Он стоял не шевелясь. Казалось даже ветер не касается фигуры юноши. Обычно Одиннадцатый подобен потоку - всегда в движении. Но он просто стоял и смотрел как вода наползает на побережье одного из островов. Несколько недель тому назад он согласился на это. Еще меньше - свершил. Что же тогда это скребется? Совесть? Заткни её и перешагни. И беги. Беги так далеко от себя, как сможешь. Он же продолжал стоять на месте злополучного пикника. Жалел ли он? Нет, она не могла не выполнить свою часть сделки. Отпустить, но не забывать. Помни каждое совершенное дело. Они все тянут дальше от янтарного света.

Качнувшись, Тарталья провел ладонью по лицу, убирая ею волосы назад и подставляясь ветру. Опостылевшим теплому ветру этих мест. Сейчас бы уйти в болота и убивать каждого, кого он увидит - чурла, разбойника, вора. Надеяться на встречу с отродьем Бездны. Повернулся Чайлд слишком резко на одном месте, теперь берег был за спиной. Широким шагом вышел дорогу, стараясь не дать мыслям разбежаться сейчас. Каждое следующее движение давалось легче. Скоро он вернется и все закончится, залатается яшмовый щит на душе, утопит остатки её в чае. Тарталья старается идти спокойно, даже неспешно, хотя тело норовит сорваться на бег.

Заходя под тень кроны постоялого двора “Ваншу” Предвестник замер с занесенной на шаг ногой. Светлая макушка виднелась из-за перил и ящиков. Такой оттенок был всего у двух людей во всем этом проклятом мире. Чайлд не мог определить отсюда, кто из них. Ему казалось, что уже не мог. Близнецы разрывали его на части между собой. Нога опустилась на дорогу, но теперь Тарталья сменил курс к лестнице. Натянуть улыбку: “Улыбайся чтоб тебя. Кто бы ни был - улыбайся всегда.” Он не обратил внимание на встречающую девушку, скорее просто кивнул по привычке.

Хочу увидеть её бледное сияние!

Пронесло. Солнце. Стало легче, много легче. Тарталья делает вдох полной грудью, улыбаться становится проще. Теперь пружинистым шагом он пересекает остаток расстояния до столика. Даже внутренние демоны замерли, явно любопытствуя в нетерпении, как и вся сущность Чайлда в данный момент. 

- Кого я вижу да в такой час, - бодрый голос и яркая улыбка. - Приветствую, товарищ! Не уж то перевелись дела у Искателей приключений или ты тут как раз по таким заботам?
Даже если он и незваный (хотелось  надеется что скорее нежданный) гость за столом Итэра - Тарталья просто не может пройти мимо, уж такая натура. Глаза, не восприимчивые к окружающие свету, мертвецкой синевой вглядываются в лицо друга, словно пытаясь сцарапать его. Юноша убеждает себя, что не ошибся. Не морок и не “показалось”. Кажется, даже плечи чуть опустились, позволяя гуляющему вот так вот просто Предвестнику выглядеть еще более непринужденно. Ухватившись рукой за спинку стула напротив Чайлд приглашения не ждал, присаживаясь рядом.

Отредактировано Tartaglia (2023-05-03 07:38:42)

Вид едва ли не пролитого чая вызывает на краю сознания неожиданную мысль: “Будет обидно, если напрасно перельется капля чая, не так ли?”. Тарталья непринужденно опустил себя на стул, сидя вот так просто напротив. И чувства неловких обид, что повисли между ними, ему знакомы. Да, не все последствия разобраны по полочкам, и даже очаровашка Тевкр не растопил сердце блондина. Впрочем, Чайлд не мог судить его - будучи на месте Итэра он бы убил. Путешественник же многое прощал, было ли это от мудрости или от желания не отяжелять себя. Предвестник же чувствует, как за спиной шелестят невидимые цепи. Еще одна, утягивающая во тьму, своей тяжестью жаждя утопить в пучине. Только ему слышится далекая песня голодного кита. А ведь он просто хотел поздороваться. 

Ложь.

Тарталья смотрит с прежней неотступной улыбкой, подняв руку, отказывая подошедшей девушке в заказе - та оставляет их.
- Даже доброго утра не пожелаешь? Понимаю, герой Ли Юэ и почетный рыцарь имеет плотный график, и я в него не вхожу, да? - смех легко раздается, такой заразительный и легкий. А после Чайлд поднимает небрежно руки раскрытыми ладонями к Итэру, словно говоря “сдаюсь, ведь я безоружен”. Такт? Что это за слово такое?
- Я правда просто шел мимо и заметил тебя. Не мог не перекинуться парой фраз. Теперь из-за одной недомолвки хоронить дружбу? Эй, я тоже пострадал тогда.
Пострадал - было мягко сказано. И ведь нашел в себе силы первым позвать на разговор Чжун Ли, что бы узнать - что же за представление такое было. Но они все обсудили. Уладили. Заключили контракт. Но судя по всему Итэр не ведал этого, а говорил ли он после всего с бывшем богом - кто уж знал. Впрочем, обиде путешественника это не мешало. А ведь они бы хотели быть на его стороне, но теперь заслужить место обратно будет сложнее.

