугольник подбородка.

— Ты же видишь, я могу быть как ты, — Тор утыкается носом в живот матери, трётся то одной щекой, то другой. Ладонями он обхватывает её поясницу и вжимает в себя, будто пытается прогрызться к её печени, — посмотри на меня. Я учусь быть как ты.

За кисть он перехватывает её руку и тянет к своему лицу, чтобы слизать с её пальцев всю дневную пыль и грязь. Кончиком языка по костяшкам, влажно целует центр ладони. Ему хочется откусить один палец, хотя бы фалангу для себя, чтобы носить в карманах.

Поделиться292024-05-12 17:19:03

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

sandra dorsett; cyberpunk

— Never considered myself the lucky few. Studied hard when I was a kid. Been workin' hard since I joined the corpo. Guess I'm the kind of person who radiates peer pressure. Not gonna apologize for that, sorry.

— I even got my supervisor super competitive. He used to be choombae and all, faking up a big nice boss face, until he learned about my project. ’Cause it was a good project, ‘cause we were making good progress. Local nursing homes need our AI to keep runnin’, and the team was assigned to improve AI behavior to, and I’m quoting our PR here, “better support the elder citizen’s mental well-being.” He was tellin’ me I “moved too fast”, or I’d “overstepped”. Pretty sure I hadn’t, ‘cause I freakin’ love readin’ NDAs — and dancin’ around ‘em.
сандра дорсетт хуево спит.

мешает механическое дыхание умного дома – тикающие шестерни в монструозном теле турели, припрятанной под отполированной кожей ее потолка; она думает: в этом ведь нет никакого смысла – в найт сити не существует оружия, которое невозможно направить на его обладателя, или стен, которые нельзя обойти. на крайний случай – снести простым щелчком пальцев: под тонким корпоративным каблуком и стальные шеи способны гнуться. иногда сандре снится, будто она слышит треск собственной –

поэтому вместо кошмаров выбирает устало считать часы до утра.

в цифровой крепости становится холодно – значит, где-то образовался сквозняк; данные, утекая, щиплют обрывками дырявого кода ее босые ноги – она чувствует: кто-то смотрит на нее из-за мягких теней заслона. этот кто-то знает о том, что творится в ее голове – вальяжно располагается между черепной костью и мозговой мякотью: выжидает. вместе с ней он не спит.

с ней он ныряет в сеть, просматривает сообщения, новости, он лезет в ее переписки, сканирует изменения в ее организме, заползает сквозь рот прямо в глотку, затем – ныряет в оцарапанный нервным голодом ее пищевод, распадаясь на паранойю, стеклянное крошево и поделенные на временные отрезки спазмы.

да – сандра дорсетт хуево спит,
она боится проспать свою смерть.

думает: это было бы охуеть как обидно, и закуривает сигарету – на мониторе загорается автоматическое оповещение траума-тим о повышенном уровне кортизола.
звучит наивно, но я хочу поиграть в детективов. хочу позлить пиджачков, а еще влезть туда, куда не стоило бы — как будто мне не хватило — потому что если задуматься, то найткорп это охуеть какая стремная контора, и в мире киберпанка по уровню внутреннего пиздеца она ничуть не уступает всяким там арасакам и милитехам. просто выебывается не с таким размахом — но это уже другой разговор.

так вот о чем я? ах, да — давайте пизданем палкой по осиному гнезду. ви терять уже (почти) нечего, а что насчет сандры? что тяжелее весит — ее грызущее любопытство или ценность собственной жизни? желание просто докопаться до сути или потуги кому-то помочь? тхинк эбаут ит.

тк моя ви пошла нетраннерским путем, то они с дорсетт будут говорить на одном языке — поэтому не бойтесь, вам не придется иметь дело с четверкой интеллекта или чем-то типа того. всё честно. один мозг хорошо, два — лучше: главное, чтобы в процессе их не сожгли.

а еще я хочу дружить — ну, это было бы классно. узнать о сандре чуть больше, чем то, что у нее платиновый статус в траума-тим. или дальше ее корпоративного ID. не то, чтобы я предлагаю обклеиться патчами и смотреть мин гёрлс под пиво (хотя почему нет?), но мне было бы приятно поиграть природное развитие доверия с кем-то, кто не обоссанный рокер-террорист.

но все это обсуждаемо.

если по фактам — пишу около 3к символов, не чувствительна к регистру и стилю, но постами заранее бы обменялась. темп игры зависит от состояния, но по полгода посты обычно не держу. люблю время от времени делать графен.

короче, как-то так!

пример поста;

Ненависть не уходит.

