[indent]Гость из Сумеру на час опередил рассвет и задержаться должен был до ночной прохлады, а то и дольше. Кандакия считала, что академику не стоит в одиночестве отправляться в пустыню, и хотела, чтобы он дождался здесь каравана — с торговцами обычно приходили человек или два, искавшие простой работы. “А если совсем никого не будет, — сказала она, нахмурившись и отвернувшись от принёсшей новость Каримы,  — я сопровожу его лично, так и передай”.
[indent]Мысли её заняты были проблемами побольше и поважнее: один из деревенских яхчалов сильно пострадал в недавней песчаной буре, и требовалось найти каменщика опытного и умелого. Кандакия подготовила несколько писем в другие поселения и хотела отправить их с торговцами, но до той поры местные ремесленники соорудили вокруг постройки забор и поставили ловушки для лисиц и прочего храброго зверья, готового поживиться человечьими запасами.
[indent]Другой бедой были разбойники, повадившиеся грабить посещавших Аару торговцев, и с этим разобраться следовало уже самим защитникам и деревенской страже.
[indent]Только к ночи, когда жара начала спадать, она вспомнила об академике и отправилась в гостевой дом, чтобы пригласить его к столу — она часто делала так с одинокими путниками, потому как никому не следовало проводить свой ужин в одиночестве. К тому же, сегодня они все постарались: гостю предстояло попробовать и настоящий пустынный пилав, и цыплёнка в тандыре, приготовленного совсем не так, как в городе, и особое лакомство, рецепт которого передавался в её семье и ради которого местные дети готовы были написать сколько угодно строчек под строгим надзором бабушки Кульсум, — нарезанное на тонкие ломтики тесто, обжаренное и залитое медовым сиропом.
[indent]Гостевой дом встретил её раскрытой дверью, и внутри ещё угадывалось чужое небрежное присутствие. Но ни самого академика, ни каких-то его вещей не было. Даже прощальной записки не нашлось. Только игравшие перед входом дети горестно сообщили, что господин Кавех ушёл (и даже совсем с нами не поиграл, угадывалось по их печальным лицам, и ничего, совсем ничего интересного не рассказал).
[indent]— Вот как? — ровно спросила Кандакия, с интересом рассматривая их понурые лица. — Ушёл, значит?
[indent]— Ты только его совсем-совсем не ругай, сестрица Кандакия, — жалостливо сказала Карима.
[indent]— Отправлю писать строчки, — она улыбнулась. — Самые длинные и заковыристые.
[indent]В глазах детей отразились ужас и понимание: всем им за особо страшные прегрешения приходилось переписывать предложения в пропахшем травами домике бабушки Кульсум, и чем ужаснее был проступок, тем изощрённее и длиннее становились фрагменты текста.
[indent]Кандакия обратила взгляд к небу — песчаной бури сегодня не ожидалось, но оставались другие напасти, с которыми одинокому академику было не справиться. Кроме банальных разбойников и яростных детей пустыни были ещё плесенники, скорпионы и стервятники: однажды ей довелось снимать с дерева почтенного учёного, вокруг которого выжидающе кружили птицы. Вздохнув, она окончательно приняла мысль о нескором ужине и спросила, в каком направлении ушёл господин Кавех.
[indent]Получив три разных ответа, чуть не рассоривших детей друг с другом, она вздохнула ещё безрадостнее и пообещала себе больше никогда не пускать господина Кавеха в пустыню. Его предшественники наверняка написали достаточно работ о своих изысканиях, их пусть и читает.
[indent]Для осуществления всех этих планов требовалось только одно: чтобы означенный господин Кавех был ещё жив.
[indent]Отправив Кариму в дом старосты, сама Кандакия пошла в противоположную от него сторону. Ей, привычной и к пустыне, и к её зыбким дорогам, не составило труда обнаружить следы чужого присутствия: здесь он запнулся о камень и отбросил тот в сторону, чуть дальше — неумело попытался сорвать красноплодник. Не требовалось обладать какой-то особой властью над пустыней и спрашивать у песчаного моря, куда отправился чужак; достаточно было внимательности и хорошей памяти.
[indent]Она не знала, что скажет академику при встрече — с каждым шагом Кандакия чувствовала всё большее раздражение. И если в деревне она хорошо его скрывала, то за её пределами никогда не видела в этом особой необходимости. Даже сорванный красноплодник, кисловатый после зимы, не утешил и не уменьшил её негодования. Словно чувствуя, что сегодня защитница Аару не в духе, бросилась в сторону песчаная лисица.
[indent]Она прошла скопление плесенников, но те с воркованием скакали друг за другом и не выглядели потревоженными.
[indent]Кандакия приближалась к особому скоплению камней, отмечавшему перепутье и служившему указателем, и знала, что там, впереди, лагерь пустынников. Приносимые ветром обрывки музыки говорили о том, что сегодня там тоже спокойно — пока спокойно. Местные, не державшиеся каких-то деревень и поселений, особенно сильно не любили учёных из города.
[indent]“Будь здесь, — мысленно потребовала она, — не иди дальше”.
[indent]И он был здесь, словно впервые само мироздание её услышало: замер посреди дороги и на что-то смотрел. Не желая привлекать его внимание громким криком, Кандакия подняла с земли мелкий камешек и запустила его в сторону академика, но так, чтобы прошёл рядом, у самых его ног.
[indent]— Мастер Кавех, — вторил броску её яростный громкий шёпот. — Мастер Кавех, довожу до вашего сведения, что вы совершеннейший дурак.

Отредактировано Candace (2023-08-17 01:31:12)

Подпись автора

Раствориться в закатном огне, уйти налегке
я могла бы, но только зачем же тогда идти?