Чайлд внезапно моргнул. Все это время синева Бездны глаз смотрела на Итэра не мигая. Повернул голову по сторонам, огляделся. И, кажется, понял.
- О, нет твоей маленькой сударыни. Паймон. Надеюсь, с ней все хорошо, - он не хочет, чтоб это звучало как угроза. Искренне не хочет. Рот сам роняет слова, разум уколом доводит сказанное. Опять смех, но несколько неловкий - Чайлд понимает, что сказал.
Ему хочется продолжать говорить. О чем угодно, только Итэр бы слушал. Они не виделись давно, случилось за это время столько всего! Всего того, за что Путешественник сам бы набросился первым на клинок в грудь. Мысль скребется, стараясь прорываться сквозь барьеры лжеца.

Я почти убил её, твое отражение.

В мыслях, но не на языке. Чайлд больше не слышит. Не может различить ничего в затопленном хаосам разуме. Какофония бьется в голове, когда он смотрит в золото глаз. Похожее, но другое.. Другое. А стоило всего лишь вернуть его туда, куда не следовало, и теперь голод раздирает его наравне с совестью.
Тарталья продолжает улыбаться, несясь пустыми разговорами.

Отредактировано Tartaglia (2023-03-30 07:42:00)

Тарталья был проблемой для всего мира, для каждого его уголка до которого дотягивался. Но прежде всего Тарталья проблема для самого себя, для Аякса. Вот он сидит и смотрит на смурное золото глаз напротив, недовольное такое, и понимает - вкус сливового вина сам напомнился на языке. Раздери его псы Бездны за любопытство. И дернулась же рука..
Терзаемый памятью о недоступном ему сейчас воздухе, ином воздухе, что захватывал мысли, кружил голову, он метался с неделю по окрестностям, не находя в себе сил вернуться куда-либо. Даже агенты его настигли только у дороги - ему нужно было в Гавань. Предвестника ждут. Хаос ждет. А он теперь здесь. Не может пройти мимо путешественника, о которого опять запнулся. Слишком уж удобен он ему, а ведь дружить Аякс хотел бы искренне. По-настоящему заложив дружбу, а не только через клинки.
Юноша хочет отвести взгляд и не может, смотря с чуть потускневшей улыбкой. Все же не друг. А вот за Паймон переживает, даже ревниво немного стало, но Тарталья все понимал, не держа обиды.

Итэр был прав во всем.

Склонив голову набок Чайлд не может отогнать мысль. Путешественник сидит напротив, так близко - хоть протяни руку, стол не так и велик, не помешает ухватить его за шарф, дернуть на себя. Но какая дружба после такой грубости?
Он не слышит. Не может различить ничего. Одна какофония бьется в голове, когда он смотрит в золото глаза, хочет уйти за них, раствориться в том, что за ними. Если он навредит Итэру - она узнает? Она придет? Она.. наблюдает?
Мысль поднялась из недр, Тарталья отвел взгляд, поднеся руку в задумчивом жесте к лицу. Он был не в порядке, путешественник это видел. Усталость воина - был бой. Такой бой, которому отдаешься без остатка. Но кто был противник сказать уже было сложнее. Плащ из звезд приятно оттягивал переполненное силой тело, но плата за наслаждение этой силой курочила долго, выворачивала доведенное до пределов тело наизнанку. Только Итэр видел его в состоянии хуже, в состоянии о котором этот мир не должно знать. Но путешественник все видел. Потому и был ближе, чувствовался иначе. Как тот, с кем хочется договориться миром. Или убить. 
Предвестник еще подбирает слова, когда Итэр заговаривает первым, обозначая черту между ними. Как опытный лжец и лицемер Тарталья видит, что блондин идет рябью. Он сам устал. Взгляд мертвых глаз вновь смотрит на собеседника не мигая, цепляясь за каждое слово. Прощение. Заслужил ли он прощение после всего? Скреблось где-то там, далеко и глубоко, питая жажду

Не заслужил. Не заслужил. Не заслужил. Заслужи.

Хорошо, что Паймон не была здесь, но в Ли Юэ уши есть даже у стен, он сам предупреждал об этом Итэра.

"Когда станет постыло, тогда ты уже проиграл."

Мысль не принадлежала Чайлду, но так любовно пригрелась в сознании. Бездна заимела лицо да не его. Нельзя верить лживым губам, но так проще. Придушить эту всколыхнувшуюся эмоцию, заставить всё замолчать. А ведь Итэр имеет право знать.
Молчит и смотрит, затягивает паузу Тарталья.

- Сразись со мной, - голос тихо хрипит, словно и не принадлежит Чайлду. Тот не шевелится, все еще прикрывая нижнюю часть лица ладонью. Да и мир будто бы не хочет контактировать с таким одиннадцатым, не касаясь его ветром. Просьба, не звучащая таковой, озвучена.

Отредактировано Tartaglia (2023-03-30 10:12:31)

Вместо ожидаемого согласия - вопросы. Один, второй, четвертый.. Последний. Скрипнула кожа перчаток, когда Тарталья сжал ладонь, расслабленно поднесенную к лицу до этого, в кулак. Не любил он вопросы, обычно это он роняет их, сопровождая ударом. Запах крови сам всплывает в памяти, подмешиваясь в реальность. Удар у той, что делила с Итэром родство, был славный.
Тарталья делает глубокий вдох, кривая губы в улыбке и не отводя блеклой синевы глаз с собеседника напротив. Все эти вопросы означали одно - он и не против сразиться, да обстоятельства не те. Раз так, то нужно создать их! Нужно всего лишь вытянуть руку в сторону и воплотить древко копья, сплетенного из бурной воды. Оно пронзит официантку, та даже не поймет произошедшего, пока водяное лезвие будет пожирать с жадностью её кровь и плоть. А вот по настоящему больно будет сидящему напротив. Но обе руки на виду - лежат на столе, широко расставлены. Только загнанный в угол зайчик оскалится? Значит, загонит. Уж это выбиватель долгов умел хорошо, очень хорошо.

