ost
Северный ветер встретил их на пороге дома, принеся за собой сноп снежинок, ударяющих прямо в лицо. Дом. Ощущение родного холода на коже после теплых ветров Ли Юэ отрезвляло и напоминало, что он все еще живой и продолжает жить даже после всего произошедшего. Мурашки, пробегающие по телу из-за колючего хлада, отгоняли все темные помыслы и шепотки. Мороз значил дом. Мороз значил семью. Чистый морской ветер и снег позволяли закрыть глаза и отдаться этим ощущениям. Хотя в груди осталось кое-что теплое после Ли Юэ, то, что юноша забрал с собой, и что теперь всегда будет согревать жаром изнутри все его естество.

Повисший на вантах Чайлд наслаждался этими ощущениями. Их было не так и много среди моря крови и насилия, в котором он жил. Где-то снизу один из помощников уже призывал его спускаться и накидывать плащ - скоро их ждало прибытие в порт и швартовка. К своей обиде, Тарталья.. опаздывал. Нет, это было не связано с работой. Уже должны были начаться праздничные дни, посвященные проводам зимы, а значит младшие остались без его внимания. Конечно, он привез немало подарков для них.. кстати и о подарках. Качнувшись, Предвестник легко спрыгнул на балку, с неё цепанул мачту, и так оказался на палубе, принимая теплый плащ своей униформы. Тот уже привычной за пару лет тяжестью лёг на плечи, щекоча мехом шею и щеки. Заснеженные пейзажи радовали его глаза - и окружающие видели эту харизматичную, яркую улыбку Чайлда, что всех поздравлял с прибытием домой, в Снежную. Каждый фатуиец грезил об этом - возвращение на родину. Конечно они давно вошли в территориальные воды, но ощущение что ты по настоящему вернулся возникает именно сейчас, когда видишь рядки домиков, укрытые снегом.
Нет, пейзажи Ли Юэ полюбились Чайлду по многим причинам, но тоска по дому была не менее тяжелой. Как там дела у младших?

Вернувшись в свою каюту, Предвестник.. нет, Аякс стал проверять отложенные коробки с подарками для семьи. Традиционные игрушечные змеи Ли Юэ, коробки диковинных сладостей, тонкой работы расшитая ткань, экзотические для Снежной специи.. Все это было приятно перебирать, проверять и сортировать - ведь для каждого подарка у него был прекрасный консультант. Это странное ощущение, что тянуло не на поле боя, не к семье, а к древнему янтарю глаз, который посмотрит с заботой, до сих пор казалось новым. Он не устанет получать удовольствие от него, несмотря на расстояние и время. К этому ощущению нельзя привыкнуть. Аякса ждет небольшая перегруппировка, время с семьей. После показаться на глаза Её Величеству, получить новую цель, которую надо разодрать в клочки - уж в вихре своей жизни он найдет время вернуться на побережье Ли Юэ, в Гавань.
- Даже ощущая холод родного края все думаю о тебе, сяньшэн, - усмехнулся сам себе Аякс, некоторое время с трепетной осторожностью касаясь своих воспоминаний. Таких хрупких и таких пьянящих. Отставив коробки в сторону да подходя к окну гакаборта, юноша замер у стекла. Снаружи не было обычного портового мельтешения: как никак прибыл корабль Предвестника. Вот только рядом стояло еще несколько кораблей - судя по всему в родных краях он был не один. Отвратительно. Если двое Предвестников не могут вынести друг друга, то стоит им собраться в большем количестве.. Хорошо что поводов так собираться у них нет. Почти нет.

Потерев пальцами кристалл серьги и осмотрев себя в отражении, Чайлд поправил челку со стороны белесой пряди. Навряд ли его будет кто-то из семьи встречать - он все сроки по письмам давно пропустил, а хитрого Тевкра давно вернули домой впереди него. Что же, оставалось дело за малым - сойти с корабля. Убедившись, что швартовка закончена и спущен трап, Аякс направился к кровати, где оставил аккуратные коробки. Беря те на руки, Чайлд уже представляет, как разбираются подарки. Даже своему старику прихватил кое-что, по мелочи. Конечно, когда твой сын монстр, а не герой и гордость, навряд ли ты обрадуешься тому, что тот принесет в дом. Но Аякс не отчаивался, храня надежду растопить сердце родителя, да и по братьям с сестрой соскучился. Правда, задумавшись, юноша чуть не сталкивается в проходе с одним из помощников.

- Осторожнее, если бы я что-то уронил то возвращаться обратно за новой покупкой было бы долго и обременительно для всех нас, - несмотря на веселый тон голоса ощущается ясный подтекст, когда говорит живое оружие. Неприятный  подтекст.
- Прошу прощения, господин Чайлд. Давайте вам помогу, - и тянет руки.
- Нет-нет, - отступает на шаг юноша и после наклоняет голову, глядя с усмешкой. Подумаешь, малая нелепость, можно отшутиться и забыть. Но вот глаза.. В глаза своему командиру редко кто мог смотреть не дрогнув.
- Дай мне просто пройти.
- Никак нет, сэр! - выпалил внезапно помощник. Даже через его маску Чайлд ощущал волнение.
- Что? Почему? Что-то случилось в порту?
Помощник не может сформулировать мысли, когда Чайлд так смотрит на него. Теряется, запинается, но все же находит в себе смелость хоть что-то сказать.
- П-просто, пожалуйста, подождите в каюте, пока мы все подготовим к вашему выходу.
Что-то было точно не так. Что-то определенно было не так.

Сдави ему горло. Как он смеет?
Заставь подавиться своей кровью.

Юноша хмурится, глядя на помощника, а тот мечтает сжаться и быть совсем-совсем не заметным, но с пути не уходит. Будто бы важнее его жизни было заставить остаться Предвестника на корабле. Прикинув, Чайлд легко качнулся назад, преодолев каюту в два шага, и поставил коробки обратно на кровать. Помощник было облегченно выдохнул, опустив взгляд, но тут же вздрогнул от хватки ладони на своем плече. Пальцы впились, донося мысли Чайлда гораздо лучше, чем слова.

- В сторону.

Да-да, беги прочь. Беги и кричи. Скажи им всем, что идет.
Скажи им всем, кто идет.

