[indent]Все обстоятельства складывались таким образом, что у Люмин действительно набиралось по меньшей мере пять причин, чтобы отправиться в Гавань Лиюэ именно в тот день, когда город будет праздничен и ватажен. Во-первых, это была уникальная возможность посмотреть на вражеский город в удобный для маскировки период. Во-вторых, обновить личную библиотеку в самом крупном книжном магазине, по случаю праздника ещё и выпускающем эксклюзивные тома. В-третьих, всё там же обзавестись сувенирами для Эндзё, ведь в скором времени у них не будет возможности отдыхать за вечерними чтениями. В-четвёртых, разумеется, ей было важно убедиться, что в городе нет (или всё-таки надеялась найти его...) одного определённого человека, из-за которого вдруг появились сны и надежды. И самая последняя, но от того не менее важная причина — спустя четыре века добровольного заточения Люмин действительно хотела... развеяться и посмотреть на сегодняшний Тейват, войну которому она объявила, своими собственными глазами. Дело оставалось за малым — нужно было замаскироваться, но и сама суть фестиваля духов открывала столько возможностей затаиться среди чудовищ одному-единственному настоящему. Благо от шубки и маски Мага Бездны Раал отговорил... Уж слишком было бы натуралистично, кто знает, у какого авантюриста бы нервно дёрнулась рука... И всё ещё оставалась очевидная альтернатива, ради которой и не пришлось бы сильно стараться.

[indent]Только повязка на глазу в отражении зеркала вызывала какие-то тяжёлые ассоциации, думать о которых Люмин не хотела.

⁂

[indent]Карнавальные шествия пугали своей расталкивающей шумной суматохой, но и затеряться в них было проще простого. Однако с каждым толчком в плечо слегка заплутавшая Люмин ощущала не боль и обиду, а некое иное чувство, осмыслить которое в процессе проблематично: так на десятилетия заключённый человек, выходя на свободу, пытается избавиться от одиночества своей камеры на шумной праздничной улице, но в замешанном нестройном гуле весёлых голосов не слышит ничего, кроме осуждающего отчуждения. Но осуждение сегодня было Её Высочеству к лицу. И ей ведь даже не приходилось притворяться...

[indent]С горем пополам Люмин добралась до «Ваньвэнь». Книжный магазин, расположенный и в здании, и на верхней галерее, разумеется, был полон людей. Внутри, в закрытом павильоне, толпилось куда больше посетителей: в жаркий летний день многие искали укрытие от высокого палящего солнца, и Люмин могла понять их. Ей уже порядком поднадоел свет этой мерзкой искусственной стекляшки на ложном небосводе, так и хотелось потянуться за выщербленным с мостовой камнем, замахнуться посильнее и сбить эту мнительную звезду... Да только перчатки зря марать.

[indent]Пару раз Люмин предпринимала попытку протиснуться внутрь. Но каждый раз она, крохотная и немного неуверенная, даже неуклюжая, останавливалась и пятилась назад сразу же как только узкий дверной проём угрожал ей столкнуться с чьим-то плечом. Мысль о физическом контакте настолько ей претила, что она, покачав головой, сдалась и сунулась к открытым стеллажам под навесом. Корешки с неизвестными названиями и прошитые плотные тетради быстро увлекли её, и чувство людного пространства вокруг без следа пропало. За последние века не столь многих современников ей удавалось читать, а к моменту, как Великий План позволял отвлечься от его исполнения на приятный досуг, современники эти внезапно успевали обернуться почившими классиками. Лишь в последние годы ей, выбравшейся из глубин безвременья, удавалось следить за ходом смертного мира, а, значит, и за актуальными книжными сериями.

[indent]...разве было удивительно, что больше других её увлечёт история об отважной принцессе из чуждого мира, принявшей на себя крест тьмы во имя великого блага?.. В сумерках вороньего крыла Люмин находила литературное и дюже романтизированное отражение собственной судьбы, и иногда даже не на шутку задумывалась о том, сколь многое из истории Каэнрии известно автору серии... Стоило нанести ему визит. А в данный момент — найти последние тома саги о разящей молнии осуждения, выпущенной из лука Принцессы Нирваны Ночи. Владелица магазина, Цзи Фан, заприметив потерянную посетительницу, быстро поняла, что той было нужно: наряд готического фасона из заморских чёрных тканей и дорогих кружев говорил сам за себя, и лишь сумеркам было известно, какая сила была запечатана за ажурной повязкой на глазу.

