[indent]Тигнари помнил лишь отрывки того дня, когда он (впервые) / (в очередной раз) коснулся Куба. После контакта с ним, перед его внутренним взором предстал теневой жрец, фигура, окутанная мраком, которая шептала ему непонятные слова. С тех пор время и реальность для него искажались, становясь непостижимыми.

[indent]Теперь Тигнари находился в белой камере, изолированный от всего мира. Стены были гладкими и лишёнными украшений, потолок плоским и невыразительным. Он не помнил, как оказался здесь. Был ли он арестован и изолирован службой безопасности станции? Или же он сам забаррикадировался, взломав систему замков, чтобы укрыться от неизвестной угрозы?

[indent]Время тянулось неопределённо. Часы на его запястье давно перестали показывать верное время, а понятия «день» и «ночь» утратили всякий смысл в этом подводном мире.

[indent]Тигнари начал замечать, что белые стены его камеры уже не казались такими пустыми. Рисунки, словно древние фрески, начали проявляться на них, медленно скользя по поверхности, как тени от невидимого огня. Он видел изображения песчаных дюн, образы богов и фараонов, сцены из жизни древнего Египта, полные загадок и символизма.

[indent]Постепенно рисунки становились ярче, а их движение — более стремительным и хаотичным. Тигнари понял, что это больше не галлюцинации, а что-то иное, что-то, что пробуждалось внутри Куба и, возможно, внутри него самого.

[indent]Однажды, когда он проснулся после беспокойного сна, стены покрылись пейзажами бескрайней пустыни. Он чувствовал знойный ветер, который обжигал его кожу, и слышал звуки, которые были чужды глубинам океана. Песок поднимался вихрем, образуя фигуры и символы, которые Тигнари видел на Кубе.

[indent]Тигнари пытался сопротивляться этим видениям, но они становились всё сильнее и настойчивее. Он начал бояться, что потеряет разум, поглощённый этими образами, что его сознание растворится в пустыне, которая теперь окружала его со всех сторон.

[indent]В один из моментов, когда стены казались прозрачными, и он мог видеть бесконечные дюны, разделяющиеся и сливающиеся вновь, Тигнари услышал голос жреца из мира теней. Он был спокойным и уверенным, и говорил о древних знаниях, о власти над временем и пространством, о ключе к пониманию вселенной, который хранился в Кубе / в служении солнцу.

[indent]Тигнари осознал, что он стоит на пороге открытия, которое может изменить ход истории. Но цена этого знания была слишком высока. Он чувствовал, как его разум тянется к этому голосу, как он готов отдаться этим древним силам, но в то же время он понимал, что это может стать его концом.

[indent]Сидя на полу изолированной комнаты, Тигнари понимал, что даже если так, его конец будет лишь началом чего-то нового, чего-то ужасающего и великого. В его глазах теперь жила бездна, а в уме — хаос знаний, которые не предназначены для смертных. Он взял красный маркер, который ему оставили (или он взял сам?..) для записей, и начал рисовать.

[indent]Стены комнаты быстро заполнились дикими, хаотичными чертежами. Это были сложные химические и физические формулы, переплетённые с древнеегипетскими иероглифами, символами, которые казались причудливыми и невозможными, как будто они были принесены из другого измерения. Между этими символами Тигнари изображал цветы — ботанически точные рисунки орхидей, лотосов и венериной мухоловки, каждый лепесток и шип были нарисованы с безумной аккуратностью.

[indent]Он писал о циклах жизни, сравнивая их с цветами, которые рождаются из семени, растут, цветут и увядают, чтобы начать всё заново. Но в его изображениях было что-то более зловещее, чем просто природные процессы. Цветы на стенах казались живыми, их корни переплетались с алхимическими знаками и математическими уравнениями, создавая сеть, которая казалась живым организмом.

[indent]Тигнари писал о цикле, который не принадлежал миру живых, о цикле, который мог объяснить природу самого Куба. Он говорил, что Куб — это не просто объект, это портал, врата в другое существование, где жизнь и смерть не являются конечными точками, а лишь моментами в бесконечном цикле преобразований.

[indent]Каждая линия, каждый символ на стенах был связан с другим, создавая сложную сеть, которая казалась живой, словно пульсирующее сердце. Тигнари понимал, что его тело скоро иссякнет, но знания, которые он раскрыл, переживут его, и возможно, окажутся ключом к пониманию Куба // Коробочки.