Она на вкус неприятная – как расплавленное железо по раздраженной мякоти языка, как соль, долька лайма и спирт – Валери невольно кривит лицо. Она видит: тело опрокидывает первую рюмку, за той – другую уже по инерции – знает: им не будет конца – забыться не получится даже в объятиях смерти; душа – гниль, растекающаяся пиксельной рябью по нейронным связям – оцифрована, запатентована и продана.

Ви не узнаёт в размытых движениях этого тела себя – сквозь треснувшее стекло авиаторов окружающий мир пылает огнем, улыбки: принимают оскал – оскорбления ломаются о затвердевшую шкуру; этому телу – всё ещё немножечко жаль, но в душе – жалости не осталось. Ни для корпоративного, ни для людского – ни для себя самого: все переварено и оставлено дерьмом на избитом лице подворотни.

[indent] - Прикинь, сука, какая умора: и ведь эта голова – умнейшая из тех, в которых тебе довелось побывать.

Они говорят: время есть, но ненависть не уходит – липнет к телу мокрым песком, забивается под одежду, натирает кожу до рваных ран и просачивается вовнутрь: там прорастает, умирает, гниёт. Затем – новый цикл оборачивается вокруг шеи петлёй и давит – давит, давит, давит, блять, давит – Валери ощущает на себе искривленную реальность: язык вываливается на губы, обильно сцеживает на синеющий подбородок слюну.

Наверное – она думает – всё, наконец, закончится на девятом кругу: в одной из пастей Люцифера с прекрасным видом на замерзший Коцит;

затем – выворачивает наизнанку чужое, оставляя то преть внутренностями у всех на виду; что есть предательство, если не нож под чье-то ребро.

[indent] - Что? Не хочешь переживать это заново?

Его колкости становятся на вкус пресными – это пугает чуть больше, чем ёбанное ничего после надуманной смерти – из бездны всегда кто-то смотрит, будь то обдолбанный рокер, будь то сам дьявол, сотканный из плоти неоправданных надежд и набивших оскомину сожалений. Но ей от того ни жарко, ни холодно – смотрящий безвозвратно затеряется в темноте ее расширившихся зрачков.

[indent] - Мне снилась война, Джонни, - говорит она тише, - война, на которой меня никогда не было. А после – скрюченное, тощее тело на ржавой койке мотеля. Но оно – не мое.

Приподнимаясь, смотрит призраку прямо в глаза – в эти тлеющие борозды, уместившиеся под бровями – забавно понимать, что за ними: лишь зеркало. И собеседников, как таковых, здесь больше нет.

[indent] - Может, моя слабость – лишь твоя ностальгия? По себе настоящему – не напыщенному уебку на сцене, а тому мальчику, что всё еще не разучился себя жалеть.

Ненависть не уходит – она прорастает корнями в прокуренных легких, оседает опавшей листвой в пустотах желудка: ее не вытравить кислотой – два пальца в глотку не высвободят даже осадки: ненависть пускает слезы по кровотоку, сбивает подскочивший внезапно пульс до нуля. Она – чужеродный объект, посаженный в раскуроченное мясо ее похороненного на свалке тела: безбилетный, отчаянный пассажир.

[indent] - Ты ведь сам уже с трудом нащупываешь грань между мной и тобой.

Поделиться302024-05-25 15:01:28

Автор: PR-agent
Активный участник
Сообщений: 30878
Уважение: +0

abby anderson; the last of us

I AM SICK OF THE CHASE BUT I'M HUNGRY FOR BLOOD
AND THERE'S NOTHING I CAN DO

и кажется, что станет легче. кровь за кровь, разве нет? разве не так теперь все работает в этом мире? а другого ты просто и не знала. не жизнь – а сплошное преодоление. поэтому и приходится сбиваться в стаи, чтобы преодолевать было чуть проще. приходится выискивать пути, изворачиваться, идти напролом – снова и снова и снова. и надеяться – даже когда это кажется максимально абсурдным.

в тот день надежда мелькнула ярким огоньком – и почти сразу же затухла, оказалась растоптанной, впечатанной в покореженный асфальт утратой такой силы, что, казалось, сердце вот-вот проломит грудную клетку и вырвется наружу. в тот день от надежной крепости остался только хруст обвалившейся штукатурки под подошвами кроссовок и дыра внутри размером с Марианскую впадину. это чувство засело внутри, впилось намертво, вросло во все органы похлеще кордицепса – зона поражения в разы больше и урон как будто куда значительнее. отключившийся мозг был бы в этом случае спасением – по крайней мере, не пришлось бы тратить практически каждую секунду своего существования на взращивание внутри этой выжигающей ярости.

и, может быть, после стольких лет и рада закончить эту главу, перелистнуть страницу, захлопнуть книгу и сжечь ее в костре – но в ушах все еще зудит вой сирены, все еще звучит собственный задушенный вой, когда увидела безжизненное тело отца. и действительно кажется – станет легче. вся эта гонка закончится, и можно будет наконец отпустить.

