Звонкий стук дерева о дерево, громко. Один раз, второй, третий, четвёртый, пятый... шестой. Темп ускоряется, а потом всё затихает. Пауза, а потом снова бруски дорогого полированного дерева стучат друг о друга шесть раз, рождая нечто, похожее на мелодию.
- Шесть - это хорошее число. Нам нравится. Нас тоже шесть!
Сора сидит в красивой комнате на двенадцать татами, на вышитом дзабутоне, позади него - токонома. Там стоит икебана, которую мальчик составил сам, и ни одного цветка оттуда в Ли Юэ не найти, что делает её здесь ещё более изысканной. Основа композиции, конечно же, кровоцветы, и шёлковый свиток какэмоно составляет с букетом прекрасную гармонию.
Сора снова стучит хёгиси шесть раз и хмурит бровки, поджимает губы. Он хочет продолжения, потому что дальше, если начнётся мелодия сямисэна или цузуми, можно будет попробовать спеть. Если будут слова.
Но их нет.
Куникузуши говорит, что не будет играть, потому что нужно идти, и Сора пожимает равнодушно плечами в ответ, ведь ему никуда не надо. «Хорошо,» - говорит он мальчику. - «Тогда останься здесь. Будешь за главного.»
- Пока-пока, - машет ему рукой Сора, больше заинтересованный ширмой, расписанной клёнами; не слышит как щёлкнул замок на двери следом за Куникузуши; остался в неведении о том, что заперт в этой комнате.
Сора не против, ведь на самом деле он не один и не заперт. Мальчику безразлично, какую реальность диктует это место, ведь у него есть своя собственная, которую он создаёт прямо здесь и сейчас.
Сначала Сора поискал, чем бы зажечь свечи, что стояли в токономе, но не нашёл ничего подходящего: прошлый раз, когда мальчик спалил предыдущий какэмоно, что по его мнению не подходил под интерьер, научил Куникузуши тушить все свечи и не зажигать благовония.
Братик написал новый стих на свитке, гораздо более подходящий, но пылающие клёны ширмы, что не горели на самом деле, вселяли в Сору неудовольствие.
«На ширме же просто рисунок, так?»
- Это только пока, - уверяет Сора. - Это рисунок до тех пор, пока не перестанет им быть.
Он поднимается с места, отложив в сторону хёгиси, и подходит к ширме вплотную.
«И тогда они будут реальными?» - Ладошка мальчика оглаживает ствол гравированных деревьев, а потом он тянется вверх, к нарисованным овалам облаков в небе. У него были такие же на рукавах кимоно, потому что небо, в принципе, одно и то же во всём мире.
«Выходит, это твой рисунок.»
«Тебя?»
«Соры!»
- Угу, - схватившись за край, Сора сдвигает ширму. За ней скрывалась подставка с катанами, большая ваза и стол с какими-то бумагами. Тщательно осмотрев всё на столе и внимательно перетасовав все листы бумаги в поисках спичек, Сора нашёл только печать и подушку с чернилами для неё. Попробовав пару раз оставить отпечаток на одном листе, где было поменьше всего написано, он потерял интерес и к столу, и к бумажкам, переключившись на вазу.
- Привет, - сказал Сора, встав на цыпочки, схватившись за край горлышка и сунув лицо внутрь её черноты. - Привет, привет, привет!
Там внутри что-то немного дребезжало, но не было видно, что именно. К тому же, оно не отвечало, так что мальчик, фыркнув, задвинул вазу подальше в угол и оставил там стоять и думать над своим поведением.
- О, привет, - наконец он остановился напротив мечей. - Привет. О, вы же друзья Куникузуши-нии! О, привет, привет, привет! Я Сора. Нии-чан сказал, что я тут главный. Понятно? Меня зовут Сора!
С этими словами мальчик схватил дайто с подставки и, не сумев удержать одной рукой столь грандиозное для себя оружие, уронил.
- Дурак что ли? Вставай, - на этот раз мальчик взял катану как положено, обеими руками, и поднял. Места было не очень много из-за ширмы, даже частично сложенной, и меч тут же её задел. Так как рукоять Сора держал крепко, а ширма была с характером и довольно массивной рамкой из дерева, это она уронила мальчика вместе с мечом, а не наоборот. Вместо листьев клёна на пол опали бумаги со стола - беззвучно и как-то лирично, погребая под собой Сору и советуя ему просто смириться. Ширма была очень серьёзным соперником для существа, что всего на десять сантиметров выше собственной катаны и значительно легче своего грозного противника.
- Прекрати, - раздражённо потребовал мальчик, пиная от себя стол подальше и поднимаясь на ноги. - Если ты не перестанешь, я не познакомлю тебя с Банни.
С этими словами Сора попытался вытащить меч из ножен, но не преуспел - длины его рук никак не хватало на то, чтобы вытянуть лезвие. Пришлось зажать ножны ножкой стола и вытягивать катану так, освобождая, наконец, её смертоносное лезвие.
За оружием владелец следил очень хорошо, и в лезвии Сора смог увидеть своё отражение, а при касании к режущей части заработал серьёзные порезы пальцев практически до кости.
- О, - оценил произошедшее мальчик, рассматривая повреждения. Ему потребовалось около минуты, чтобы понять произошедшее до конца и оценить степень ущерба. Было сложно, поскольку боли Сора практически не ощутил, но проблема подвижности пальцев убедила его в том, что это следует залечить.
Мёртвая плоть срослась очень быстро.
- Хорошо, хорошо, - выйдя из-за ширмы и волоча по татами за собой меч, рождая этим громкий шорох металла о пол, Сора вышел в более свободное место и пару раз ударил по клёнам с другой стороны.
Ширме было очень наплевать на эти царапины.
- Ооо, раз так, - мальчик попытался поднять катану над головой для сильного рубящего удара, но не учёл, что в этом мире существует такая вещь, как потолок. В этой комнате он был не особенно высокий, что ни для её хозяина, ни тем более для десятилетнего ребёнка не было проблемой, но вот меч... он застрял в потолке. Как-то так вышло, что сил Соры хватило на то, чтобы вогнать лезвие достаточно глубоко, а сталь меча была такой качественной и столь хорошо заточенной, что вошла в потолок безо всяких проблем не сломавшись, но вот обратно... никак. У Соры не хватало роста, чтобы вытянуть катану и он мог только любоваться на очередное обновление интерьера.
«Второй меч.»
«Да, есть ещё сёто.»
- Вот ещё, - выхватив из-за пояса своё собственное оружие, мальчик рубанул по ширме со всей силы. - Поняла, да? Поняла?!
Ширма ничего не ответила и даже не истекала кровью, хотя у неё прямо посередине был большой разрез от анемо клинка. Фыркнув, Сора пнул её ногой, с грохотом повалив на спину умирать, но какого-то удовлетворения от этого убийства не испытал. Вместо этого он постучал лезвием своего танто по кончику рукояти застрявшего в потолке дайто.
- Это Банни, - объяснял он мечу. - Она от Цуки... ооо, ну знаешь, лунные кролики. Вылезай! Вылезай!
Дайто был не очень любезен и даже ради знакомства с Банни своей позиции не изменил. Вредный какой!
«Надо наказать.»
- Мммм, - Сора нажал на кончик своего носа как на кнопку пару раз, а потом убрал свой танто в ножны за спиной. - Надо? Надо? Надо. Надо. О. Надо достать. Надо его достать. Мы можем достать?
«Нет.»
«Нет.»
«Нет.»
«Нет.»
«Нет.»
- Никто не может, - заключил Сора и ещё раз нажал на кончик своего носа. - Ооо, но кто-то может. Не может не быть никто... никого! Здесь. Потому что мы тут. Ну и они тут. Они были тут, куда они делись? Надо поискать!
Подёргав сёдзи и обнаружив, что дверь не раздвигается, мальчик задумался. Он не помнил, чтобы тут было заперто, ведь Куникузуши же как-то вышел? А как он войдёт, если тут закрыто?
- О, - не долго думая, Сора коротким тычковым движением вогнал лезвие своего танто в щель между створками сёдзи, а потом провернул. В отличие от ширмы дверь не особенно упиралась и накренилась в агонии почти сразу же, раздвигаясь и давая пройти, стыдливо пряча в раскрошенных деревяшках сломанный замок.
Коридор был не такой симпатичный, как и остальные помещения здесь. Хотя Сора бегал по всей базе и заглядывал в каждый кабинет и даже в нижние помещения тюрьмы, там он бывал всего раз. После Куникузши закрыл двери, сказав что-то о том, что время ещё не подошло, но когда оно наконец произойдёт, не сказал.