Обнажи звезды. Утоли голод.

Загнанный не станет слушать. Не протянет руку и не опустит клинок. Загнанный будет сражаться с неотступной яростью.
Не сейчас. Сейчас нужен еще вдох. Тяжело заставлять себя жить дальше, когда все ощущается блеклым и пустым. Сердце в груди еще бьется. Чайлд еще живет. И сердце то опоясывает яшмовый щит, переливаясь гранями, согревая изнутри. Вот так. Вспомни, отдайся. Не пьяней и не позволяй дурману владеть. Цепляясь за проявившееся чувство становится легче вынырнуть из пьянящего океана, по которому тосковала вся сущность Тартальи.

Каждый вопрос стоит ответа, но интереснее всего - последний. И то, как путешественник не скрывает эмоций. Он хотел быть открытым с миром, но мир его за это использовал. Тарталья, надо признать, тоже грешен. Даже уверяя себя в том, что он не такой, как коллеги. Одиннадцатый хуже своих коллег.

Он может извлечь любое из слов, что рвутся из нутра, царапаясь изнутри. Что спровоцирует его лучше? Что заставит броситься первым? Говори и сбавь тон. Или смейся, ведь так положено злодеям.
- Другом, - опять этот голос, но постепенно, с каждым словом, возвращается цвет. - Нет, это честная правда. Мы делили еду, истории и бой. Ты помог мне, а я бы хотел искренне помочь тебе. Не так, что кто-то останется кому-то должен. У меня с должниками разговор слишком простой, а сам быть таковым не люблю.

Должен знать, что ты - не она.
Что она - не ты.
Вы разные.

Ему удается складывать слова в речь. Пока удается.
- Мне на все вопросы ответить? Не сложно. Ты знаешь мое отношение к Фатуи, я не изменил мнения за это время. И по твоему я похож на того, кто начинает резню на ровном месте где угодно?

Если это заставит тебя взяться за клинок - почему бы и нет?

Стало легче. По крайней мере теперь он дышит.

- И это не развлечение, если бы я развлекался, то мы бы уже делили звон стали. Сражения.. я живу ими. Одни высказывают привязанность и доверие, другие дают лучше понять то, что не сказать словами. Да и скрестить клинки не обязательно прямо здесь, я не хочу потому возиться с миллелитами. Хотя, здесь интересный ландшафт. А сражение с тобой.. - взгляд мертвой синевы рассеивается. - Я жажду. И прошу.
Последнее было важно для самого Предвестника, ведь он мог поступить и иначе. Вариантов - бездонное море, а сидящий напротив знал это прекрасно.

Отредактировано Tartaglia (2023-04-01 21:32:26)

Есть только одна эмоция - понимание, что путешественник согласился. Это захватывает полностью, ударяя в голову. Предчувствие боя перебивает любой шепоток разума. Чайлд довольно усмехается, не скрывая свой голод до крови. Приходится приложить силу, чтоб загнать эту эмоцию в нутро. И все же понимает, что сыграно грязно - фактически озвученные им слова были угрозой. Любой человек рядом с Тартальей потенциальный заложник. Всегда. Даже сам Итэр. От этого чувства становится двойственно: и мерзко, и сладко. 
Ходить по лезвию, стараясь удержать баланс - сложно. Особенно когда уже раз его потерял. И тебе понравилось, не смотря на цену. Поднимаясь за путешественником, Предвестник делает приглашающий жест в сторону лестницы, ведущей к дороге, дальше от постоялого двора. Дальше от людей. Дальше от глаз. Где будут только двое и их оружие. А пока взгляд одиннадцатого окидывает территорию перед “Ваншу”. Местность хорошо проглядывается, а где были скалы - нет размаха, но были и “слепые” пятна. Нужно подобрать подходящее для разговора точку. Кажется, такое было южнее. Что-то такое помнит.

- Я думал, ты мне откажешь. Не хотелось принуждать тебя к бою, признаю. Знаю-знаю, ты скажешь что  я тот еще злодей и спланировал все с самого начала. Ты мне сам показал, на что способен. Ты.. нечто большее, чем просто искатель приключений с клинком и без Глаза Бога. И продолжаешь покорно склонять головы, носясь за поручениями разных людей имея подобную силу. Тебе приятна такая жизнь? Искать пропавших котят за мору в лучшем случае? Ты бы достиг большего, если стремился к настоящим целям. Но, полагаю, мои советы тебе уж точно не нужны.

