Эта война против сёгуната была тяжёлой и долгой, полной непростых решений от первого до последнего дня… однако то, что сейчас происходило в лагере сопротивления и близ него, было, кажется, сложнее любой отгремевшей под ливнем битвы. Никогда прежде здесь не было столько совершенно разных людей, которые были так похожи на солдат сопротивления и одновременно с этим бесконечно от них отличались. Все те, кто сейчас находился на острове, родились или прожили большую часть жизни в Иназуме, их с бойцами Сангономии роднила эта земля, которую многие всем сердцем любили. В этих людях всё было узнаваемо и знакомо — от манеры одеваться до колыбелей, которые матери пели своим детям. Горо чувствовал духовное родство с беженцами, ведь именно за простых жителей, за этих самых людей, сопротивление билось против жестокого указа сёгуната. И именно эти простые люди порой приходили к ним и просились стать новобранцами ради защиты того, что им ценно. Наблюдая за ними, и сравнивая с поведением солдат, генерал не мог отделаться от чувства всепожирающей тоски. Когда новички приходили в лагерь впервые, они частенько были… вот именно такими. Неуверенными в себе, неуклюжими, никогда прежде не воевавшими, подавленными, напуганными и потерянными. А потом они проходили через ад и возвращались оттуда истерзанными и физически, и духовно. Война быстро вытравливает из человека всё, что не способствует его выживанию, либо убивает. Иного не дано. Наблюдая за пребывающими мирными жителями, Горо, признаться, не совсем понимал, что с ними делать дальше. У него уже был опыт подготовки бойцов. Год — это не очень большой срок в глазах мирного жителя, а генерал на своём посту был куда меньше. Однако здесь, на Яшиори и Ватацуми, время текло совершенно иначе. Мирной жизни свойственно пролетать незаметно, военные будни тянутся долго, изматывают своей текучестью и постоянным ожиданием новой фазы этого бесконечного кошмара. Горо привык работать с новоприбывшими определённым образом, помогая им найти себя в таком непростом военном деле и мысленно надеясь, что больше никому не придётся менять семейные объятья на холодную рукоять копья. А что делать с теми, кто пришёл сейчас? С теми, кто сражаться не хочет и не собирается, кто бежит от этого и надеется на защиту? Ответ, казалось бы, лежал на поверхности — покормить, обогреть, успокоить. Что в этом может быть сложного? В лагерь и раньше приходили люди в поисках защиты, просто никогда единовременно их не было так много. И это ставило палки в колёса налаженной военной системе. Лагерь сопротивления всё же не являлся гуманитарным пристанищем, это не была зона для отдыха и пикника, здесь все процессы были заточены под военное время, под нужды солдат, под их количество. И эта система не была рассчитана на то, что в один момент количество голодных ртов вырастет в два или три раза. И Горо не был готов к тому, что в его прямые обязанности будет входить координация такой работы. Обеспечивать солдат и обеспечивать стариков — процессы совершенно разные. Генерал хорошо знал, какое оружие и в каком количестве нужно сопротивлению, какая нужна одежда, какие медикаменты и средства поддержки, какая пища, и мог рассказать об этом в подробностях даже если бы его подняли посреди ночи. А чем кормить детей и стариков? Какие лекарства и вещи им нужны для выживания? А что делать с беременными женщинами, которые близ лагеря тоже были? Выверенная как часы военная система трещала по швам, не справляясь с таким количеством новых запросов и задач. И Горо, к своему стыду, лично с ними тоже не справлялся. В конце концов, у него всё ещё были солдаты, и всё ещё шла война с сёгунатом. Ему необходимо было думать и о них, и о беженцах, постоянно курсируя между двумя полярно разными мирами. Госпоже Сангономии тоже было тяжело, они оба были измотаны этими событиями, и старались, по возможности, делегировать часть обязанностей тем, кому можно было доверять. А таких людей было не очень много.

Дело было совсем не в том, что большинство солдат не заслуживали какого-то доверия. Им, просто-напросто, было даже тяжелее, чем высшему руководству. Кокоми и Горо хорошо знали, как работают внутренние процессы, а солдаты — нет. Они получали оружие, еду, одежду, но все эти сложные логистические процессы проходили от них далеко за кулисами, ведь их задачей было сражаться и оттачивать свои навыки, а не думать о том, как и кем изготавливаются их стрелы. Они, безусловно, помогали в базовых вещах, в которых могли. Так, например, Горо и госпожа Сангономия назначили нескольких ребят ответственными за сбор информации. Они должны были собирать запросы беженцев, записывать их и передавать дальше. Не все запросы можно было легко и быстро реализовать, не во всех случаях это в принципе было возможно, но сопротивление действительно старалось изо всех сил. Не всех подобное устраивало. Недовольство людей было ожидаемым, предсказуемым и понятным, и Горо осознавал, что попытка восстания — вопрос времени. Беженцы были очень похожи на солдат сопротивления… но они говорили на разных языках. Мирному жителю понять внутренние армейские процессы ещё сложнее, чем рядовому бойцу. В этом не было их вины. Все те, кто оказался сейчас близ лагеря, были напуганы и сбиты с толку происходящим. А людям в таком состоянии свойственно совершать самые безумные и необдуманные поступки. Именно поэтому Горо доверил дежурство у склада с оружием Казухе — человеку, которому он верил не меньше, чем госпоже Сангономии. Человеку, которому он верил даже больше, чем себе.