[indent]— «Цветы для Принцессы Фишль», — осторожно начала она, — И прочие лёгкие фантастические романы во-он на тех стеллажах.

[indent]Цзи Фан выполнила свой книгопродажный долг, а в награду получила самый искренний и открытый взгляд, пусть и одного глаза, искрящегося золотом благодарности. Принцесса развернулась к ней, а светлые вьющиеся пряди разлетелись в стороны, когда та изящно развела руки в стороны и присела в неуместно изящном реверансе.

[indent]— Позвольте выразить вам мою благодарность, — вдруг чисто и мягко заговорила принцесса, — О, хранительница рукописной мудрости человечества. Пусть дела ваши не ведают предательства и безуспешности, а тень истины вовек бережёт вас от опасности, таящейся в обманчиво привлекательной лжи света.

[indent]Тихий и поставленный спокойный голос принцессы не выдавал всей серьёзности её слов, а речь настолько соответствовала образу, что Цзи Фан только и оставалось, что подыграть и пропустить девчушку к стеллажам. А ведь Люмин не сказала ни слова лжи, ни слова, в которое сама бы не верила...

[indent]Ещё за пару метров до нужного стеллажа она увидела интересующие её издания, расставленные аккуратно внутри своей серии. На корешок нужной ей книги ласково падал из-под навеса луч солнца, подсвечивая для принцессы её конечную цель. Ведомая судьбой, она едва ли не заранее протянула руку, чтобы снять с несправедливо высокой полки нужную книгу, как вдруг Небесный Порядок разыграл с ней злую шутку, и кто-то предательски высокий выскользнул из-за спины и без какой-либо трудности взял именно ту самую книгу.

[indent]В этот самый момент Принцесса Осуждения была готова снять печать Всей Правды Мира и обжечь спину неприятеля Глазом Правосудия. И сам воздух вокруг неё застыл в моменте холодных сумерек, но принцессе только и оставалось, что наблюдать за тем, как коллекционные издание «Цветов», включающее новые рассказы, пленённое руками врага, ускользало прочь вместе с надеждой на приятный вечер во дворце...

[indent]— Прости, малышка, я был быстрее, — только и бросил избранный теперь враг принцессы и, лукаво усмехнувшись, как и подобает злодеям, поспешил скрыться с места преступления, — Повезёт в другой раз.

[indent]Разумеется, Селестии было мало подобного унижения. Несправедливостью Судьбы было распоряжено именно так, что на полке больше не оставалось конкретно этого коллекционного издания.

Подпись автора

[indent]Рядом с ней возникает древний сумерский царь, и Принцесса Осуждения, которую застали врасплох во время такой компрометирующей сцены, может разве что ойкнуть. Она отворачивается, становится полубоком, чтобы иметь возможность взирать на царя песков простым человеческим глазом, а отчуждение и стыд прячет в тени. Золотого ясного взора ширится, когда она, наконец, прерывает момент неловкой тишины:

[indent]— О возрождённый жрец алого солнца, о каком призыве ты говоришь?..

[indent]Её вопрос звучит тихо и скромно, без тени сомнения в искренности и солидности намерений бледноликого пустынника. Однако же интерес в самой сути призыва прозрачен: единственный открытый глаз прозорливо ширится, и искры золотого любопытства начинают загораться. Принцесса вся вытягивается, когда примечает и том сакрального, желанного издания в руках «жреца», но безропотно держит себя в руках, выдавая восторженную заинтересованность в лишь едва зардевших щеках и чуть припухших надутых губах.

[indent]— Неужели ты хочешь объединить наши силы, чтобы на самом деле воззвать к Семерым? И смеешь ли ты заявить, что они прислушаются к твоей команде?..
[indent]
Каковы шансы, что случайный юноша посреди маскарада в Гавани Лиюэ обладает знаниями о способах на самом деле связаться с Селестией? И хотя Люмин не отличается особым доверием ни к людям, ни к этому миру, она находит себя достаточно любопытной и излишне ответственной, чтобы упустить шанс подобного испытания. И именно это «а вдруг?..» доводит её мысли до в тишине запоздалого, но уверенного ответа:

[indent]— Будь по-твоему, о жрец золотых песков. Покажи мне своё искусство призыва, и будь оно достойно, то заручись поддержкой темнейшей из ночей, и мы призовём к ответу Семерых.