Сора не слишком беспокоился на этот счёт, потому что если подождать, время обязательно настанет.
Однако этого ещё не произошло, стало быть вниз идти смысла нет, там никого, а те, кто были дальше по коридору - абсолютно бесполезны, если вообще существовали. Если нет Куникузуши, то и его тени должны пойти с ним, это логично. Да и что может бестелесная тень, если по существу?
Ничего. Как братик и говорит - они бесполезны.
- Если не здесь...
«То снаружи.»
- Да, снаружи будет кто-то полезный, - Сора кивнул и пошёл к выходу. Он кучу раз видел, как активировать дверь на поверхность. Надо подняться по лесенке, зайти в эту маленькую комнатку, включить свет и повернуть вот этот рычаг.
Всё затрещит, зафырчит и заскрежещет, а передняя стена отодвинется, прямо как сёдзи, и даст выйти наружу, подняв со дна озера мостик.
- Оа, - даже выходить не нужно было, всё ожидало Сору прямо на пороге, как он и предсказывал. - Отлично, отлично, отлично. Мы искали тебя. О, мы искали тебя. Мы знали, что ты будешь здесь.
Высокий человек прямо у озера, рядом с ним две какие-то тени бесполезные... его, видимо? Люди с кучей теней были ровно тем, что нужно.
- Но мы искали тебя, а не их. Мы искали тебя, а не бесполезные тени, - выйдя наружу, мальчик взял нужного человека за руку и потащил за собой внутрь. - Ты нужен нам, а они не нужны. Ты... ооо... я Сора. Меня зовут Сора. Это моё имя. Сора. Сора! А тебя как зовут? Ты некрасивый... о, но это неважно, ты всё равно подходишь. Меня зовут Сора. А как зовут тебя?
Не выпуская руки своей находки, мальчик деловито закрывал дверь обратно, но одной левой уже делая это немного медленнее.

- Та... Та... Тар-р-Р-тааа... ооо...
Вздох, полный разочарования на грани отчаяния, нет в имени привычной певчей текучести, резкое оно, тяжёлое. Неправильное. Сора знает, что имена бывают всякие, разные и разнообразные, и не всегда они бывают теми, какие сам хозяин этого имени называет. Вот, например, Цуки. Она же не сразу сказала, как её зовут, и сначала об имени Соре соврала! Но он бы не был Сорой, не поняв этого сразу. Сора ведь знает все вещи на свете и ответы на все вопросы в мире.
- Та~ар-та~рррьььь... ооооо...
Мальчик уже слышал подобные имена здесь. Такие же рублённые, язык выворачивающие. По имени верно из всех он смог звать только Натащю, а вот с Ре-а-ни-до так не вышло. Споткнувшись о букву, которой и существовать-то не должно в мире, мальчик попытался это дело оперативно исправить. Дальше уже он не помнит, а Куникузуши, должно быть, прекрасно: именно он предотвратил попытку убийства своего человека.
- Та-ру-та... ааа... - детская ладошка сжала чужие пальцы крепче. Так крепко, что ещё немного, и кости человека захрустят, точно тоненькие веточки, а потом переломятся. Сора беспокойно задрожал и оглянулся, запрокидывая голову наверх, но при этом не двигая корпус. Выглядело это... совершенно нечеловечески, мальчик повернул голову почти на сто восемьдесят градусов.
- Неправильно. Неправильно. Некрасиво и неправильно. О, нам так не нравится, - каких-то эмоций относительно озвученного в голосе мальчика не было, он говорил это с интонацией столь ровной, что с трудом можно было в сказанном вычленить недовольство. - Уродливо. Не нужно. Прекрати. О, прекрати, слышишь? Тебя не так зовут.
Сора остановился посреди коридора прямо перед поломанными сёдзи: уже было видно комнату сквозь порванную бумагу, да и развороченный замок в треснутом дереве не был достойной преградой, но мальчик, продолжая крепко сжимать руку человека, не двигался.
«Соврал?»
- Может быть, - Сора отвернулся, став похожим на ребёнка лет десяти чуть больше, чем за миг до этого. - Может быть, да? Ты мог. Мог же. Но ведь в этом нет смысла.
«Но в нём должен быть смысл?»
- Да. О. Да. Должен. Конечно должен.
«Соврал.»
«Да нет же!»
«А как тогда?»
- У него есть другое имя, как у Куникузуши-нии, - понял Сора. Он слышал, как тени обращаются к братику иначе, каким-то специальным словом. Таким же ужасным, как то, какое назвал этот некрасивый братик. А если Сора прав - а Сора всегда прав! - то у некрасивого братика есть какое-то имя получше, чем этот уродливый кошмар.
Отпустив его руку, мальчик повернулся на пятке вокруг своей оси и замер, заложив руки за спину и уместив ладонь на рукояти своего ножа. На этот раз он головы не поднимал, только взгляд повыше.
- Как тебя зовут на самом деле, братик? Мы не можем пойти туда или никуда, или куда-то ещё, даже если ты нужный. Даже если ты нужный. Даже если ты... оооо... как тебя зовут, братик? Как тебя зовут? Как тебя зовут? Это важно, ты знаешь? Это важно, так что скажи, как тебя зовут. Скажи нам, как тебя зовут. Скажи мне, как тебя зовут. Скажи Банни, как тебя зовут. Скажи. Скажи. Скажи. Скажи!

- Ajax-nii.
Лёгким прыжком - только колокольчики в перевязи бряцнули громко и немузыкально - Сора прыгает вперёд совсем близко и, наклоняясь вперёд, хватает наконец обретшего имя и опустившегося ближе за щёки. Легонько, сжимает чужое лицо вовсе не больно, только ледяные ладошки мертвеца жадно так впитывают тепло человеческой жизни. Мальчик чувствует чужое дыхание кожей, но у него нет своего, чтобы им поделиться взамен.
Мертвы могли быть глаза приглашённого братика, но не мертвее горящего неба напротив у Соры. Пустота глядит в пустоту просто приняв разные формы.
- Ohayo, Ajax-nii, ohayo, ohayo, ohayo...
Резко обернувшись после приветствия - вновь лязгнула жёстко медь колокольчиков! - и потянув за собой следом Аякса за шарф, чтобы не вздумал куда-нибудь деться, Сора подбежал к разломанным сёдзи и раздвинул их. Дверь поддавалась неохотно из-за поломки и почти не скользила, но всё-таки мальчик смог с ней совладать и открыть проход в комнату.
Там всё было правильно, поэтому сначала всех встречает гэнкан. На ходу скинув ботинки, раскидав их как попало, Сора запрыгнул на высокий порожек, отпуская наконец Аякса.
- Tadaimaa!~ - мальчик широко разводит руки в стороны и сводит ладони на уровне груди с лёгким хлопком, кивая токономе, что вроде как должна ему была ответить на это закономерное okaeri. Но она отчего-то молчала, как и дайто. Мёртвая ширма не в счёт, мёртвые ширмы не должны говорить. Так, а почему она не сгорела?..
«Братик Аякс глупый.»
«Ммм, да.»
«Ты совсем забыл об этом?»
Сора ахает этому озарению и оборачивается, глядя на приведённого братика, что пройти дальше в общем-то и не мог, потому что Сора всё это время стоял на самом краешке порога гэнкана, мешая пройти. Если честно, мальчик даже уже немного забыл, что с ним кто-то был и что он сюда приведён не просто так. Но катана в потолке, поблёскивая недовольно светом от люстры, расставила всё на свои места.
- Ha~aii, - Сора вновь сложил руки за спиной и наклонился вперёд. Порожек гэнкана давал ему сантиметров десять к росту, но этого не хватало на то, чтобы быть равным с Аяксом. Тем не менее мальчик головы всё не поднимал, только взгляд.
Выжидающий.
Сора не собирался пускать Аякса дальше до тех пор, пока тот не разуется, потому что всё должно быть правильно. Даже такие неправильные ребята как этот братик должны. Всё неправильное может быть правильным, если приложить достаточно усилий.
- Hontoni-hontoni! Wasureteta~ - протянул Сора, кивая сначала себе, потом Аяксу. Он правда забыл, но теперь вспомнил. А раз он вспомнил, то надо не забыть опять.
Братик Аякс глупый и не понимает, это так нелепо и странно! А мог бы быть умным... но он не стал.