Генерал знал, что ему свойственно иногда терять голову. Кокоми неоднократно беседовала с ним на эту тему, просила быть в пылу сражения сдержаннее, не увлекаться, не давать волю звериным чертам, которые время от времени проступали. Горо честно и искренне пытался, но ему было сложно. Ему было сложно быть таким, как Казуха. Его движения… нет, даже не так… Сами его мысли были размеренными и плавными, словно его стихия не ветер, а вода. Он не терял голову, его не нужно было придерживать в бою — он был именно таким, каким, наверное, и должен быть генерал. Горо никогда не считал себя самой подходящей кандидатурой на эту должность. И хотя солдаты любили его искренне, от всего сердца, порой он чувствовал себя неуютно и скованно, словно сидел вовсе не на своём месте. Когда ситуация в лагере начала выходить из под контроля, Горо первым делом обратился к старому другу. Склад оружия — пожалуй, самая важная зона во всем лагере. Люди могли растащить еду или одежду, но это, в той или иной степени, поправимо. Всегда можно разжечь костер или попытаться наловить рыбы, однако оружие в руках напуганных и неопытных горожан обоюдоострое. Если они и не ранят им других, очень вероятно, что ранят сами себя. И хотя люди в общем-то должны были сами нести ответственность за свое здоровье, задачей Горо было сделать всё возможное, чтобы они не пострадали от собственных необдуманных действий. Нельзя винить людей за их страхи и нехватку знаний, которые к этим действиям приводят.

Несмотря на то, что уже близился рассвет и над островами стоял самый, пожалуй, тёмный ночной час, Горо не спал. У него было много работы и сейчас особенно часто ему приходилось выполнять её ночью, пока и беженцы, и многие солдаты, спят. Его меньше беспокоили с разного рода вопросами, и ночные часы были эдаким условным перемирием, во время которого на его голову сыпалось в разы меньше новых и новых запросов. С первыми лучами солнца люди проснутся, и у них снова будет много вопросов, просьб, внутренних конфликтов и проблем. Снова будет много шума и от взрослых, и от детей, за которыми зачастую невозможно в таких условиях уследить. Горо очень устал. Каждый раз, когда он думал, что устать сильнее уже невозможно, он уставал так, как не уставал никогда… а ведь процесс эвакуации ещё даже не начался. Если у них такие огромные проблемы сейчас, то что же начнётся, когда придётся бежать ещё дальше? Туда, где контроль над ситуацией потеряет и само сопротивление. Туда, где у них не будет опоры, которую армия Сангономии сама себе возвела. Зевнув, Горо потёр один глаз, а его уши опустились к голове. Надо бы всё же вздремнуть хоть немного, на усталую голову сложно решать нестандартные проблемы. И вот, когда генерал уже собирался было отправиться на короткий сон и сложил в стопку бумаги, которые пока не успел рассмотреть, к ночному небу со свистом устремилась яркая вспышка. И хотя образ пёсика в шляпке был абсолютно очарователен, Горо вздохнул как-то обречённо.
- Проклятье.
Всё-таки оружейный склад.

Несколько солдат, которые также находились на дежурстве, оказались рядом с генералом мгновенно, и в тот же миг небольшой отряд выдвинулся к тому месту, где сейчас находился Казуха. Это могли быть беженцы, а мог быть отряд Кудзё. Сейчас, когда сопротивление пребывало в каком-то хаосе, они могли предпринимать попытки подорвать его ещё сильнее. И, признаться, Горо надеялся, что это именно они. Разбираться с врагами проще, чем разбираться со своими же людьми или гражданскими. Однако…

- Что здесь происходит?
Голос Горо не был жёстким или каким-то озлобленным, скорее уставшим. Они появились на поле боя так быстро, как только могли. Вернее, как на поле боя… Один Казуха прекрасно сдерживал воинственно настроенных беженцев, у которых против такого опытного бойца не было ни единого шанса. Однако лук Горо всё равно держал наготове, точно так же наготове были его солдаты. Никогда нельзя недооценивать своего оппонента, это может дорого обойтись и тебе самому, и твоим товарищам. Это всё ещё могли быть солдаты Кудзё, это всё ещё могла быть ловушка. Сара была очень достойным оппонентом, а армия сёгуната умела преподносить самые разные сюрпризы. И лучшего тайминга для них не было. Ведь сейчас, когда в лагере так много совершенно разных людей, которые к сопротивлению не имеют никакого отношения, как никогда просто заслать в стан врага тех, кто будет до поры до времени притворяться неопытным перепуганным беженцем, чтобы притупить бдительность противника. Нельзя её терять. И Горо, натянув тетиву, направил стрелу в сторону воришек. Вокруг неё уже сформировались небольшие золотистые камушки, но отпускать их генерал совсем не спешил. Бросив взгляд на Казуху, он приветливо и благодарно кивнул ему, а хвост дружески метнулся из стороны в сторону. Если бы не ронин, они все могли этой ночью пострадать.
- Объяснитесь, - топорно, будто бы желая добавить «пожалуйста», произнёс Горо, обращаясь непосредственно к противникам. Он будто бы не мог определиться с тоном, каким стоит с ними говорить, ведь боевые оппоненты в лице сёгуната — это одно, а простые люди, поддавшиеся своим паническим настроениям — совсем другое. С ними нельзя так же, как с врагами, потому что они не враги. Нервно дёрнув ушами, Горо устало повёл плечом. Кто бы не был ответственен за создание новой проблемы с эвакуацией в Иназуме, Горо уже его всем сердцем ненавидел. Будто бы мало было проблем и без этого лежало на плечах госпожи Сангономии и его лохматой голове.

Подпись автора

Stone and feather... Move outside your head Now or never... Strong in every step