Чайлд резким шагом покинул каюту и взобрался по лестнице, оказываясь на палубе. Его люди суетливо замерли - судя по всему не просто так несчастный помощник сейчас скулил за спиной, не смотря на боль в плече. Не уж то сломал? Да не должен был.
- Г-господин, пожалуйста..
Предвестник уже подошел к трапу, глядя вниз, на верфи и доки. На набережную и порт. Цепкие пустые глаза сразу видят причину беспокойства его людей.

Леди.

Он замирает и не шевелится. Кажется вся команда корабля и люди Предвестника хотят быть где угодно, но подальше от него, не рядом с ним. Но они не могу пошевелиться от этого тяжелого страха. Впрочем, ей не обязательно интересоваться им, не так ли? Помашет ручкой издалека, скажет очередную колкость и побежит дальше вить паутину своих интриг в новом краю. Всё ради Царицы.

Всё ради Её Величества.

Он сжал ладони до скрипа кожи перчаток.

Наглая старуха, как она смеет вертеться перед твоими глазами.
А ведь она была так близка к нашему нефриту, и ты не знал этого.
Что она ему говорила? Что она с ним делала?
Она посмела его коснуться?
Нет, она посмела просто дышать в его сторону.
Ей нет прощения.
Нет
Н̷е̴т̶
Н̷̜͝Е̸̱̇̍Т̷̝̐̔

На мгновения он закрывает глаза и делает глубокий вдох соленого хладного воздуха. Да. Вот так. Именно так. Улыбка кривит его губы, неся легкий насмешливый отпечаток. А после тряхнув своей рыжей шевелюрой, юноша подается вперед, ставя ногу на борт судна. Игриво склоняет голову набок, глядя на Прекрасную Леди. Ни следа того, что проигравшим был он. Она не увидит иных эмоций на его лице. Только яркую харизматичную улыбку. Вскидывая ладонь, он лениво салютует коллеге. Обычная вежливость. Театр никогда не прекращает свое выступление.

Отредактировано Tartaglia (2023-08-06 21:16:14)

О̸н̵а̶ ̷д̸о̶л̶ж̷н̵а̴ ̸у̶м̵е̷р̵е̷т̴ь̴.̸ О̷̧̒н̶̗͠а̶̛̘ ̵͓̈́д̵̯̃о̸̳͑л̷̘͑ж̵͙̂н̵̢̒а̵̨͛ ̵̲̂у̵̮̿м̸̪́е̷̪͗р̴͚̊е̸̧̊т̶͙̂ь̷̱̊.̸̡̔ О̵͍̘̍̐н̵̛͓̅а̴̯͊̇ ̸͍͠д̴͖̃о̵̲̮̚л̴̢͇̃ж̶̠̔н̴̡͖̑͝а̸̢̌ ̷̡̟̏̀у̵͈̔ͅм̸̙͠͝е̵̻͂̒р̸̜̕е̷̱̏ͅт̶̥͛ь̵̤̃̂.̴̬̃͌

Фигурка Синьоры была такой маленькой, но выделялась даже в мешанине серого и белого, стоя среди суеты портовых работников, что не смели остановить подготовку к отплытию. Протяни руку - и избавь Снежную от бельма на глазу, очисти имя Царицы от её грязных рук. Но Чайлд прекрасно понимал, что не смотря на всю ядовитую сущность этой женщины, Её Величество ценила за что-то подобную ей. Пока остальные Предвестники считают, его наивным ребенком, которому просто нравится резать людей, они забывают, кем именно был Тарталья. Чем он был. В отличии от многих из них он начал с последней ступени будучи еще ребенком. И он поднимался выше и выше, оставив беззаботность детства, как считали многие, похоронив его для себя и обменяв на солдатскую дисциплину и службу. Только вот ему было плевать на Фатуи. Каждая лычка, каждое новое звание всего лишь приближали его к Царице, чтоб он мог лечь в её руку клинком, который поразит любого. Он и стал им, идя вперед Фатуи, подобно ледоколу, крошащему толщу льдов. Выстилая кроваво-алую дорогу для других Чайлд не питал каких-либо эмоций к Предвестникам. У него были свои цели.
Но Синьора.. Прекрасная Леди имела слишком острый язык и плела свою паутину из огненного шелка. Деятельность таких личностей, как она и Регратор, волновали Чайлда меньше всего. Но когда они встают на пути его движения, когда резко хватают и разворачивают, это оставляет эмоции. Как и сейчас. Как и тогда, в зале банка Северного Королевства. Она обошлась с ним как с неразумным ребенком, унижая перед путешественником и бывшим божеством. Нельзя забирать кинутый кусок мяса у зверя, который голоден. Нельзя лезть рукой в его пасть и рассчитывать, что ты останешься цел.   

Люди Одиннадцатого Предвестника с осторожностью вернулись к работе. Им было тяжело сейчас находится в его присутствии и просто стоять. Подобно и остальным Предвестникам подчиненные ниже рангом видели в нем взбалмошного юнца, с большим к любовью к домашним делам и готовке. Несерьезный. Несмышленый. Глупый. Ребяческий. Все они забывали кто перед ними, когда Чайлд беззлобно улыбался, закрыв свои глаза. Такие не оставались рядом с ним. Его люди знали, что яркая улыбка и позитивный тон голоса, интересующийся о твоих делах - маска. А уж как он безжалостен на тренировках, когда даже опытные агенты воют от его муштры.. Он не был глупцом как бы его не хотели таковым считать. И жест Синьоры, её “помощь”, он воспринял в штыки, ведь она помешала его собственному плану, когда все было под контролем. Она отвлекла Гео Архонта, сдержала его сделкой. А ведь не вмешайся она, не строй козни за спиной товарища - и все бы прошло гораздо лучше. По крайней мере Чайлд не услышал бы тех слов от него. Не усомнился в своих чувствах.
Представь, если бы он вышел в полную силу.
Представь-представь, если бы он на нас смотрел…
Смотрел только на нас, занят был только нами…

Аякс ощутил, как когти сдавливают его сердце. Это были неправильные мысли. Не те мысли. Сгоняя наваждение о возможных альтернативных событиях, если бы Прекрасная Леди не была столь опекающая, Тарталья положил локоть на колено, глядя по прежнему сверху вниз на женщину. Прикрыв один глаз да наклонив голову, он не изменил своей улыбке.