Пришли.
Лесок в долине Гуйли - редкий, перемешанный с какими-то руинами. Что именно было тут раньше, сколько-то сот лет назад, Тарталье не так уж и интересно. Важнее, что отсюда их скрывает местность. А впрочем он и не собирался сражаться в настоящую силу. Он обещал в свое время не донимать вопросами Итэра о его умениях, но познал иную грань путешественника - которая не сдерживалась тоже. У них была своя тайна на двоих, и то, что Бездна заняла собой сестру путешественника давало некоторые догадки, мучая любопытством и непониманием - на что на самом деле способен этот всепомогающий блондинчик?
Широкими шагами Тарталья отмеряет расстояние отходя от Итэра.
- Все еще используешь только меч? Прости, я свой не прихватил, - звучит даже искренне. Каждый бой должен дать новое, обучать, но устраивать гидрофеерию нет настроения. Бросив беглый взгляд на форму меча путешественника, Чайлд сотворяет из гибкой воды себе свой, схожего размера одноручный клинок. Взвешивает в руке, добавляя массы. Прокручивает в кисти. Надо будет перебрать арсенал.

- Не растерял навыки? Должен я знать, что проиграл не напрасно, - одиннадцатый продолжает идти, но уже неспешно, вальяжно. Полянка была просторной, но для него, для Чайлда Тартальи, был тесен весь мир. - И я бы послушал твои мысли об устроенном Синьорой. Не сдерживай себя. 
Разведя руки в сторону он полностью открыт для любого удара. Вот так просто подставляет себя под клинок. Воспоминания о том, что произошло в Банке Северного королевства, неприятно скрежещут по душе. Да, верно. Момент предательства. Но теперь для Аякса это было, скорее, недопонимание, хоть Синьору он не простил. Огрызнулся, укусил и пошел дальше, выполнять то, что должен как предвестник, а вот с Чжун Ли.. это был тяжелый бой, но результаты того стоили. Трофей стоил любых усилий. Только благодаря этому Аякс еще старается сдержать себя.

Отредактировано Tartaglia (2023-04-01 01:12:08)

Тевкр. Имя рябью касается разума, захватывает его на мгновения. Это приятные эмоции, теплые. Их яркость привлекает опасных хищников, проглатывающих вспыхнувшую искорку целиком, залпом. Оставь то, чем дорожишь, за своей спиной. Пока ты можешь сражаться - никто не пострадает. Пока ты можешь быть полезным - всё будет хорошо. Пока твои руки могут держать клинок - тебе будет позволено любить.

- Я тоже там был пешкой, - внезапно останавливается Тарталья. Больше нет улыбки. Он некоторое время не двигается, вновь и вновь касаясь памятью сказанного Итэром. Конечно же, он будет злодеем до конца. Чтобы не сделал, как бы не хотел загладить вину - объяснять свои чувства Чайлд мог плохо. Даже тогда.. 
Итэр знал, как сражается Одиннадцатый Предвестник Фатуи - как он может играть и издеваться, как может выйти из себя захваченный эмоциями. Это были разные состояния. Сейчас еще было тяжело сказать, как повернется их разговор в схватке.

Удар был быстрым - стоящий на отдалении Предвестник приливной волной накатил на путешественника. Водяной клинок готов был рассечь противника аккурат от бока до плеча, в диагональ. Яростно и неумолимо. Никакого понятия об этикете и чести боев, которые так превозносятся рыцарями. Мясник сам устанавливает правила боя с ним, атакуя в лоб.
- Ха, хочешь настроить меня против господина Чжун Ли?

Отредактировано Tartaglia (2023-04-01 12:14:52)

Улыбка. Вспоминая эмоции, которые были к лицу и возрасту юной девушке, нельзя не провести параллель между ними. С каким восторгом она смотрела, как могла улыбаться и быть недовольной. Все же похожие. Все же разные. Одновременно и понимает это и нет. Но это слабо похоже на то, чего желал оголодавший Тарталья.

З̵а̶г̵н̸а̴т̵ь̶.̸

Мысль прорезается резко, царапая разум. Это не утолит жажду, только раздразнит. Чайлд не любил, когда ему не давали то, что он хочет. А сейчас и не понимает, почему путешественник ведет себя подобным образом.   

- Уворачиваться и уклоняться. Тактика не для тебя, ты же и без меня это знаешь. Дай себе волю! - Чайлд замечает, как меняется Итэр в лице, как ширится улыбка. Он что-то понял? Или, быть может, он и так что-то знает, но не говорит. С такой-то сестрой кто знает что скрывает путешествующий по королевствам альтруистичный блондин. Сейчас важнее вынудить сражаться.
- Зачем? Может и тебе нужен злодей в твоей истории.. но эй!

Не давая времени на то, чтоб ускользнуть и в этот раз, Тарталья настигает в новом рывке и вновь обрушивает свой удар на Итэра. На этот раз клинок разделяется надвое в его руках - чтоб точно достать, не дать уйти, вынудить принять удар. Если хочешь уворачиваться, то хотя бы защищайся, когда сражаешься, говорит всеми своими действиями Чайлд. Поведение Предвестника меняется, теперь он старается не дать образоваться между ними большого разрыва в расстоянии. Он всегда будет рядом, шаг к шагу. Не отступится от Итэра.
- Я даю выплеснуть тебе обиду, а ты хочешь убежать. Не очень благодарно.   

Что же, теперь Тарталья знал, что еще один человек в этом мир его не считает злодеем. Безусловно лестно, вот только обычно тогда в него летят  “монстр” и “чудовище”. Было бы проще, если бы Чайлду не пришлось обнажать свои клинки никогда. Возможен ли такой мир? Мир, который добровольно покорится воле Царицы и Её желанию, прекратив глупо трепыхаться? Все знали, что ответом будет “нет”. И даже путешественник, что так хочет быть искренним и всепомогающим, примет это. Хотя, быть может, он действительно смог бы что-то сделать.