[indent]В его последних записях, сделанных дрожащей рукой, было написано: «Когда я умру, это будет начало. Куб // Престол // Глориоза — это начало, то есть солнце. Мы — лишь семена». Всё это время в его руках не было никакого маркера, только израненные пальцы.

[indent]Тогда стены его комнаты стали прозрачными, словно исчезая, и перед его взором простирались бескрайние пески пустыни. Потолок расступился, открыв высокое, безграничное небо, в котором яростно светило солнце. Тигнари ощущал жар, ласкающий его кожу, и ветер, играющий с его волосами, словно он действительно находился в этом аномальном пространстве.

[indent]Обернувшись, он увидел перед собой стелу, покрытую древними египетскими письменами. И, к своему удивлению, он понял их. Эти символы казались ему знакомыми, как будто он знал их всю свою жизнь. Он прочёл название — «Ру ну перет эм хэру», что значило «Сказания о восхождении во свет». В его голове эхом отозвались древние слова, и он начал читать их вслух, ощущая, как каждое произнесённое заклинание укрепляет его связь с истинностью.

[indent]Текст Книги Мёртвых, который он читал, был наполнен инструкциями для душ умерших, как пройти через загробный мир и достичь вечной жизни. Тигнари ощущал, как каждое слово впитывается в его сознание, наполняя его новым пониманием. Но вместе с пониманием приходили и сомнения. Что если Куб — действительно не просто артефакт, а портал? Портал, через который древние египтяне стремились достичь другого мира, мира богов? Если у них получилось? Или же кто-то искал этого моста с другой стороны?..

[indent]Внезапно, его видение прервалось. Стены комнаты вернулись на своё место, потолок закрылся, и светильник снова стал просто светильником. Тигнари сидел на полу, его тело изнывало от усталости, а ум был переполнен вопросами. Он понял, что Куб — это ключ, ключ к чему-то великому и ужасающему одновременно. Он знал, что его исследования только начинаются, и что перед ним стоит выбор… Нет, это мысли из прошлых циклов ночей, сейчас оставалось лишь паломничество к следующим текстом.

[indent]Каждый раз, когда Тигнари засыпал, его уносило в видения, которые были столь же реальны, сколь и непостижимы. В другой раз он увидел себя в облике фенека, пустынной лисицы, бродящей среди руин, что когда-то были великими храмами и гробницами. Небо над ним было усыпано звёздами, а песок под лапами — холодным и мягким. Тигнари-фенек чувствовал, как ветер приносит ему шёпот древних богов, а ушебти, божественные слуги, возникали из ниоткуда, чтобы указать ему путь.

[indent]Эти создания, высеченные из камня и волшебства, были невидимы для непосвящённого глаза, но Тигнари знал их, знал их имена и предназначение. Они вели его через пески, неся в себе ключи к пониманию жизни и смерти, к секретам вечности, которые древние египтяне так старательно пытались скрыть от невежественных.

[indent]Он остановился перед обломками статуи фараона, величественной даже в своём разрушении. Ушебти собрались вокруг, их голоса слились в гармонию, наполняя его сознание знаниями о «Книге мёртвых», о заклинаниях и магии, что обеспечивала благополучие в посмертной жизни. Тигнари начал читать иероглифы, ожившие на разбитых фрагментах камня, и каждое слово, каждый символ врезался в его память, оставляя непреложную уверенность в том, что он приближается к разгадке.

[indent]Когда он проснулся, в комнате было так же тихо, как и прежде. Куб молчал // был не здесь  // был, но его тайны уже не казались такими недосягаемыми. Тигнари чувствовал, как его ум заполняют фрагменты понимания, словно кусочки древней мозаики, медленно складывающиеся в единое целое.

[indent]Тигнари взирал на безмятежные, холодные стены своей камеры, чувствуя, как тяжесть покоя подводной станции давила на его сознание. Внутри этой стерильной, белоснежной клетки, где каждый звук глушился до шёпота, он ощущал себя чужим, оторванным от реальности. Его взгляд бессмысленно скользил по гладким поверхностям, пока не остановился на своей мысли о Коробочке.