- Всего лишь ждал, пока дома можно будет дышать свободней, а не задыхаться пепельной гарью, - ответил со смехом Чайлд.
- Хотя нужно было задержаться на рыбалку в открытой воде, раз у меня было еще время. Впрочем, все равно рад застать тебя именно в порту. Надеюсь, ждет дорога дальняя, дорога трудная и все в таком духе.

То, что Чайлд прибыл в Снежную создавало сложности для всех. Он притягивал к себе неприятности, и чем сильнее становился - тем больше были и сами эти неприятности. 
Его отсылали подальше, на любые выездные задания, но он всегда был рад вернуться домой хоть ненадолго и провести время в спокойствие с семьей. Но он даже не успел сойти с корабля, чтоб встретиться именно с Синьорой. Отчего-то казалось, что следующая миссия отошлет его в ту же сторону за ней. Приносимый им хаос был на руку многим, это было не отнять.
Выдрать ей грязный язык, свернуть белу шею.

Открытый глаз тяжело смотрел на Синьору пустой синевой. Усмирить клокотание внутри себя было непросто, но он должен был это сделать, пока не оглох от рычания своих желаний. Чайлд не мог так просто выхватить гидрокопье из воздуха и швырнуть в направлении Леди. Хотя не только копье. Десятки вариантов проносятся перед глазами: как водяные лезвия добираются до женщины, вспарывая её грудную клетку, заставляя на белесой серости расцвести алый цвет, что с щедростью прольется. Как будут выворачиваться ребра, становясь обрамлением пожару, что вспыхнет. Как огромные водяные монстры обрушаться на пристань, сражаясь с этим огнём. Одна мысль о подобной схватке бросала в нетерпеливый жар. Она не сравнима с Капитано, но его признания он еще добьется.

Отредактировано Tartaglia (2023-08-06 21:16:23)

Тарталья хотел увидеть эту досаду на её лице. Выводить Синьору на эмоции, платя за её пренебрежительное отношение, было любимым делом. Как и готовность получить в ответ - за годы знакомства с Восьмой Предвестницей Чайлд преисполнился в общении с ней. А та вновь говорила об их сотрудничестве, что раздражало одним своим фактом. Он, Чайлд Тарталья, со всеми своими умениями и навыками подчиняется только Царице. Он клинок Её Величества и никто не смеет утверждать обратного. Раздери Бездна того, кто считает, что может управлять им. Нельзя было подчинить себе природный хаос - это ударит по всем. Но вот спровоцировать и направить в нужную сторону - вполне. Тарталья вновь закрыл глаза, посмеявшись. И резко открыл их. Синьора постоянно видела этот взгляд и знала его. Он легко читался для такой, как она. Взгляд зверя, который бросится, если ты замешкаешься. Намерение повисло в воздухе ощутимее, стоило ей продолжать открывать свой рот и ронять слова. Столь неосторожные. Провокационные. 

Моракс.

Прекрасная Леди знала, чем стало это имя для Чайлда. Столь желаемый противник, что не пришел на устроенное юношей великое поле боя между богом и дерзким воином. Божество, что использовало его так же, как и Синьора - разменной пешкой. И, наконец, погибло для своего народа. Не получивший желаемое, Тарталья был в бешенстве. Если бы не его способность к самоконтролю и анализу, он бы кинулся на них обоих, пока душу и сердце терзала боль. Прямо в зале банка Северного королевства. Утопить мору кровью - было символично для Снежной. За обиду надо отплачивать сторицей.
Леди умело выворачивала самое обидное, заставляя стылый воздух порта замереть от напряжения. Находится рядом с Предвестниками - невероятная честь и мечта многих. Находится между двух Предвестников - пытка, сродни самоубийству.

Хватит ждать! Пустой болтовней сыт не будешь!

Да.

Звериный взгляд оттенял улыбку, что из игривой стала хищной. Теперь Чайлд смотрел на Синьору как на предмет своей охоты. Или ты. Или тебя. Таковы суровые порядки Севера, где среди белого молчания редко раздастся хруст снега.

Моргнув, Тарталья осознал себя стоя на борте корабля в повисшей тишине. Верно. Остался один шаг от задуманного. Тяжелая вуаль ядовитой энергии, что полнила разум Чайлда, ликовала в нетерпении. Еще немного. Еще чуть-чуть. Кровь Предвестников прольется на серый снег порта. Их лапы тянулись к нему, закрывали глаза. Не смотри. Не думай. Обнажи свое оружие. Прими поток битвы и не выходи из него, пока не останешься единственный в живых. Таков порядок мира.

Таков ли?

Вместо тьмы, волочащейся тяжелым плащом за Тартальей, что путалась под ногами, оплетала тело, туманила разум, он ощутил другое прикосновение. Оно несло в себе теплоту солнца Ли Юэ, запах вкусного чая, бесконечные тихие истории. Разгонялось зыбкое марево одной его улыбкой. Словно укрытый золотым яшмовым щитом мальчик получивший признание и любовь, обретший большее, чем мог желать. И держащийся за это со всем восторгом, который мог дать. Каждый взгляд янтарных глаз принадлежал Аяксу. Каждое слово было для него. И он владел всем. Принадлежало только ему. Пусть и не рядом с ним буквально, но внутри его разрозненной души нашлось место этому теплу. И он вернется. Обязательно вернется за ним.

Ботинки глухо стукнулись о  причал, когда одиннадцатый спрыгнул с борта корабля, едва присев, сгруппировавшись, но тут же выпрямился, предвкушая последующее.
Он не слышал ничего вокруг себя. В голове стоял голодный рокот внутренних демонов. Но они трусливо жались, отступали, ведь с каждым шагом становилось легче. С каждым шагом он ощущал теплоту. Приятно, когда были на твоей стороне и верили в тебя по настоящему. Между двух Предвестников еще было несколько метров, которые при желании и расстоянием-то не были.

Моракс.

