[indent]Болезнь часто приходит на спине худшего*, — так, кажется, говорят местные. А тут вышло так, что болезнь пришла верхом на худшем, а её ещё и куда более поганое погоняет.
[indent]Софи-то и хотела, что спокойно себе коротать деньки, но февраль распорядился иначе и заказал без малого дюжину происшествий. Мало было разрушительного землетрясения, так ещё и очень скоро люди начали загибаться от болезни. Спрингвэйл, обычно живой и гостеприимный, заперся по домам, за дубовыми дверями да ставнями. И тут уже не до торговли, тут уже не до ночных дел. Хорошо хоть дом Софи стоял на отшибе, шанс подхватить заразу от местных был минимален.
[indent]От возможности подхватить наградной сувенир из прошлой жизни защиты не было никакой. Ни отказаться, ни поблагодарить, только смириться и адаптироваться. После, разумеется, запивания паники и трепетного ужаса кристально чистой водкой, — изначально выпрошенной у бывшей сестрицы как лучшее средство обработки. Но нутро обработать да прочистить тоже нужно.
[indent]А когда новообретённый младший братец, оставленный на попечение, вдруг закашлялся, можно было уже и не пытаться избавиться от вставшей в горле тревоги. Если у этого парня сдавал иммунитет, дело было совсем плохо. Выбор был прост: или спиться и забить, или поступить, наконец, правильно, не сбегая от последствий не самых верных юношеских решений, а принимая их как тяжёлое наследство, которым появился шанс распорядиться.
[indent]…водка осталась исключительно в медицинских целях. Всё-таки нужно было быть заботливой старшей сестрицей и хорошим примером.
[indent]Софи не была учёной или выдающимся мыслителем, но это уравнение решалось в её уме очень легко. Чума в Мондштадте, прибавь отсутствие лекарства, прибавь таинственную историю с разбойниками в самом начале, добавь ещё под одной с ней крышей призрака лабораторного прошлого, помножь на уровень тревоги и первые симптомы болезни у мальчишки.
[indent]…как хорошо, что у них обоих был один источник важной в таких ситуациях информации.
[indent]Когда стало ясно, что даже самое лучшее лекарство из столицы лишь помогает облегчить кашель, но не унять его полностью, Софи не на шутку забеспокоилась. Показывать местным лекарям мальчишку представлялось не просто невозможно, а безрассудно самоубийственным. Даже если бы ей удалось убедить врачей в том, что Илья просто крепок иммунитетом и не очень социально развит, за ней и парнем явились бы точно следом другие специалисты, под дипломатической печатью вновь работающие в Мондштадте. Прямо как тогда.
[indent]Ничего не оставалось, кроме как поступить по совести, — словно у неё и выбора-то не было, кроме как действительно позаботиться об этом мальчишке, которого, по-хорошему, можно было бы продать втридорога и спокойно жить с этой сделки до конца дней в тишине и покое. Но вдруг оказалось, что чувство справедливости, припрятанное под всеми юбками, было важнее и нужнее. Как неожиданно и приятно вдруг оказаться не самой последней мразью…
[indent]И написать можно было одному-единственному человеку с соответствующим опытом и моральным компасом.
[indent]Уважаемый господин Бай,
[indent]Мне ужасно совестливо отправлять вам письмо личного и деликатного характера, но, боюсь, мне действительно больше не к кому обратиться. В любой другой ситуации я бы никогда и ни за что не воспользовалась нашими деловыми отношениями, чтобы обратиться с подобной просьбой, но дело требует самых экстренных мер.
[indent]Полагаю, вы уже слышали о болезни, что разразилась в Мондштадте? Беда не обошла и наш дом: мой младший племянник, за которым я присматриваю, заболел. В королевстве нет лекарства, способного излечить эту болезнь, а не снять симптомы. А индивидуальный осмотр и лечение нам недоступны… Я не могу рисковать благополучием и безопасностью мальчика и показывать его кому-либо из местных лекарей.