[indent]По мягкому и тихому голосу Люмин сложно понять, насколько серьёзно она поддерживает роли Принцессы Нирваны Ночи, — спокойно и рассудительно, словно взвесив все «за» и «против» она решает принять предложение незнакомца. И дело вовсе не в том, что ей страсть как хочется поскорее заполучить в свои руки уникальное подарочное коллекционное издание, выполненное в авторском художественном стиле с иллюстрациями знаменитого художника...

[indent]Ой, то есть, самое главное, что у неё был пусть и малый, но шанс узнать нечто ритуальное, вероятно, способное помочь великому делу и вечной войне с судьбой.

[indent]— Научи меня этому Священному Призыву Семерых, и да содрогнутся ложные небеса, — ладонь Люмин сжимается в кулак и прижимается к самому сердцу...

— ...от нашей с тобой игры в магию.

Подпись автора

[indent]В душной атмосфере набитого книжного магазина смешивались ароматы бумаги, чернил и людских взглядов — откуда-то тянуло прозорливостью, а где-то стоял кислый запах скуки. Среди полок, уставленных книгами, Принцесса Осуждения была словно редким бумажным цветком, сложенным из тёмного пергамента и притягивающая взгляды окружающих. Её глаза, цвета золотого янтаря, наблюдали за тем, как продавщица старательно упаковывала книги. В её руках были не просто какие-то издания, а настоящее сокровище, артефакт неисчислимой цены, не просто книги, а таинства, за прикосновение к которым принцесса была готова отдать многое.

[indent]Юная девушка смотрела, как каждая книга аккуратно складывается в тканевый мешочек, а затем прячется в большую коробку. Она уже представляла, как её тонкие пальцы пальцы смогут прикоснуться к книгам, словно самим почувствовать их теплоту и мягкость. Каждый жест продавщицы, каждое движение её рук, вызывало у принцессы острую боль от нетерпения. Она воображала, как скоро будет держать эти книги в своих руках, как откроет их и увидит иллюстрации, как затем начнет читать новые главы, погружаясь в мир, который тайно любила чуть ли не больше реальности. Но принцессе приходилось сдерживать свои чувства. Она была воспитана в строгих традициях королевского двора, где каждый жест, каждое выражение лица должны были быть в меру и уместны.

[indent]Поэтому принцесса старалась держать свои эмоции под контролем. Но внутри неё все кипело, в её сердце билась страсть к чтению, и она едва сдерживала восторг. Её дыхание становилось все более частым, грудь вздымалась, но никто не мог заметить этого под плотным корсетом. Её губы были прижаты, и только слегка дрожащие руки могли выдать её волнение. В глазах принцессы мелькали искры, когда продавщица, наконец, завершила упаковку. Она не могла оторвать взгляда от коробки, словно находилась под чарами. Она представляла, как её пальцы будут трогать обложки книг, как она будет вдыхать их аромат, и как вкратце забудет о всём на свете, утонув в захватывающих историях. Но сейчас она была всего лишь юной и благовоспитанной гостьей, стоящей в книжном магазине, смотрящей на продавщицу и упакованные книги, соблюдающей правила визита. Она должна была сохранять спокойствие и вести себя воспитанно. И хоть внутри неё всё горело нетерпением и восторгом, снаружи она была идеальным образом королевской особы, сдержанной и спокойной. Таковы были законы.

[indent]Ей было сложно вырваться из наваждения этого таинства, но хороший тон требовал от неё не позволять себе переживать эмоции так поверхностно и жадно, тем более, что её кавалер, — столь изящный во всём, — задавал правильные вопросы, и его подход к организации мероприятия должно было похвалить, что принцесса и поспешила реализовать. С низким реверансом она произнесла:

[indent]— Щедрость и златосердие подданных алого солнца много ярче и теплее, чем о них пишут в книгах. Для меня честь — не только составить вам компанию, но и свидетельствовать ваш добропорядочный лик. Прошу вас, давайте найдём место тише и тенистее, ведь мне, созданию ночи и холодного космоса, тяжело долго находиться в свете людского солнечного веселья. Для наших таинств будет уместнее укромное место, где, я надеюсь, вы посвятите меня во все детали Священного Призыва. Пожалуйста, ведите.

[indent]И, заправив за ухо выбившуюся прядь золотых волос, принцесса уверенно вытянулась и протянула ладонь в кружевной перчатке, предполагая, что манерность происходящего на сегодня не закончилась. Она была приятно удивлена, обнаружив в смертном мире Тейвата такой самородок безупречных манер, рыцарства и галантности, и так просто расставаться с этой игрой не собиралась, намереваясь направиться в следующее место под руку с новым знакомым.

Подпись автора