Знала ли Прекрасная леди, что это имя значило для Аякса? Навряд ли. Но может и догадывалась. Консультант ритуального бюро стал спутником и другом одиннадцатого, давая ответы на многие вопросы, которые он мог только задать. Друг. Дружба может менять людей, но не так сильно, когда они находят большее. Когда завоевывают для себя собственные трофеи, сражаясь на поле чувств и эмоций. Тогда обращение "мой друг" покажется шутливой насмешкой для истины.

Тарталья подошел к Синьоре на расстояние вытянутой руки, закутанный в плащ униформы. Улыбка была по прежнему открытой, а взгляд пустой синевы.. спокойным. Ни тени хищничества или угрозы. Только искорки насмешки над той, что пыталась так легко вывести из себя мальчишку. Если постоянно бить зверя он сделает выводы. Он поймет, что может сделать в следующий раз, чтоб перехватить кнут наперед. Что тогда почувствует тот, кто замахнулся вновь, глядя в эти пустые глаза, в которых появился проблеск света?

- Что вы, что вы, Леди, я всего лишь действовал в интересах Её Величества, - теперь можно было говорить тише, продолжая улыбаться. - И я был очень рад поработать вместе с вами, хотя в следующий раз будьте добры посвятить меня хоть в часть ваших задумок. За “грандиозными планами” поспеть невозможно, когда ты сражаешься далеко впереди. В тылу, наверное, было обременительно находиться для вас? В следующий раз хоть напишите, если говорить не хотите со мной.

Отредактировано Tartaglia (2023-08-06 21:16:32)

Какофония смолкла, даруя звенящую тишину мыслей под рыжей шевелюрой. Чайлд надеялся увидеть недовольство в глазах женщины. Ему так хотелось, что бы Восьмая ощутила хоть толику от того шквала эмоций, что он питал. Одновременно было спокойно, подобно тишине среди тысячелетнего камня и гор, но в тоже время хаос, отгороженный, скребся все ярче, все тоскливее. Просяще. Впрочем, куда тягаться мальчишке против древности, коей была Леди? Только в том, чем силен сам бывший выбиватель долгов и текущий авангард Фатуи. Чайлд слушает её с ласковой улыбкой, храня истинные чувства за ядом Бездны глаз. Так поступают те, кто носят маски их великого представления по свержению богов. 

Напоминание о прошлом, о том, как Тарталья карабкался по лестнице Фатуи, как доказывал своими силами то, на что способен, вызывает одновременно и трепет, и ярость. Ему было плевать на организацию, куда его притащил отец. Было плевать на предложение Пульчинеллы, пока тот не нашел нужных слов, соблазнив мятежное сердце. Это не Аяксу нужны Фатуи, все наоборот. Это Фатуи нужна бесконтрольная жажда убийства и битв Аякса, что они скрыли его за именами и маской. Они указывают цель, а он просто наслаждается происходящим. И все же.. пройденный путь оставил след на душе. 
Предвестники не ценят своих людей, для них все окружение лишь инструменты, а то и хуже. Мясо, идущее на убой, во имя достижения целей. Но больнее всего, когда тебя не замечают, как бы ты не рвался. О, это чувство хорошо знакомо Чайлду Тарталье, ведь он хотел их внимания. Тех, кого считал сильными, но не сильнее себя. Теперь у него была осязаемая мерка для такого понятие, как “сила”. Но даже его инстинкты предупреждали не провоцировать самых странных из них. Не смотря на то, что Чайлд стал самым молодым и самым опасным Предвестником, он знал, что все не так и просто. Фатуи - это не та организация, на которую посмотришь и все ясно. Совсем нет. Они кажутся зверьми, желающими перегрызть друг друга, но при том они верная опора Снежной и Царицы. Стоит ситуации смениться и уже не подставлять друг друга будут, а оказывать поддержку. Один Предвестник способен утопить регион в интригах, крови и хаосе. А вот если их несколько.. Тейват допустит ошибку, позволив объединиться нескольким из них. Но уж к Синьоре лично Чайлд имел претензии. Она - недвижимый и острый лёд, а он - бурный и неуправляемый поток. Слишком разные, чтоб работать вместе, но удобно дополняющие друг друга. Умом Тарталья понимает, но это не значит, что эмоций у него к ней нет.

- Все мы пешки в этой партии, Синьора. И ты. И я. Решать итоги не нам, а игрокам, - когда-то похожие слова он уже озвучил путешественнику. Для Чайлда главное его собственная цель - стать тем, кто уничтожит троны богов. И быть фигурой в руках Царицы это лишь малое, на что готов был согласиться Вестник Хаоса ради силы. Даже у пешек есть небольшие желания, которые если не противоречат игровой партии - допустимы.
Из под плаща в сторону Леди протянулась рука. Судя по рукаву в этот раз Чайлд предпочел черный вариант своей формы. Ладонь пуста - без клинка и без каких-то незрелых жестов. Проста раскрыта вверх, словно приглашающая принять некий фарс. Как рыцарь вежливо обращается к своей леди. Тарталья часто подавал ей так руку, когда того требовали манеры. Но никогда лично сам. Значит и сейчас тянет руку, потому что так нужно, как бы не скрипели сжатые зубы.
- Раз ты не против разговора, то может поднимемся на борт моего корабля, пока готовят твой? И поговорим, - есть вещи, которые нужно оставлять там, где их никто не увидит. И предлагаемое было одной из подобных вещей. Это ощущение становится осязаемым - жажда крови заполняет пространство между ними, отзывается от сущности Синьоры, словно резонируя. И заставляет задыхаться в своей неумолимости. Это то, за что так ценили Фатуи Тарталью. То, в чём был он несомненно хорош, и что даже Прекрасная Леди не может отрицать.

Отредактировано Tartaglia (2023-08-06 21:16:40)

Конечно же Прекрасная Леди отвечает на его жест. Конечно же иначе быть не может. Её рука в его ладони так обманчива хрупка. Чайльд, не опуская улыбки, ведет их пару к своему кораблю. И готов одиннадцатый поклясться, что чувствует, как сквозь перчатку жжет его ладонь лед. Острый и одновременно с тем невероятно пылкий. Хочется сорваться с цепи, сбросить все напряжение, что накопилось за все это время. Был только один бой, что по настоящему вывел на новый уровень все чаяния. Такой соблазнительный и манящий своим вето. Обернутый в звезды среди бездонной тьмы. Тихо звенит янтарь где-то в глубинах. 

