К королевству властителя камня Барбатос испытывал чувства совершенно особые — внутреннее тепло и нежность, которые он ощущал, попадая на шумные улицы гавани, были схожи с теми, что пробуждались в его душе от скрипа стареньких ветряных мельниц. Это место было для анемо архонта почти таким же родным, как величественные мондштадские стены, а причина тому была проста — ни с одним другим божеством отношения у хранителя ветра не были такими же прочными. Архонтам сложно заводить друзей, ведь большинство живущих в Тейвате существ смертны, но даже среди пантеона поиск товарища — та ещё задачка. Ли Юэ был для Барбатоса не просто торговым и экономическим партнером вверенного ему региона, но вторым домом, куда он частенько обращался за вдохновением, которое ловил в ветрах, снующих у западных склонов, и в разговорах с налётом далёкого прошлого. Как жаль, что сегодня он пришёл сюда совсем не за этим…

Покидать собственный регион было сейчас чертовски волнительно, и хотя Барбатос верил в силы Джинн, Андриуса, Венессы и Двалина, Соруэн был противником особенным, сложным. Его оружием была вовсе не грубая сила, и кто знает, как сильно оно изменилось под воздействием времени и сдерживавших его владельца оков… Так или иначе, визит к Мораксу был необходимостью, причём не только технической. Хоть они и сохранили в своё время единодушие в отношении к идеям своего старого знакомого, Венти нуждался не только в практических советах, но в самом контакте с хорошим другом. С пребыванием в Ли Юэ было связано множество хороших и ярких воспоминаний, и хотя после некоторых посиделок Барбатосу приходилось уворачиваться от летящих в него валунов и скал, своя прелесть была и в этих перебранках. К тому же… Мораксу нужно знать о том, что произошло, ведь на него Соруэн наверняка злится не меньше, чем на архонта ветров. Кто знает, где он нанесёт первый удар? Возможно, именно скалистая гавань встретит гостя первой, ведь именно гео архонт был первым, кто его идеи и взгляды отверг.

Найти Моракса было несложно. Не так давно от Сяо Барбатос получил информацию о том, что верховный адепт ныне живёт среди людей жизнью простого смертного, а в самом городе поиск божества был делом техники. Их связывали не только ныне изъятые сердца богов, но концентрированная стихийная энергия. Барбатос смог бы узнать своего старого друга в любом облике, и это правило одинаково работало в обе стороны, а потому в какой-то момент некто под именем Чжун Ли мог почувствовать дуновение прохладного ветра, которого в не продуваемом помещении просто не могло быть. Венти знал, что врасплох своего коллегу вряд ли застанет, тот наверняка уловил его присутствие ещё несколько минут назад, когда бард аккуратно обходил дугой двух кошек, сладко свернувшихся клубочком почти у самого входа. Даже вдали от дома, пушистые красавицы всегда оказывались с ним рядом и, на фоне остальных проблем, эту решать было даже приятно.

Прошмыгнув внутрь чайной и обворожительно улыбнувшись немногочисленным местным сотрудникам, Барбатос целенаправленно проследовал к дальнему столу, за которым сидел высокий длинноволосый мужчина. С тех пор, как гео архонт скоропостижно скончался, Венти с ним ещё не встречался, и не знал, какой именно облик тот выбрал для своей мирской жизни.
- Разрешите присесть с вами рядом? - голос барда был подобен звону ветряных колокольчиков, а прикованный к спине шкодливый взгляд можно было ощутить физически. Несмотря на то, что разговор предстоял весьма скверный, и события разворачивались безрадостные, Барбатос оставался заводным и шумным Барбатосом. Как минимум внешне.

Ветра беспокойно гоняли высоко над землей тяжёлые дождевые облака, заволакивая синеву небес серой пеленой до самого горизонта.
«Какой будет цена нашей общей ошибки?»

С тех пор, как пять сотен лет назад в историю Тейвата кровью вписали события катаклизма, они практически не пересекались. Проводив долгим взглядом укрытое чёрным от пепла снегом тело погибшего на горном хребте дракона, Барбатос погрузился в сон на несколько веков, и почти пять сотен лет ветра пересвистом звали его и над родным регионом, и над соседними. Тревожным, после пережитого, был и сам сон, и пробуждение, сопровождавшееся далёким рёвом того, кого за годы отсутствия бога успели прозвать Ужасом Бури. Проблемы преследовали Барбатоса как ласковые мондшадские кошки, находившие его даже в самых укромных уголках города, и, признаться, меньше всего бард хотел бы таскать эти проблемы с собой по соседним регионам. О, он бы очень хотел просто выпить в компании старого друга и разделить с ним воспоминания, которые хранили лишь они и адепты, но… в последнее время этих «но» становилось так много, что Барбатос даже немного жалел, что не успел после спасения Двалина снова поспешно лечь спать.