- О, это очевидно, потому что это очевидно, - развернувшись опять лицом к токономе, Сора прошёлся до центра комнаты. - И все это сразу поняли, да. Но это не так важно, братик Аякс! Это не так важно как то, что важно, ты знаешь? А ты знаешь, что важно? Этот дайто такой вре-едный, он не слушается, а ещё он во~он там! Смотри, смотри, ты видишь? У тебя пока ещё есть глазки и ты видишь, да? Да? Да? Да??
Говоря обо всём этом, Сора дошёл до стены, у которой валялась ширма и, обернувшись на Аякса, начал прыгать возле застрявшей в потолке катаны в такт каждому слову, указывая одновременно с этим пальцем наверх.
«Куруруруруруринь~», звенят колокольчики, съезжает от резких прыжков набок фуражка и Сора небрежным жестом поправляет её, заставляя звон сбиться с ритма, а бумагу амулета шуршать. Говорит он ровно, не задыхаясь, потому что ему в целом не так нужно дыхание; разве что голос немного дёргается от самого факта движения.
- Сними его, сними его, сними-сними-сними его! Сними его, бра-ти-к-а-як-с, бра-ти-к-а-я-кс, бра-тик-аяк-с, бра-ти-к-аяк-с, бра-ти-к-а-я-к-с, б-р-а-т-и-к-а-я-к-с!..

- Сора его взял вот оттуда, - махнул мальчик рукой в сторону стойки для мечей, где по-прежнему отдыхал сёто, никем не тревоженный. - Взял чтобы убить эту тупую ширму, он не сам, но в потолке застрял сам! Когда мы сделали во~от так...
Он занёс руки над головой, имитируя стойку с мечом и замах, и теперь у Аякса не было проблем с тем, чтобы понять, как именно меч оказался в потолке - это было совершенно естественно, если махать таким большим оружием в помещении.
- И тогда... а? А? Что? Что? Что ты говоришь?
Замерев с поднятыми руками, Сора не торопился ни менять позы, ни делать что-либо дальше, обдумывая странные слова братика о глазах бога. Мальчик завертел головой, потом вовсе провернулся вокруг себя, озираясь, и на потолок на всякий случай тоже посмотрел. Подбежал к вазе, которую задвинул в угол и снова сунул носик в её пустоту, но там ничего такого не оказалось.
«Но у него правда есть глаза.»
«Синие такие.»
«Два.»
«Синие как небо?»
- Но не такое небо, как Сора, - задумчиво протянул мальчик, нажимая указательным пальцем на нижнее веко левого глаза. - Но в этом есть смысл... но в этом нет смысла. Но это так странно, это так странно... глаза ведь правда есть. Но не у нас. Но есть. А почему не у нас?! О, слушай, слушай...
Прекратив говорить с темнотой вазы и даже подпрыгнув от внезапной догадки на месте, Сора вновь обернулся на Аякса, и теперь не выглядел ни удивлённым, ни разозлённым на дурацкую ширму и вредную катану. О нет, он выглядел скорее вдохновлённым.
- Братик Аякс хорошо придумал! - Сора хлопнул в ладоши и снова прыгнул; нарисованный глаз на его ладони подмигнул Аяксу. - Братик Аякс знает, где сейчас братик Куникузуши, да? Он где-то тут? Он где-то тут? Тут? О, где он, где он, где он? Он сказал, что у него дела и надо идти, а мы сказали что у нас нет дел, и тогда он ушёл, ушёл, но где он, где он? Братик Аякс, глаза бога не могут быть без бога! Если глаза братика здесь, то и он сам должен быть тут!
Нервно заёрзав на месте, Сора полез проверять токоному, как будто ожидал там найти того, о ком вёл речь. Но лишь коснулся вазы с кровоцветамии и тут же потерял к нише интерес. Отбежал к противоположной стене, раздвигая сёдзи и заглядывая в примыкающую к этой комнату. Полностью заходить внутрь Сора не стал, ограничился тем, что встал на одну ногу и наклонился вперёд почти параллельно полу, сложив одну руку козырьком у лба и второй держась за дверной проём.
- Куникузуши-ниииииииииииии?
В ответ из темноты помещения донеслось злое и утробное рычание, да мигнули две золотые вспышки, после чего Сора резко и с треском одним махом задвинул сёдзи, развернулся, встал ровно, и заложил руки за спину, глядя прямо перед собой.
- Его там нет. А если его нет там, то нигде здесь нет. Братик Аякс врёт. О. Не врёт, когда говорит о глазах бога. И том что братик Куникузуши накажет. О. Братик Куникузуши любит наказывать. Почти как пить чай, только наказывать. Но братик Аякс врёт, когда говорит, что глаза бога есть у Соры. О. О. Но это такая хорошая идея. Они должны быть.
«Они красивые и их два.»
- Они красивые и их два, - Сора чуть склоняет голову к плечу и прикладывает ладошки к щекам, смотрит наверх мечтательно. - Синие. Синие. Очень синие, но не синие как синие, а синие как небо когда солнце не до конца село, а звёзды уже появились. Звёзды... их туда Цуки положила?.. О, нет, это была не Цуки, это не её звёзды... так красиво... так красиво...
Сора улыбается, а потом и смеётся, коротко и невесело, почти до слёз, путая звуки этого смеха со словами, которые хотел бы сказать. Имя Куникузуши там смешивается с его становлением шинигами, повторной оценкой красоты его глаз и ужасающей жадностью, что охватило вдруг всё существо мальчика.
- Белая кожа,
Слёзы из крови текут.
Мои глаза бога.
Вообразив это зрелище как вживую, Сора затрясся не то от злости, не то от грусти из-за того, что прямо сейчас Куникузуши тут не было, и следовательно его глаза никак не вытащить, и лезвие Банни в его глазницу не вогнать, не расцарапать его белые-белые щёки, не откусить от них сладкий кусочек!..
- О, это так красиво, почему он не здесь, - интонации Соры дрожат и угасают, как пламя свечки на ветру, он разочарованно выпрямляется, опуская руки вдоль тела, совершенно бессильно. - Ааааа, братик Аякс, зачем ты так сказал! Ты не должен был говорить сейчас!
Мальчика всё ещё ощутимо потрясывало от эмоций и того, что только сейчас понял, какая это была хорошая мысль. И почему он сам не подумал такую раньше?
- Глаза бога такие красивые, синие, со звёздами, - вновь начинает Сора, но уже не столь эмоционально. Монотонно, почти отрешённо. Он наблюдает за Аяксом не двигаясь больше, не меняясь в лице: вся злость перекипает у Соры внутри, не находя достойного выхода.
- С красным красиво. Очень красиво. У него белая кожа. Белая-белая, а глаза подведены красным! Так красиво! Так красиво! Так красиво не бывает, о, и Сора знает, почему. Это же так просто. Это же так просто. Он бог, и это глаза бога, и таких больше ни у кого нет. Я их себе заберу. О, - мальчик не то смеётся, не то кашляет, задыхаясь эмоциями и запихивает их внутрь себя обратно, закрывая рот ладонями. - Я их себе заберу и никому не отдам. Понятно? Понятно? Они не твои!

Вздрагивает мальчик и выпрямляется, замечая летающих в воздухе рыбок, что парили в беспорядке примерно таком же, как его мысли в голове. Тянется к одной, хватает, но не успевает. Пробует ещё раз и сжимает карпа в кулаке - он тут же растекается между пальцев. Сора удивлённо приподнимает свои крохотные бровки, приоткрывает рот почти разочарованно, и хватает вторую рыбку, но с тем же результатом.
- Koi-koi-koi, - тянет мальчик, поочерёдно уничтожая их всех, а потом переводит взгляд на Аякса. Уже не такой стеклянный, почти осознанный.
- Почему? Почему. О. Почему, - Сора кивает, обозначая, что вопрос понят, принят к сведению и как-то во внимании зафиксирован. - Почему? Почему... о, ну, потому что. Потому что братик Куникузуши шинигами. Ты не знал этого, потому что ты не видел. Это было недавно... оооо.
Притормозив с ответом, Сора примолк и прикрыл веки, задумчиво приложив палец к щеке и вспоминая, когда, как именно и почему конкретно. На самом деле мальчику казалось, что Куникузуши в целом всегда был шинигами. Собственное «недавно» его смутило, но оно в то же время было правильным.
«Да, всё так.»
«Это было недавно.»
«Когда, когда?»
«Недавно!!»
- Мы выкинули Кагэ, - кивает мальчик собственным словам, - и вернулись. Ещё дождь пошёл. И тогда Куникузуши-нии стал шинигами...
Сора прервался и хихикнул.