Удар пришелся вскользь - оппонент снова легко танцуя в их погоне ушел в сторону. С каждым клинком, забирающим воздух и пространство, становится досаднее. Капля по капле отдаются эмоции, пересыхая. Блондин роняет не те слова меж ними, не это хочет слышать Тарталья. Движения становятся быстрее. А ведь он действительно просто хотел скрестить клинки, убедить себя в чем-то. Или это все же случайная прихоть Предвестника, следующего за хаосом? Какое-то время он подчиняется заданному темпу. Рывок, за ним еще и еще. Движения становятся резче, скупее.

Загнать. Разорвать.

Один из водяных клинков улетает в сторону, втыкаясь наполовину в землю и растворяясь, устремляясь элементальной силой к владельцу. Только вот тот уже не ждет его возвращения, сжав той рукой Итэра за горло. Ему есть с чем сравнить это выражение лица.

Только сильные заслужили право жить.

Это случайность, в начавшемся хаосе танца. Путешественник и его сестра как дразнящие светлячки, за которыми хочется гнаться, которые хочется поймать. Насколько сильным станет кит, если зачерпывая пространство в новом приступе голода все же поймает желаемое? И чем дальше - тем сильнее жажда. Полог поднят, звезды сыпятся на землю, и Тарталья чует каждую упавшую.
В мертвой Бездне глаз нет разума, только равнодушный голод. Мгновение - и его вытесняет золотой свет, заставляя отступить от Итэра, хотя только тот пойман был.
Теперь Тарталья в десятке шагах от оппонента, стоит спиной и безоружный. Но путешественник не бьет в спину. Не умеет - так уверен в этом Чайлд. На месте их боя среди этого редкого леса начинает гулять запах грозы. Предвестник поднял руку ладонью вверх, смотря на нее словно впервые. Меж пальцев формируется сгусток электричества. Боль? Оружие её не испытывает.

Может, Итэр это и вспомнит. Может, утекло уже много воды. Тонкий поясок электро опоясывает пространство вокруг него. Темная молния набирает силу. 
Видят архонты, он пытался научиться говорить.
.̡̫̎
.̡̫̎
О̢͚́с͌͏̹л̴͕̈́е̝̇̀п͍̈̕н̛͇ͧӥ̸͚́.̧̞̌

Отредактировано Tartaglia (2023-04-01 20:16:09)

.̷̘͙̔́
Почему. Вы. Р̶А̵З̶Н̸Ы̵Е̷.

Раздается рокотом в голове. Тарталья не оборачивается. Он знает, что промахнулся. Он знает, что не обязательно трогать путешественника. Это его личное дело, не Снежной, не Фатуи. Только его и..
Тревожная аура присутствия Заблуждений растворяется, оставаясь легким  запахом наэлектризованного воздуха. Предвестник замер, разве что украшенное продолжение аксельбанта покачивается на ветру, еще заходясь короткими молниями. Постепенно стихли и они. Сражение перешло в другую плоскость.

Он не должен давать себе слепнуть. Нельзя. Помни. Не забывай. Сконцентрируйся.. Всего пара недель на родине не перекрыла долгий выезд. Ему нельзя было оставаться надолго среди снега и родных лесов, как бы не тянуло обратно. Он опять забывал о холоде родины, даже крио-камешек не мог напомнить трескучести мороза и остроты снега. Опаснее всего хищник на своей территории.

Семья. Снежная. Семья.. Он.

Тарталья закрыл глаза и поднял голову к небу. Чувство пустоты наполнило до краев. Нужно было цепляться и карабкаться самому, чтоб не упасть. Держаться на греющих душу воспоминаниях.

"А пока же… у нас есть все время вселенной."
Ему нужно было время, чтоб прийти в себя. Время, чтоб не сорваться с криком на Итэра, схватив за плечи и тряся как тряпичную куклу. Или того хуже - он уже видел что с ним сделал в своих мыслях, чтоб тот перестал бегать. Аякс не мог допустить воплощения этого. А хотелось, очень хотелось.

Чайлд испортил ей платье. За это она кинула его в пропасть и столкнулась с тем, что пряталось глубоко в душе Предвестника. Чайлд кинулся на него. За это он уклонялся и бегал. Если одиннадцатый начнет преследовать путешественника - об это узнают. Примут меры. Он ценный для многих. Тарталья не хотел отсвечивать сейчас нигде. Сейчас он хотел перебить воспоминания недельной давности. Не смог. Одиннадцатый их укрепил и укоренил. Теперь он знает, насколько они разные. Насколько.. он увяз между двух близнецов. Сейчас он был готов слушать проповеди товарища Джека хоть весь день, только бы не встретится с близнецом Итэра. Никогда больше. Он не сможет сдержать себя.

Ответа Итэру не было дано спустя даже пары минут. Но Тарталья просто опустился на землю там, где стоял, раскинув ноги. Словно только что он не хотел убить. Словно нет этой голодной жажды крови, что бегает вокруг, говоря откусить от путешественника кусок. Тарталья опять вышел из себя. Немного. Совсем немного.

- ..Темная молния сильно задела? - он не смотрит. Хотя, казалось, Итэр-то видел его в состоянии и хуже. Тон голоса хрипит, говорит негромко. Нет пока той бравады, с которой идет по жизни Тарталья. Он запнулся о проклятого путешественника.