Чайльд ведет Леди молча, давая той возможность использовать себя как опору при подъеме на трапе. Главная палуба мало чем отличалось от соседнего судна - корабли Предвестников были особенной жемчужиной флота. Мощное острие судостроительства Снежной. Самые настоящие звери на воде.
Тарталья едва сжимает ладонь Синьоры, ведя её к противоположному от трапа борту - он не дает ей так просто вывернуться, если она помыслить о подобном. И дело не в том кто на чьей территории - они все еще коллеги. Все ще Предвестники. Все еще Фатуи. Замер он у перил борта - только тогда юноша отпустил женскую ладонь. Двое оставлены командой корабля, что спряталась, ушла с глаз, сгинула в порту. Быть где-то не рядом, в стороне, и ждать. Иначе перетрут до мелкой кровавой крошки. 

- Я думал за столько-то лет заслужил доверие, но кажется всегда буду отвлекающим маневром. Впрочем, мне и самому не интересны ваши интриги, пока они не мешают моей работе. А они.. помешали. Все с самого начала было спланировано, не так ли? В как момент? До моего прибытия гавань или после? На сколько был вовлечен господин Чжун Ли? Что придумала ты, а что.. он? - вопрос за вопросом сыпятся на Синьору, но Тарталья не дает ей шанса ответить, колко глядя мертвыми глазами в её лед.
- Снегопад усиливается. Видимость упадет до нескольких метров. Все зависит на сколько ты хочешь прятаться за своим льдом и дальше. Думаешь, я просто глупый мальчишка все еще? Приятно-приятно.

Тарталья не унял и капли своей жажды крови, но он видел этот огонек и в глубине не сокрытого глаза Синьоры. Видел её страстное желание насилия, в котором переплетены оба.
С глухим шуршанием упал плащ Предвестника с плеч Чайльда. Тот перехватил маску, сдвинув её на лицо, скрываясь за алым цветом. Ветер подхватывает ленту шарфа, коей оканчивался аксельбант, развевая его по ветру. Какой же приятный, пронизывающий все тело холод. Разум сразу становится таким чистым. Таким ясным. Стоя уже на перилах борта, Тарталья не смотрит на Синьору.

- Даю тебе фору, - глухо и хищно рассмеялся Чайльд делая шаг и исчезая в водяном всплеске. Он появляется среди снежных хлопьев, что съедаются морской гладью, пляшущий над волнами. И то всего обозначает ей - куда идти. Заблудится ведь, хоть Леди и пригласили на танец.

Снег и правда усилился.

Отредактировано Tartaglia (2023-08-06 21:16:47)

Одиноко прогуливаясь по волнам, Чайльд почти не думает. Хладный ветер унес все сомнения, все мысли, рассыпал мятежную душу на мириады капель и развеял их. В этом вихре северного ветра, с кружащимся снегом. Вскоре он замер, делая глубокий вдох. Воздух покалывает открытые участки кожи, приходится поправить ворот куртки.

Чайльд не смотрит на то, как мерно вышагивает Синьора. Он и без этого чувствует каждый стук её каблуков. Каждый отражается от поверхности тонкого льда, что так услужливо стелиться под её туфлями. Она, несомненно, блистательна. Даже когда нет рядом посторонних глаз и зрителей, она будет безупречной. Быть может один на один с собой она и другая, но Тарталья все еще был тут. Он не может заставить Леди скучать в одиночестве.

Вести нам.
Обернувшись всем телом к своей коллеге, товарищу и противнице, Тарталья разминает плечи. Он не дает себе застояться и замерзнуть, начиная неспешно идти навстречу ладной фигурке Прекрасной Леди. Она же обдает его встреченным холодом, и вот вместо напряженного поверхностного натяжения неспокойных волн, подошва сапога ступает на толщу льда. Достойная арена для сражения с холодной и неприступной женщиной, что хочет держать в поле зрения всю доску, даже являясь одной из фигур на ней.   

Покажи мне, чего стоят твои чувства.

На мгновение взгляд мертвых глаз под маской сужается.
Задание звучало так просто - принеси в Заполярный дворец Сердце Бога Властелина Камня. Чайльд выполнил его безупречно, отыграв свою партию в грандиозном спектакле, поставленном в Ли Юэ. Но никто ему не говорил, что истинное сердце можно забрать себе. Аякс принял это решение сам, от и до. Свое же - оставил в обмен. Волнительно и тепло. Эти ощущения проясняют разум так же, как это делает холодный воздух родного края. Ему не нужно проверять стоимость того, что бесценно. Ведь если озвучить равноценное, янтарные глаза посмотрят на него с укоризной.

Теперь он ступает еще ближе. Конечно она не нападет первая, и так кружить можно очень долго. Пока холод не заползет хищной норкой за воротник, не пробежится по теплой груди и не затеряется в теле, прогрызая его до костей. Кровь согревает, но не долго. Хватит, чтоб пережить ночь, но придется утопить себя в крови и остывающих в морозной ночи телах. Океан же промерзает долго и непокорно.
Выдыхая облако теплого пара, Тарталья не утруждает себя призывом Полярной Звезды. За спиной забились волны, охватив шарф, отражая всю буйную сущность своего владельца.

В его руках бурный поток обернулся тонкими лезвиями дьявольских клинков. Бушующие волны были призваны и никакой лед им не помеха.
Первый удар, конечно, встретило тонкое препятствие, которое отделяло хрупкую женскую фигурку от алчущих её кровь клинков. За первым ударом был град следующих. Каждый яростнее предыдущего. В бурном потоке вод слышалось гудение и рев стонущего под ними океана. И резко, подобно приливу, отступил. Тарталья бы ходил подле неё неспешно, выжидая как хищник, только вот жертва не была таковой. Он знал, что она его достанет, нужно было уклоняться. А вот Отливу нипочем любые заслоны и барьеры. Вода всегда найдет способ дотянуться до желаемой цели. Он не сдержал тихого смеха. Жаль, что она одна. Резонирование Отлива всегда было музыкой, а аккомпанемента им, кроме треска льда, и нет.