- Ши-нии!..
«Так братик Аякс же глупый.»
Слова сквозь хихиканье пробиваются с трудом, но Сора старается слушать, что ему говорят, и кивает. Он согласен с тем, что братик Аякс глупый и не понимает, иначе ему бы тоже было весело от того, что Ши-нии стал ши-ни-га-ми!..
Отсмеявшись, Сора встал наконец ровно и дважды похлопал в ладоши перед собой в такт словам.
- Hai-hai! Sora ga setsumeiii!
Мальчик встал на цыпочки и коснулся пальцем кончика носа Аякса. Убедившись, что его нос существует, что он тёплый и на него можно нажать неограниченное количество раз - чем Сора и воспользовался - он приступил к разъяснениям для самых-самых глупых.
- Ши-ни-га-ми это Ши-нии, потому что он может убивать, - каждый слог был новым нажатием на нос Аякса. - Не как ты. Не как Сора. Не как Цуки. Как... о. Как Татаригами. Только не Татаригами. Вельзевул-онээ... мммм... нет. Вельзевул-нээ. Тоже? Нет? Да? Она ещё считается? Цуки говорит, что она не в счёт. Но Сора умеет считать... мммм.
«Она не считается.»
«Это почему?»
«Куникузуши-нии так сказал.»
- О, и какая разница, что он сказал? - Сора отвлёкся от Аякса и замер. - Он много дурацких слов может сказать, я слышал. Недавно. О! Как раз тогда, когда мы пили чай у Цуки и Сора выкинул Кагэ!.. Вот, тогда. Он пьёт блестящие звёздочки в чае, а потом становится шинигами. О. До конца. Он всегда им был, просто не полностью. Да. Сора теперь каннуси, здесь. А у братика глаза бога, которые надо забрать. Вот так!

- Не от чая, чай - это просто чай, - отмахивается Сора и тут же забывает, о чём хотел сказать, сместив внимание на стекляшку в оправе, которую всё время носил с собой. Всплеснул удивлённо ручками и тут же развязал шнурок у плеча: рассыпались звоном колокольчики по татами, а зелёный камень остался у мальчика в руке. Сора вертит и рассматривает его тщательно, разглаживает пальцем оправу и щёлкает по ней ногтём.
- Казеиши-чан - глаз бога?! - Он поднимает руку и смотрит украшение на просвет, камень оказывается довольно прозрачным и ярким, видно контур двух лёгких крылышек. - О. Оооо. О. Вот как. Вот как.
На самом деле Сора не раз и не два слышал сам термин и знал, что такое «глаз бога», просто никогда не видел его, не было на то время в окружении мальчика обладателей такой вещи. И, давно ещё, перерезав шеи двум людям и выйдя из дома в одиночестве, никак не связал этот зелёный камешек с тем, о чём постоянно говорили вокруг. Ведь глаз - это... глаз! Не камень.
Нахмурившись и вытянув губы трубочкой, чуть-чуть касаясь верхней губой носа, Сора положил ветряной камешек на свою левую ладонь, где был нарисован красный глаз.
- Мммм...
Глаз и камень. Вообще ничем не похожи!.. Ни ресничек, ни зрачка, и даже форма не такая, какая могла бы у глаза быть. Что за идиотское название? Кто так делает?!
- Мммм!
Такое несоответствие раздражало. Казеиши вовсе не был похож на глаз, ничем. Даже если его цвет такой, какой был у глаз Барбатоса - а это ещё надо проверить! Того, кто делает песенки, Сора лично не видел, только слышал о нём кое-что... то, что он делает песенки, например. Это было хорошо, но не слишком, потому что глаз бога он выдал неправильный! Вовсе это не глаз!
- О, ну и ладно, - Сора опускает руку, и камень падает на татами к бубенчикам, заставив их звякнуть ещё разок. - Ну и ладно, ну и ладно, ну и ладно. Ну и ладно!!
«Цуки говорила правильно.»
«Да, Цуки говорила правильно.»
«Цуки сказала настоящую правду.»
- Да, Цуки была права, - мальчик поджал губки и насупился. - Цуки была права, она сказала, что Барбатос дурак, дурак, дурак, дурак, дурак, дурак... о. О. Он тупой. Да. Так тупо-тупо-тупо. Мы ему об этом тоже скажем. Он такой дурак. Кто так делает?..
Подбирать этот глаз-не-глаз не хотелось из-за вопиющего абсурда его происхождения, пускай Сора преотлично понимал, что камешек ему нужный, и открывает доступ к очень интересной версии в кагомэ кагомэ, которая мальчику нравилась значительно больше, чем стандартный вариант. К тому же, именно эта вещичка помогала узнавать ответы на самые сложные и важные вопросы.
- Если бы ты не нравился Банни, - выказывает он глазу бога, склоняясь над камнем и закладывая руки за спину. - Если бы ты не нравился Банни... о, если бы ты не нравился Банни... но Барбатос всё равно тупой!
Закончив ругать и глаз бога, и архонта, Сора закатил глаза и напоследок фыркнул. Всё равно настоящие глаза бога у него будут, это уже предопределено.
- ...когда вернётся Куникузуши-нии. О. О. К чаю. Он вернётся к чаю. Он любит пить чай. Не только у Цуки, - мальчик перевёл взгляд с потолка на Аякса. - Братик хочет, хочет, хочет, хочет чай? Ши-нии вернётся к чаю, потому что он любит чай... о, у нас даже есть камешки для чая, которые он ест! А ты ешь? Братик Аякс? Ты тоже их ешь? Да? Да? Да?
Подняв левую руку повыше и покопавшись внутри скрытого в рукаве кармашка, Сора достал парочку розово-голубых камней в форме четырёхконечной звезды и показал их, пока что не отдавая. У него всегда было немного при себе и, хотя самому мальчику камни истока были совершенно незачем, он нередко отдавал их кому-нибудь. Ведь они именно за тем и нужны, так говорила Цукуёми.
- Братик Аматэрасу их не ест, - сообщил Сора, убирая камни обратно. Зачем тогда они ему были нужны, мальчик не имел ни малейшего понятия, но понимать брата Цуки никогда не было целью. Пусть лунные кролики разбираются сами с собой, а Сора займётся делами поважнее этого.
- А Ши-нии ест. Сора уже кормил его. О. Три раза... нет, четыре! Ого. А надо шесть, - с этими словами мальчик развернулся и пошёл к комнате, куда уже заглядывал чуть раньше и откуда вновь доносилось рычание. - Только он... ооо, как сказать, как сказать? Братик... такой вредный! Не хочет есть. А надо шесть раз кормить!..
Рассуждая так тоном чуть задумчивым, прикидывая, как бы изловчиться и докормить Куникузуши поскорее, Сора раздвинул сёдзи и вошёл в смежную комнату, оставив двери распахнутыми.
Помещение, выделенное под чайную комнату, было в половину меньше первого, но обставлено с таким же изыском. Полки и шкафы из тёмного дерева, в которых хранилось всё необходимое для чайных церемоний, были украшены ненавязчивой резьбой; клетка с рычащим щенком разрыва около изящно вписанного в интерьер каменного очага, на прутьях висели бумажные фигурки, которые сделал Сора; низкий столик посередине комнаты, сделанный из цельного куска полуночного нефрита, загадочно блестел ночным небом, на нём стоял цветущий бонсай; бархатные тёмно-синие дзабутоны отлично сочетались и со столиком, и с нежной сиренью цветов бонсая.
Сора уверенно подошёл к одному из шкафов и открыл дверцу. Внутри было с десяток маленьких фарфоровых баночек с плотными крышками. Все без подписей, но разные рисунки позволяли различать содержимое банок. Мальчик вытянул с полки одну и поставил на стол рядом с очагом. Волчонок зарычал при приближении и кинулся на прутья клетки, заставив бумажные фигурки раскачиваться. Они, привязанные ниточкой за шеи, были там точно гирлянда из висельников.
- А?.. - Сора обернулся на этот звук, не открыв следующий шкаф. - Оками-чан, Оками-чан, Ши-нии сказал тебя не кормить. Слышишь?
До того, как Куникузуши сказал это, Сора влил в волчонка по меньшей мере ведро молока, с удивлением исследуя, сколько вообще в него может влезть. Вероятно, найдись второе ведро, оно пошло бы в ход тоже. В итоге мальчика остановили в тот момент, когда он попытался скормить волчонку Натащю.