Хорошо, что вы разные.

Отредактировано Tartaglia (2023-04-02 07:51:24)

Вот и соприкосновение, но не то, которого бы хотел Чайлд. Лучше бы это был удар. Или тоже надо испортить наряд? На жест юноша лишь фыркнул в сторону. Он избегал смотреть на Итэра, потому что не знал, что сейчас у него вместо лица. Какая бы гримаса не была, видеть ее никому не следовало. Может то был оскал, а может и смурная грусть. Жажда убийства обнимает Предвестника, словно издевкой оплетая его. Нужно еще время, чтоб она улеглась, чтоб успокоилась. 

Тишина. Тарталья не понимал, как людям нравится молчать и проводить время вместе. Если кто-то рассказывает историю, а ты слушатель - да. Но вот просто сидеть и молчать - не понимал. Слишком много вопросов висит в воздухе. Казалось бы вот - скажи. Так будет честнее. Как заявить кто именно виноват в том, что произошло в Ли Юэ. Прими удар на себя, защити всех. Кто-то должен быть авангардом неприятностей.
Но сейчас защищать надо было самого Итэра. Чайлд не знал, какие отношения между близнецами, знал что один ищет другую и не находит. А вторая знает все, следит со стороны, будто бы за книжкой историй про приключения храброго героя. Странные у них отношения.
Значит, лжец до конца, так? Но точно не торговце игрушками.  Подогнув ногу так, чтоб можно было упереть в колено руку, Тарталья повернул голову к блондину. Взгляд его уставших глаз смотрит на этого героя доброй стороны. И вот что из всей правды и лжи он должен озвучить как ответ?

"Попробуем ещё раз нормально?"
- Сойдемся на том, что это моя прихоть? - звучит вполне в духе хаотичного воина. Откинув голову и сделав громкий выдох, Предвестник упер взгляд в синий небосвод. Ладонью провел по лбу, убирая часть рыжих растрепанных волос назад. Синии, подобно морской пучине чем небесам, глаза не выражают ничего.
- Хотел тебя проверить и кое-что узнать. Хотя мне и не нравится знание, что я получил, но сойдет и оно. Иначе мне придется гнать тебя до самой Гавани, учитывая твой настрой на сегодня. В следующий раз брошу вызов тебе в маленьком помещении, чтоб и бежать было некуда, - скорее ворчит, чем говорит серьезно. Перебирает слова.
- Хотя сделать полем боя целый регион - звучит захватывающе! - он даже засмеялся, отпуская остатки сдавивших душу чувств. - Но, думаю, и без нас веселья тут хватит.
То, что так манило в Мондштаде, теперь терзало множество направлений и мест. Стало веселее жить на этом свете, после того как Город Свободы перетрясло. Какая бы сила так не веселилась - Чайлд не сомневался, что узнает позже. Хоть догадки и были о возможном источнике. Все же не каждый день просят украсть детей Адептов, но это не его дело.
Приподняв брови Тарталья запустил руку под пиджак, доставая небольшой, но тугой кошель с крупными монетами. В таком месте навряд ли примут чек Банка, все же до Гавани прилично времени.
- Вот, должен я как-то сгладить.. все это, - и протянул кошелек с морой Итэру. 

Отредактировано Tartaglia (2023-04-02 12:33:01)

Не смотря на взгляд, когда путешественник берет из его рук кошелек - становится легче. Словно все идет так, как должно, со скучного оборота мира, который предсказуемо прост. Только вот даже выдохнуть Тарталья не успевает, как осознает себя на траве. Тело инстинктивно выставляет руки, готовясь принять удар уже в ближнем бою - добрая забава - только вот вместо кулака прилетает обратно кошелек с морой да прямо в лицо. Обидится юноша просто не успевает.

- Оуч.. мог бы быть и помягче. Мое лицо.. - шипит рыжий, стаскивая с себя мешочек. Тряхнув головой, поморщившись, Тарталья упер взгляд в путешественника, который продолжает его отчитывать вот так просто. Это вызывает улыбку и тихий смех. Злился ли рыжий на него? Уж точно нет. Хотя можно было бы и пожурить за избегания боя - кто ж так делает! Но вот слова и жест Итэра вызывают искреннее удивление на лице Чайлда. Нечасто его цитировали не подчиненные, восхищенные безжалостной жестокостью командира.

- ..Ты и правда запомнил мои слова? - из всего сказанного только это и впечатлило Тарталью, а то, что его отчитывали, посвящая в нехитрые секреты было не так и важно.
- Хорошо, твоя правда. Я виноват во многом, но это моя работа. Не быть виноватым, а в принципе заниматься грязными делами. И я готов принести извинения, но ты и без меня знаешь, что такое может повториться. Кто знает, как пересечемся мы в будущем. Но вне своей работы я буду рад поддерживать дружеские отношения, товарищ. 
Привстав на локтях одиннадцатый смотрит на Путешественника с весьма простым видом. Ведь верно, Тарталья не отвечает за все свои действия, особенно когда выполняет приказы, достигает поставленных целей. Он не принадлежит сам себе, являясь одной из пешек в руках Царицы. Впрочем, его-то это устраивает - еще есть в мире то, что зависит от самого Аякса. И выборы, которые делает юноша сам, для него дороже всего.
Месть за удар прямо в лицо находится быстро - Тарталья просто схватился своим мизинцем за мизинец путешественника, заодно возвращаясь в сидячее положение: демонстративное напоминание о приключениях с Тевкром. Теперь отступится так просто не получится. И даже Паймон не разобьет это обещание.
- Полагаю, мы можем решить и правда эту проблему другим способом, ха-ха! - Чайлд делает то, что умеет лучше всего помимо убийства - склонив голову набок выглядит настолько очаровательно, насколько умел. - Вспомнишь и эти слова?