- Ты еще можешь быть со мной искренней.

Отредактировано Tartaglia (2023-08-06 21:17:05)

В отличие от элегантной Леди, что изящным и трепетным жестом одной руки могла заставить стынуть сердца многих врагов и союзников, в контраст ей был Чайльд, останавливающийся только для пары вальяжных шагов.
Взрыв холода заставил край воротника покрыться изморозью. От юрких снарядов приходится уклоняться резкими и хаотичными движениями. На первый взгляд Синьора и не пострадала будто бы, но под своей маской Тарталья все равно улыбается. Нет решения лучше, чем сбросить накопленные переживания в бою, порезав их на десяток лоскутов.
Он сократил расстояние между ними почти сразу, как сноп снежного хлада, поднятого Леди, улегся. Это был очередной бешеный скользящий удар о барьер. И ни намека на треск электро, хоть они оба на грани, чтоб сорваться. Чайльд готов сражаться до последнего честно, пока не замечает подтаявший край барьера коллеги.
 
Вода едва ли может справиться со льдом. Это доказывают брызги разлетающиеся и тут же осыпающиеся льдинками куда-то на водяную застывавшую гладь моря. Глаза цвета мертвой синевы смотрит в льдистые, полные ответного высокомерия, напротив. Их разделяет барьер, который будто бы и впрямь не пробить. Непреступен и непоколебим лёд для тех, кто не знает подход. Но водяные клинки продолжают раз за разом ударять, высекая ледяную крошку и истончая. Казалось, что как только закончится неуемная ярость или силы одиннадцатого - так он и успокоится. Ему просто нужно выплеснуть всю ярость за случившееся, ведь отобрали у него поистине желанный бой. Так кажется, пока не замечено, как спокоен взгляд Авангарда Фатуи. Пока не берет он рукоятку клинка другим хватом. Пока не ударяет по льду, пробивая барьер кончиком лезвия. То замирает у яремной впадинки Синьоры, вот-вот коснется бледной кожи. Сам Чайльд, навалившись на рукоятку, скалит улыбку, хоть взгляд сквозь прорезь маски совершенно чист и ясен. Казалось, в этот момент даже ветер замер, как тихо падает снег снизу вверх. 

- Выбивать из тебя признания и секреты мне не хочется. Честность у нас не в почете, - почти бесцветно доносится из-за алой маски. - И ты знаешь прекрасно, что и танцевать с теми, кто не интересен, мне не хочется. Если у тебя нет для меня слов - то хоть найди пару ударов.
На этих словах Тарталья проворачивает клинок плашмя, заставляя барьер побежать трещинами, осыпаться осколками льда. Вскрыть защиту такого противника было приятно. Он прекрасно знает что будет дальше, готовясь к этой адреналиновой гонке реакций, будто бы желая видеть, как блистает Леди.

Отредактировано Tartaglia (2023-10-06 11:28:52)

Жестокость Синьоры стала поистине легендарна. Предвестниками часто запугивали новобранцев, но вот она могла стать настоящим воплощением этого кошмарного ужаса. Что тогда он не испугался, что сейчас был готов смотреть без страха ей в глаза. Она завораживала своей силой.

Отряхиваясь от снега, Чайльд сквозь прорези маски наблюдает за тем, как отступила Леди. И улыбается, тихо посмеиваясь. Два клинка пропадают из рук, осыпаясь элементальной энергией, пока к рыжему несутся ледяные снаряды. Они встречены хищными водяными лезвиями, создавая от соприкосновения причудливые замороженные фигуры. Некоторые разлетаются, гася импульс ударов. Холод продирает до самых костей, несмотря на зимнюю форму. Мороз пробегает по коже, заставляя не стоять на месте. Вот Тарталья и преследует, пока не попадает в подготовленный ледяной капкан, примерзая на месте. Этого замешательства достаточно.
Пружинисто присев к ледяной пластине, Предвестник оценивает свое положение и успевает взглянуть в лицо Синьоры. Ей же самой это нравится! Да дай Предвестникам настоящую волю они бы прекратили свои посиделки за ужинами и скидыванием обязанностей друг на друга.
Хватает одной электровспышки на соседнюю льдину, что от импульса скользит по водной глади дальше. Крио так приятно трескается под наплывом электро, но Чайльд не увлекается за этими звуками. Нужно следить, чтоб море под ними не подхватило случайную реакцию.

Преследовать Леди он не переставал, подстраиваясь под её динамику и движения. Каждый её уход сопровождается сменой клинков на лук, а стрелы точным градом летят ей в след, принимаемы на очередной порыв льда. Но все реже Синьора отступает от него. Все чаще они сходятся непозволительно близко.
Горячо выдыхая, Чайльд оказывается среди ледяного цветочного сада, что оплетает их нестабильное поле боя. Потрясающие лозы и цветы завораживают своим видом и едва приметным движением. Один неосторожный шаг и лёд обожжет суровее огня. Людям южных земель не понять той боли, когда тело поражает яростное крио, да еще сплетаясь под такой колоссальной реакцией. Намного опаснее медленное промерзание, когда ты даже еще не осознаешь его.

Одиннадцатый внезапно ловит себя на том, что обороняется. Водяной барьер покрывается ледяной коркой, электро выбивает осколки из льда. Чередовать их дается не просто, но условия боя заставляют подстроиться. И ведь если до этого он чувствовал себя свободно, то сейчас ощущает как мороз начинает пробирать. Местами черная форма уже плотно укрыта впившимся в ткань льдом. Его удается осыпать с новым электротреском, но Прекрасная Леди не позволительно близко к нему.
Пропуская часть направленных на себя атак, Тарталья формирует мощный электрокупол, который тут же взрывается, осыпаясь искрами реакций по рассеянному вокруг крио.
После электро-взрыва он оказывается стоящим в стороне от Синьоры, на одной из ледяных конструкций. Разгоряченное дыхание вырывается паром из под маски. Сейчас видно, как потрепали форму Предвестника осколки льда, а запястьем Тарталья стирает кровь с порезов у виска. Хорошо. Очень хорошо.