кажется, что клюшка для гольфа совершенно ничего не весит – ощущается какой-то игрушкой (почему именно клюшка? откуда она взялась?).

закон сансары неумолимо поведет по бесконечному кругу, обовьется плотным узлом вокруг шеи и задушит до смерти.
думаю, не нужно расписывать в подробностях, кто такая Эбби Андерсон. у нее своя личная драма, растянувшаяся на несколько лет — и именно поэтому ее нельзя назвать антагонисткой. мне кажется, в контексте вселенной TLOU разделение на «хороших» и «плохих» не работает от слова совсем (а нам и так хватает бесконечных тредов в твиттере о том, виноват Джоэл или нет, duh).
Эбби сильная во всех смыслах. ее принято не любить — но у нее своя правда и своя цель, к которой она непоколебимо идет. правда, большой вопрос, стало ли ей самой легче после своего долгожданного акта отмщения — кажется, что нет? и, наверняка, она не раз и не два пожалела о том, что тогда оставила Элли в живых — потому что мы знаем, чем это в итоге обернулось. в конечном итоге, она тоже, как и Джоэл, сделала свой выбор — и потом же за него и поплатилась.
на самом деле, тут можно копаться очень и очень долго, рассматривать ее историю с разных сторон — и именно этим, как нам кажется, этот персонаж и интересен. поэтому мы хотим в какой-то степени встряхнуть канон — замутить ау, в котором у нас будет чуть больше интеракций, чуть больше психологизма и чуть больше стекла (потому что без него никак). как бы ни была прекрасна и стекольна вторая часть, но просто играть по кат-сценам не очень интересно, так что у нас есть уже некоторые варианты альтернативного развития событий, мы будем только рады все обсудить-обмозговать — возможно, и у тебя будут какие-то идеи. мы вообще ребята сговорчивые — очень любим как игру, так и сериал, так что хотим и в плане отыгрышей создать тоже что-нибудь такое же классное. Эбби очень сложный и многогранный персонаж, так что будем рады видеть того, кто ее любит и готов рисерчить и разбирать на атомы ее характер.
заходи с ноги в гостевую, мы будем тут как тут!

пример поста;

Когда Элли спрашивает у Джоэла, кто такие Билл и Фрэнк, первые секунды три тот многозначительно (растерянно?) молчит. Молчит он, на самом деле, большую часть времени, и поначалу это бесит – звенящие нервы-растяжки грозят вот-вот лопнуть, и это каждый раз лотерея: кто взорвется первым? Хотя, на самом деле, Джоэл не взрывается – пока что. Он просто смотрит своим тяжелым взглядом, который красноречивее всяких слов – будь его воля, то Элли уже бы давно лежала со свернутой шеей где-нибудь в подвале. По крайней мере, Джоэл выглядит как человек, который вполне себе способен на это.
Хотя, после того, как Тэсс… Короче говоря, Элли самой не до разговоров – по крайней мере, первые пару часов так точно. Ей не хочется думать о том, что, не будь ее, Джоэл и Тэсс не вляпались бы во все это дерьмо – но эти мысли в голову так и лезут. Так или иначе, но они ведь сами согласились на эту авантюру, разве нет? Однако палящее солнце делает только хуже, и эти навязчивые мысли буквально разъедают все внутри. Элли кажется, что это чертовски несправедливо – если так подумать, то даже от той же Тэсс могло бы быть куда больше пользы в масштабах всего загнивающего человечества, пока она сама – носитель сомнительного иммунитета – совершенно ничего не умеет и таскается балластом за другими.

Марлин сказала, что в Элли кроется спасение всего человечества. Именно так и говорила (уже после того, как несколько недель подряд задавала прикованной к батарее Элли одни и те же вопросы – имя, фамилия, посчитай до десяти и обратно) – и эти слова вызывали лишь нервный смешок. Создание вакцины звучит для Элли примерно так же, как полет на Луну – да и то второе людям уже удавалось провернуть. В школе такому не учили, и поэтому она понятия не имеет, как из нее собираются доставать эту вакцину – и сколько вообще понадобится времени, чтобы ее создать.
Почему-то кажется, что в нынешних реалиях по уровню невероятности это сравнимо со строительством космического корабля.
Но Марлин настолько вбила эту идею ей в голову, что в какой-то момент Элли перестала думать об этих незначительных деталях. В конце концов, главное добраться до лаборатории – а там уже ученые разберутся. Ведь так?