[indent]Видения не заставили себя ждать. Они были такими яркими и реальными, что иногда он не мог отличить их от действительности. В последнем из них он пересекал пустыню, жгучий ветер обжигал лицо, а под ногами скрипел жаркий песок. В конце этого пути он обнаружил каменную табличку, на которой был высечен древний текст — как будто указание на то, как сохранить душу в путешествии через загробный мир.

[indent]Сидя в изоляции, Тигнари переводил текст, словно пытаясь разгадать шифр собственного существования:

[indent]«Мумификация... Сах... идеализированное духовное тело... Книга Мёртвых... заклинания для сохранения...» — его голос дрожал, когда он шептал слова, погружаясь в древнюю мудрость. «Сердце Иб... интеллект и память... скарабей взамен утраченного сердца...»

[indent]Тигнари задумался. Сердце — центр человеческого бытия, хранитель мыслей и воспоминаний. Как и его ум, который сейчас сталкивался с неизведанным. И то, и то уже как будто бы было не на месте.

[indent]«Ка... жизненная сила... подношения... заклинание № 105 для удовлетворения Ка...» — он морщился при мысли о том, что его собственная жизненная сила могла быть прикована к этому месту, лишённая подношений свободы.

[indent]«Имя... Рен... продолжение существования... помнить своё имя...» — Тигнари понимал, что его имя, его сущность, могут быть стёрты, если он не сможет сохранить свою индивидуальность в этом бесконечном море забвения.

[indent]«Ба... совокупность чувств... птица с человеческой головой... заклинания для сохранения Ба...» — он думал о своих чувствах, о том, как они разрывали его изнутри, как птица, мечтающая о полёте прочь из этой клетки.

[indent]«Шуит... тень... заклинания для удержания тени...» — Тигнари чувствовал, как его тень, его присутствие в этом мире, становится всё более и более непостоянным.

[indent]Он откинулся на спину, уставившись в потолок. Видения больше не приходили к нему предвестниками грядущего / завершённого. Под пальцами мягко шелестел песок, пробираясь под изрядно отросшие ногти. Несуществующим хвостом Тигнари мог чувствовать всю нежную мягкость упокойного бархана. Кажется, он был готов к переходу через Дуат.

[indent]Сначала это было просто любопытство — попытка понять, что за странный объект они нашли. Но с каждым днём Куб оказывал всё большее и большее влияние на обитателей станции. Они начали видеть сны о древнем Египте, о великих храмах и ритуалах, о Царе-Солнце, который правит небесами и землёй. Постепенно станция превратилась в храм, где каждый уголок был посвящён поклонению этому божественному объекту.

[indent]На стенах станции начали появляться изображения богов, выполненные с поразительной точностью. В лабораториях и жилых помещениях появились алтари, где учёные приносили дары и произносили молитвы. Даже научные инструменты и оборудование обрели новый смысл, став священными артефактами, используемыми в ритуалах.

[indent]Тигнари, казалось, был наиболее подвержен влиянию артефакта. Он чувствовал, как его разум медленно погружается в мир древних мифов и легенд. Однажды утром седьмого, проснувшись от очередного сна о Царе-Солнце, он решил отправиться в комнату содержания, где хранился артефакт.

[indent]Для Тигнари этот путь стал настоящим паломничеством, подобным путешествию к Залу Двух Истин, где проходил суд над душами умерших. Каждый шаг по коридорам станции казался ему шагом по пустыне, ведущей к величественным храмовым комплексам.

[indent]Он начал свой путь из своей каюты, которая теперь напоминала ему скромное святилище. На стенах висели рукотворные изображения богов, а на столе стоял маленький алтарь с фигурками Осириса и Исиды. Тигнари взял с собой небольшой сосуд с водой, символизирующий священный Нил, и отправился в путь.

[indent]Проходя по коридорам станции, он видел в каждом предмете нечто древнее и сакральное. Металлические двери казались ему массивными воротами храмов, а светильники — факелами, освещающими путь в темноте. Даже звуки, издаваемые станцией, напоминали ему о древних песнопениях и заклинаниях.

[indent]В одном из коридоров он остановился перед большим окном, через которое можно было увидеть бескрайние глубины океана. В этот момент ему показалось, что он стоит на берегу Нила, смотря на воды, которые символизировали вечность и бесконечность. Он закрыл глаза и на мгновение почувствовал, как его окружает мягкий песок пустыни, а вдалеке виднеются величественные пирамиды.

