Было только двенадцатое декабря, но на улицах Снежной ощущается присутствие праздника. Некоторые магазины уже сменили свои привычные вывески на праздничные варианты, витрины бакалейных оккупировали пряничные человечки, собранные в хоровод вокруг украшенных сосновых лап. Дети разной степени оборванности смотрят на все это великолепия, а некоторые чуть ли не облизывают стекло. И ежу понятно, что многим из них не вкусить заветных похрустывающих человечков по очень простой причине: обойдутся коллекционные съедобные фигурки в добрые несколько зарплат простого снежановца.

Хотя, на вкус, они как обычные пряники. Только чуть-чуть горчат из-за корицы.

Олежу декоративные фигурки и домики не интересовали, но интересовала возможность, которую они могли подарить. Небольшое, так сказать, предновогоднее приключение.

Молодой человек аккуратно стучит по стенке сзади — за ней на козлах сидел извозчик. Он без лишних слов нежно оттормаживает пару вороных лошадок напротив одного из тех самых магазинов. Центр города, поэтому людей мерено-немерено. Не только за желанными для детворы домиками, но и всякими полезностями и вкусностями для новогоднего стола. Даже если ты не самый состоятельны снежановец, на столе должен лежать чуть ли не кит, лишь бы кто из дорогих гостей не шепнул, что хозяин поскупился на угощение.

Уайльд послушно ждёт, как еще один его спутник, помимо извозчика, произведет необходимые действия. В общем, откроет дверь да откинет подножку с таким грохотом, что это действо, казалось, смотрела вся улица.

Спутника зовут Миша. В строгом черно-белом костюме, он постоянно держался отца, на памяти Олега только постоянно что-то шепча ему на ухо, а потом стремительно отдаляясь на почтительное расстояние. Стоило юному Уайльду войти в возраст, когда с родителями путешествовать стало неприлично, Миша стал его постоянным спутником. Молчаливый, несговорчивый, он тенью следовал за юным господином, к сожалению, совсем не желая оставить его без внимания. Олежа вполне терпеливо относился в такому роду контролю, однако порой отсутствие возможности остаться хоть сколько-то одному давило.

— Юный господин желает приобрести что-нибудь к столу? — вопрошает Миша уже снаружи, дожидаясь, как юноша спустится по подножке.

Олег кивает, чувствуя, как его чуть не снесла лавина аромата из табака и мяты. Пожалуй, единственным минусом Миши как надежного и ответственного человека была невероятная страсть к табаку. Курил он вне работы, но табаком продолжал пахнуть постоянно.

Олег, скривись от запаха, протянул ладонь, ожидая получить мешочек со своими карманными деньгами. Мора приятной тяжестью ощущалась в ладони, быстро отправляясь во внутренний карман подальше от любопытных взглядов. Вместе с Мишей он идёт ровно поперек улицы, не маневрируя между пешеходами. Отец как-то говорил Олежа, что одной осанки и взгляда вкупе даже с костюмом среднего качества хватит, чтобы показать статус. А к аристократичному статусу в Снежной, в отличии от большинства регионов, относятся весьма… особенно.

…

С печенькой и морой во внутреннем кармане, Олег несется со скоростью света, слыша все более удаляющийся гневный оклик Миши. Трюк со сладостями сработал на «ура»: стоило спутнику отойти вперед, чтобы открыть карету, как Уайльд широкой снежановской душой жалует дары несчастным и обездоленным под витринами. И за считанные минуты их становится столь много, что толпа разделяет молодого господина и любителя табака.

Ноги сами приводят его в какой-то Царицей забытый переулок. Темнота скрывает обветшалость, но нос отчетливо чует запах одновременно перестиранного белья, каких-то отходов и спиртного. Практически полная формула крайней бедности. В своем дорогом костюме Олежа чувствует себя некомфортно, но полумрак хоть как-то скрывает всю эту напыщенность.

Цокая каблучком по камню, Олег все дальше и дальше заходит в новое неведомое царство. Люди, нет, силуэты, совершенно не обращают на него внимание, занимаясь своими делами. О том, что это люди, напоминают лишь их разговоры и доносящейся откуда-то сверху плач младенца.

Но вся среда этого места так нейтрально относится к незваному гостю. Вот, например, крысы. Он слышит их возню на протяжении всего пути по темной улице, а иногда видит и тени голых хвостов. Но ситуацию кардинально меняет одна особая крыса.

Она, прежде невидимая для Олежьего взгляда, тщательно умывает свою мордочку в тени канавы. Потом ее нос-кнопка начинает вдруг двигаться туда-сюда, а усы дергается в предвкушении чего-то особенного. Это нечто особенное есть у того особо странного человека для этих мест.

Уайльд смотрит на крысу, вставшую прямо на его пути. Огромная, больше всех тех крыс, от которых с визгом уносились горничные. Она нюхает воздух, вытягиваясь куда-то наверх на своих задних лапах, что добавляет ей внушение и размер. Грызун словно бы не проявляет интереса к конкретно аристократу, поэтому, нервно вздохнув, Олежа огибает по самому далекому радиусе коренного обитателя столицы.

Чтобы через мгновение ощутить на себе острые когти. Олег не кричит, не пищит, не вырывается, превращаясь в живую статую, жизнь в которой выдают беспорядочно мечущиеся зрачки. Крыса, на удивление, не царапается, не кусается и не пытается откусить от Уайльда кусок пожирнее. Настолько, видимое, умное создание, что понимает — отпора не будет.

Неумолимо она движется вверх, пользуясь хвостом словно тросом. И в этот самый момент до юного аристократа доходит, что интересует зверя.

«Чертово печенье!»

Но как теперь протянуть руки к крысиному деликатесу, если теперь всю площадь груди занимает грызун? Вдруг он решит, что это невероятно опасное посягательство на крысиную жизнь и оставит Олежу без пальцев?

Отредактировано Oleg Wilde (2023-08-17 22:28:04)

Подпись автора

Как ныне сбирается Снежный Олег Светить плавками за базаром ... Из буйного моря имуги-змея Спасаясь от тьмы, выползала... (с) Zanni