Тарталья сидит так близко, что легко может следить за течением эмоций путешественника. Но взгляд, что выжгла Бездна, встречается со звездами  в глазах Итэра. Это длится мгновения, но рыжий успевает выхватить несколько из них, чтоб помотать головой, сгоняя наваждение. Да уж, обычный путешественник.. путешественники. Да кем бы они ни были, Тарталье было все равно, пока не лезут в его работу. Или со странными просьбами. Определенно нужно завести пункт на дружбу, долги и странные просьбы. Хотя стоило еще оценить результат, может, это действительно имеет соблазнительный толк. 

Все, что говорит путешественник отзывается в душе, что удивляет. То и дело Тарталья улыбается, приподнимает чуть брови или тихо посмеивается. Словно все эмоции вновь были при нем. Приятно, когда твою точку зрения принимают осознанно. Когда не ведутся за ложью, наградами, званиями или деньгами. Когда ценят за силу, что ты имеешь. А еще.. когда восприятие ситуации идет со всех сторон, в том числе и с той, где можно сойтись в бою, в котором не будет ни победителей, ни проигравших, а только доказавшие свою силу и право на жизнь. Внимательное и слушающее выражение лица меняется на яркую улыбку, что всегда подкупала собеседников Тартальи и те видели в нем простого паренька из Снежной. Но с этой улыбкой четче ощущается это намерение, от которого у опытных воинов мурашки по телу - жажда убийства вкладывается в сущность и связывает обещанием двух юношей.

Звучат слова, что эхом отзываются от воспоминаний, заставляя эмоции резонировать. Вроде бы детское, но столько раз произнесенное. Столько раз нарушенное. Столько раз.. исполненное. Приятные ощущения, но тянущие за собой тень тоски.
- ..А тот лёд холодный, замерзай, негодный, - повисли мгновения тишины, после которых Чайлд засмеялся, покачав головой.
- Не ожидал от тебя такого. Вот что значит Великий герой-путешественник, полагаю. И правда, как злодействовать против такой силы, - словно специально он поддел словами Итэра. Но после с прежней улыбкой ввязался в зрительный контакт, не касаясь звездных глубин его глаз. Опасно было это.
- Почему ты считаешь, что господин Чжун Ли на моей стороне? Я готов был прирезать их с Синьорой прямо там, в Банке. Но.. сдержался, - даже мертвая синева может пойти рябью. Боль и обида давно истлели от этого случая, ведь контракт, заключенный между ними, выжег все остатки разногласий, оставив понимающее доверие и одержимую любовь. И то, как легко Итэр касается этой темы, задевало Чайлда. Он не мог не признать этой эмоции. Было очень тяжело оставлять Гавань, зная что не все под твоим вниманием, хотя должно быть. И сейчас сколько месяцев прошло, пока он отрабатывает свои ошибки, ждет бумажки, предвкушает встречу. Если дразнишь - готовься, что откусят руку по локоть. А аппетиты Тартальи поистине зверские.

Отредактировано Tartaglia (2023-04-05 22:27:20)

Расслабленно опустив плечи, сидит Тарталья рядом с путешественником и наблюдает за ним. Закрадываются мысли о том, что после неудачно брошенного вызова богу двое пересеклись без третьего. О чем-то говорили? Что-то решили? Вопросы сыплются один за другим на нестабильную пирамидку логики, погребая под своей нелепостью. Вроде только что договорились, а уже противной змеёй в груди подкравшееся чувство готово укусить да побольнее. В голове слишком навязчивый рой мыслей начинает гоняться друг за другом, заставляя Тарталью вскинуть руку и немного растрепать свою шевелюру в пару движений кисти. Даже если и были разговоры, то навряд ли касались одного рыжего фатуица - более чем уверен Чайльд. Но с другой стороны всегда приятно, когда говорят без тебя о тебе. Одиннадцатый знал, какие разговоры ходят о нем на родине. И вполне гордился своими достижениями и битвами, о которых могли слагать целые истории, но знал, что настоящие подвиги еще только впереди. Тщеславие - не самый большой грех для Предвестника. Оставалось только некоторое “но”.

- Смотрю на тебя и так и вижу Антона, который упрашивает дать попробовать ему огненной воды, - ненадолго умолкая, Чайльд секунды думает. Удерживать зрительный контакт с такими глазами тяжело, ощущения как от взгляда с.. Гоня мысли вновь одиннадцатый обезоруживающе улыбается. И не отводит пустоту синевы собственного взгляда, ведь отражать такому нечего. Старается не вглядываться в них. 
- Да-да, друзья должны доверять друг другу, одна из основ. Раз так, - одним движением Тарталья поднялся на ноги и протянул руку Итэру. - Я не получил тогда то, что хотел изначально, но более чем доволен как все закончилось. И не все такие прозорливые, как ты, товарищ. Я действительно был обманут Синьорой, по-настоящему. Мои коллеги всегда ведут свои игры и гоняются за “глобальными планами” у меня за спиной, но это был последний раз, когда я позволяю забрать у меня подготовленное поле боя. И мы с ней.. обговорили эту проблему, - теперь в улыбке проскользнула хищная тень, но как быстро появилась так же быстро и ушла. 