Зверёныш, впрочем, на слова никак особенно не отреагировал, только рычал. Клетка у него была тяжёлой и встроенной в пол, так что опрокинуть её, кидаясь на прутья, было невозможно, как и протиснуть лапу сквозь мелкую решётку, чтобы разодрать беспечно болтающего рядом человека.
Пришлось волчонку остаться без еды на этот раз! Едва ли братик Аякс вкусный, он весь в глупости.
Перестав обращать на Оками внимание, Сора достал из шкафа под столом железный чайник, и, поразмыслив, небольшой круглый чабань из цуйхуа. Там ещё был побольше, резной из юмэмиру, но мальчик решил, что его тратить на такого, как Аякс, будет неправильно. Последними на стол были выставлены фарфоровый гайвань с золочёной крышечкой и пара маленьких чашек.
- А... где? - Сора подошёл к очагу, опёрся на него ладонями, приподнялся на цыпочки и завертел головой. - Где?! Братик Аякс! Братик Аякс! Ты умеешь зажигать огонь?
Сам мальчик умел делать это только при помощи спичек, которых сейчас нигде не видел. Но без огня не будет и горячей воды для чая. А не будет чая, не вернётся и Куникузуши... как неудобно!

- Его не существует, - резко отбил Сора идею позвать таинственного Николая. Имя сразу не понравилось и его звучание заставило хмуриться. Вечно в местах, где гуляет братик Куникузуши, прорва подделок и лживых имён. И у него самого, и у этого Аякса... и ещё у тех, кто выполняет роль их теней. Последние сейчас были лишние.
«Сюда нельзя.»
«Ши-нии ненавидит посторонних.»
- Он ненавидит всех, - замечает Сора, припоминая, как именно ненавидит, в каких формах и какими словами и действиями. Мальчик уже неоднократно был свидетелем этой ненависти и, наблюдая со стороны, не мог не отметить, что это было очень красиво. Это было именно так, как хотелось бы.
Сора тоже хотел ненавидеть его так же сильно.
- А? Аааа! - Мысли о ненависти, что проявлял Куникузуши к людям, сдуло, точно кто-то вместо Соры активировал его глаз бога. Мальчик задрал голову как можно выше и от резкого движения с макушки съехала фуражка. Бряцнув колокольчиками при падении на пол, она замерла, а Сора запрыгал рядом на месте, хватая заветный коробок.
- Они были сверху? Сверху? Наверху! Там наверху было! Что-то?! - Мальчик ещё раз прыгнул, глядя вверх, и спички затряслись от движения, издав громкий перестук. Вокруг Соры при прыжке замерцала энергия анемо: глаз бога лежал неподалёку и отлично работал сейчас, слушаясь своего владельца. Пока ещё ничего разрушительного мальчик не предпринял, и ветер поднялся не слишком сильный, но щенок разрыва вновь заметался по клетке, издавая угрожающий низкий рык.
- Заткнись, Оками-чан, - быстро и равнодушно пропел Сора, не оборачиваясь. - Заткнись, пока у тебя ещё есть такая возможность... о, братик Аякс, там наверху ещё что-то есть, да?!
О таком понятии, как «верхняя полка», мальчик ничего не знал и особенно не задумывался никогда о том, что существует в мире выше, чем мог зацепить взглядом с высоты своего роста. С одной стороны, Сора при этом терял немногое и совершенно не расстраивался, с другой - эта равнодушность и незаинтересованность к окружающему миру позволяла вполне эффективно прятать от него вещи. Вернее, позволяла, до этой самой минуты.
Теперь Сора знал тайну верхней полки, и никакие спички от него больше не спрячутся.
- Ого, ого, ого, - с каждым возгласом и каждым прыжком ветер поднимался всё сильнее, начав подкидывать наконец лёгкое мёртвое тельце вверх. Вот теперь Сора мог и сам увидеть то, о чём говорил! - Там наверху что-то есть!
Ветер уже окреп и чабань, лежавший к краю стола ближе всего, затрясся упал на пол. Но как ни странно, с благополучным исходом: только заслышав, как дерево от ветра забилось о стол, Сора резко прыгнул вниз и схватил поднос в воздухе.
- Не беси нас, - посоветовал мальчик, возвращая чабань обратно на стол. - Не беси нас никогда. Мы будем пить чай и ждать Ши-нии. Не беси нас, мы и так долго ждём. Мы не хотим ждать дольше. О, братик Аякс тоже не хочет. Понятно?
Продолжая угрожать подносу, Сора достал из коробка спичку и быстро зажёг её, кидая огонёк в очаг. Там уже были дрова и немного соломы, оставалось всего лишь раздуть огонь... чего мальчик делать не стал, хотя мог безо всяких препятствий.
- Ichi, ni, san, shi... - принялся отчитывать он, поджигая и кидая в солому спичку за спичкой. Щенок разрыва, до этого громко рычащий и беспокойно снующий по клетке, затих. Он уже однажды пренебрёг советом Соры и не заткнулся на этом этапе, хватило одного раза. Запомнил, что на клетке фигурки висят из бумаги, которая горит невероятно хорошо.
Изведя не менее четверти коробка и успешно разведя при этом огонь, Сора захлопнул дверцу печки и поставил на плиту чайник. Сам же занялся вторым, что поменьше - принялся наполнять его заваркой из баночки с помощью специальной глиняной ложки с резной ручкой.
- Одна ложка на одного человека, - озвучил мальчик вслух незатейливую инструкцию и насыпал в чайник восемь ложек.
Тем временем чайник на плите раскалился и принялся характерно пахнуть - такой запах издаёт всякая пустая железная посуда, оставленная на огне. Налить туда воду Сора как-то позабыл, балуясь со спичками.
Сам мальчик расставлял на чабани чашки и гайвань, аккуратно перенося их на красивый нефритовый стол вместе с заварочным чайником. Расставив всё на фоне бонсая так, чтобы предметы были в композиции, в качестве завершающего штриха Сора положил рядом с чабанем камни истока - они блестели на свету не менее красиво, чем полуночный нефрит.
- Совсем скоро, братик Аякс, - мальчик поманил его к столу, указывая на дзабутон. - Совсем скоро всё будет готово. Уже скоро. Ой!
Подпрыгнув на месте, Сора осмотрелся по сторонам, вдруг поняв, что что-то забыл. Пометавшись немного на месте, он подбежал к очагу и подобрал с пола свою фуражку, возвращая её на голову, после чего успокоился и опять повернулся к своему собеседнику.
- Когда начинается чай, происходят всякие вещи, ты знал? - Сора хихикнул в ладошку. - Нет, ты не знал! Братик Аякс не знает про это!
Он ведь создан из всякой глупости. Такому даже чай не поможет.
Кстати, когда уже вода закипит?!

- Может идти дождь, - кивнул Сора, рассказывая о тех самых «всяких» вещах. - Тени умирают, когда идёт дождь! Но все забыли про неё... о, и можно узнать всякие вещи! Что у Ши-нии...
Договорить мальчик не успел, потому что братик Аякс вдруг резко встал, вместе со всплеском воды, и потянулся к плите, на которой всё никак не закипала вода. Зашипел пар от бочки с водой, куда он сунул чайник, и Сора коротко рассмеялся и захлопал в ладоши: звук был неплохой, да и пар на памяти мальчика был вещью крайне занятной.
- Вода может закипеть снаружи, братик Аякс, - Сора говорил это тем самым тоном, каким в мир несут прописные истины для самых маленьких. - Это весело, весело! Ах, ты знаешь, что это такое? Ты вообще знаешь что-нибудь? Как ты можешь не знать? Чай, чай... ооо, чай - это важно. Да. Нет. Ты понимаешь. Ты что-то понимаешь. Хорошо, хорошо.
Ничуть не заметив упрёка в свою сторону о том, что чайник на огне был пуст, мальчик просто дождался, когда вода нагреется до нужной температуры. Сора был умён и знал прекрасно, что бурлящий кипяток в чай лить нельзя, но умел на слух и вид воды определять, когда настанет нужный момент. В раскалённом чайнике он наступил очень быстро и, когда внутри забурлили мелкие пузырьки, издавая характерный шум, мальчик снял чайник и залил полученную воду первого ключа в заварочный. Тут же вылил чай, подождав всего пару секунд, и наполнил по-новой. Только после этого чайник занял своё место на нефритовом столе, а сам Сора, сев на дзабутоне, принялся подвязывать рукава кимоно тасуки. Закончил ровно в тот момент, когда уже было пора разливать чай по чашкам.
- Вот так, вот так, - тёмно-синие, под стол, чашки с золотой каймой наполнились ароматным улуном. - Смотри, смотри, братик Аякс, это тебе... нет!