Но в ушах до сих стоит гул взрыва – и, кажется, что это не солнце палит, а обжигающее тепло пожара.
В тот момент Джоэл не стал тратить много времени на раздумья – просто сжал ее руку и потащил за собой (и сейчас запоздало поражает, с какой непоколебимой решимостью он это сделал). Элли понимала, что в этой кошмарной ситуации другого выхода и не было – вообще без вариантов, Тэсс обречена – но это все равно казалось чем-то до жути неправильным.
Но, с другой стороны, а как иначе?
Да никак.
И Элли уверена – если подвернется возможность скинуть ее кому-нибудь другому, Джоэл непременно этой возможностью воспользуется.

Дорожная пыль хрустит на зубах. Кажется, что она уже везде – за шиворотом, в карманах, в кедах. И в какой-то момент Элли стаскивает с себя куртку, потому что жарко уже до невыносимого.
С другой стороны, такая прогулка все еще лучше, чем уроки физкультуры в школе – никто позади не подгоняет и не заставляет бежать со всех ног.

В конце концов, она вообще-то снаружи – и этот факт до сих пор проблематично осознать. Обломки самолета, раскиданные по полю, кажутся диковинным экспонатом в каком-нибудь музее – а рассказы Джоэла о том, что раньше на этой штуке действительно можно было куда-то улететь, вызывают искреннее удивление.
Человеческие скелеты, лежащие неподалеку у дороги, уже таких чувств не вызывают.

– Долго еще идти? – спрашивает Элли, и не надеясь получить ответ – скорее, просто пытаясь разбавить очередную долгую молчаливую паузу. Она и так уже заранее примерно знает ответ – достаточно посмотреть вокруг и понять, что ничего похожего на обжитое людьми место в радиусе пары километров точно нет. Сколько они так уже тащатся – тоже непонятно, и Элли вовремя вспоминает, что часы у Джоэла сломаны и спрашивать у него время бесполезно.
Так и просится следующий логичный вопрос – а ты вообще уверен, что эти Билл и Фрэнк все еще живы? Но озвучить его она так и не получается – хотя, вопрос этот и так висит в жарком воздухе.
Про Тэсс тоже говорить бесполезно – Элли сначала попыталась, но Джоэл ясно дал понять, что эту тему поднимать не нужно. Пусть каждый оставит все при себе.

Элли оттягивает лямки рюкзака и скользит взглядом по верхушкам деревьев вдалеке – и в этом однообразном пейзаже замечает очертания водонапорной башни.
– Слушай, – произносит она, шаркнув ногой, и поддевает носком кеда камень, поднимая облачко пыли, – почему ты не вернул меня обратно Марлин?

На самом деле, это вполне логичный вопрос – особенно после того, что случилось с Тэсс. И дураку понятно, что дальше будет только труднее – но вот они здесь, тащатся непонятно куда непонятно к кому, которые непонятно, живы ли вообще.
Неужели оплата стоит того? – хочется спросить следом, но Элли почему-то так и не решается.

Страница: 1 2 »

Очень ждём в игру

Genshin Impact: Tales of Teyvat

Меню навигации

Пользовательские ссылки

Объявление

ПУТЕВОДИТЕЛЬ ПО ТЕЙВАТУ

БАННЕР «РАЗЫСКИВАЕТСЯ»

СОБИРАЕМ ПАЗЛЫ

Информация о пользователе

KICKS & GIGGLES CROSSOVER

Сообщений 1 страница 30 из 52

Поделиться12023-08-11 21:37:59

Поделиться22023-08-13 15:34:37

Поделиться32023-09-06 15:19:14

Поделиться42023-10-04 11:44:25

Поделиться52024-01-14 17:27:11

Поделиться62024-01-17 20:15:28

Поделиться72024-01-22 03:33:27

Поделиться82024-01-27 10:47:54

Поделиться92024-02-04 10:00:30

Поделиться102024-02-24 16:35:32

Поделиться112024-03-11 18:01:34

Поделиться122024-03-12 20:44:49

Поделиться132024-03-16 15:38:18

Поделиться142024-03-17 15:56:35

Поделиться152024-03-18 15:57:35

Поделиться162024-03-21 16:16:31

Поделиться172024-03-23 16:28:33

Поделиться182024-03-24 16:01:24

Поделиться192024-03-26 17:30:02

Поделиться202024-03-30 23:06:27

Поделиться212024-04-01 16:23:27

Поделиться222024-04-08 12:10:00

Поделиться232024-04-16 10:51:50

Поделиться242024-04-17 18:09:34

Поделиться252024-04-28 13:24:12

Поделиться262024-04-29 17:56:46

Поделиться272024-05-05 14:46:55

Поделиться282024-05-09 23:08:26

Поделиться292024-05-12 17:19:03

Поделиться302024-05-25 15:01:28