Доверие - это сложно. Несмотря на пожирающие изнутри чувства, Тарталья легко перешагивает жажду крови. В любом случае, если что-то было не так, что-то изменилось за время его отсутствия - Чайльд справится со всем. Но откуда-то была непоколебимая, словно сама земля, уверенность, что все в порядке. Для бурного потока это было сложно объяснимые чувства. Да и настоящие чувства в принципе не сильная сторона Тартальи - чем проще, тем лучше.

- Главное не забывай, что архонт этой земли мертв, ведь нет у него больше дел в Ли Юэ.
“А последнее забрано мной,” - не озвучивает, но улыбается, одергивая и поправляя пиджак своей формы Предвестник. Любовно подкручивает алый аксельбант, словно и не ждет его дорога после. И зачем прихорашиваться? 
- Может еще один ужин в Гавани как-нибудь? Проводить время вместе было приятно. Ха, но если нужно - даже без меня, если хочешь поговорить с ним сам. Не волнуйся, я не съем за это тебя, ему ты.. ничего не сделаешь, - и взгляд мертвых глаз теплеет, как если бы разрешил Чайльд подойти к чему-то сокровенному для него ближе. 
Если бы путешественник хотел объявить свой бой Тейвату и тем, кто им воспользовался - он имел на это право - то навряд ли бы что-то могло его остановить. Так считал Тарталья. Хотел бы он быть при этом? Наверняка бой бы был захватывающим.

Отредактировано Tartaglia (2023-04-07 22:26:05)

Тарталья не обиделся, что путешественник отказался от помощи, лишь пожал на то плечами. Дальнейшие слова Итэра были.. ожидаемы. Чайльд прекрасно знал, что услышит на свою недосказанность. С прежней улыбкой он принимает все, зная, как это утягивает все дальше. Ложь и недомолвки оттаскивают от товарищей. А если не попадешь следующим шагом на проведенную грань, промажешь и не удержишь равновесия - ухватит тяжелая цепь, сдавливающая шею. Но Тарталья знает, что выпаленные сейчас слова, пока он в таком состоянии, могут сделать хуже. И тогда ни ложь, ни правда не спасут. Тогда ничто не спасет.
Глянув на утреннее солнце, что играло меж крон деревьев, юноша щурит глаза. На Итэра было так же тяжело смотреть. Подбочинившись, Тарталья слушает речь путешественника и не отворачивается от неё, принимая каждое слово. Странные все же у рыжего понятия об отношениях. В этот момент путешественник не смотрит на него. Это.. удобно. Можно не раздражать его взглядом, но можно коснуться памяти. Вновь вкус сливового вина на языке. Все же вино - что вода. Пить надо другое, особенно на сделках. Но при мысли, что он мог бы разделить огненную воду с близнецом путешественника - становится не по себе.

Ложь между Чжун Ли и Аяксом и правда была невозможной. Потому-то наверное он измерял Ли Юэ в тартальях, только бы не показываться в таком взъерошенным состоянии на глаза. Взвинченный Чайльд мог сотворить все, что угодно, но испытывать стыда за кровь и шлейф Бездны за собой не хотелось. Уж Чжун Ли все почувствует и поймет. Хотя рассказать стоило и правда все. И начать придется с Цици. А может и с Мондштадта. Или.. с Синьоры? Отягощать отношения тяжелыми социальными контактами одиннадцатого не хотелось. Рассказать стоило про близнецов, вот что осознавал Чайльд.
Услышь Итэр о том, чем был занят Предвестник последние недели до своего отъезда - как быстро он перейдет от обороны и уверток к прямой атаке? Если способна одна, то и второй тоже, был уверен Чайльд. С другой стороны, при новом бое между ними будет еще меньше недомолвок. Тарталье то и остается, что глупо улыбаться, изредко тихо смеясь. Нельзя позволять себе говорить много. Заткнись и улыбайся, ведь это всегда можно. 

- Прости уж за это. Мне нужно самому дособрать информацию, может дальше я буду тебе полезнее, чем сегодня, аха-ах. Надеюсь, список вопросов за это время больше не станет, не люблю быть со стороны отвечающего. И я рад слышать, что ты согласился на ужин. Найдем на него время и, может нам повезет, и в “Народном выборе” будет столик в нужное нам время и нужный нам повар на кухне, - Тарталья оборачивает голову и смотрит в направлении Гавани. Его тянуло туда, и это был плохой знак. Хотя сейчас Предвестник ощущал, как его ждут много где - хаос пульсирует, собирается, претворяется. И пахнет он кровью, словно провоцируя всю сущность Предвестника. Будет бойня. Вдохнув полной грудью, Чайльд вернул свое внимание к Итэру. Он все еще здесь, на отметке настоящего.       
- Думаю еще некоторое время и путешественника объявят пропавшим. Похищать героев такого уровня мне не приходилось, могу это записать в счет своих достижений? Славная выйдет сказка.

Отредактировано Tartaglia (2023-05-14 18:38:03)