[indent]В Авидье, где каждый элемент, каждый уголок природы и каждый вздох ветра наполнен жизнью и магией, скрывалась мудрость, которую не всегда можно постичь взглядом поверхностным. В этих лесах, где вечнозелёные деревья тянутся к небесам, а реки поют древние песни, Тигнари жил, как должен был всякий хранитель знаний и природы. Его сердце было наполнено стремлением к истине, и каждый день он искал ответы в гармонии природы.
[indent]В этот самый момент, когда солнце мягко касалось листвы озарёнными дланями, Тигнари смотрел на аль-Хайтама, мудреца и учёного, чьи мысли блуждали в лабиринтах философии и науки, так, словно впервые его встретил. Аль-Хайтам сидел под деревом, его руки были заняты странным для любого другого мига, но таким естественным для текущей вечности мгновений занятием: он очищал бананы, срезая кожуру с точностью, достойной мастера. Тигнари, привлечённый необычным зрелищем, остановился и начал пристально наблюдать за действиями аль-Хайтама.
[indent]Каждое движение аль-Хайтама было медленным и обдуманным, как будто он совершал священный ритуал. Его пальцы скользил по поверхности банана, оставляя за собой идеальные полоски кожуры. Эти полоски падали на землю, образуя узор, который, казалось, был частью великого замысла. Тигнари, погружённый в созерцание, чувствовал, как его мысли начинают обретать форму и смысл.
[indent]Взгляд Тигнари скользил по кожуркам, и в этих простых предметах он начал видеть нечто большее. Каждая кожура была уникальна, с прожилками, которые рассказывали свою историю. В то же время, все они были одинаково точны и соразмерны, как будто природа сама вырезала их с такой же аккуратностью, с какой аль-Хайтам выбирал плоды. В этих кожурках Тигнари увидел символы гармонии и порядка, которые пронизывали весь мир.
[indent]Тигнари задумался о природе истины. Он вспомнил слова древних мудрецов, которые говорили, что истина скрыта в простоте. И вот, перед ним, в этих банановых кожурках, он увидел отражение великой истины природы. Он понял, что каждая деталь мира, даже самая малая, несёт в себе отпечаток великого замысла. В этих кожурках он увидел единство и разнообразие, порядок и хаос, которые сливаются в гармонию.
[indent]Выдержанная формула банана-пхалы приобретала графическое построение, как если бы рука инженера прочитала их мантру и перевела на язык координат, а затем от вершин по лучам выстроила форму совершения.
[indent]Тигнари почувствовал, как его душа наполняется покоем и ясностью. Он осознал, что поиск истины не всегда требует великих свершений и глубоких размышлений. Иногда достаточно просто остановиться и посмотреть на мир вокруг себя. В каждой детали, в каждом мгновении скрыта мудрость, которую можно постичь, если смотреть с открытым сердцем и ясным умом.
[indent]В этот момент Тигнари постиг всё.
⁂
[indent]Где древние деревья шепчут свои бесконечные мантры, а реки несут в своих водах мудрость тысячелетий, два путника возвращались из глубин природы. Их сознания были расширены, их умы открыты для великого знания, которое простирается за пределы бытия. Они были Тигнари и аль-Хайтам, аль-Хайтам и Тигнари, никто другой ими быть не мог, и их возвращение в Гандхарву было не просто возвращением домой, но паломничеством к истине.
[indent]Тигнари, с его острыми ушами и проницательным взглядом, шёл впереди, словно проводник в мире, где каждый шаг имеет сакральное значение. Его глаза сверкали, как звёзды, и каждое его движение было наполнено внутренней силой. Аль-Хайтам, следовавший за ним, держал в руках банановые кожурки — символы их путешествия и прозрения. Их шаги были тихи, но в их тишине звучала мелодия вселенной.
[indent]На пути им встречались знакомые, люди, которые жили в гармонии с природой и были частью великого цикла жизни. Тигнари, не останавливаясь, говорил каждому встречному: «Мне некогда, меня ждёт великое дело.» Его слова были как ветер, который несёт с собой перемены, и каждый, кто слышал его, ощущал, что в мире происходит нечто значительное.
[indent]Когда они достигли хижины Тигнари, окружённой густой зеленью и наполненной ароматами тропического леса, они заперлись внутри, словно входя в святилище. В этой хижине, где каждый предмет был на своем месте, где каждая вещь имела своё значение, они начали свое великое дело.
[indent]— О мой добрейший коренной мастер! Воссядь на лотос и луну, увенчивающие мою голову, и по своей великой милости одари меня благословением твоих тела, речи и ума.
[indent]Так Тигнари пригласил аль-Хайтама расположиться на подушках, а сам достал швейные принадлежности, инструменты, которые в его руках превращались в орудия творения. Он сел прямо на пол, его движения были медитативными, а его дыхание — ритмичным и глубоким. Он начал сшивать между собой принесённые кожурки, его руки двигались с точностью и грацией, как у мастера, создающего произведение искусства.