Сора хлопнул ладонью по протянутой руке, не разрешая взять чашку в руки, несмотря на то, что сам только что выставил её, приглашая попробовать напиток.
- Рано, рано, ты совсем рано! Смотри, смотри, - мальчик потянулся к камням истока и принялся по одному кидать их в чай. - Ichi... ni... san!.. Shi, - на этом этапе счёта Сора поднял взгляд на Аякса, но не увидел того, что хотел, и лишь разочарованно фыркнул. - Go.
Камни в крохотной чашке едва не заставили чай перелиться через край, но всё же ютились там вполне мирно и, возможно, даже не слишком портили вкус - если не задумываться о том, что Сора достал их из своего кармана... и что ещё могло лежать там, соседствуя с драгоценностями.
- Вот, вот, теперь всё, - мальчик чуть пододвинул чашку для Аякса, но к своей не притронулся, вдруг обратив внимание на гайвань, который вытащил вместе с подносом. Взял его в руки, повертел, рассматривая, потом снял крышечку и заглянул внутрь. Там была чистая и пустая белая поверхность, как и положено гайваням. В конце-концов, в них заваривался чай.
«А зачем?»
«Чай в чайнике.»
«Но тут можно тоже.»
«Но чай в чайнике!!»
«Чайчайчайчайчай.»
- О, но это так бессмысленно, братик Аякс... - крышечка со звоном падает из пальцев Соры на стол. - И ты тоже. О, ты тоже. Ммм... как тебе чай? Цуки всегда это спрашивает... ней не наплевать. О, ей не наплевать. Как тебе чай, братик Аякс? Это чай для Ши-нии, но его пьёшь ты. Это не твоё, но твоё. Ты украл? Нет. Нет. О, это так бессмысленно, прямо как ты. У тебя никогда не будет кошачьих ушек... ты никогда не станешь шинигами...
Рассуждая обо всём этом, Сора всё вертел в руках злосчастный гайвань, который, как оказалось, достал из шкафа совершенно зря. Для одного человека, чтобы выпить пару чашек, он годится, но ведь уже был целый чайник! Это было не нужно.
- Ты знаешь, что такое четыре и почему оно - оно? Ши-нии - тоже четыре. Сора - тоже четыре, - мальчик не поднимал взгляда от своих рук, и сжимал гайвань всё сильнее и сильнее. - Ши-ни-га-ми... shi. Четыре. Соры не четыре. Сора - это Сора. Но Сора может быть четыре. О, это так глупо звучит, когда об этом говорить неправильно!..
Изящная керамика начала трещать и трескаться, роняя первые крошки глазури в чашку мальчика.
- На самом деле Сора каннуси. О. Это не важно. Кошачьи ушки важнее, как тебе чай, братик Аякс? Дождь не пойдёт, это плохое место.

- Цуки? Откуда же у Цуки кошачьи ушки, - удивился Сора, не понимая непонимание Аякса. - Она же кролик! Цукуёми. Лунный кролик. Цуки сидит на Луне, вот так, вот так, как сейчас сидим мы и ты, и Цуки пьёт чай. А ещё Цуки говорит из темноты. Может быть даже сейчас, но не тебе. О, не тебе. У Цуки платье сшито из поддельного неба, Цуки умеет убивать голыми руками!! Вооот такая дырка в груди осталась!
Мальчик широко разводит руками в стороны - куда как шире, чем та самая дыра в чужом теле, которую оставила Цуки, но вскакивает с места и подпрыгивает мальчик очень экспрессивно. Гайвань из его ладони падает на пол, но не разбивается, потому что высота небольшая. Лишь трескается сильнее, роняя крошки, там и остаётся, забытый.
- Шесть? Их? Их?? Их?! - Сора вновь подскочил на месте, упираясь ладонями в край стола. - Их - кого? Нас?! А...
Увидев наконец камень истока, мальчик осёкся и упал на подушку, замерев столь неподвижно, как только одни мертвецы могут. Он лишь только переводил взгляд с Аякса на его руку с камешком, что немного отличался от тех, которые в чай положил сам Сора.
То, что Аякс ушёл, мальчик заметил не сразу.
«Он знает? Он знает? Он знает?!»
«Откуда.»
Ледяной холод зимней ночи сквозил в этом вопросе, и Сора мелко трясся, слыша его в своей голове. «Откуда, откуда, откуда, откуда, откуда,» - повторял он, но слова не звучали, хотя губы шевелились. Мальчик смотрел в одну точку, но не видел ничего, и думать мог лишь только о том, что Аякс откуда-то знает.
«Если он знает, значит, не такой и глупый?..»
«Он тупой. Это точно.»
«Тупой!»
«А откуда он знает?»
«Ты ему не говорил?»
«Нет.»
«Нет.»
«Нет.»
«Нет.»
- Нет, - мальчик нахмурился, потерев пальцем нос. - И нет. Никто не говорил? О, я говорил?.. Я не говорил. Сора говорил? Сора мог сказать?
«Ты всегда можешь говорить.»
«Только ты, только ты, только ты, ты, ты!»
«Сора - это ты!»
- Сора - это я, - оставив чай на столе нетронутым, мальчик поднялся на ноги и подбежал к почему-то оказавшемуся у двери братику. Там, едва успев вовремя затормозить, он задел ногой оставленную чашку и опрокинул содержимое, расплескав и рассыпав всё по полу.
- Kore nani? Kore nani? Kore nani? Kore nani? Kore nani? Kore nani? - Сора подлез Аяксу под руку и, извиваясь и хаотично звеня всеми бубенчиками, норовил просунуть ещё и свою ручку, чтобы дотянуться до штучки, которую держал братик.
- О, о, о, о! А откуда ты знаешь, откуда ты знаешь? Откуда ты знаешь, что Соры шесть? Откуда ты знаешь? - Мальчик всё лез и лез вперёд, норовя вывалиться из кольца руки Аякса с другой стороны и упасть лицом в пол, потеряв равновесие. - Если ты знаешь, то ты не такой и глупый, но откуда ты знаешь, кто тебе сказал? Кто тебе сказал? Что это такое? Братик Аякс!..
Загадочная щёлкающая штучка была уже почти у Соры, пускай он всё никак не мог её толком разглядеть.

- Totemo attakai, Ajax-nii!!
Из чужих рук Сора больше не вырывается, даже наоборот, затихает, чувствуя тепло. Оно почти обжигающее для мальчика, но он всё равно тянет руки к чужим плечам и засовывает ледяные ладони за воротник, чтобы снова ощутить это горячее человеческое тепло и услышать биение сердца.
«У Ши-нии сердце не бьётся,» - отмечает мальчик, считая удары. Раз, два, три, четыре, пять, шесть... братик Аякс действительно кое-что умеет. Он говорит правду.
«Потому что у Ши-нии не было сердца.»
- О, - Сора склоняет голову и медленно моргает, вдруг поняв, что в этом есть смысл. - У него не было сердца, но теперь же есть...
Он берёт часы и вертит в руках, рассматривая со всех сторон, стучит по стеклу и вертит все ключики сзади, что находит. В беспорядке, просто проверяя, насколько он может вывернуть этот механизм прежде, чем тот сломается.
- Тик-тик-тик-тик-тик-тик-тик-тик, - повторяет за часами Сора. - У Ши-нии есть такие. О. Не такие. Меньше, меньше, маленькие. Плоские, круглые. Он носит их там, где у тебя бьётся сердце. Может быть, до сих пор?..
С этими словами Сора выставляет все стрелки в один ряд и нажимает ту кнопку, о которой говорил Аякс. Механизм незамедлительно издал громкую трель, как и было обещано, и звенел он гораздо громче, чем все сузу на одежде мальчика, вместе взятые.
- Ооооо, - Сора смотрит и смотрит на будильник, а он всё тикает и звенит, не думая останавливаться. Не делает этого без приказа, или не хочет. Не может?
Сору абсолютно устраивает то, что часы не замолкают.
- У них голос Ши-нии, - переводит мальчик взгляд на Аякса и прижимает разрывающийся звоном будильник к животу, чей звук практически полностью перекрывает негромкий детский голос. - Там голос Ши-нии, ты не слышишь его. О, ты не слышишь его. Знаешь, знаешь, он часто сейчас кого-то ищет. Он говорит об этом. Как сейчас. Не говорит, кто. Но говорит. Говорит. И думает. О. Думает...