- Просто потрясающе! Не то что вечные ужимки и то представление. Как видишь, я бы справился и сам, - раскинув руки в стороны плавно съезжает с замершей во льде волны Чайльд, не собираясь подходить близко к Синьоре. Он никогда не сражался до победы. С победой наступает конец боя, а значит заканчивается и сам процесс схватки. И после уже сильнее не стать. Только сейчас это возможно.
- Ты такое пропустила покинув Ли Юэ раньше.
Долго стоять на месте нельзя. Можно замерзнуть насмерть. 

Льдина под ногами ушла под воду, а мерный шаг коснулся следующей. Прекрасная Леди умела в совершенстве перевернуть поле боя, манипулируя участвующими на нем так, как ей того требуется. Вот и Чайльд, распаленный и разгоряченный, казалось, действует необдуманно. Провокации успешно сработали раньше, но сейчас бурный поток был спокоен подобно степенным могучим водопадам, что не встретить среди северного хлада.
Слова Розалины вызывают насмешливую улыбку под маской. В её прорезях можно только изредка увидеть отблеск равнодушного электро.
Зачем распыляться и что-то объяснять тем, кто не поймет? Наставница не тратила на это время, ведь если человек не слаб и не ничтожен, он поймет всё сам. Это простые ценности для уровня, что недостижим обычным людям. Пусть они сидят тихо за спиной Чайльда и не мешают ему становиться сильнее. Это лучшее, на что они способны. 

Тело помнит всю ту боль, через которую пришлось пройти. Она искажает, формирует и превозносит. Упасть на дно не страшно, ведь там, у самого дна, есть невероятные противники, о которых здесь даже не слышали. Которые заставят бояться и отступать даже самых смелых.
Потому Тарталья встречает провокации сейчас с улыбкой, даже наслаждаясь тем, как холодный ветер покалывает и пробирает. Синьора - противник опасный, но далеко не “тот самый”, которого ищет одиннадцатый. Доказывать же ей что-то будто и не собирался, больше красуясь. Она судит о силе богов, но божества для Чайльда настолько недостижимы для них обоих... Что он достигнет и перешагнет их. Властительница его души и Властелин его сердца. 
Хоть Прекрасная Леди и вальяжна, своего характера ей не скрыть. Она садится на трон, делая равнодушный вид, но метель вокруг только крепнет. И вот недвижимые лозы уже часть этого вихря. Цветы распускаются, не забыв о своих шипах. И все это под стоны океана под ними, что накатывает волнами и замирает в крепнущем морозе.

В голове тихо и ясно. Есть только бескрайнее синее небо глубокого цвета и белая пелена от горизонта до горизонта. Ровная, гладкая и покойная. Ни ветра, ни изъяна.
Как пошло. 
Противостоять метели безумно. Лёд врезается и отлетает от водяных всплесков. Трещит молния, пожирая и кроша чужую стихию. Чайльд не торопится, проходя сквозь метель к её центру, где всегда спокойно. Корка льда покрыла левый рукав, но резкий разряд порочного электро сбивает её. Он идет неспешно, оказываясь то под взором Синьоры, то где-то в стороне. Теряется в снежном тумане будто морок, порожденный бурей, будто призрак. И только метель дает понять, что он действительно становится ближе.

Пока не пропадает из поля зрения.
Пока не предстает прямо перед ней.
Из-под маски не чувствуется взгляд. Его будто и нет. Темный провал, гнетущий и смотрящий из-за грани мира, где не должно быть людям. Искаженному чудищу, небесному нарвалу, не пристало смотреть на этот мир хоть как-то привычно. Не вырывается и пара разгоряченного дыхания, не вздымается грудь. Он будто не дышит. Будто не жив. Будто и не мертв. Одиннадцатый не остановился перед её троном, шагая дальше. Замедляет шаг по левую руку от Синьоры, не входя в её слепую зону. Голос слышен отчетливо. Он хриплый, едва принадлежащий вчерашнему юнцу, что является большим. Ведь он, Чайльд - монстр, порожденный Бездной, служащий только Царице. И сейчас напоминающий довольного сытого зверя, что ходит по чужой территории вальяжно и свободно. Под силу ли льду остановить мгновение между вспышкой молнии? То самое мгновение, когда темнота пожирает всё сущее. Когда свет слепит до боли.

- Ты не поймешь. Слабые ничтожества этого не достойны.

Отредактировано Tartaglia (2024-03-13 23:30:16)

Она смотрит. Рассматривает. Оценивает. Взвешивает. И Чайльд не боится и не стесняется подобного взгляда, смотря вперед перед собой за её величественный самовоздвиженный трон.
Неужели так было сложно просто рассказать о своих проклятых планах? Нет, нужно было сплетать эту тонкую, снежную паутину у него прямо за спиной. Ставить сцену, воздвигать декорации и присваивать роли. А он, как истинный дурак, вышел широким шагом под свет прожекторов. Старался. Играл свою проклятую роль дипломата.
Подумаешь, слухи о провале, даже на безупречной репутации бывают пятна. Одиннадцатый без труда вернет себе имя. Он легко сбросит последствия отыгранного спектакля, сжимая свой трофей в ладони. Сердце божества отражает своим биением свет, что не ведают его глаза того, кто окунулся в недра бездонной пустоты. Кто навсегда оставил себя там, с той стороны, среди вихрей причудливого и нереального мира, жестокого и бескрайнего.

Метель сужается. Вновь лохматит волосы, норовит проморозить саму суть. Чайльд так и не шевелится, замерзший. Только взгляд с белого тумана уходит резко к Синьоре. Та скрывает себя за толщей цветущего льда.

“...от чудовища для чудовища.”

Становится тихо. Тарталья будто остается один подле ледяного кокона, расписанного любовно изморозью. Будто тонкая рука вела изящной кистью, выводя причудливые узоры, облачая и формируя оболочку того, что преображается в недрах.
Пошевелиться невозможно. Форма заледенела, кончики волос давно обмерзли. Только те, кто живут на севере, знают: стоит улечься облакам и туману - только тогда начинается настоящий холод. Не стоит бояться метели и бури, ведь пока расходится непогода - это тепло.
Дыхание замерзает в легких. Такой мороз вынести не дано никому из обычных смертных.