[indent]При каждом стежке он произносил мантры, слова, которые были не просто звуками, но вибрациями, проникающими в самую суть материи. Эти мантры были как молитвы, обращённые к вселенной, и каждый стежок был актом соединения, актом создания нового из старого. В этих мантрах звучала мудрость древних, и их сила наполняла пространство вокруг.
Из сердец всех святых существ нисходят потоки света и бананового нектара, они даруют благословение и очищение. Начало пути — упование на добрейшую сладость банана, в котором источник всякого блага. Благословите меня осознать это и следовать ему с великой преданностью. Телом, речью и умом смиренно простираюсь ниц, совершаю подношения наяву и в мысли, раскаиваюсь в злодеяниях, совершённых мною от века, и радуюсь добродетелям всех существ. Соизвольте оставаться здесь, пока не пройдёт Бананара, вращайте колесо Бананхармы ради нас! Все добродетели посвящаю великому Просветлению через Банановое.
[indent]Когда работа была завершена, Тигнари взял другие красивые нити и начал вышивать на толстой части кожуры слово केला языком, выговоренным им в наследие древними сумерцами. Эти нити были как лучи света, пронизывающие тьму, и каждое их движение было наполнено смыслом. Слово केला сияло, как банановая звезда, и его значение было глубже, чем просто название фрукта. Оно было символом жизни, символом цикличности и возрождения.
[indent]Тигнари поднял своё творение, и оно оказалось поясной сумкой, простой и в то же время величественной. Он подошел к аль-Хайтаму, который стоял в центре хижины, словно ожидая своего посвящения. В этот момент Тигнари был не просто случайным спутником, он был жрецом, проводником, который готовился передать великое знание.
[indent]С трепетом и благоговением Тигнари надел поясную сумку на аль-Хайтама. Этот жест был как опускание венка из лотосов на голову просветлённого, человека, который достиг высшего понимания и был готов стать Архонтом. В этот момент аль-Хайтам казался возвышенным, его лицо излучало свет, и его глаза были полны мудрости, а рот — банановой мякоти.
[indent]Поясная сумка, созданная из банановых кожурок, была не просто предметом, она была символом их путешествия, их прозрения и их единства с миром. Она была воплощением их стремления к знанию и их связи с природой. В этот момент они оба понимали, что стали частью чего-то большего, чем они сами, и их души были наполнены покоем и гармонией.
[indent]И так, в тишине леса, в святилище их хижины, они стояли, два путника, два искателя истины, объединившиеся в своём стремлении к великому. Их путь не был завершён, но они знали, что каждый шаг, каждое действие, каждое слово имеет значение. И в этом знании они нашли свое истинное предназначение. В этом познании они обрели банан.
⁂
[indent]В начале было ничто, и из этого ничто возникло всё. Так и Тигнари, пробуждаясь посреди леса, ощущал себя частью этого великого круговорота бытия. Его сознание, словно заблудившееся в бесконечных лабиринтах сансары, медленно возвращалось к нему. Он лежал на широкой ветке, как на мосту между двумя мирами — миром снов и миром яви. Голова его гудела, словно наполненная тысячью голосов, а сладость во рту, источника которой он не мог вспомнить, вызывала тошноту.
[indent]Он поднял взгляд и увидел перед собой лес, который казался ему одновременно знакомым и чуждым. Ветви деревьев переплетались, образуя сложные узоры, как мандалы, символизирующие бесконечный цикл жизни, смерти и возрождения. Он попытался вспомнить, что привело его сюда, но память его была, как река, унёсшая все воспоминания в далёкие края. Только одно воспоминание всплыло на поверхность его сознания — он решил попробовать новые грибы, которые обнаружил после дождя.
[indent]Осмотревшись по сторонам, он сначала заметил на соседней ветке перевешенный плащ аль-Хайтама. Эта деталь казалась ему странной и неуместной, как чужая мысль в медитации. Затем он увидел и самого аль-Хайтама, чья фигура была неподвижна, как статуя цветочной богини в разрушенном храме. Особое внимание Тигнари привлекла поясная сумка на теле аль-Хайтама. Она была сшита из банановых кожурок, которые теперь почернели, словно символизируя преходящую природу всего сущего.
[indent]Тигнари попытался подняться на ветке, но его тело казалось совершенно уставшим, как если бы он провёл тысячу лет в медитации. Каждое движение давалось ему с трудом, как если бы он пытался подняться из глубин океана на поверхность. Он чувствовал себя побитым и измождённым, словно его душа прошла через множество перерождений и испытаний.
[indent]С трудом он произнёс имя: «Аль-Хайтам...» Его голос был слабым, как шёпот ветра в лесу, и он не был уверен, услышит ли его аль-Хайтам. «Аль-Хайтам,» — повторил Тигнари, чувствуя, как его сознание вновь начинает погружаться в тьму. «Что... ты тут забыл?»
[indent]Много что и много кого встречал в своих уникальных «путешествиях» Тигнари, но секретаря Академии Сумеру — никогда.
[nick]ट्ighnari[/nick][icon]https://forumupload.ru/uploads/001b/5c/7f/194/183526.png[/icon]
Отредактировано Tighnari (2024-05-25 23:02:53)