Куникузуши никогда не упоминал об этом прямо, но и не скрывал особенно, заметить было несложно. Он кого-то ищет, но не находит. Скорее всего, именно поэтому он сейчас ушёл. Снова искать.
Он часто уходит молча, но Соре никогда не нужны слова - он и так знает все ответы.
- Neee,
Kimi wa ima doko ni iru no kana
Dare to nani o hanashite iru no darou?
Тихий голос продолжает тонуть в звоне часов, а Сора выворачивается в руках Аякса, чтобы посмотреть на него прямо, и прекращает петь, едва начав.
- Слушай, слушай, братик Аякс... о. О. А ты... ты знаешь ещё кое-что? О. Ты знаешь, ты знаешь, знаешь, - мальчик хихикнул. - У тебя бьётся сердце, а как его достать? Знаешь, Ши-нии ушёл, он не расскажет. О, если он - если Сора... Сора прав! Сора знает. Он не будет делиться... Ты знаешь, братик Аякс? Ты знаешь, как достать сердце? Оооо, ты знаешь, как отрубить голову? Ты знаешь, как разрубить кости? Ты знаешь? Знаешь?

Повиснув в руках у Аякса точно котёнок, вытянувшийся Сора, не выпуская примолкнувшего будильника, слушал то, что ему говорят в ответ на вопросы. Поначалу... первые несколько тактов смеха, что так сильно и жёстко ударились о стены, мальчик даже подумал, что его поискам пришёл конец.
«Сора тоже умеет так смеяться.»
Но сразу же после он качает головой, всё никак не сводя взгляда с братика, который держал его так легко. В чём-то их взгляд между собой схож, такой безжизненно мёртвый. Но закат Соры гораздо темнее, чем небо Аякса. Но Сора знает и понимает больше, чем братик Аякс.
«Нет, Сора смеётся не так. Просто похоже.»
- Веселье, - эхом повторяет мальчик отдельные слова. - Скучно. Вызова... предал?..
Никакого выражения в интонации или заинтересованности, точно эти слова Сора впервые услышал. Всё описанное не вызывало ни капли той нежности и щемящей красоты, не было той ужасающей жадности, что создавала болезненный гул внутри и рождала тот самый смех, о котором с самого начала Сора подумал.
Да, вовсе не похоже.
- Ты всё делаешь не так, братик Аякс, - мальчик качает головой. - То есть, о... то есть что ты делаешь? Ах, ты делаешь это, ты делаешь то. Мы говорим, о, мы говорим, что это это не то, что должно быть, мы думаем о том, что это похоже, но это не то же самое, а другое. Что ты делаешь, братик Аякс, когда тебе хочется это делать?..
Сора примолк, опустив взгляд, и нахмурился, поджав губы. Всё ещё это было не совсем то, как надо правильно объяснять столь сложные вещи, ещё и таким не особенно умным, каким был братик Аякс. Но это был очень сложный вопрос, и ответ на него...
- Ты не знаешь, - понял Сора, поднимая взгляд. - Ты не знаешь даже вопрос, не то, что ответ, да? Оооо. Ши-нии знает ответ, но не рассказывает. Это похоже на то, как катана рубит кость. Это похоже на то, как звучит кагомэ кагомэ. Я могу спеть кагомэ кагомэ... я не могу разрубить кость. И зачем это? Понимаешь, понимаешь? Нужно спеть кагомэ кагомэ и отрубить голову, положить в корзинку и отнести в сад Цуки. О. О, там вырастут красивые цветы...
Мальчик сокрушённо качает головой и смотрит на свои руки, сейчас вытянутые вперёд из-за того, как его держал Аякс.
- Сора попробует ещё раз, когда Ши-нии вернётся, и получит глаза бога, мы так решили. Но сейчас? О, братик Аякс, сейчас? Нам говорили, что у Соры не хватает сил, чтобы ударить как следует и разрубить кость. Потому что, они говорили, что Сора пиздюк. Ооо, и где они теперь? О, и где они теперь? Они стали клумбой в саду, мы посадили туда цветы... знаешь что, братик Аякс? Они говорили неправду. Однажды Сора разрубил кость, когда гулял с Цуки и Ши-нии, когда мы забирали Тори. Сора может так сделать, значит Сора достаточно сильный. Я прав? О, братик Аякс, скажи, что я прав! Это же просто, ты же знаешь ответ, да? Да? Да? Ооо, а почему тогда получилось, а сейчас нет? Почему? Почему? Почему? Сора умеет держать катану! Сора знает, как говорить с Банни! Почему же так, братик Аякс? Сора... ах, Сора столько раз пробовал, и ни разу не получалось! Мы столько играли в кагомэ кагомэ...
Воспоминания об этой игре рождают у Соры улыбку, кривую и широкую, похожую больше на резаную рану в животе.
- Ты умеешь играть в кагомэ кагомэ, братик Аякс?

Оказавшись вновь на полу, на своих двоих ногах, Сора задумчиво склонил голову к плечу и коснулся пальцем щеки. Судя по всему, братик Аякс не был совсем уж безнадёжен, ведь он знал о том, что помощь от Ши-нии у него всё-таки была. И если тогда мальчик был слишком захвачен видом того, как течёт кровь из отсечённой руки и не подумал о том, как именно это вышло, то сейчас... да. Аякс прав, это произошло из-за того, что ему помогло электро, которое отдал Ши-нии.
- Сора знает, как, ооо, - мальчик поднял руки на уровень лица и рассмотрел ладони с одной и с другой стороны. Сейчас у него не было тех перчаток, Куникузуши их забрал. Были звёздочки от братика Уэргу, но они, пусть и очень весёлые, совсем не такие. Если заснуть внутрь человека две или три таких, он будет медленно-медленно умирать, но это всё... они не помогали рубить кости так же легко, как плоть, в этом не было смысла.
- Сора знает, как?.. - Он смотрит на Аякса и припоминает старые-старые слова одноглазого и уродливого человека о пяти тысячах ударов. Это было давно, тогда у Соры ещё не было своей катаны. Это было давно, тогда у Соры ещё не было колокольчиков, и он не вырастил ни единого цветка для Цуки.
- Мммм, - сложив руки на груди, мальчик хмурится. - Бездарность - это тот, кто не знает, как правильно петь песни, выращивать цветы и пить чай. Сора дарность, без «без», понятно? Сора - лучший. Сора - это Сора! Сора... оооо, Сора это я...
Заворожённо наблюдая за тем, как из воды Аякс создаёт оружие, мальчик достал из ножен и своё. Крохотный в сравнении с гидро копьём танто казался внушительным только на фоне самого Соры, но рядом с кем-то взрослым становилось понятно - это всё ещё нож. Очень хороший, острый нож из превосходной стали, впрочем. С ножнами, украшенными драгоценной вышивкой и лезвием, переливающимся чёрным цветом: это оружие знало не только вкус крови, но и слышало шёпот Бездны.
- Просто мы ещё не успели сделать пять тысяч ударов, понятно?.. Можно шесть. Шесть тысяч! Потому что Сора - лучший...
Было глупостью не соглашаться с тем, в чём Аякс прав. Пока не было достаточно, да и с Банни мальчик знаком не так давно - раньше он держал в руках бамбуковые бокены или даже самые настоящие вакидзаси, но всё ещё эти мечи были для Соры... огромными. Банни стала первым оружием подходящего размера и это ощущалось удобно, но непривычно.
- Ты покажешь Соре, ты покажешь Соре, как! - С этими словами мальчик убегает к нефритовому столу, где остывал едва заваренный чайник, и хватает с него свой глаз бога, возвращая на узел тасуки и убирая, наконец, свой танто в ножны. Так же быстро возвращается к Аяксу и, едва остановив движение, не то падает, не то садится на пол, рождая этим жестом звон своих колокольчиков.
- Нет, - деловито отвечает мальчик на вопрос о кагомэ кагомэ, обуваясь. - Братик Аякс слишком взрослый, чтобы играть. Братика Аякса слишком мало, чтобы играть. Но мы можем спеть тебе песенку. Это наша любимая.
Справившись со шнурками, Сора вскочил и взял Аякса за руку, без раздумий потащив к выходу. Здесь, под всей этой землёй, точно никого подходящего не найти. Значит, надо посмотреть наверх!
- В старом-старом доме, там, где света нет,
За дверью, в тёмной комнате,
Не помнишь, кто ты, много лет...

Петь продолжение кагомэ кагомэ Сора не стал, потому что делать круг он не собирался, как и играть в эту игру сейчас. Жаль, жаль конечно, но хорошо, что они уже играли раньше; плохо, что и Аякс, и Куникузуши не подходят для того, чтобы играть. Даже самые идеальные могут не подходить.