В его взгляде, направленном на Моракса, плясали игривые тропические ветра — спектакль, который затеяли и понимали только они двое, был нелеп и чертовски комичен. Пусть он привык жить среди людей и хранить свой секрет, шутливо нахваливая статую анемо архонта на главной площади, раньше такими вещами он занимался один. Гео архонт вёл жизнь совершенно иную, и отношения с вверенным регионом у них тоже были абсолютно разные… Парадоксально, что сейчас они поменялись местами — жители гавани учились жить самостоятельно, а жители королевства ветров привыкали к тому, что с Барбатосом можно было столкнуться за завтраком.
- От всей души благодарю! Можете звать меня Венти, - привычным уже жестом сняв берет и поклонившись, анемо архонт примостился напротив своего собеседника, и взгляд его был абсолютно непередаваемым — за типичным весельем и искренним любопытством, читалась совсем несвойственная образу Барбатоса тревога. Обычно он прятал её куда глубже — туда, где даже друзьям разглядеть её будет сложно, но сегодня он дал своим чувствам чуть больше свободы. Моракс… ох, то есть, Чжун Ли, обязан знать — всё действительно очень серьёзно, но прежде…
- Песни бардов, что встречались мне по пути сюда, были полны тоски и печали. Они поведали мне о трагедии, которую совсем недавно пережили жители Ли Юэ… Я хотел бы принести вам свои искренние соболезнования! Гибель архонта — утрата, боль от которой невозможно облечь в слова.
Искусно выдержав драматичную паузу, которая казалась настолько искренней, словно Венти лично поклонялся Мораксу три раза в день, он тяжело вздохнул и обратил тяжёлый от тоски взор на жителей Ли Юэ. Ох уж эти знаменитые барды из числа предвестников Фатуи, приносящие на хвосте дурные вести…
- Мужество, с которым жители Ли Юэ встретили эти вести, заслуживает того, чтобы лучшие барды Тейвата увековечили его в своих балладах, воспевающих величие королевства земли и его народа. Я уверен, Властелин Камня гордится несгибаемой волей своих последователей, а его любовь к этим землям и населяющим их людям продолжит оберегать их даже после его смерти.
На последних словах Барбатос перевёл пытливый долгий взгляд на своего собеседника, уверенный в том, что не ошибся. Моракс всегда был скуп на эмоции, демонстрируя свои чувства к региону и его жителям через контракты, которые он всю свою жизнь заключал, и измеряя эти чувства совершенно иными величинами, сильно отличавшимися от тех, к которым привык анемо архонт. Более двух тысяч лет назад, Барбатос, осуждаемый другими богами, попытался сложить свои божественные полномочия, но любовь к Мондштадту оказалась сильнее стремления к личной свободе. Именно она, когда регион раздирали беды, не позволяла ему стоять в стороне, наблюдая за несправедливостью и простым человеческим горем. Мораксу потребуется немало усилий, чтобы вместе с титулом избавиться от своих эмоций и чувств, да и… нужно ли это ему?

Подошедший сотрудник чайного дома, дружелюбно улыбнувшийся новоприбывшему барду, осторожно уточнил у него, не желает ли он насладиться одним из их чарующих напитков. Ему, по всей видимости, было неловко прерывать их разговор, но Венти не растерялся, заказав то же самое, что пил сидящий напротив него собеседник. Сам он был падок на другие напитки, и мысль о том, чтобы добавить в чашку чая пару капель вина была чертовски соблазнительна, но ему ещё нужно было довести до конца этот спектакль. Упущенное он наверстает позже, пошуршав в ближайшем месте, где подают вкуснейшее рисовое вино.

Дождавшись, когда их оставят наедине, Барбатос вновь перевёл взгляд на гавань, наблюдая за тем, как размеренно течет жизнь в столице торговли и контрактов.  Сильный контраст по сравнению с тем, что творилось сейчас в королевстве свободы, критично пострадавшим от недавнего землетрясения.
- Мелодии ветра и трав нынче исполнены тревогой, словно природа чувствует что-то, чего не чувствуем мы. Многие месяцы я по миру странствовал, но, вернувшись в Мондштадт, застал на его месте руины некогда знакомого мне города. Говорят, на днях там произошло сильнейшее землетрясение, покрывшее глубокими ранами весь регион! Простой бард немногим может помочь, когда речь идёт о таких разрушениях. Музыка способна излечивать горечь в сердце, но не способна вернуть тех, по кому оно скорбно плачет. Даже узнав, что Барбатос вернулся в родной регион и поднял ветра, я не смог остаться в стороне от этой беды и… решил посетить гавань. Быть может, жители Ли Юэ видели или слышали что-то, что этой трагедии предшествовало?
Венти замялся, словно ему действительно было неловко спрашивать об этом человека, чья нация совсем недавно пережила чудовищную трагедию, похоронив своего архонта. Бродячий бард казался таким потерянным и грустным, словно напротив Чжун Ли сидел не его шебутной коллега по божественному пантеону, но мальчишка, столкнувшийся с бедой, которую он не способен своим взором объять, и теперь отчаянно пытается быть полезным хотя бы в том, что барду привычно — сборе информации.
- Жители Мондштадта говорят, что это было не простое землетрясение, что произошло что-то ещё… Никто ничего не видел и точно сказать не может, но… интуиция им подсказывает, что всё не так просто.

Барбатос знал, что в Ли Юэ ощущали подземные толчки. Он был первой линией обороны, когда пошла ударная волна со стороны Рифа Маска, и хорошо прочувствовал её силу. Землетрясение здесь не было таким же разрушительным и сильным, вряд ли что-то, помимо звона посуды на полках, бросилось бы жителям в глаза, но Властелин Камня — не просто житель, и связан с землёй он куда сильнее архонта ветров. Ощутил ли он, какие глубокие раны им в назидание оставил их старый безумный знакомый?

Ощутил ли, как в этом году по-летнему нежен январь?