[indent]Продолжая свой путь, он прошёл мимо лаборатории, где его коллеги проводили ритуалы, напоминающие древние обряды. Они произносили молитвы на мёртвом языке, который они никогда не изучали, но теперь знали наизусть. Тигнари остановился на мгновение, чтобы прислушаться к их голосам, которые казались ему голосами жрецов, обращающихся к богам.

[indent]Не сожаление — лишь лёгкая тоска по тому, что ему теперь не присоединиться к этим песням; уста его, отверженные, были немы, только плоть их, израненная, воспалялась, налитая кровью и болью.

[indent]Наконец, он подошёл к комнате содержания. Дверь перед ним казалась массивной и древней, как вход в гробницу фараона. Он остановился перед ней, чувствуя, как его сердце бьётся в такт с ритмом древних барабанов. В этот момент он ощутил, что находится на пороге великого открытия, которое изменит его жизнь навсегда.

[indent]Войдя в комнату содержания, Тигнари увидел трон, величественный алтарь, окружённый свечами и благовониями. Свет, исходящий от него, был таким ярким, что казалось, будто солнце само спустилось в глубины океана. Он медленно шагал по коридору, ведущему к бывшей комнате содержания объекта Куб. Его шаги были тихими, почти неслышными, но в этом подводном храме, пропитанном духом древних богов, даже тишина казалась оглушающей. Когда-то эта комната была стерильным, холодным помещением, наполненным современными приборами и оборудованием. Теперь же она преобразилась в нечто совершенно иное — в Зал Двух Истин, место, где реальность и иллюзия переплелись в неразрывный узел.

[indent]Тигнари, бывший учёный, теперь был лишь тенью самого себя. Его лицо было измождённым, глаза — пустыми и безжизненными. Он прошёл через множество испытаний, чтобы достичь этого момента. Вначале он потерял чувство реальности, когда Куб начал воздействовать на его разум. Всё, что казалось ему знакомым и понятным, внезапно стало чуждым и пугающим. В стенах станции, когда-то наполненной научными открытиями, теперь царила атмосфера Та-Кемет.

[indent]Затем, осознав, что его разум обманут, Тигнари принял решение отказаться от лжи. Он вырезал собственный язык, чтобы больше не произносить слов, которые могли быть ложными. Этот акт был не просто жестом отчаяния, а символом его готовности предстать пред судом Анубиса, бога смерти и загробного мира.

[indent]Когда Тигнари вошёл в Зал Двух Истин, его взгляд был расплывчатым и несфокусированным. Золотое мерцание свечей, расставленных по периметру зала, создавали иллюзию бесконечности. Тени танцевали на стенах, превращаясь в фигуры древних богов и мифических существ. В центре зала стояли огромные весы, на одной чаше которых лежало перо Маат, символ истины и справедливости. [indent]Тигнари понимал, что настал момент этой самой истины. Он должен был взвесить своё сердце на этих весах, чтобы доказать свою чистоту перед Анубисом. В его руках был ритуальный нож, врученный ему ранее. Лезвие ножа блестело в свете свечей, как будто само было живым и дышащим существом, готовым овладеть смертной плотью грешника ли, новорожденного жреца ли. [indent]Собрав всю свою волю в кулак, Тигнари поднял нож перед собой. Он закрыл глаза, чтобы не видеть ужасающего зрелища, которое ему предстояло создать. В его разуме мелькали образы бескрайней пустыне, шустрые феники, налитые алым сочные фрукты. Он знал, что у него нет другого выбора. Это был его последний шанс. [indent]Сжав нож крепче, Тигнари сделал решительный удар себе в грудь. Лезвие легко прошло сквозь кожу и мышцы, как будто его тело само стремилось к этому моменту. Кровь начала стекать по его груди, словно алые глориозы, расцветающие на его теле. Каждая капля крови была как лепесток этого зловещего цветка, который символизировал его жертву и готовность к суду. [indent]Тигнари чувствовал, как его силы покидают его. Боль была невыносимой, но он знал, что должен завершить начатое. Он протянул руку к своему сердцу, которое билось в его груди, как загнанный зверь. Сжав его в ладони, он извлёк его из своего тела и положил на чашу весов.