[indent]Прошу, примите его. Я не могу объяснить вам этого в письме, но никому другому я не смогу доверить здоровье мальчика. Назовите любую сумму, просите взамен что угодно, клянусь, я это исполню, только осмотрите его. Обещаю, при личной встрече я объясню больше, потому что и у вас тогда появятся вопросы к… состоянию здоровья этого ребёнка.
[indent]Вы наша единственная надежда, господин Бай, и я смею умолять о личном осмотре именно вас лишь потому, что за годы сотрудничества узнала, что вы действительно обеспокоены здоровьем больных. У Ильи нет никого, кроме меня, как и у меня никого — кроме него. Я не могу его потерять.
[indent]К седьмому числу марта мы будем на постоялом дворе «Ваньшу». Пожалуйста, направьте ваше решение туда письмом на моё имя. Тогда мы сможем договориться о времени и месте, так как я не посмею подвергать жителей постоялого двора риску заражения.
[indent]Надеюсь на ваше положительное решение.
Со всем уважением выражая искреннюю благодарность и желая здоровья и благополучия,
ваш верный поставщик и партнёр, Софи Гартнер из Спрингвэйла |
[indent]Письмо переписывалось несколько раз, менялись выражения, перестраивались учтивые слова. Софи выверяла каждую петельку её романтичного почерка, а бумагу и конверт даже надушила розовой водой.
[indent]А потом они бежали из королевства. Через лес, в ночи, украдкой, оглядываясь не на дом, а на патрульных по дорогам. Илья не задавал вопросов и делал то, что ему говорила Софи. Обычно эта его черта выводила из себя, но сейчас она была кстати. Их побег сопровождался разве что долгим и тихим разговором о том, чем доктор отличается от Доктора. Илье стоило понимать разницу, даже если ради этого пришлось рискнуть и пояснить ему, что Софи прекрасно понимает, что из себя представляет доктор с большой буквы.
[indent]Пара-тройка дней в дороге должна была утомить их обоих. Но Илья был крепким малым даже несмотря на болезнь, а Софи — неугомонным параноиком, поэтому выдохнули они только тогда, когда добрались до небольшой заброшенной хижины в отдалении от дороги, ведущей к Гавани. Опытная домохозяйка (или же привычный к тайным логовам человек…), Софи быстро привела покинутую обитель в место, пригодное для временно укрытия: убралась, почистила, растопила печку. Только убедившись, что всё в порядке, позволила себе оставить Илью одного, строго-настрого наказала не покидать дом, не приближаться к окнам, лежать в тепле, спать и отдыхать.
[indent]Сама она добралась до «Ваньшу», чтобы раздобыть еды, уточнить, не приходила ли почта на её имя, а оттуда отправить и новое письмо господину Баю, чтобы обозначить, где именно они остановились. Если первое её письмо едва сквозило некоторой таинственностью относительно Ильи, то указание на заброшенный дом в преддвериях Лиюэ как на место встречи уже без стеснения уверяло: да, тут происходит что-то совсем подозрительное.
[indent]Паранойя говорила на языке страхов и требовала обезопасить территорию вокруг дома, — но от растяжки ниток с колокольчиками и установки капканов спасало только то, что с собой было не так и много вещей, и инструменты такого рода Софи с собой не брада (а надо было!). К тому же Илья нуждался во внимании куда больше, — пусть даже и отрицал это. Бытовая рутина давала некоторое чувство если не безопасности, то хотя бы контроля над ситуацией, поэтому вскоре по возвращению Софи приступила к тому, чем занималась всё последнее время: к уборке, готовке… И пока готовился обед, она то и дело бросала взгляд на окно, — и даром что стояла выученно так, чтобы иметь обзор, но не попадаться с обратной стороны.
[indent]«Всё будет хорошо, — утешала она Илью, подталкивая ему под бока одеяло, — Вот увидишь, всё обойдётся. Тебе обязательно помогут.»
[indent]Но успокаивала она, кажется, в первую очередь себя.
* Английская идиома «Ill comes often on the back of worse», аналог идиомы «Беда не приходит одна».