На маску, подобно нежному прикосновению, опускается сплетенная из огня бабочка. Крохотная, зыбкая, теплая. Чайльд делает вдох полной грудью, наполняя легкие морозным воздухом, ощущая, как отзывается болью тело. Кладет ладонь на ледяной кокон, повернув к нему голову. Обманчиво тихо и светло на ледяной арене. Гул льда, идущий из водяной толщи, скрипит и стонет.
Тарталья отнимает руку, не мешая Прекрасной Леди и не тревожа её. Он идет дальше, вновь ощущая течение жизни, протягивая раскрытую ладонь новому огненному мотыльку. Они тянутся и вьются поодиночке у ледяного кокона. Предвестник понимает их - он прекрасен в своей неотвратимости и хладе. Стынущая дымка заставляет мерзнуть сам воздух. Невозможный холод вновь норовит сковать его тело, хотя чем дальше от замерзшего трона Леди, тем словно бы теплее. В один момент он вновь вступает на льдины, а волны стелятся под подошвой его сапог.

- Чудовища, да?

Чайльд выдыхает медленно, подняв голову к небу, подставляя лицо солнечным лучам, что наблюдают за их встречей, проглядывая сквозь тучи, но не решаясь выглянуть полностью. В разорванном небе, в их пятне невозможной, холодной голубизны, Чайльд стоит в тени пышущего силой хлада коконе. Лёд обжигает. И в момент ожога будет неясно, когда вместо хлада лизнет лицо алчущий огонь.

Алый шарф начинает белеть с кончика. Жмется на груди, приобнимая. Раскрывает кровавый широкий воротник, щекочет мехом шею. Та уже укрыта начищенными темными пластинами.

Трескается лёд. Едва слышно стонет от прекрасного пламени, что не сдержать.

Рукой в стальных когтистых перчатках Чайльд оправляет меховой ворот и одним движением расправляет полотно звездного плаща, что бьется за спиной, уходит размеренной дымкой далекой бездны.

Раздается вой алчущего огня, пожирающего всё вокруг и сам воздух. Лёд стыдливо отступает, ретируется, не в силах устоять перед раскрывающей себя Прекрасной Леди.

Тяжелые сапоги ступают по остаткам льда. Алая корона из рогов величает голову Короля демонов, пока тот идет ближе, подставляя руку навстречу этому пламени, встречая женщину. Броню обжигает, оставляет подпалины.
Когтистая бронированная ладонь раскрыта и протянута явившей себя Алой Ведьме. Раздор смотрит на неё, не склоняя головы. Уже нет ни человеческого обличия, ни лица. И всё же это было её обучение. Дерзкий провинциальный мальчишка, что ни во что не ставил слабаков-командиров и разделывался со всеми офицерами. Благодаря её руке и вниманию, дисциплине и воспитанию этот монстр выучился быть вежливым, пока стоит среди моря крови. Чайльд благодаря Леди познал, с чего начинается дипломатия. И сейчас протянул к ней всего лишь безмолвное приглашение. От чудовища к чудовищу.

Сила, что способна испарить целый океан. Страсть, способная сжечь саму сущность дотла. Звезды осыпаются, растворяясь и тая в бушующем огне, тоня в воде, а остатки плаща и мех пожирает пламя. Пиро стихия отчаянная и яростная. Пламя не сдерживает своего жара, не оставляя даже толику хаоса, забирая в себя всё. Для него будто и не важно то, что вокруг него, пока он может раскрыть свои алчущие крылья. И узор на них пугает, но в то же время тянет к себе.
Огонь Леди беспринципен и голоден. Как она ни сдерживает его, так и Чайльд позволяет себе уверенно вести в их партии, будучи кавалером в этой песни шторма. А стоит Алой Ведьме упорхнуть в движении - с треском электро вновь обнимает её за талию, не страшась пламени, испаряя его селестианским гидро, пожирая бесконечным голодом Бездны.

Кипящий океан не оставил ни льдинки. То и дело пламя сталкивается с искрами молний, разрывая воздух скрежетом и истошным писком. Под ними, совсем у грани льющегося пламени, кружит тело монструозного звездного нарвала, который то и дело ловит очередное па, подставляя спину, подталкивая пару вверх. Выше, к небу, за огненные столпы вихрей. Глубже в пучины, за водяную гладь. Этому танцу нет ни направления, ни плоскости. Пока тянет музыка хаоса, пока стонет океан под ними, пока трещат молнии, обнимая огненные вихри. Осознать чудовищную силу попросту нельзя, только отдаться моменту.   

Кружа партнершу, Король демонов не сразу ощущает, как движения сковываются льдом. Их буйство стихий, танец ярости накрывает метель. Она не дает выбора, промораживая само естество. Хотя хочется продолжить биться, ухватить этого мотылька в обличи женщины и заставить показать огненную геенну. Перед истинной метелью уже ни электро, ни пиро не устоят, ведь только и остается преклонить головы, расходясь вежливо в последнем аккорде их танца. Сжать зубы, спрятать когти.

Волнующееся море замирает, не позволяя себе принять неестественные формы. Осыпается мятежный лед, сковавший всплеск воды или пожравший огненный вихрь. Устилается океан неровными льдинами, что стонут и трескаются. Не сразу Нечестивые глубины отпускает руку партнерши. Он смотрит единственным глазом маски пристально на крылья бабочки, что трепещут.
Они и правда опять могут вцепиться друг в друга, разорвать на мелкие клочки пламени и звезд. И пока осыпаются материи, души еще будут продолжать сражаться. Никто не отступит, и метелям это ведомо. Глади океана тогда им будет мало. Дипломатия имеет разные рычаги, а такие чудовища на передовой, как они оба - необходимость. Если бы не контроль, то всё восточное побережье потонуло в хаотичности перегрузки. Если бы не налетевшая метель, они бы не разжали челюсти, ломая саму материю мира.

Король демонов поднимает голову к небу, вслушиваясь в буйство крио. Позволяет ему себя обнять, ведь естественные северные ветра будто очищают саму душу. Становится так легко!
- А ведь я убиваю чудовищ.
Вновь тянет руку, но уже иначе. Даму полагается сопровождать, особенно после подаренного внимания.