Просто потому, что кагомэ кагомэ не просто игра, но чем ты выше ростом, тем меньше в тебе остаётся памяти о том, как и зачем. Тем меньше в тебе остаётся понимания самой сути мира, но ты даже не понимаешь то, что перестаёшь понимать.
По этой причине, сидя на каменной плите и болтая ногами, Сора лишь пожал плечами. Он не видел проблемы в своём росте, полагая его наилучшим из возможных, а комментарии братика Аякса - как минимум сомнительными. Всё сказанное им правда лишь отчасти, все утверждения стоило делить напополам. Тем не менее, мальчик считал себя достаточно трудолюбивым, чтобы вытащить из горы всего ненужного хотя бы крупицы хороших вещей.
Это было интересно.
- Если бы Банни завидовала, - прокомментировал Сора демонстрацию арсенала из гидро самым деловым и практичным тоном, в котором не было слышно ни восторга, ни восхищения. - О, если бы Банни завидовала другим, мы бы взяли себе ещё. Но ей всё равно, так что в этом нет смысла, братик Аякс! Банни будет достаточно. О, получается, твои штучки завидуют?..
Мальчик рассматривает Аякса через грань лезвия своего танто, делая его фигуру точно перечёркнутой, и солнце не отражается на лезвии, которое вместо белого блика маслянисто переливается чернением, отрицая собой само существование света. Слушает, прикрыв немного глаза и поджав губы, качает головой. Сора разочарован, но восве не удивлён.
«Так бесполезно.»
«Он точно знает, о чём говорит?»
«Он знает, о чём говорит, но он не знает о том, что не знает, что именно надо сказать.»
«То есть он не знает? Или знает?!»
«Он знает и не знает.»
«Это так глупо!..»
«Да...»
- Братик Аякс не понимает, о. Братик Аякс не понимает. О, - Сора спрыгивает на землю и отряхивает хакама. - То есть как? О. Ты понимаешь это и то. Ты не понимаешь смысл. Ты не знаешь, о чём говоришь, братик Аякс, но ты говоришь. Ты говоришь правильно, но в этом нет смысла, это не полноценно. Понимаешь? О!.. Ты просто слишком взрослый, чтобы это можно было обсуждать.
По ходу разговора мальчик крутит оружие в руке и пробует, по примеру Аякса, разнообразные варианты стойки. Те, которым Сора был обучен изначально, не подходили, потому что катана - меч двуручный, и танто точно так же, как большой меч, не возьмёшь. Это и глупо, и неудобно, да и сразу понятно, что Банни - меч для одной руки!
В конце-концов мальчик пришёл к выводу, что нет варианта держать её удобнее, чем обратным хватом, опустив лезвие кончиком вниз.
- Мы покажем тебе, братик Аякс. Мы тебе покажем, даже если - ооо даже? Если? Ты не поймёшь, но мы... но Сора тебе покажет! Ах, Сора тебе покажет, а ты просто посмотри. Ты просто посмотри, где искать и почему понимание, ты просто посмотри, как смысл выходит наружу... ты увидишь это, братик Аякс? О, скорее всего там ничего не будет. Но ты посмотри. Посмотри. Ты умеешь видеть.
Махнув рукой на предложение о поимке и убедившись, что взрослый останется на месте, Сора пошёл к тем трём людям, на которых Аякс обратил его внимание. Все трое мужчины, в практичной и немаркой одежде приглушённых цветов.
- О, вы такие уродливые, - выдохнул мальчик, приблизившись. Его слова привлекли внимание и все трое, вздрогнув, обернулись, принявшись ругаться на Сору. Он только покачал головой, перекладывая нож в ладони удобней.
- Такие уродливые...
Кричали они так же некрасиво, и громко. Соре вовсе не нравилось, как не нравилось и то, что кровь внутри них такая же красная, как и внутри людей значительно более прекрасных. Это было так неправильно и отвратительно!
- Братик Ая-якс! - Спустя десять минут прокричал Сора, обернувшись и помахав рукой в ту сторону, где оставил своего спутника. - Братик Ая-я-я-я-я-я-якс!
Ни единый из троих людей не был убит: первый лежал без сознания с пробитой головой после того, как был подкинут взрывом стихии Соры вверх; второй был в себе, но с переломанными костями двигаться не мог. Третий же, живой в значительно меньшей степени, чем первые двое, обильно истекал кровью.
- Получилось, получилось! - Мальчик хлопал в такт словам, ударяя отсечённой ладонью о свою. - Получилось, получилось! Ты видел? Видел? Видел? Ох, а ты понял?..
Вышвырнув отрубленную конечность за спину резким до брезгливости движением, Сора обернулся на троицу изувеченных людей, глядя на них с нескрываемым отвращением.
- Ты не понял, да? С такими понятно не будет. Хотя они кричали...

- Сора только один, - заложив руки за спину, мальчик остановился подле Аякса и, чуть-чуть склонив голову к плечу, наблюдал за тем, что он делает. Слова о том, какое количество Соры существует, с одной стороны противоречили прошлым утверждениям мальчика, но с другой - это всего лишь говорило о том, насколько сильно Аякс не понимает.
- Сора - это небо. Небо может быть только одно, и небо - это я. Ты не видел другого неба, братик Аякс. Никогда-никогда не видел. Ты думаешь, что я говорю неправду, да? Ты думаешь, что небо наверху. Это неправда. Я - небо. Небо не наверху, его там нет. Ты ошибаешься. Все ошибаются. Наверху ничего нет. Есть только Сора, и ничего больше. Остальное нужно только для того, чтобы у Цуки были новые платья.
Голос Соры стылый, приглушённый, мёртв совершенно, как и взгляд человека напротив. Разница только лишь в том, что мальчик, в отличие от Аякса, на самом деле не жив. От слов его распространяется болезненный холод, что выветривается на солнечном свету... недостаточно быстро. Как будто слова Соры более материальны, чем можно себе представить. Как будто они суть есть большее, чем то, что обычно люди понимают под понятием «слова».
- Мы знаем, - откликается мальчик дальше, в ответ на советы Аякса о том, как стоит и как правильно резать и бить. - Мы всегда думали об этом, ты знаешь?.. Иногда я закрываю глаза и вижу, и вижу, и вижу это!
Хихикнув, Сора прижал ладони к щекам, но вместо румянца его кожа была лишь перепачкана чужой кровью.
- Ши-нии... знает как это делать, но он не говорит. О, он не говорит, как будто знаешь, как будто он хочет это сказать не нам. Ты знаешь это? Сора знает, когда ты не хочешь давать это. Почему, почему? Ах, нет-нет, нет, не почему, а кто? Мы не знаем, кому Ши-нии хочет это сказать... может, Цуки?.. Ммм... но Цуки не такая уж и красивая. Это кто-то другой! Ты тоже не знаешь, кто это, братик Аякс.
Рассуждая обо всём этом, мальчик разглядывал лезвие танто и, под конец его речи, оружие вновь засветилось анемо инфузией, а на фуражку и плечи Соры начали падать эфемерные и полупрозрачные цветочные лепестки из остаточной анемо энергии.
- В этом нет смысла, потому что им сказать ничего не хочется. Из них не вырастет цветов... о, Сора хочет вырастить красивые цветы, и для этого нужны красивые люди. Не они. Не они, о. Они нужны только как... мм... как...
Мальчик прервался и нахмурился, думая, какое слово подобрать для тех, кого расценивал как предмет, а не живое создание. Вариант с тренировочным манекеном не нравился, поскольку деревянные или соломенные чучела были ещё менее интересны и вообще не давали ничего из желаемого, в отличие от этих.
- ...этап. Как этап, - сказав так, Сора рывком склонился над той жертвой, что уже была лишена руки, и взмахнул оружием резким жестом от себя, породив ещё один веер крови. На этот раз её было гораздо больше, потому что от тела была отсечена голова, и анемо вспышка рассеяла алую взвесь, похожую на туман.
- Когда аист и черепаха умрут, - нараспев продекламировал мальчик. - Я буду стоять у тебя за спиной...
Сора обернулся, зажимая лезвие ножа на сгибе локтя, чтобы утереть его от крови.
- Это бесполезно, о. Это бесполезно, но полезно, мы поняли, мы поняли. Мы всё поняли, братик Аякс. Теперь это не нужно. Сора вернётся, чтобы забрать глаза Ши-нии и посадить их в саду на Луне. Теперь получится. Это всё. Это всё.